Любимая поговорка Семена Матвеевича - победителей не судят!
Так он и жил - стремясь всегда побеждать и даже из своих поражений делать победу. Над обстоятельствами, над женщинами…
Музыка кончилась. Семён Матвеевич галантно довёл партнёршу до стула, наполнил коньяком рюмки.
- Славно! - произнёс он с чувством. - Славно, друзья!.. Пью за то, чтобы дорогие гости в скором времени опять посетили эту уютную обитель!
- Да я бы здесь остался навсегда! - совершенно искренне признался Николай Николаевич.
- Я тоже, - поддержала его Вика.
Дружно сдвинули рюмки и выпили "посошок" на дорогу.
- По коням! - торжественно провозгласил Семён Матвеевич, постучав пальцем по своим наручным часам.
Стрелки показывали половину одиннадцатого.
Последние часы перед Новым годом для любой хозяйки самые суматошные. И когда вся посуда была перетерта, поставлена на праздничный стол, а Людмила Колчина ушла домой переодеться, дел Лене оставалось ещё достаточно.
Первым из гостей явился Федя Гриднев. Со своим "волшебным", как называла его Ярцева, чемоданчиком и трогательным букетиком распустившегося багульника. Инженер был в своём сером скромном костюме, который Лена видела на нем уже третий год.
- Я специально пораньше, - сказал Федя.
- И отлично, - чмокнула его в щеку хозяйка. - Одной тоскливо.
Она сказала, что Глеб скорее всего не приедет. Гриднев огорчился.
- А я такой сюрприз приготовил.
- Какой? - загорелись глаза у Лены.
- Увидишь, - загадочно улыбнулся Федор. - Прошу, не заходи, пожалуйста, некоторое время в комнату.
- Ладно, - кивнула Лена.
- А чтобы тебе было веселее, вот… - Федор поставил на холодильник маленький, с папиросную коробку, телевизор, который смастерил сам.
Лена принялась резать закуску, овощи, заправлять салаты.
Инженер возился со своим сюрпризом минут двадцать. И когда он появился на кухне, Лена спросила:
- Теперь можно посмотреть?
- Все равно ничего не увидишь. Он сработает неожиданно.
- Ну и интриган же ты, Федор. Давай, тащи все это на стол…
Они принесли готовые блюда в комнату. Как ни старалась хозяйка увидеть, что же сотворил инженер-электронщик, но так ничего и не обнаружила. А он только улыбался.
Федор помог Лене расставить угощение, попутно починил кран в ванной, из которого текло, подкрутил расшатавшуюся дверную ручку в спальне.
- Из тебя муж - просто клад! - нахваливала его Ярцева. - Действительно, почему не женишься?
- А куда приведу жену? - усмехнулся Гриднев. - У нас на тридцать два квадратных метра пять человек. Я, мама, сестра с мужем и ребёнком.
- Первое время можно снимать…
Федор присвистнул:
- На какие шиши? Сто тридцать в месяц - не разбежишься.
- Ну, возьми с квартирой.
- Как будто невесты с квартирой валяются на дороге. И потом, насмотрелся я на сестру. Все, буквально все проблема! Племяшка грудная была
- пелёнок не достать. Хотели в ясли пристроить, сказали, что очередь подойдёт не раньше, чем через два года. Из-за этого у сестры прервался рабочий стаж: сидела дома. Хорошо, хоть теперь в детсад определили. Ну и другое прочее… Представляешь, ботиночки ребёнку не купишь! Поневоле задумаешься, заводить семью или нет.
Вопрос о детях для Лены был больной: она очень хотела ребёнка, но Глеб считал, что это помешает его научной работе. Никакие мольбы и слезы не помогали. А ей часто снилось, особенно в последнее время, что у них дитя - светловолосый мальчишка, ужасно похожий на Ярцева.
- Я тебя оставлю в одиночестве минут на десять, - сказала Лена, показывая на халат.
- Пора уже, - кивнул Федор. - Наверное, вот-вот гости нагрянут.
Лена пошла переодеваться. И только успела сделать причёску и нанести, так сказать, последние штрихи, в дверь позвонили.
Она пошла открывать.
На лестничной площадке стояли три человека. Мужчина лет шестидесяти пяти, среднего роста, в строгом драповом пальто с воротником-шалькой и нерпичьей шапке. Второй - высокий парень атлетического сложения, в кожаном пальто, щегольских сапожках и без головного убора. С ними была женщина в шубе искусственного меха и шерстяном платке. В руке у неё была какая-то нелепая кошёлка.
