Не раз она пыталась позвонить по тизвестным телефонам "пятерки" - ни один не ответил. К тому же, за ней следят. Конопатый юнец в туристичскрй шляпчонке, повернутой козырьком назад. Или перекрашеннаят давалка…
Пройдя метров четыреста, девушка поворачивается и так же неторопливо идет к исходной точке путешествия. Что-то задерживается "сестренка", наверно, не так уж хлипок подвернувшийся выгодный клиент.
Ее останавливает знакомый мужской голос.
- Наташа? Наконец-то… Я в кустах… Присядь на лавочку и слушай…
Костя? Откуда он взялся, как её нашел? Девушка послушно села, подстелив газету.
- Не хочу засвечиваться - кажется, за тобой следят… Пройди вдоль набережной до второго поворота направо - там стоит мой "москвичек". Дверь открыта - садись и ожидай. Осмотрюсь - уедем…
- Не получится уехать, Костенька. Не могу. Запомни адрес: Голицыно, улица… дом… квартира… Сейчас Лягаша там нет, но он может появиться в любой момент. Уеду - заподозрит неладное - слиняет… Рисковать в очередной раз потянуть пустышку нельзя…Передай Николаю: нужно поскорей блокировать дом и ожидать. Будет возможность - подам сигнал, - Наташа задумалась и неожиданно тихо рассмеялась. - Спою "Марш Энтузиастов"…
- Но это ведь опасно…
- О чем ты говоришь, Костя? В наше время все опасно: гулять, кушать, спать… Ничего со мной не случится…
Наташа, сама не понимая этого, убеждала не Бузина - сама себя. Перед глазами - внимательная, заботливая проститутка, ставшая её "сестрой". Уйти, покинуть её, не попытаться вытащить из трясины, которая засасывает бедную женщину все больше и больше? Нет, это невозможно!
- И ещё передай Пахомову: обслуживающая Лягаша женщина, проститутка, неприкосновена, понимаешь, её нужно защитить… Возможно, от неё самой, - тихо добавила девушка. - Мужики, телохранитель и лекарь, мне до конца ещё непонятны, желательно их тоже не трогать… Что же касается Лягаша - садист, бандит и убийца, с ним можно не церемониться… Все понял?
- Все. Держи хвост пистолетом… Кстати, дать тебе оружие?
- Не надо, справлюсь без него… Иди!
Трехминутный разговор с другом начисто изгнал из сознания остатки тревожных мыслей, укрепил уверенность в своих силах и благополучном исходе задуманного.
В кустах зашуршало. Наташа поднялась и пошла к выходу с набережной. Почему Костя сказал, что её пасут? Кто? Конопатый или расфуфыренная телка? Или ещё кто, ещё не зафиксированный, неопознанный?
Ага, вот кто? Рядом с тройкой бомжей, отчаянно почесывающих из"язвленные тела, сидит на лавочке… Корень. Встретив изучающий взгляд девушки, равнодушно кивнул, будто поздоровался и снова продолжил беседу с бомжами.
Странный человек, этот фельдшер. Какой-то слишком независимый, что ли! Дуплишку не лапает, как это делает Кариес, не заглядывает женщине под подол. С Наташей ведет себя сдержанно, но без хамства. Говорит обычно по фене, но избегает грубого мата. Лягаш издевательски зовет своего фельдшера "интеллигентом". Корень на самом деле походит на учителя или врача.
Почему же он начал следить за ней? По собственному почину или ему приказал Лягаш?… Вряд ли, босс приспособил бы для слежки Кариеса, Корень для этого явно не подходит…
Навстречу торопилась Дуплишка.
- Прости, сестренка, задержалась. Такой приставучий старичок - ужас, все ему мало, все не так… Измучил древний огрызок, в пот вогнал, падла… Пошли скорей домой, лягу, ножки вытяну - гудят, будто колокола.
Отдохнуть не пришлось - в гостиной на диване распластался одурманенный Лягаш. Рядом с ним Корень собирал свой "медицинский" чемоданчик. Как он успел обогнать женщин да ещё облагодетельствовать наркотиком босса? На такси расщедрился, что ли?
На кухне Кариес пил водку, закусывая салом и малосоленными огурчиками, жадно чавкал, отправляя в рот огромные куски с"естного.
