Болтал не хуже спутника. Остановки и радостные возгласы по поводу творений безвестных художников и резчиков по дереву необходимы для того, чтобы лишний раз провериться. Нет ли слежки, не подсматривают ли из изукрашенного оконца? Частный детектив чувствовал себя фронтовым разведчиком, разгуливающим по вражескому стану - в свое время увлекался приключенческой литературой шпионской направленности, оттуда и сравнения.
- Виктор Юрьевич, почему не спрашиваете о разговоре с Зубом? - обиженно прошептал Вертаев, отвернувшись от сидящей возле разрисованной калитки любопытной бабуси. - Не верите?
- Веришь-не веришь - все равно, что любишь-не любишь, - насмешливо пропел сыщик. - Зачем терять время на распросы - сам расскажешь. Не ошибаюсь?
- Нет, все правильно, - растерялся Семка. - Ничего особенного от меня не потребовали. После разговора с Сергеевыми - найти возможность отлучиться и сказать Зубу: удача или прокол?
- При любых обстоятельствах - прокол, - уверенно приказал Чегодин. - Твоим бывшим дружкам ни к чему знать о наших с тобой успехах… Понял?
- Все ясно…
Вертаев не сказал - просто не повернулся язык - еще об одном поручении Николаева, переданного ему Зубом.
- Босс цынканул: повяжем телку - тебе мочкануть ментовскую подстилку.
- Зачем? - удивился Семен. - Главное - заполучть дискеты.
- Не штормуй, дружан, - заботливо порекомендовал бандит. - Усохни! Босс велел замочить. Все, базар кончен.
Семен решил не бередить душу частному детективу, не пугать его - самому быть на чеку. Предупрежденный - дважды вооруженный, древняя истина.
"Беззаботно" беседуя и любуясь разномастными домишками, они добрались до улицы, на которой обитает друг Чудина…
Сергеевы жили в небольшом домишке, спрятанном под сплошной зеленой крышей разросшихся плодовых деревьев и вьющегося винограда, подпертого арочной конструкцией из сваренных трубок. Родители с ранней весны до поздней осени дневали и ночевали на "даче" - крохотном садовом участке, предоставив молодым жить, как им заблагорассудится.
Сергеева только вчера возвратилась из очередной поездки в Москву. Отоспавшись, занялась повседневным женским трудом - уборкой, постирушкой, изготовлением обеда. Благо, никто не мешает - Юрка рано утром отправился подзаработать на разгрузке железнодорожных вагонов.
- Здравствуйте, хозяюшка. - вежливо поздоровался Чегодин, открывая калитку. - Если не ощибаюсь, усадьба Сергеевых.
- Приветик, ежели не шутите, - белозубо рассмеялась молодка. - Не ошибаетесь, ваше степенство, в этом замке проживают Сергеевы… До кого вам дело: до головы чи до жинки?
- Желательно потолковать с хозяином…
- Вот-вот появится… Отдохните пока в холодке, пощипайте сладкий виноградик. Ежели пожелаете, подам холодненького, с погребу, молочка… А еще лучше - ходимте до хаты, тамочки попрохладней. Только-что помыла полы, духмянную травку развисила…
Виктор поспешил отказаться от угощения. Предстоял напряженный разговор, нельзя расслабляться. А вот перейти в дом не отказался - в садике за решетчатым заборчиком чувствовал себя голым, незащищенным.
В горнице, действительно, уютно и прохладно.
- Не знаю, как вас звать-величать… Может быть, вы нам поможете?
- По святцам - Таисия, муж и подруги кличут Таськой. Какая у вас незадача? Коли в моих силах - подмогну, а нет - Юрка появится и все сделает. Он у меня - сильный парубок, разумный.
Женщина - общительная и разговорчивая, подумал Виктор, не воспользоваться ли удобным случаем - откровенно поговорить с хозяйкой?
- Скажите, Таисия, к вам приезжал друг мужа… Валерка Чудин. Я не ошибаюсь?
Кажется, женщина начисто лишена способности врать - вон как покраснела, даже слезы навернулись на глаза.
