Рина стала быстро одеваться, яростно застегивая молнию.
– Отец был прав насчет тебя! Ты просто чудовище! Извращенное чудовище, выбирающее себе в жертвы молодых и…
– Невинных? – я слегка приподнял брови.
– Я все расскажу отцу о тебе! – Рина была вне себя от ярости. – Я прослежу, чтобы он сделал так, что ты пожалеешь о том, что вообще появился на свет! Я позабочусь…
– И расскажешь ему, как ты очутилась в моей квартире, да?
Челюсть у нее отвисла, и она долго не закрывала рот.
– Я же сказала, что ты настоящее чудовище, – дрожащим голосом повторила девушка.
– Чудовище Уиллер, – согласился я. – Так что же за шекспировская завязка сложилась в твоем почтенном семействе?
– Отец и Джон никогда не ладили друг с другом. Думаю, вина за это в основном лежит на отце. Он запугал Джона, меня запугал. Джон потерял ко всему интерес, когда еще учился в колледже, а потом его оттуда выгнали. Он вернулся домой и бездельничал.
– Пока его папаша не вытурил его из дому. Почему это произошло?
– Они почему-то разругались в пух и прах, – бесстрастно сказала Рина. – Я не знаю, что было причиной ссоры, но после нее Джон ушел из дому, и я его больше не видела. Не буду кривить душой и говорить, что скучала по нему.
– А как насчет Тэлбота?
Рина взяла сумочку и направилась к выходу.
– Я ухожу. Мне наплевать, что ты там наговоришь репортерам, но сейчас я ухожу!
– Ты была близка с Тэлботом? Она резко развернулась и взором, полным ярости, взглянула на меня.
– Да, черт тебя побери! Если ты так хочешь это знать!
– Как долго это продолжалось?
– Тебе что, нужно описание постельных сцен? Связь продолжалась, пока она забавляла меня. Если уж ты так этим интересуешься, лейтенант Уиллер, то совсем недолго. Она длилась каких-то две недели, и все это осталось в далеком прошлом.
– Как реагировал Тэлбот, когда все кончилось?
– Ты что, думаешь, я спрашивала его? – почти прошипела Рина. – Он же был дворецким, он так и остался дворецким.
– Все так просто?
– Если бы не так, то я бы заставила отца уволить его, – сказала девушка вполне обыденным тоном. – И не воображай, что Тэлботу было неизвестно об этом!
Она прошла в прихожую. Я успел опередить ее и открыть перед ней дверь.
– Самый последний вопрос, пока ты не ушла. Зачем ты ездила в санаторий "Хиллстоун" сегодня утром? Рина очень удивилась моему вопросу.
– Откуда тебе известно?
– Я следил за тобой.
– Джонни как-то упомянул в разговоре название этого заведения. Я подумала, не лечился ли он там от чего-нибудь, но оказалось, что нет. Я проверила у управляющего.
– Когда твой брат упомянул эту больницу?
– Во время той ссоры с отцом, после которой его выгнали из дому.
– Простое любопытство.
– Ну, если допрос инквизиции завершен, – патетически воскликнула Рина, – я скажу вам до свидания, лейтенант!
– Пока, Рина. Звякни мне как-нибудь. Девушка пристально взглянула на меня, беззвучно пошевелила губами. Потом неожиданно улыбнулась.
– Может, и позвоню, – тотчас согласилась она. – Ты совершенно потрясно эмоционально стимулируешь меня, Эл.
Ее каблучки застучали по лестнице. Потом я вернулся в квартиру и остался наедине с трупом в ванной.
Нашел в справочнике номер Полуночной и позвонил ей, но на другом конце никто не поднял трубку. Подумал, что, наверное, она сегодня очень занята, ведь толпы чокнутых любителей джаза должны валом валить в ее заведение.
Я положил трубку и стал думать о Тэлботе, все еще лежащем скрючившись на полу в ванной. Теперь он становился проблемой номер один для меня. Мне не хотелось действовать по инструкции и сообщать в полицию об убийстве, по крайней мере сейчас.
