Лена спрятала косметичку, освобождая новому "жильцу" поле деятельности, села на полку рядом с мужем.
А меня грызли сомнения.
Впрочем, сышик - он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами - все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.
Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков - излишняя подозрительность, в"евшаяся в плоть и в кровь манера "выстраивать версии", сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.
И это неизбежно.
Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же - нагромождаю друг на друга "догадки", предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…
Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом "жилплощадь". Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.
Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.
Понимающий мужик, сознает, что он "четвертый лишний" и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами…
3
А у меня - новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?
То, что где-то столкновение было - никаких сомнений. Знаком голос - несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.
Сознание торопливо перелистывает "страницы" прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.
Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…
Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.
Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.
И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.
- Разрешите? - вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.
- Пожалуйста, - с неменьшей вежливостью ответил тот. - Присаживайтесь…
Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.
- Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, - скупо улыбнулся пассажир. - Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность - заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…
- В командировку или - попутешествовать?
- В наше время путешестваия - слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…
Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал - ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы - холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…
Неужели судьба свела нас с "голубым"?
Вот это - подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной - удовольствие небольшое…
Настала моя очередь представляться. Автоматически, не вдумываясь в причину вранья, изобразил себя неким инженером-строителем, подорвавшим здоровье на чертовых стройках и следующим на лечение в тот же Пятигорск.
Венька и Леннка недоуменно переглянулись, но выдавать лжеца не стали.
Очередь за Крымовыми.
- У меня не такая благороднгая профессия, как у нашего Славы, - козырьковский торгаш немедленно запустил в меня отточенную колючку, сдобрив её сладенькой улыбочкой завзятого садиста. - Примитивный бизнесмен. Каких сейчас - тысячи. Крымов Вениамин Геннадиевич, - церемонно отрекомендовался он. Мне показалось, что его брюшко пришло в движение. - Едем с женой, Еленофй Федоровной в Пятигорский санаторий. Ремонтироваться.
Лена не повернула гордой головы, не кивнула - попрежнему смотрела в окно. Будто речь шла не о ней.а о другой, отсутствующей женщине.
По моему мнению и Ларин тоже вел себя подозрительно. Не смотрит на женщину, будто боится, что случайный взгляд нарушит неустойчивое равновесие в купе, расскажет мне и Крымову такое, о чем лучше умолчать…
Господи, когда же я превращусь в нормального человека? Когда прекратятся игры в "казаков-разбойников"?… Может быть, в санатории я избавлюсь от сыщицкого синдрома?
Дай- то Бог!
- Знакомство не мешает отметить, - торжественно провозгласил Крымов, вызывающе поглядев в мою сторону. Подождал, ожидая возражений, не дождался. - Так уж повелось издревле на святой Руси - отмечать знаменательные события. Посему, Леночка, где наша освященная криссталовским заводом злодейка с наклейкой?
Лена послушно полезла в продуктовую сумку. Но Ларин опередил её.
- Разрешите мне…
Ого,"мартини"!… Рубликов двести, не меньше!… И это обычный банковский клерк?… Все, увольняюсь из угрозыска и поступаю в охрану того же Альфа-банка. Обязанностей поменьше, долларов - побольше… Резон - налицо!
В "копилку" улеглось новое загадочное событие - угощение попутчиков дорогостоящим пойлом.
Бизнесменовская водочка скромно пристроилась на краешке стола. Будто нищий, вынужденный уступить престижное место именитому богачу. Зато в смысле закуски Ларину пришлось уступить первенство. Его сервилат потерялся рядом с загранветчинкой, лимон поперхнулся при виде киви, заморского винограда и великолепных груш, казалось, только что снятых с дерева.
"Закусочная победа" несколько примирила Крымова с "алкогольным" поражением.
- Прошу к столу! - трубно выкрикнул он, прикрывая животик бумажной салфеткой. - Банкет в ознаменование от"езда на курорт об"является орткрытым. Прошу считать произнесенный мною монолог тостом!
Веньку хлебом не корми - дай поораторствовать. Он терпеть не может находиться на втором плане, всегда и во всем упрямо лезет на авансцену.
Ну, и черт с ним, свои проблемы каждый решает самостоятельно. Даже если они касаются ораторского искусства.