- Даже не знаю, что сказать… Заявится муженек - поговорите с ним… Чай, не мои друзьяки наведались - его…
Все же проговорилась, болтушка, обрадовался Чегодин. Возможно Чудин с Новожиловой прячутся где-то поблизости. Не догадываются, что им грозит страшная опасность в виде пехотинцев Николаева, не знают, что единственная надежда на спасение - частный детектив с бывшим бандитом. Если он действительно бывший.
- Как хотите, - равнодушно промямлил сыщик. - Можно и с Юрием поговорить… Когда он появится?
Молодка поглядела на часы-будильник, всплеснула руками.
- Уже должен быть дома, гулена… Лишенько, что же случилось? Уж не свалился ли при разгрузке на голову тюк, не подвернул ли ноженьку?
- Где он трудится?
- На станции. Тамочка - грузовой двор.
У Виктора невольно возникла идея переговорить с десантником без присутствия жены. Авось, быстрей расколется. Любая женщина, жена особенно, действует на мужчин, как чека на взведенную пружину - не позволяет, даже в подпитом состоянии, болтать лишнее.
А Таська продолжала причитать.
- Чуяло сердечко несчастье, с того самого времени, как появился на пороге длиноволосый. Говорила Юрке - не связывайся, нехай сам едет в Краснодар. Не послухался голова, поехал вместях с гостем да и едва не загинул. Хорошо еще Димка помог, отволок парня с девкой на Ручьистый к дяде Федору… Вот с тех самых пор сердечко и ноет… Господи, спаси и помилуй! - истово перекрестилась женщина на икону. - Оборони муженька, не дай сгинуть… Где же он бродит, шалапутный? На вулице уже темно, далеко ли до беды…
Теперь можно и не встречаться с Юркой - прямо отправляться на неведомый хутор Ручьистый, брать за жабры какого-то дядю Федора. Но Чегодин понимал - удалось овладеть только частью информации, полезной, четкой, но - неполной. Кто такой "дядя Федор"? В каких отношениях он находится с неведомым Димкой? Из какой "ямины" выволок десантника пресловутый Димка? И - главное - находятся ли Людмила с Валеркой на хуторе либо переметнулись в другое укромное местечко?
Все это нужно выяснить прежде чем нацеливаться на Ручьистый…
Порешив разыскать на товарном дворе Сергеева, Чегодин поспешно распрощался.
- Зачем нам нужен десантник? - недоумевающе спросил Вертаев, когда они завернули за угол. - Большего от него не добьешься, а вот навредить запросто может. Лучше махнуть по горячим следам на хутор.
- Пожалуй, ты прав…
На противоположной стороне узкой улицы на лавочке сидят два мужика. Небрежно перебрасываются короткими фразами, в основном на воровском жаргоне. Как принято, между ними на подстеленной газетке стоит ополовиненная бутылка и лежит традиционный закусон всех алкашей - помятые огурцы и несколько луковиц.
Но Зуб и Хитрый - трезвехоньки, на этот раз бутылка - театральный реквизит для излишне любопытных. А для недоверчивых, ежели они попытаются вникнуть в содержание беседы, припасены ножи, за брючным ремнем Зуба - главный аргумент в виде пистолета с полной обоймой.
Проходя мимо алкашей, Семен задержался - вроде развязался шнурок ботинка. Наклонился, связал шнурки, тихо проговорил условленное слово.
- Прокол.
Зуб понимающе наклонил лобастую голову с залысинами.
- Ништяк. Банкуй.
Вертаев догнал Чегодина. Кивнул - сделал, как велено.
Плечо в плечо прошли к центру города. Молча, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на редких прохожих. В качестве кого они появятся на хуторе и как там об"яснят интерес к судьбе москвичей? Рыболовы? А где, спросят жители хутора, ваши удочки? И почему расспрашивают не о сазанах и окуньках - о парне с девкой?
Подходя к вокзалу, Чегодин ограничился внешне безобидным вопросом.
- Побазарил с дружками?
- Черти бы их в аду ласкали, таких дружков, - злобно буркнул Семен. - Сказал, как сговорились: прокол.
- Вот и хорошо, вот и ладно! Считай, полдела сделано. Отправятся ребятишки на товарный двор побеседовать с десантником, он их наладит - до самой Москвы станут ощупывать себя - все ли в сохранности…
- А мы куда?