- Если не ошибаюсь, Леночка? - спросил старший, протягивая ей огромный букет чуть распустившихся роз. - Валерий Платонович…
- Да! Да! Проходите, пожалуйста. Спасибо. Очень рада. Какие чудные розы, - несколько растерялась Ярцева: она ожидала, что профессор придёт один, а тут ещё два гостя.
В прихожей началась церемония раздевания и представления.
Скворцов-Шанявский был в темно-синем костюме, прекрасно сшитом и ладно сидящем; на ослепительно белой рубашке выделялся галстук-бабочка.
- Простите, дорогая хозяюшка, что я не один. Понимаете…
- Очень хорошо, - перебила его Лена. - Мы всегда рады гостям.
- Позвольте представить - Орыся, - показал он на молодую женщину, но объяснять, кто она, не стал.
Орыся пожала протянутую руку и смущённо проговорила:
- Вы уж извините… Меня затащили к вам…
Выговор у неё был южный, с фрикативным "г". Сняв шубу, она оказалась в скромном, несколько мешковатом платье, которое, однако, не могло скрыть её ладную фигуру.
Очередь дошла до парня.
- Эрнст Бухарцев, - сказал профессор. - Моя жизнь в его руках…
- В каком смысле? - не поняла Лена.
Эрнст расплылся в улыбке и покрутил обеими руками, словно держался за баранку.
- Очень приятно! - протянула ему руку Лена.
- Можно просто Эрик, - гоготнул парень.
На нем были фирменные джинсы и свитер. Без пальто Бухарцев выглядел ещё внушительнее: могучий торс, мощные бицепсы и, как говорится, буйволиная шея.
На что обратила внимание Лена - нос у него был слегка деформирован.
"Боксёр, что ли?" - подумала она и указала на дверь в комнату:
- Прошу. Сядем, проводим старый год.
- А Глеб? - огляделся профессор.
Лена объяснила, что муж уехал к отцу в Ольховский район, где задержался по не зависящим от него причинам.
- Оригинально, - усмехнулся профессор несколько растерянно. - Пригласил, а сам укатил.
- Ничего, - успокоила его хозяйка. - Посидим без него.
- Все-таки неудобно, - сказал Скворцов-Шанявский, заходя в комнату, где Федор уже зажёг свечи.
Профессор так и застыл на пороге, восхищённо глядя на сверкающий хрусталь, фарфор и ёлочные шары.
- Это наш большой приятель, - представила Лена. - Мастер на все руки.
Тот назвался, пожал всем руки.
- Чудно! Просто великолепно! - восторженно говорил Скворцов-Шанявский, обходя комнату.
Он похвалил вкус хозяйки, сказал, что ему нравится все-все. И обстановка, и сервировка, и праздничное оформление. Когда он приблизился к бару, дверцы его неожиданно растворились. Профессор от неожиданности застыл, потом рассмеялся.
Лена бросила взгляд на Федю. Тот с улыбкой кивнул и сказал, обращаясь к московскому гостю:
- Возьмите, что вам нравится.
Освещённые лампочкой и отражённые в зеркальной стенке, в баре стояли бутылки виски, джина, вермута - все импортное.
- Благодарю, но, увы, я не пью. Тем более крепкое, - вежливо отказался профессор.
- А вот "Чинзано", - подошла к бару Лена.
Она взяла в руки красивую длинную бутылку, и тут же невидимый голос произнёс: "Пейте на здоровье! Но Минздрав предупреждает, что алкоголь - яд!"
Сюрприз, приготовленный инженером, был принят со смехом и восторгом. И, усаживая Гриднева рядом с Орысей, Лена шепнула ему на ухо:
- Здорово! Глебу очень понравится.
Пришли Колчины.
- А это наши соседи и добрые друзья, - представила их Лена. - Прошу любить и жаловать - Людмила и Пётр… Ну, слава богу, все в сборе. Мужчины, разливайте вино.
Федя и Пётр откупорили шампанское, стали наполнять фужеры. Профессор отказался:
- Рад бы в рай, да грехи не пускают.
- Даже глоток шампанского? - огорчилась хозяйка.
- Жёлчный пузырь… - виновато улыбнулся Валерий Платонович и показал на запотевший графин. - Это что? Сок?
- Морс, - пояснила Лена. - Из черноплодной рябины.
- Прекрасно! Что может быть лучше! - сказал профессор, наливая себе морс.
Накрыла свой фужер рукой и Орыся, когда Гриднев собрался наполнить его.
- Так нельзя, - запротестовал инженер. - Надо обязательно проводить старый год, чтобы вместе с ним ушли все беды и неприятности.