- Давно приехал? - шопотом спросила Дуплишка, кивнув на хозяина.
- Минут пятнадцать, - громко ответил фельдшер, зная, что сейчас босса и праздничным салютом из сорока орудий не разбудить. - С порога спросил про тебя: где, мол, шалашовка, почему не встречает?
- Что ответил?
- А что мог сказать? На промысел отправилась, после к доктору - проверяться…
- Молоток, фельдшер, все сделал, как надо. При случае расплачусь… Про сестренку ничего не говорил.
- Как же, упоминал. Где, мол, новая шлюшка, почему отсутствует? Я пояснил: ушла вместе с Дуплишкой. Присматривается, готовится… Промолчал босс, только пофыркал.
Наташа расстроилась - Костя ещё не успел поднять по тревоге пятерку, дом не блокирован, очухается Лягаш - удерет. Хорошо еще, если захватит с собой "семью", тогда не все потеряно - на новом месте тоже можно спеть оговоренный "Марш Энтузиастов"…
На кухне, куда отправилась закусить Дуплишка, разгорелось целое сражение. Кариес требовал "репетиции" предстоящего "спектакля". Проснется босс, чем его порадовать? Ежели шлюшка невесть для кого бережет новоявленную сестренку, пусть сама ложится.
- Пошел ты знаешь куда со своим "спектаклем"! - почти визжала разгневанная проститутка. - Выпотрошена я, понял? Хоть раз обслужил бы ненасытного мужика - поглядела бы я на тебя, овца шебутная, дерьмо собачье!
Крутнулась и пошла в ванную. Оттуда позвала "сестренку" - потереть спину, помочь раздеться-одеться. Заодно самой постоять под душем, побалдеть в горячей водичке.
Кариес приоткрыл дверь, сунул любопытный нос. Проститутка изучена и опробована, а какова в голом виде новая лярва? Женщина с силой толкнула дверь и телохранитель со стоном схватился за голову.
- Взбесилась, потаскуха?
- Еще раз заглянешь - евнухом сделаю, паскуда!
Помотал телохранитель одуревшей башкой и поплелся на кухню приканчивать ополовиненную бутылку. А чем ещё прикажете заняться? Опасности для босса никакой нет, машина в полном порядке - смазана и заправлена. Только и жрать водку да мечтать о женских фуфелях…
К вечеру Лягаш очухался. Сел на диван, помотал чугунной головой, открыл опухшие глаза.
- Сколько времени?… Ух, ты, третий час ночи! Никто не звонил? - шестерки недоуменно переглянулись - на этот раз жили в квартире без телефона. - Твари безголовые! Вот эта штука не пищала? - Лягаш достал из кармана сотовый телефон. - Вот так - пи-пи-пи? - потешно сложил он губы трубкой, пошевелил подвижным носиком. На подобии голодного комара, выискивающего место для укола.
- Вроде, нет…
- Неужто повязали дружана… Вот горе-то!… Кариес, дерьмо собачье, живо запрягай! Через пять минут выезжаем… Учти, падла, загребут сыскари, тебе первая пуля… Быстро! Быстро! Шалашовки, собирайте барахлишко… Едем!
- Куда? - наморщил лоб телохранитель, будто выискивал среди мозговых извилин маршрут движения.
- Прямо! - завизжал босс, хватаясь за рукоятку "макарова". - По дороге скажу!
Минут через десять от под"езда жилой башни отчалил черный "жигуль". Кариес - за рулем, Корень - рядом, сзади, между двух женщин - Лягаш. Ведет себя смирно - не поглаживает, не щупает и не щипает, то и дело поглядывает назад. Ему не до развлечений - чешется спина, что случается только перед серьезными неприятностями. Пасут его, точно пасут, но кто именно - неизвестно. Может быть, менты, но не исключено - конкуренты… Или - ещё не проявленная, но смертельно опасная "третья сила"…
Боевики Удава снова опоздали… На три минуты.
- Вон они! - Павел навалился на плечо управляющего машиной Бузина. - Жми, Костя, выдавливай все лошадиные силы!
Изношенный двигатель "москвича" натужно ревел, подвеска не стучала - гремела. И все же черный "жигуль" уходил от преследования боевиков. Легко, не перенапрягаясь.