Я налил себе еще виски и постарался не думать о нем. Было уже одиннадцать часов, час с четвертью до свидания с Полуночной. Я отхлебнул виски и закурил сигарету, когда опять зазвенел дверной звонок.
Я чуть было не проглотил сигарету. Может, это вернулась Рина поболтать о чувствах и эмоциях, одолевающих ее тонкую натуру. Это может быть какой-нибудь очередной подарок судьбы, а может, меня осчастливил своим посещением сам шериф Лаверс. Пока я все это обдумывал, звонок зазвенел вновь. Значит, подарок судьбы исключается.
Я открыл дверь, и передо мной возникло широкое круглое лицо, над которым возвышался коричневый котелок.
– Привет, лейтенант, – сказал Кларенс Несбит.
– Привет, Кларенс. Что ты здесь потерял? Свой контрабас?
Он слабо улыбнулся, и я заметил, как он машинально перебирает невидимые струны контрабаса.
– Полуночная попросила меня зайти к вам, лейтенант. Сообщить, что свидание отменяется.
– Глупая маленькая Полуночная.
– Поймите меня правильно. Она предлагает вам прийти к ней домой, и она не собирается всю ночь ждать вас, так, может, вы пойдете прямо сейчас?
– Неужто дела идут так плохо, что она закрыла подвал так рано?
Кларенс тупо уставился на меня и глядел так несколько секунд.
– Вы, кажется, ничего не поняли, лейтенант. Полуночная так и трясется от злости.
– А что случилось?
Кларенс недоуменно покачал головой.
– Так вы ничего не слышали?! Фараоны закрыли подвал за час до его открытия.
– Что они сделали?
– Закрыли подвал. И заперли на замок. О Боже, неужели нам больше не играть там?
– Кто это сделал?
– Какой-то Хэмбоун.
– Хэммонд?
– Точно, он!
– Спасибо, Кларенс. Благодарю за новости. Где мне найти Полуночную? Кларенс дал мне адрес.
– Минут через десять я выйду.
– Отлично, лейтенант! Я звякну Полуночной, что вы придете.
– Пока, Кларенс.
– Заметано, лейтенант.
Я закрыл дверь. Позвонил в отдел и попал на Хэммонда.
– Я тут слышал, что ты закрыл "Золотую подкову" сегодня вечером?
– Ну и что?
– У тебя были основания или просто несварение желудка?
– Предполагаемый центр по распространению наркотиков. Тебе бы до этого не додуматься, Уиллер, точно?
– Почему это ты так решил?
– Джон Ландис курил марихуану, ведь так? Где он ее доставал? Почему он постоянно отирался вокруг "Золотой подковы"? Все складывается один к одному, даже ты своим неразвитым мозгом должен это понять!
– Может быть. Ну и как, много нашли?
– Да ничего не нашли, если ты это имеешь в виду, – его голос стал совсем кислым. – Я считаю, что они вынесли все наркотики из притона вчера ночью. Завтра я должен снова открыть этот чертов подвал.
– Да, незавидное положеньице. Что, сильно давят?
– – Жарко тут у нас. Но я не особенно беспокоюсь. Уверен, хозяйка все сама провернула. Я заставлю ее расколоться!
– Ты говоришь просто ради самого процесса словоизвержения. У тебя молчание не только звучит прекрасно, но оно и красит тебя.
– А если говорить о давлении, – пробулькал Хэммонд, – то у тебя есть собственные проблемы, Уиллер. Этот старина Ландис буквально начал охоту за твоим скальпом. И судя по тому, что я здесь слышал, он добьется своего!
– Тебя не правильно информировали, лейтенант, впрочем, как и всегда. – Я положил трубку.
Сам же подумал, что на этот раз информация Хэммонда вполне может соответствовать действительности. И с этими радостными мыслями я выскочил из квартиры и залез в машину, припаркованную у обочины.
Итак, я направляюсь на свидание с Полуночной О'Хара. Полуночная в полночь. Будет ли она петь для меня?
Глава 9
Она открыла дверь и холодно взглянула на меня.
Мой взгляд был более теплым.