- Спасибо, но, честно, не могу, - приложила руку к груди Орыся. - У меня в четыре утра поезд.
- Всего один бокал! - уговаривал Федя.
Орыся вздохнула:
- Ладно… Но только один!
Эрик тоже не пил.
- За рулём, - кратко объяснил он.
Настаивать никто не стал. Лена предложила сказать тост Скворцову-Шанявскому. Он отнекивался, мол, сам не пьёт, но все же поддался настойчивым просьбам.
- Что же, - поднялся он, - будем считать, что в этом бокале вино… Дорогие друзья! Я впервые в этом доме, поэтому прежде всего выпьем, чтобы в нем всегда царили любовь и согласие! Я желаю Леночке и Глебу много-много счастья! Разумеется, благополучия и успехов тоже! Провожая старый год, пусть они, а заодно и мы, расстанемся с печалями и неприятностями. Пожелаем Ярцевым в новом году триста шестьдесят пять дней радости и исполнения всех желаний!
Все встали, сдвинули бокалы.
- И чтобы нашлись твои украшения! - добавила Люда Колчина, ещё раз чокаясь с Леной.
- Дай-то бог, - вздохнула хозяйка.
После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.
- О каких украшениях идёт речь? - полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.
- Не стоит об этом в такой вечер, - уклонилась было она от ответа.
- Почему? - возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.
- Представляете, - с жаром говорила она, - я, лично я говорила с вором!
- Как?! - удивился профессор.
- Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной…
- Почему вы думаете, что это был вор? - спросил Валерий Платонович.
- А кто же ещё? И милиционер сказал, что это был вор! - ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании. - Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.
- Ладно, ладно, - недовольно осадил её муж. - Милиция и без тебя справится.
- Ну и это… - проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене. - Что милиция?
- А! - махнула она рукой. - Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе…
- Зачем? - удивился Федор.
- Видишь ли, его осенила гениальная идея, - усмехнулась Ярцева, - будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без отмычки.
- Любопытная версия, - начал было Гриднев, но Лена его перебила:
- Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь весёлом! Кушайте, прошу!
- Едим, едим, - откликнулся Пётр.
- Вкуснота-а! - протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.
- Изумительно! - поддакнула Людмила.
- А вы, Орыся? - спросила Лена. - Отлыниваете…
- Нет, что вы, я ем, - поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.
И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.
Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота её не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.
"Ей бы модную причёску да эффектное платье…" - подумала Ярцева.
Ещё она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.
"Что-то не получается веселья, - с грустью подумала Лена. - Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!"
Мысли о муже не отпускали её. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.
- Грустите? - Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою тёплую сухую ладонь.
- А? - встрепенулась Лена, отрываясь от своих невесёлых размышлений. - Нет… Ничего… - На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов. - Товарищи, товарищи! - спохватилась она.
- Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!
Федя и Пётр спешно налили шампанского тем, кто пьёт. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар Кремлёвских курантов, прочувственно сказал:
- С Новым годом! С новым счастьем!
Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Фёдором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.
- Целуйтесь, целуйтесь! - требовала Колчина. - Так принято!
- Это на пасху христосуются, - буркнул её муж.
Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.
А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на её щеке поцелуй. Потом к ней подошёл Гриднев, тоже с поцелуем.
Концерт начался с вальса.
- Потанцуем, - вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.
- С удовольствием! - охотно согласилась она. - Обожаю вальс!
Профессор закружил её в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.
Скворцов-Шанявский вёл партнёршу легко, изящно. В одном из пируэтов их тела прижались друг к другу, её грудь коснулась его груди, и Лена вдруг увидела странное выражение в глазах профессора. Всего на какой-то миг…
Она хорошо понимала эти мужские взгляды, которые иногда ловила на себе.
Лена растерялась, опустила глаза. Но в ней самой тоже что-то произошло. Она даже не осознала что. Во всяком случае, момент этот был приятен.
- Валерий Платонович, - сказала она, чтобы как-то замять эту нечаянность, - все хочу спросить. Вы будущий оппонент у Глеба? Или как там называется…
- Нет, - улыбнулся он. - Ваш муж не по моей епархии.
- Значит, вы не историк? - округлила глаза Лена.
- Сожалею, что разочаровал вас, - с иронией заметил профессор.
- Вовсе нет, - смутилась Лена. - А чем вы занимаетесь, если не секрет?