- Предлагаю тост поддержать! - выпалил я, с удовольствием отметив изумление во взгляде самозванного тамады, привыкшего к вечному нашему противостоянию. - И выпить стоя.
Крымов помедлил, видимо, отыскивая в неожиданной моей поддержке плохо спрятанный подвох. Не нашел его, вздохнул и опрокинул в губастый рот наполненную до краев рюмку. Мы последовали его примеру.
Краем глаза я успел заметить, как Ларин под прикрытием поднятой рюмки послал Ленке многозначительную улыбку. Эта улыбка отразилась от лица женщины и возвратилась к владельцу.
Кажется, мои подозрения потихоньку обретают твердое основание. Крымова и Ларин - давние знакомые или любовники.
Участники "банкета" с жадностью набросились на деликатесы. Постепенно стол пустел. Даже ларинский сервилат пошел в ход…
4
Наступила первый вечер.
Ленка читала приевшийся, видимо, даже ей детектив. Изредка любовалась заоконными видами: перелесками, полями, деревнями и городишками. Возле переездов выстраивались длинные вереницы разноцветных легковушек. Вперемежку с ними - самосвалы-работяги, фасонистые автобусы, одышливые солидные грузовики, автофургоны, похожие на вылезших из воды бегемотов.
На стихийно родившихся у матери-рынка привокзальных базарчиках - изобилие товаров, начиная от семячек и кончая завезенными из неведомо каких стран одеждой и обувью. Торговцы - южане с черными горящими глазами, худющие китайцы и вьетнамцы, родные российские бабули…
На перегонах тоже - сплошная новизна. Раньше пацаны приветливо взмахивали руками, будто же лали пассажирам счастливой дороги. Сейчас - швыряют камни… Хорошо ещё - не стреляют.
Горькое и приторно сладкое так перемешано в эаоконных "сюжетах", что не разделить одно от другого.
Впрочем, мне показалось - Ленка и не пытается анализировать увиденное. Любование окружающей поезд жизнью, как и чтение книги - средство спрятать от окружающих свои раздумья, предостеречь от приставаний…
Крымов на соседней полке тоже читал. Только не легковесный детектив - серьезную литературу типа "Любовницы Сталина" или "Семь вождей". Экономика и бизнес ему надоели, газетной информации не верил.
В окно Венька предпочитал не смотреть. Во первых, при его тучности поворачиваться-разворачиваться - нелегкое занятие, пусть этим занимается хрупкая и изящная супруга. Во вторых, что там такого необычного можно увидеть? Оборванных пацанов и девок? Нищих, выпрашивающих на хлеб иди на водку? Онемевшие заводы и не засеянные поля?
Стоит ли портить себе настроение?
Ларин спал. Отвернулся от нас, уткнулся носом в перегородку и посапывает, как говорится, в две дырочки.
Я не читал и не спал. Лежал, глядя в потолок. Мучили неясные предчувствия, одолевала, стыдно признаться, боязнь какого то катаклизма, ожидающего нас впереди. Слишком уж спокойно начался мой отпуск, слишком бесконфликтно и расковано.
Попробуйте после пятидесятиградусной жары очутиться в утробе работающего на замораживание холодильника. А ведь я оказался в комфортном купе почти сразу после сложной операции. В результате которой мы повязали троих бандюг, одного отправили на небо отчитываться в многочисленных грехах, а Колька Вяткин, дружок, такой же сыщик, как и я, очутился в госпитале с двумя пулевыми дырками…
Если нормальный человек в подобной ситуации не запаникует, значит, у него нервы свиты из корабельных канатов.
А тут ещё - Ларин, человек, с котороым мы явно где-то встречались. Непонятные отношения между ним и Крымовой…
Господи, снова взмолился я, преврати меня хотя бы на время отпуска в нормального человека, извлеки из моей души сыщицкую программу, замени её на программу бездельника и лентяя, дон-жуана и даже равратника.
Пока Бог раздумывает, колеблясь между жалостью и праведным гневом, я решил "самоперевоспитаться". По крайней мере попытаться это сделать. Заранее понимая полную бесперспективность задуманного…
В семь вечера проводница принесла чай. Конечно, не такой ароматный, к какому привык я дома, но - сладкий и горячий. Крымов сполз с полки, плотоядно потер выступающий животик. Будто приготовил его к предстоящему ужину.