Ее светлые волосы были зачесаны назад и стянуты на затылке. Это придавало ей вид утонченной простоты. Такая прическа очень подходила к ее прозрачному черному пеньюару. И опять под пеньюаром у нее ничего не было. Я так хотел хотя бы краешком глаза взглянуть, что же там находится. Даже после активных упражнений с Риной вид Полуночной возбуждал меня.
– Заходите, – резко бросила девушка.
Я зашел внутрь, закрыв за собой дверь. Квартира оказалась просто чудесной: раза в три больше моей берлоги, обставлена просто, но со вкусом, в современном стиле, что позволительно каждому, имеющему лишних тысяч пять долларов.
– Мне нравится ваша квартира, – для начала беседы отметил я. – Мне снять ботинки?
Полуночная пожала плечами, так и не позаботившись мне ответить.
– Мне приходилось читать Дейла Карнеги, но у меня такое впечатление, что толку от этого никакого. Девушка закурила сигарету и повернулась ко мне.
– Вы все так же продолжаете шутить!
– О чем это вы?
– Да все о той же вашей блестящей шуточке: о назначении мне свидания сегодня вечером после моего выступления. Какое благородство со стороны фараона, он даже позволяет себе подождать, хотя знает, что собирается прикрыть заведение!
– Я не знал, что вас собираются прикрыть. Впервые я услышал об этом от Кларенса. Это вовсе не моя идея, а лейтенанта Хэммонда.
Мои оправдания не произвели на нее ровным счетом никакого впечатления.
– Если у вас есть, что сказать мне, лейтенант, то давайте покороче, я очень устала.
– Разве вы не предложите мне выпить? – с надеждой спросил я.
– Нет!
– Я только помечтал.
– Но вы же пришли сюда не для того, чтобы валять дурака, – заявила Полуночная, глубоко вздыхая, от чего ее соски четко обрисовывались.
– Это уж точно. Вы солгали мне о Джонни Ландисе, когда я вас о нем спрашивал. Вы утверждали, что никогда раньше его не видели.
– Я все объяснила лейтенанту Хэммонду. Разве вы, фараоны, не общаетесь друг с другом, когда работаете по одному делу?
– Вы солгали потому, что знали, что он Джонни Ландис?
– Естественно. Я знала, что у меня будут неприятности, ведь мне было известно, кто его отец. Я обо всем этом уже рассказала лейтенанту Хэммонду!
– Я знаю. Может, Хэммонд даже и поверил этому, но только не я.
– Вы хотите сказать этим, что я лгунья?
– Частично, – согласился я. – Хэммонд прикрыл ваше заведение, потому что считает: там распространяются наркотики.
– Да знаю я это! Но он не нашел и следа каких-либо наркотиков, значит, был не прав.
– А может быть, и нет.
– Послушайте, – в отчаянии воскликнула девушка. – Этот тип облазил все углы моего подвала! Они все обыскали, обшарили всех посетителей! Они обыскали даже меня, для чего специально привозили женщину-фараона!
Она опять глубоко вздохнула, и ее привлекательные груди заманчиво колыхнулись.
– Говорю вам, если бы наркотики были, то уж эта матрона нашла бы их!
– В любом случае, по словам Хэммонда, вы можете завтра открываться.
– Очень мило с его стороны!
– Если, конечно, они не найдут наркотики, – добавил я.
– Я же вам только что сказала, что они ничего не нашли.
– Вы имели в виду, что они пока ничего не нашли. Полуночная уставилась на меня и не сводила глаз секунд пять, потом уголки ее рта медленно опустились.
– Что может означать эта глупая шутка? – выдавила она из себя.
– Ландис, папаша Ландис, оказывает на нас чертовски сильное давление. Требует немедленной поимки убийцы сына. Нашему отделу надо продемонстрировать какие-нибудь результаты, предпринимать какие-нибудь действия. Если полиции удастся накрыть местечко, где Джонни приобретал свою травку, это уже будет кое-что.