- Как сговорились. Поглядим, что представляет из себя хутор Ручьистый, познакомимся с дядей Федором. Ежели удастся - порыбачим, отведаем тройной кубанской ушицы. Сам же подал толковый совет, а теперь спрашиваешь: куда, зачем? - разворчался Чегодин.
На автовокзале оглушили - в Ручьистый автобусы не ходят, не предусмотрен такой маршрут, да и пассажиров туда не густо - кроме туристов плавнями никто не интересуется. Гиблые места.
- А как же туда жители добираются?
Немолодая женщина в окошечке справочного бюро пожевала тонкими злыми губами, ответила сухо и неприветливо - будто поскребла ножом по сковороде.
- Отвечать на подобные вопросы не обязана. Хотите попасть на хутор - возьмите такси.
Выданная идея не особенно воодушевила Чегодина. Трата немалых денег на такси договором с Николаевым не предусмотрена, но и запрет не наложен. В переводе с юридического на обычный язык - что не запрещено, то, разрешено. Тем более, что иного выхода просто не существует.
- В какой это Ручьистый? - переспросил таксист, сдвигая на затылок любюмую всеми водителями "лужковку". - Не припомню. Станица либо раз"езд?
- Хутор в плавнях…
Волитель задумался. Виктор и Семен него. Поторапливать не решались, чтобы не нарушить "течение мысли" и не обидеть мужика.
- Кажись, вспомнил! - ликующе воскликнул таксист, переместив кепку с затылка на лоб. - Единожды возил в те края зачуханного рыболова, приехавшего аж с Питера…
- Поехали, - открыл дверку Чегодин. - Торговаться не буду - сколько запросишь, все твои.
- Нет, господа-товарищи, ночью не повезу. Там такая дорога - завалишься, ни один трактор не вызволит.
- Мы заплатим сверху.
- Конешное дело, заплатите. Нынче бесплатно в унитаз не опрастаешься. Потому - рынок! А уж поездка на гиблый хутор дорогонько вам обойдется, господа-товарищи!
Зацепилось за язык парня дурацкое полусовременное словообразование "господа-товарищи", лепит его к месту и ни к месту. И радуется высокому своему "образованию".
- Утром повезешь?
- Утром - заради Бога. Ежели сговоримся. Хоть и неохота машину ломать - знаете, сколько на рынке стоят запчасти? - но с деньгами приперло.
Выход один: соглашаться на любые условия. Таксист уперся - бульдозером не сдвинуть, дай-то Бог, чтоб утром повез.
- Сколько возьмешь?
Мужик подумал, передвигая волшебную "лужковку" во все мыслимые положения: на затылок, на лоб, на правое-левое ухо. Ему и подзаработать охота и несовременная совесть мучает.
Наконец, решился.
- Две штуки… Это - туда и обратно, - поспешил оправдать несуразно высокую цену. - Там седока не найдешь, возвращаться в одиночестве, жечь бензин, терять время-деньги - не резон.
- Да, заломил ты от пуза, водила, - буркнул Вертаев, ненавидяще глядя на смущенного парня. - Дом собираешься покупать либо "мерседес"?
- Жрать собираюсь и семью кормить! - обозленно заорал таксист. - Не нравится - ищите другого!
Чегодин больно толкнул локтем в бок помощника, поспешил успокоить разгневаного парня. Остывал тот медленно, неохотно, то и дело ворчал, терзая кепку.
- Согласны. Командуй, шеф. Когда выезд, куда нам подрулить?
- В пять утра. Здесь стану ожидать, на площади… Гоните задаток - полштуки, остальное - когда доставлю на место…
Пришлось раскошелиться…
22
В этот вечер к прирельсовому складе подогнали три вагона с сахаром. Пятидесятикилограммовые мешки для сильных мужиков поначалу показались детскими игрушками. Но через полчаса мешки потяжелели, натрудили плечи и спины.
Два моложавых бомжа, грязных, обросших нечесанными бородами, отвалили первыми. На кой ляд им такая каторга? Провались пропадом поставщики и получатели, кладовщики и товароведы вместе с их дерьмовыми мешками и обещаниями "не обидеть" при расчете.