- Держи прямо, - открыл дверь Пахомов. - Сейчас я ему попорчу колеса - споткнется…
Выстрелить командир пятерки не успел. Послышалась сирена милицейской машины. Впереди, на перекрестке, под тусклым светом уличного фонаря появился раскрашенный в знакомые цвета "жигуленок". Рядом с ним - два милиционера с автоматами. Замахали светящимся жезлом, что-то закричали. Наверно, требовали остановиться.
- Сворачивай под арку, - спокойно приказал Пахомов. - Если двор проходной - уйдем. Если тупиковый, выбросим оружие и сдадимся…
"Москвич", завизжав по асфальту изъезженными шинами, развернулся и влетел под арку. Двор на счастье оказался проходным и боевики проскочили через такую же арку на параллельную улицу. Миновав несколько перекрестков, окончательно запутав следы, вздохнули с облегчением. Слава Богу, ушли. Одно только вызывает горечь: неуловимый бандюга снова выскользнул из расставленных силков…
Черный "жигуль" рванул прямо на омоновцев. Вильнул, избегая автоматной очереди, ударил правой фарой по милицейской машине, сбил милиционера и свернул за угол. Невесть откуда выскочившего гаишного мотоциклиста пришлось "успокоить" пулей.
- Все целы? - пропищал Лягаш, пряча пистолет. - Раз телки не рыдают - целы… Корень, чемоданчик пулями не пробили?
- Целехонек…
- Тогда держим курс на Ногинск…
Расположились на окраине города в небольшом приземистом домишке. Телохранитель загнал машину под деревья, забросал её ветками и хворостом. Женщины перетащили в комнаты походный скарб, уместившийся в двух клетчатых сумках. Захлопотали на кухне.
Медленно рассветало. Солнце, будто умытое утренней росой, лениво поднималось над горизонтом. Всем хотелось спать - бессонная ночь давала знать о себе. Всем, но не Лягашу, который волчком крутился по дому, окидывая членов "семьи" подозрительными взглядами. Спина подолжала чесаться.
- Все - в гостиную! - визгливо приказал он, казалось, обнюхивая углы, мебель, окна. - Побазарим.
Подчиняясь нетерпеливым жестам хозяина, Корень уселся на табурет рядом с входом на кухню, Кариес загородил своей мощной фигурой дверь, ведущую на улицу, женщины расположились на диванчике с выпирающими пружинами.
Лягаш - посредине комнаты. Ни на минуту не остается в покое - бегает, что-то бормочет, размахивает руками.
- Может, сначала позавтракаем, - несмело обронила Дуплишка. - Рисовую кашу разогрела, по куску курицы найдется… Базар пойдет веселей…
- Усохни, лярва! - раздраженно взвизгнул Лягаш. - Хавать и чифирить опосля станем… Не люблю быть ушатым, не банковать!… Потому - сперва базар, потом - хаванина.
Успокаиваясь, снова забегал по комнате. Но успокоения не получалось - ежесуточное напряжение требовало разрядки, а она мыслилась только в виде разборок, покарания шестерок, не важно, виновны они или не виновны. Раньше подобные разборки неизменно заканчивались смертью одного из приближенных, чаще всего - телохранителя. В последние месяцы босс редко пускает в ход оружие, ограничивается матерщинными угрозами, размахиванием рукой с зажатым в ней пистолетом.
И все же Кариес предусмотрительно приоткрыл дверь. В случае опасности - выскользнуть на улицу, спрятаться за сараем либо за деревом. Успокоится босс - возвратится.
Сегодня, похоже, Лягаш успокаиваться не собирается.
- Нутром чую, завелась в моей "семье" ментовская рожа. Прежде такого не было - прокол за проколом. То в банке накрыли, то в Дмитрове едва не повязали, то сегодня ночью… Думал я, дружаны, долго думал и нашел, - радостно воскликнул он, по бабьи всплеснув руками. - Вот она, ментовская зараза!
Босс подбежал к сидящим на диване женщинам и ткнул пальцем в Натащу. Девушка побледнела и медленно поднялась. Дуплишка схватила её за подол платья. Словно боялась - взмахнет крылышками и улетит.