– Вы хотите подставить меня. Неужели вы…
– Точно, – мягко произнес я. – Я могу это сделать, не ударив палец о палец. Нам и нужно-то всего немного наркотиков, и они у нас уже есть. Останется только под присягой подтвердить, что мы нашли их в "Золотой подкове".
– Но это же наглая ложь! Лжесвидетельство!
– Точно.
– Вы не посмеете… – она снова пристально посмотрела на меня. – Хотя нет, сможете, – сказала упавшим голосом девушка. – Ведь вы же из этих грязных, вшивых…
– Точно, – опять повторил я. – Но с другой стороны, я могу и не сделать этого.
– Это что, разновидность новой игры?
– Если вам угодно. Предлагаю вам сделку. Мы можем обвинить вас в распространении наркотиков и подтвердить это обвинение. Но мы не сделаем этого, если вы мне расскажете правду о Джонни Ландисе. Почему тот продолжал появляться в "Подкове"?
– Но я же рассказала всю правду тому фараону!
– О'кей. Пусть будет по-вашему. Я медленно встал и посмотрел на нее.
– Вам бы лучше еще что-нибудь надеть, так можно и простудиться.
– О чем это вы говорите? Мы куда-нибудь едем?
– В участок. Именно туда я вас доставлю прямо сейчас. Мы задержим вас как важного свидетеля на достаточное время, чтобы как следует организовать это дельце с наркотиками.
– Важного свидетеля? – голос ее дрогнул.
– Для начала, – радостно подтвердил я. – Вы сможете понемногу начать привыкать к решеткам: в тюрьме "Корона" их полным-полно.
Девушка прикусила губу.
– Если не хотите, чтобы я вас одевал, обижаться не буду, – великодушно заявил я.
– Я боюсь, – прошептала Полуночная дрожащим голосом. – Боюсь того, что может произойти… Если я расскажу вам всю правду, лейтенант, вы защитите меня?
– Несомненно. Буду всегда рядом с вами, если вы захотите.
– Вы слишком добры, лейтенант!
– А как насчет той правды, что вы собирались мне сказать?
– Вы что-то там говорили насчет выпивки, когда пришли… Виски?
– Отличная мысль, – согласился я.
Она направилась в кухню, и у меня опять появилась возможность наблюдать ее ритмично колышущиеся части тела. Вернулась она с двумя бокалами. Подала один мне, а сама устроилась в кресле напротив. Когда она садилась, пеньюар распахнулся, обнажив белоснежные бедра. Мне трудно было смотреть ей только в лицо.
– Вы заключите со мной сделку? – тщательно выговаривая слова, сказала девушка. – Вы должны поверить мне, что я ничего не знала до тех пор, пока не стало уже слишком поздно.
– Если бы я мог выразить это по-английски, я бы дал вам ответ. Полуночная отпила из своего стакана.
– Наркота.
– Наркота?
– Джонни Ландис приходил туда, чтобы покупать себе травку. Какой дурой я была! Я ничего об этом не знала, пока он сам мне не рассказал.
– Кто-то в вашем окружении снабжал его травкой? Девушка кивнула.
– Не только его одного. И не только травкой, но и героином, кокаином.., морфином. Всем и всех. Торговля наркотиками процветала, а я и слыхом не слыхала о ней.
– Пока Джонни вам все не рассказал.
– Пока он мне не рассказал, – повторила Полуночная.
– Почему же он вам все рассказал – только потому, что переплачивал за свою травку?
– У Джонни было слишком много желаний, – горько рассмеялась девушка. – У него появилась замечательная идея. Он объяснил мне, что кто-то по имени Оскар использует мое заведение в качестве центра распространения наркотиков. Он предложил мне помочь ему и поймать на крючок этого Оскара.
– Как он рассчитывал это сделать?
– Шантажом. Просто и чисто. Он собирался купить большое количество наркотиков у этого человека, а потом сделать под присягой заявление, что все эти наркотики он получал именно от него. Мы бы заявили этому человеку, что мы можем передать такое признание в полицию, если тот не будет отдавать нам шестьдесят процентов своей прибыли. Джонни бы получал сорок процентов, а мне бы оставалось двадцать.