Четверо оставшихся парней упорно вкалывали. А что прикажете делать, когда семьи голодают, детишки просят хлебца, а постоянной работы не найдешь?
Когда Юрка, спрятав в задний карман джинсов пять бумажек по полсотни рублей каждая, миновал проходную товарного двора, его кто-то окликнул. В сгустившихся сумерках фигура человека едва просматривалась, поэтому Сергеев не сразу узнал Димку.
- Здорово, десантник. Разговор имеется, садись в машину.
- Привет, Димыч. Прости, тороплюсь, Таська, небось, рогом землю роет. У нее зарплату снова задержали, дома - одни корки от хлеба…
- Подождет твоя Таська, не рассыпется. Сказано, полезай в машину! - грозно прикрикнул сыщик старшинским голосом. - Поговорить нужно, важное дело и срочное.
Ну, если важное да к тому же срочное, придется задержаться.
Юрка поколебался и послушно влез на заднее сидение. Действительно, подождет жена, ничего с ней не случится. Мужик есть мужик, у него свой склад характера, отличный от женского, свои заботы и хлопоты. Соскучится Таська - сильней любить станет. Что до жратвы и денег - есть в комоде запасец баксов, припрятанный на черный день, прижмет молодку - обменяет.
- Пользуйся моей добротой, тиран.
- Пользуюсь…
Выехали за город, свернули на проселок к тощему подлеску. Прикрывшись от дороги лесополосой, Димка остановил машину, повернулся к другу. На лице залегли густые тени, под глазами - одутловатые синяки.
- Вчера допрашивал одного замшелого дедка. В то время, когда мы с тобой спасали Людку, он проезжал мимо на "запорожце". Меня или не узнал, или сделал вид, что не узнает, а вот твою топорную фигуру расписал, как художник картину. Ему, чертовой развалине, помирать давно пора, а он в сыщики нацелился… Короче, послезавтра вызову тебя на допрос. Продумай непрошибаемое алиби… Усек?
- Наполовину, - признался Юрка. - После мешков с сахаром мозга за мозгу заходит. Прочистить треба.
- На, прочищай, - достал Димка из-под сидения бутылку водки.
Сергеев примерился и влил в щербатый рот ровно половину. Закусил кулаком, занюхал неочищенной луковкой.
- Твой черед.
- Я за рулем…
Сыщик явно колебался. После всех передряг, свалившихся на его бедную башку, неплохо, конечно, отключиться. Хотя бы на пару часиков. Но вдруг по закону подлости остановит под Краснодаром незнакомый гаишник и унюхает аромат алкоголя? Скандал разразится на шесть баллов по шкале Рихтера, подполковник, не раз и не два появляющийся в своем кабинете навеселе, не упустит возможности покуражиться.
- Какое тебе желательно алиби? Ночевал у чужой бабы - не пойдет, Таська последние волосы выдерет. Вкалывал на разгрузке вагонов - легко проверить. Вдруг доверят эту проверку не тебе… Валялся пьяный? Кто подтвердит.
Оба задумались. Действительно, положение аховое, без алиби не обойтись, а придумать его нехватает мозгов.
- Выпей, сразу полегчает, - настаивал Юрка. - И мне поможешь, и себе. Я-то что, рядовой грузчик с неполным средним, а ты кончал школу милиции, подкован на все четыре конечности. Опростаешь бутылку - сразу изобретешь, что мне сказать на допросе.
- За рулем же я, Юрец, - канючил Димка, испытывая жажду, которую ни одной газировкой не утолишь. - Только и не хватает попасть в ГАИ…
- Трусишь, десантник? Знаешь, имеется деловое предложение, - принятая доза вдохновила Сергеева на свежие идеи. - Посидим под деревьями, соответственно примем, а закусывать и отдыхать поедем ко мне. Таська накроет стол, выставит бутылек. Поутру смотаешься на службу. Трезвехонький. Ни один гаишник не подкопается.
- Черт с тобой, заводила, принимается…
С полей тянуло прохладой, над головами перемигивались звезды. Настроение парней улучшилось. Димка достал из багажника вторую бутылку, включил радиоприемник. Заверещали женские голоса, о чем-то заорал мужской баритон.