- Не секрет, - снова улыбнулся Скворцов-Шанявский. - Торговля. Кстати, тоже наука. Но мой профиль - ценообразование. А если ещё точнее - на овощи и фрукты. Езжу по стране, бываю за границей. Даю рекомендации, как лучше обеспечить покупателя вкусной витаминной продукцией.
- Да вы патриот своего дела, - засмеялась Ярцева. - Настолько, что даже мяса не едите.
- Понимаете, Леночка, люди продлевают старость, а я хочу подольше жить молодым, - полушутя-полусерьёзно пояснил профессор.
Вальс кончился, и они вернулись к столу. Людмила, слышавшая их разговор, обратилась к профессору:
- Вы уж извините… Я прямо… Что творится с овощами? До того дошло, что осенью, в разгар, так сказать, урожая за капустой очередь километровая стояла!
- Люда! - укоризненно сказал Пётр.
- Что Люда, что Люда? - оборвала его жена. - Я просто интересуюсь.
- Пожалуйста, пожалуйста, - кивнул профессор.
- Помидоры, перец, виноград - болгарские, яблоки - венгерские, - продолжала Колчина. - Неужели своих нет? Ведь огромные площади! Астраханская область, Ростовская, Краснодарский край, Кавказ, Средняя Азия! А Молдавия?.. Выполняют, перевыполняют, а где они, овощи и фрукты?
- Больной вопрос, - вздохнул Скворцов-Шанявский. - Что вы сказали, правда. Увы, печальная. И виной тому плохая организация. Понимаете, вырастить урожай - полдела, а вот сохранить его, доставить покупателю - тут у нас ого сколько огрехов!
- Но почему частник умеет сохранять? - горячилась Люда. - И доставлять? За примером далеко ходить не надо, - она показала на помидоры, огурцы и виноград на столе. - За тысячи километров привезли.
- Все верно, - согласился профессор. - Верно. И все понимают: нужно что-то делать. Есть люди, мои коллеги, а также отдельные руководители, которые знают, как исправлять… Но требуется время! Коренная перестройка. Слава богу, сейчас взялись за неё серьёзно.
- Я считаю, надо всем вкалывать по-настоящему, - вставил Пётр.
- Что значит "вкалывать"? - чуть усмехнулся Валерий Платонович. - Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами… То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, - не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удаётся? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.
- Там конкуренция, - сказал Федор. - Железный закон: будешь делать плохо - прогоришь.
- Не такой уж плохой закон, - серьёзно произнёс Скворцов-Шанявский. - При социализме тоже не годится работать некачественно.
Зазвонил телефон. Лена бросилась к нему, думала, звонит Глеб. Но это был отец.
- Подожди, - сказала Лена, - я возьму трубку в другой комнате.
И она побежала на кухню.
Антон Викентьевич поздравил дочь и зятя с праздником, пожелал всяческих благ. Потом взяла трубку мать Лены. Её интересовало, как проходит встреча Нового года, что на столе, довольны ли гости.
- Все хорошо, мама! - ответила Лена. - Весело, настроение отличное!
Она скрыла отсутствие Глеба и, когда разговор закончился, подумала, что этот вечер представляла себе совсем иначе: будет смех, танцы, розыгрыши, а она - королева компании, весёлой, интересной…
"И что за гости? - удивлялась Ярцева. - Этот Эрик… Или глупо улыбается, или молчит. Пришибленная Орыся… Вот профессор действительно светский человек".
Внимание Скворцова-Шанявского льстило ей.
- Можно? - заглянул он на кухню.
- Ой, извините за беспорядок! - стала оправдываться хозяйка.
- Очень милый беспорядок, - улыбнулся Валерий Платонович. - В моей огромной холостяцкой квартире полный порядок, и, увы, скучно.
Лене показалось, что о своём холостяцком положении профессор обмолвился не просто так.
- Глеб? - кивнул на телефон профессор.
- Родители… Вы знаете, я уже волнуюсь, - призналась Лена. - Почему он не звонит? Неужели в пути? Такая гололедица… Пьяные за рулём…
- Да, да, - сочувственно кивнул Валерий Платонович. - Но вы не переживайте. Не забивайте себе голову страхами.
В комнате включили магнитофон. Яростный рок-н-ролл заполнил всю квартиру.
- Вообще-то, - улыбнулся профессор, - бросить в новогоднюю ночь такую очаровательную жену… - Он покачал головой.
- А ну его! - вырвалось у Лены, у которой обида на мужа перерастала в злость.
- Мне так нужно с ним переговорить, - вздохнул профессор.
- Попробую заказать разговор, - сказала Ярцева, жалея, что не сдержалась.