- У меня - маленькая просьба, - остановила Лена проводницу. - Нельзя ли наполнить эту бутылочку чаем без сахара? - протянула она двухлитровую бутыль из-под нарзана. - Я заплачу… Понимаете, муж любит ночью пить…
- Конечно, конечно… Сейчас принесу, - охотно соглалась проводница. - Мой супруг тоже от водички не отказывается…
Протянутая бутылка выскользнула из руки Крымовой и покатилась к выходу. Стоящий там черноволосый мужчина поднял её, церемонно подал женщине.
- Спасибо…
- Пожалуйста, не стоит благодарить. На Кавказе женщин уважают, берегут.
Голос гортанный, но не резкий. Голова гордо поднята. Всем своим видом мужчина подчеркивает - он не слуга, а джигит, если бы перед ним была не женщина - ни за что бы не наклонился за бутылкой.
Проводница хотела взять посуду, но Ларин опередил её.
- К чему вым беспокоиться? Пойдемте вместе. Вы нальете, я принесу… В России женщин уважают не меньше, чем на Кавказе…
Джентльмен? Или решил поближе познакомиться с симпатичной проводницей? В наше время джентльмены вымерли, как те же древние яшеры…
В очередной раз я одернул себя… Прекрати, Славка, выпендриваться, забудь о своей професии!. Превратись, наконец, в обычного пассажира обычного поезда "Москва-Кисловродск". Хватит изображать из себя сыскаря!
Обязательный сосед принес полную бутылку и водрузил её в центре стола…
Следующий вечер, последний в вагоне - копия предыдущего.
В Пятигорск поезд прибывает рано утром. Для любящего поспать Крымова - слишком рано. Не добрав отведенного для сна времени, он становится раздражительным и ворчливым. Поэтому около девяти вечера он демонстративно зевнул и бросил на жену выразительный взгляд. Дескать, тебе, что, особое приглашение требуется?
Лена вздохнула.
- Уже - на боковую? Рановато… Ну, да ладно, поднимись - постелю…
Венька забрался под одеяло, выпил на сон грядущий пару глотков остывшего чая. Через несколько минут тишину в купе взорвал первый аккорд могучего храпа,
Лена подумала, подумала и тоже улеглась, аккуратно подоткнув простынь и взбив тощую подушку. Спать ей, похоже, не хотелось, читать надоело - лежала, закрыв глаза и мечтала о чем-то своем, глубоко личном…
Не желая мешать отдыхающим супругам, я вышел в коридор и приступил к детальному изучению вывешенного расписания. Какая впереди крупная станция, сколько простоим, на сколько опаздываем? Обычные проблемы всех пассажиров поездов дальго следования.
- Бессоница? - заботливо осведомился вышедший вслед за мной Ларин. - Сам этой гадостью не страдаю, но слышал - ужасная вещь.
- Да, не позавидуешь…Но я не из породы лунатиков. Просто не привык так рано укладываться…
- Работа мешает?
Обычное сочувствие? Не похоже, скорее - насмешка, вызов. Дескать, с каких пор не досыпают инженеры - строители?
- Работа как работа, не лучше и не хуже других… Не хотите пойти покурить?
- С удовольствием, - улыбнулся Степан Степанович. - Сам хотел предложить, вы опередили…
Особого желания курить я не испытывал, но в обстановке обмена клубами табачного дыма мужчина раскрывается с наибольшей полнотой. А мне просто необходимо покопаться во внутренностях Ларина, извлечь из них максимально полную информацию.
Вышли в тамбур. Закурили. Я - излюбленную "яву", собеседник - "мальборо"… "Мартини","мальборо" - ну, никак не сочетаются с образом незаметного банковского служащего. Представься Ларин банкиром, бизнесменом, политиком - никаких сомнений бы не возникло.
Но меня озадачили не столько финансовые ресурсы клерка, сколько накопление знакомых мне примет. Странно, суток не прошло с момента появления в купе симпатичного блондина, а я могу с уверенностью предугадать, каким жестом он сопроводит то или иное высказывание, сощурит ли глаза или, наоборот, раскроет пошире…
Не провинциальный сышик - экстрасенс высшего класса!
- Никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались? - приступил я к доверительной беседе. - То, что виделись - бесспорно, тут - никаких сомнений. Но где, при каких обстоятельствах - полный провал.
- Могу напомнить, - улыбнулся Ларин. - Познакомились в купе…
Странная у него улыбка. Вернее - полуулыбка. Венька улыбается щедро, открыто, будто одаривает собеседника дружеским расположением. Ленка - уголками губ, сдерживая радость от общения с приятным человеком. Лично я улыбаюсь редко и без особой щедрости. А вот Ларин лишь слегка раздвигает губы, сохраняя в глазах изморозь.
- Я говорю серьезно. Уверен - мы с вами виделись гораздо раньше. И не просто виделись - общались…
Степан Степанович убрал свою полуулыбку. Словно снял с лица и спрятал в нагрудный карман рубашки.
- В жизни так часто бывает - видишь человека впервые, а впечатление - знакомы давным давно. Я не вижу в этом ничего удивительного. Матушка-природа, создавая мыслящее существо, частенько повторялась. Вот и получались одинаковые носы, уши, скулы, форма головы, фигуры… Правда таких прижатых к черепу ушей, как у вашего приятеля, лично мне видеть не доводилось…
Я не стал соглашаться либо опротестовывать сомнительную философию. Все больше и больше убеждался - этот человек давно мне знаком. Мучительно, до головной боли, вслушивался в ровный голос союеседника, выискивал в нем какие-нибудь отклонения, запоминающиеся особенности.
И находил их!
Настораживало то, что Ларин ни разу не затронул тему работы в банке. Обычно на первых порах отпускники не могут отрешиться от недавних служебных забот и трудностей, то и дело возвращаются к ним. Как я, к примеру. А он - ни слова, ни намека!…
Покурив, дружно загасили окурки в жестяной банке, приспособленной под пепельницу, и пошли по коридору "домой"…
5
Дверь настежь открыта. В купе - проводница и… милиционер.
Крымов по-прежнему оглушительно храпит, изображая сочетание духового оркестра и артподготовки. Лена полусидит на постели, опершись локтем на подушку. Лицо бледное, в глазах - испуг. Будто зверек, неожиданно увидевший настороженный капкан.
- Вот и они, - жалобно пролепетада она. - Я говорила: пошли покурить…
Значит, милиция - по наши души!
- Извините за беспокойство…
На вежливость положено отвечать тем же.
- Давайте побеседуем в коридоре - люди отдыхают.
Милиционер озадаченно поглядел на "интеллигента". Отодвинул бутылку, словно очистил место для протокола допроса.
Лена следила за каждым его движением. Иногда бросала на меня и Ларина молящие взгляды. Что её так напугало? Появление милиционера? Почему? Она ведь не находится в розыске или под следствием, насколько мне известно, не совершила преступления…
Снова рогатый чертик, внедренный в любого сыщика спецификой его профессии, принялся подпрыгиваить в моем сознании, бодая его острыми рожками. Пришлось мычсленно прикрикнуть на разбаловавшегося беса…
В конце концов сержант решился и мы покинули купе.
- Прошу пред"явить документы…
Милиционер на редкость любезен.Значит, нет уверенности в том, что разговаривает с подозрительными личностями. В противном случае - рыкающий голос и наручники.
Интересно, документы Крымовых тоже проверялись или стража порядка интересуют мы с Лариным?
Я полез было в карман спортивных шаровар, куда переложил документы, и вдруг вспомнил - Ларин ведь не знает, что общается с сыщиком, думает - с инженером-строителем.
Новая проблема!
Впрочем, не в пример остальным, она решается значительно проще. Будто для студента четыре действия арифметики. Протянул для проверки один паспорт, удостоверение поглубже засунул в карман. Авось не докопается. На всякий случай многозначительно подмигнул.
Странно, но сержант мигом врубился.
- У вас, Вячеслыв Тимофеевич, все в норме. Желаю приятного путешествия… Прошу вашщ паспорт, - повернулся он к Ларину.
Документы подозрительно блондина интересны мне значительно больше, нежели сержанту, но демонстрировать заинтересованность - подставиться. Поэтому я зевнул и отвернулся к окну.