- С лица сбледнула, ментовская подстилка? - торжествующе запищал Лягаш. - Чует, шкура, что я сейчас с ней сделаю…
- Опомнись, хозяин, что ты базаришь, - проститутка встала рядом с "сестренкой". - Когда у тебя банк прокололся, Наташи ещё не было… Не бери грех на душу…
- Ништяк, отмолю… Корень, держи лярву. Гляди, крепко держи… Кариес, вяжи кумовую ментовку!
Корень послушно схватил проститутку, подтащил её к кухонной двери. Дуплишка визжала, царапалась, плевалась, но где ей вырваться из сильных мужских рук!
Кариес, держа на вытянутых руках бельевую веревку, с гримасой голодного зверя, увидевшего добычу, медленно подошел к бледной Наташе. Сейчас веревка взметнется на подобии американсого лассо, захлестнет плечи, талию, руки…
Не захлестнула. Наташа будто проснулась - прыгнула, ногой резко ударила телохранителя в грудь. С такой неожиданной для женщины силой, что Кариес отлетел в угол и растянулся на полу.
Лягаш выхватил пистолет. От удара другой ногой оружие будто вырвали из его руки и вабросили в разбитое окно.
- Так их, сестренка! - уже не визжала - восторженно кричала Дуплишка. - Молоток, Наташенька! Добавь ещё вонючему сявке, что валяется в углу!
- Что же это делается? - пищал Лягаш. - Неужто с телкой не справимся? Кариес, кончай лежать - дави её, падаль ментовскую!
Наташа повернулась к тощему хлюпику. Лицо разгорелось, пряди волос упали на чистый лоб, из глаз - самые настоящие искры.
- Это я падаль? Да от тебя, дохлятина, мертвечиной пахнет. Погоди, доберутся до тебя мои друзья - пощады запросишь, на коленях…
Закончить обличительную речь девушка не успела - подкравшийся со спины Кариес набросил на неё сдернутую со стола скатерть. Навалился всем телом…
Через десять минут обстановка в комнате мало изменилась. Связанная по рукам и ногам Наташа лежала возле окна, прислонившись головой к стене. Корень по прежнему держал плачущую проститутку. Кариес что-то бормотал, потирая ушибленную грудь и бросая на связанную телку жадные взгляды. В них - и желание подмять под себя красивую девку, и гнев, вызванный унижением его мужского "достоинства". Ведь свалила на пол одним ударом, заставила "поцеловаться" со стенкой.
Лягаш ковырялся в "медицинском" чемоданчике, доставая оттуда разные щипчики, кусачки, пинцеты. Каждый из извлеченных инструментов награждал ласковыми прозвищами.
- Гляди, ментовка, и запоминай. Вот этими щипчиками выдеру твои ноготочки. Аккуратно они "работают", медленно… А вот пинцетики имеют свое назначение, какое узнаешь позже… Кусачечки - страшный инструментик - вырывают кусочки мясца…
Значит, предстоят пытки? Несмотря на всю природную смелость, позаимствованную у отца и деда, Наташа ощущала самую настоящую слабость. От мерзких откровений садиста к горлу подступила тошнота, закружилась голова. Неужели не произойдет что-нибудь необыкновенное?… Вот сейчас к дому уже крадутся друзья… Впереди - стройный, широкоплечий капитан Пахомов… Ворвется с пистолетом в руке, перестреляет… Нет, не всех - Дуплишку не тронет, а палача и садиста они станут убивать медленно - пусть на своей шкуре почувствует муки жертв…
- Приступим, дерьмо вонючее.
Лягаш аккуратно постелил рядом с жертвой чистое полотенце, разложил причиндалы. Потом резко рванул за вырез платья, разорвал до живота. Безразлично помял упругие, налитые груди.
- Похоже, телка непробованная… Кариес, не желаешь побаловаться?
Дуплишка отчаянно рванулась из крепких мужских об"ятий, вырваться не удалось и она завыла в полный голос. Жалобно и безнадежно. Знала - все мольбы разобьются о безжалостный характер палача. Выла волчицей при виде гибели детеныша.
- Как прикажешь, хозяин, - охотно согласился телохранитель и тут же заколебался. - Для "представления" развязать надо, а она… - снова потер он ушибленную грудь.
- Жаль… Придется отправлять на тот свет нетронутой… С чего же начать? - задумался он, перебирая "инструменты".