– А какого мнения по поводу этой идеи были вы?
– Мне она совсем не понравилась. Я была хозяйкой законного заведения или по крайней мере думала, что являюсь таковой. И мне так нравилось больше. Первые пару раз, когда мы с ним беседовали, он был очень настойчив и логичен. Старался убедить меня, что риска никакого нет. Он сообщил мне, что его отец является владельцем газеты "Трибуна". Объяснял, что отец не будет вмешиваться из-за страха газетной шумихи вокруг его имени.
При каждой нашей встрече он все уговаривал и уговаривал меня. И однажды в моем офисе обозвал меня дурой. Заявил, что если я не стану работать вместе с ним, он вполне обойдется и без меня. Джонни рассмеялся, когда я сказала ему, что пойду в полицию. "Они никогда не поверят, что вы ничего об этом не знали, – сказал он, – прикроют ваше заведение и на пару лет запрут вас в тюрягу".
– И вы решили, что он прав? Девушка кивнула.
– Чем больше я над всем этим размышляла, тем больше верила, что он прав. Да кто мне поверит, что все это происходило прямо под моим носом, а я и не подозревала о происходящем. Я бы и сама не поверила.
– Ну и что насчет Джонни?
– С ним я ничего не могла поделать, вынуждена была плясать под его дудку. Последний раз он приходил ко мне за день до убийства. Он показал мне конверт, который ему кто-то передал.
– "С Оскаром ничего не выйдет, травяной человечек".
– Вы его видели? – Полуночная по-настоящему удивилась..
– Он таскал с собой этот конверт, когда его прикончили.
– Джонни не обратил на это предупреждение никакого внимания. Он расхохотался. "Да никто не осмелится и пальцем меня тронуть. У меня такие связи!" – заявил он.
– Его старикан вышвырнул его из дому три месяца назад.
– Я этого не знала. Вы имеете в виду, что Джонни блефовал, когда хвастался влиянием своего отца и возможной газетной шумихой, если вдруг с ним что-то случится?
– Думаю, да. Продолжайте.
– Да больше и нечего рассказывать. Я поняла так, что он получил от меня то, что хотел, ведь я поступала так, как он велел. Я старалась вести себя так, будто ничего не произошло, будто я знать не знаю о каких-то там наркотиках.
– Ну а сейчас вопросик на шестьдесят четыре тысячи долларов – как имя этого человека? Полуночная снова прикусила губу.
– Вы не обманываете, что защитите меня?
– Вы будете под защитой. Гарантирую вам это.
– Хорошо. Это… Уэс Стюарт.
– Вечно мечтающий трубач? Благодарю, Полуночная. Теперь у вас нет необходимости одеваться.
– Значит, договорились, лейтенант, – сказала она ласковым голосом. – Вы думаете, вы можете…
– Да, могу. Вы готовы сделать письменное заявление о всех тех фактах, что только что поведали мне? Сегодня ночью – прямо сейчас?
Девушка кивнула.
– Я сделаю это, лейтенант.
– Вы делаете это, а я со своей стороны гарантирую вам, что никаких обвинений в распространении наркотиков вам предъявлено не будет. Вы даже можете найти себе другого трубача, если будете продолжать работать в этом шоу-бизнесе.
– Спасибо, лейтенант. Даже не знаю, как отблагодарить вас.
– Я бы дал вам урок, если бы было достаточно времени. Вы знаете, где живет Стюарт?
– Нет. Но я, наверное, знаю, где он может сейчас находиться. После того, как Кларенс передал вам мое сообщение, он попросил у меня разрешения порепетировать в "Золотой подкове", все равно она закрыта.
– Ну и что дальше?
– Они собрались сделать там джем-сейшн. Вы понимаете, о чем я говорю? Все музыканты просто чокнутые. Они готовы играть бесплатно. Я ему сказала, что мне все равно, и дала ключи.
– У вас есть другие?
– В том ящике.
– Где телефон?
– Там, за торшером, – показала Полуночная. Я позвонил Лаверсу домой, и вскоре услышал его раздраженный голос. Я все ему рассказал.