Потекла речными волнами негромкая беседа двух бывших десантников. Сдобренная стограммовками она, эта беседа, не вписывалась в заранее определенное время, не ограничивалась часами и минутами.
Поэтому Таисия зря ожидала загулявшего муженька. Если нет тревожных известий из милиции или больницы, ничего страшного не случилось. Решили парни отметить окончание трудной работы, вот и балдеют в каком-нибудь садике под звездным небом, распивают на троих или на пятерых. Такова уж мужская натура, а ее Юрка - мужчина в квадрате, заводной и… ласковый.
Закончив глажение свежевыстиранного белья, Таисия прилегла поверх одеяла и неожиданно заснула. Снилась какая-то чехарда, в центре которой неизменно оказывался ее Юрка. То трезвый, то пьяный, распевал бесстыжие песни, подыгрывая себе на гитаре. Рядом с ним - соседская Лукерья и подружка длиноволосого, нагрянувшая в Тихорецк аж с самой Москвы.
Обнимают чужого мужика, расцеловывают.
Таська страшно ревновала, угрожала мужу разводом, немедленным от"ездом к матери в Белореченск.
Потом сновидение будто провалилось, ему на смену пришло забытье.
Разбудил ее скрежет внутреннего замка. Первая мысль - Юрка потерял ключи, вот и пытается открыть дверь ржавым гвоздем. Ну, она сейчас задаст гулене и пропойце.
Женщина спрыгнула с кровати.
- Перестане портить запор! Сейчас открою.
Но дверь уже открылась, на пороге - две неясных в лунном свете фигуры. В глаза ударил луч фонарика.
Бандиты!
Надо бы закричать, позвать на помощь соседей, но язык отказался повиноваться, крик комом застрял в горле. Дыхание прервалось.
- Не пужайся, телка, ничего тебе не сделаем. Есть нужда побазарить.
- Приходите днем - поговорите с мужем, - неожиданно хриплым, словно с перепоя, голосом проговорила хозяйка. - Уходите…
Сильные мужские руки повалили Таисию на кровать. Она вертелась, мычала, пыталась вытолкнуть изо рта загнанный вонючий кляп, царапалась, била ногами.
Справиться с двумя сильными мужиками ей не под силу. Распяли, как Христа, привязали к кровати веревками. Один бандит принялся завешивать окна, второй уселся на придвинутой к пленице табуретке.
- Скажешь правду - останешься целой, даже не трахнем. Станешь запираться - тебе же хуже, по очереди приложимся да еще порежем.
И Зуб принялся сладострастно расписывать муки, которые ожидают упрямую бабу. С таким знанием дела и с такими подробностями, что у Таськи пересохло во рту и онемели руки-ноги. Единственная надежда на появление мужа.
- Юрка, Юрочка, где же ты? - шептала она пересохшими губами.
- Баба, кажись, обмаралась со страху, - принюхался Хитрый. - Ничего не цынканет, ты ей кляп вогнал в горло…
- Усохни, падло, сам знаю, как банковать.
Зуб осторожно развязал платок, вытащил кляп. Женщина облегченно задышала, из глаз полились слезы.
- Кончай разводить мокрость, - поморщился главарь. - Все одно не помилуем. Ответишь на вопросы - жива останешься.
- Отвечу, - тихо пообещала Сергеева. - Только развяжите… больно…
- Ништяк, потерпишь… Куда спрятались Валерка Чудин и Людка Новожилова?
- Не знаю…
Сильная пощечина откинула голову вправо, вторая возвратила ее в исходное пложение. Во рту - солоноватый вкус крови. Господи, сделай так, чтобы зубы остались целыми, думала женщина, словно целые зубы дороже жизни.
- Это тебе задаток, лярва. Расплата впереди… Где схоронились гости? Отвечай!
- Не знаю…
На нее обрущился град ударов. Озверевший бандит размахивал кулаками, выкрикивая мерзкие ругательства.
Главное - протянуть время, осталась в голове Таськи единственная мысль, Юрка уже на подходе, вот-вот войдет. Боли она не чувствовала, будто колотили не по живому телу - по боксерской груше.