В этот момент раздалось призывное попискивание сотового телефона.
- Корень, отволоки лярву на кухню и свяжи её покрепче. Посиди там. Кариес, отправляйся к машине, подыши свежим воздухом, - торопливо распорядился Лягаш, поднеся к уху трубку.
- А она? - кивнул на связанную девушку фельдшер.
- Труп! Пусть слушает.
После того, как он остался один, Лягаш тихо проговорил, косясь на Наташу.
- Ты, дружан?
- Я… Твою просьбу выполнил: охранник может отправляться по адресу… при встрече скажу. Там его ожидают.
- Вторая?
- Со второй просьбой - заминка… Меня пасут. Поэтому ставка выше. За устройство на службу - десять тысяч баксов… Когда отдашь?
Лягаш поморщился, пожевал тонкими губами. Жалко, ох, до чего же жалко "трудовые" денежки, сколько за них пота и крови пролито… Но продажный мент все же дороже…
- Хоть сейчас, - неуверено пискнул он.
- Чем быстрей, тем лучше… Говорю - пасут, - настаивал Севастьянов. - Если не выручат, придется рвать когти…
- Куда под"ехать?
- Метро Южное. Внизу. Двух часов хватит?
- Постараюсь…
Лягаш заторопился. Быстро сложил в чемоданчик "орудия палаческого производства". Переоделся. Положил в карман брюк ещё одну снаряженную обойму. Не для того, чтобы отбиваться от сыскарей - не верил подполковнику. Точно так же, как Севастьянов не верил ему.
- Эй, вы, шестерки!
Так завизжал, что во дворе в панике забрехал пес и взбаламошно заорал пестрый петух.
В комнате появились Корень и Кариес.
- Кариес, запрягай тачку. Срочно выезжаем. Корень - на хозяйстве. Поглядывай за телками, упустишь хоть одну - залетишь на пику… Вернусь - займемся ментовкой. Думаю, к ночи управлюсь…
Через несколько минут черный "жигуль" мчался по Горьковскому шоссе.
Проводив хозяина, фельдшер долго размышлял о своем, потаенном. Сидел на кухне и глядел на газовую плиту. Будто именно в духовке находились ответы на мучающие его вопросы.
Наташа в комнате лежала тихо. Закрыла глаза, будто уснула. На самом деле пыталась освободить хотя бы одну руку. Не получалось - Кариес связал пленницу добротно, такие накрутил узелки - не выберешься.
Небрежно связанная проститутка не пыталась освободиться - прожигала "тюремщика" лихорадочными взглядами. Фельдшер не реагировал на них - спокойно жевал сухарик и - думал о своем.
- Корень, ты в Бога веришь?
Фельдшер пожал плечами - сам не знал, как относится к религии. С одной стороны, вроде верит, с другой - какая там вера при его бандитской "профессии". Конечно, имеется какая-то высшая сила, типа генеральной прокуратуры, отслеживающая людские делишки. Только почему эта "высшая сила" не реагирует на гадкие дела, творящиеся на Земле, где же Божий праведный Суд?
- Не увиливай, сявка, скажи: веришь или не веришь?
Корень тягуче улыбнулся. Будто размазал насмешливую улыбку по хмурому, озабоченному лицу.
- Ну, верю…
Дуплишка заворочалась на полу, задергала связанными руками.
- Тогда - развяжи. Веревки руки натерли - нестерпимая боль. Да и почифирить охота, как это сделать связанной? Поможешь - зачтется тебе доброе дело и на этом, и на том свете.
- Не сбежищь? Поклянись.
- Клянусь Богом… или Сатаной, чем хочешь. Сама шагу не сделаю из этой халупы… Хочешь, с тобой побалуюсь? Ты ведь меня ещё не пробовал, не знаешь, какая я сладкая… Сам подумай, куда мне бежать? Хоть и паскудно бесплатно подставляться тому же Кариесу, зато защищаете меня, кормите… Прошу - развяжи…
Корень решительно поднялся, рязвязал веревки, помассажировал натертые кисти женских рук.
- Только гляди: сбежишь - догоню и подколю. Сама должна понимать - пощады от Лягаша не дождаться, а мне рановато торопиться на небеса.