- Да. Это - Тоби Марш, - невозмутимо продолжал тот. - Один из самых умных и искусных взломщиков Лондона. Он только раз промахнулся за всю свою жизнь, да и то случайно…
Пока Билл говорил с полицейским, Тоби Марш скрылся из виду. В прежние времена молодой человек сломя голову бросился бы вдогонку за таким интересным типом, но теперь, будучи служащим солидной фирмы, он не мог себе этого позволить.
Простившись с полицейским, Хольбрук двинулся вдоль улицы. Неожиданно кто-то его толкнул в плечо. Обернувшись, он увидел перед собой Тоби Марша.
- Прошу прощения, - каким-то странным фальцетом сказал взломщик. - Я видел, как вы внимательно наблюдали за процессией. Уж не репортер ли вы и не ищете ли материалов для освещения психологии низших слоев общества?
Билла поразили как изысканные выражения, так и отчетливое произношение взломщика.
- Низы, - продолжал Марш, - охотно подражают верхам. Возьмите этих нелепых "Сынов Рагузы" с их тайнами, обрядами, паролями, хоругвями и приорами. Разве это не напоминает вам в несколько искаженном виде розенкрейцеров?
Билл улыбнулся:
- Вы, кажется, хорошо знакомы с этим братством?
- Все братства в равной степени известны мне, - скромно ответил Марш. - Но более всех - двадцать третья степень "Сынов Рагузы".
На лице Билла отразилось недоумение.
- И "Золотой Голос Абсолютного", - как бы дразня его, продолжал Марш.
Хольбрук начал подозревать, что тот пьян, но взломщик, словно угадав его мысли, заявил:
- Не беспокойтесь, я трезв. Когда я говорю о "Золотом Голосе Абсолютного", то имею в виду нечто земное и очень красивое. И называется оно - мисс Бетти Карен.
Глава 9
Билл изумленно открыл рот.
- Мисс Бетти Карен? Вы говорите об этой актрисе?
- Ну, как актриса, она никогда не производила на меня особенного впечатления. - Марш усмехнулся, вынул из кармана золотой портсигар, закурил и сказал: - Кстати, эта безделица стоила мне когда-то двадцати пяти фунтов. Всякий раз при аресте меня обвиняют в ее краже. И всякий раз мне приходится вести полицейского через весь Лондон к ювелиру, у которого я его купил… Да, сэр, я имею в виду мисс Бетти Карен…
- Но, дружище, что за чепуху вы о ней говорите? - перебил его Билл. - "Голос Абсолютного"… "Двадцать третья степень"… Уж не хотите ли вы сказать, что мисс Карен принадлежит к числу членов общества?
Марш покачал головой. Глаза его светились удовлетворением.
- Я видел, как вы беседовали с этим фараоном. Наверное, он рассказал вам обо мне кое-что и назвал взломщиком. Для таких болванов, как он, я, конечно, только взломщик и ничего больше. Но мне жаль этих идиотов, и я прошу вас, как только вы увидите инспектора Баллота, передайте ему то, что услышали от меня.
- Но откуда вы знаете, что я живу у Баллота?
Марш не ответил ни слова и. вежливо сняв шляпу, покинул изумленного Билла.
Хольбрук снимал у инспектора две большие комнаты, выходившие в сад, и был очень доволен как квартирой, так и хозяином.
Вечером, когда Билл находился в своей комнате и размышлял над таинственным сообщением, к нему как раз постучался мистер Баллот.
- Пожалуйста, входите!
- Нет ли у вас газеты? - спросил инспектор с порога. - Мне нужен "Таймс". Я хочу посмотреть, нет ли там этого таинственного объявления…
- Какого именно? - поинтересовался Билл, разыскивая нужную газету.
- Есть! - вскрикнул инспектор, посмотрев газету.
Сделав отметку ногтем, инспектор передал газету Биллу, и тот прочитал:
"Сильвия! Я зайду. Будь готова. Зеленый дракон".
- Что означает эта чепуха? - изумленно спросил Билл.
Баллот остался доволен произведенным впечатлением.
- Подпись указывает на каких-то морских разбойников. Третьего дня в газете было объявление с тем же обращением и подписью, но иного содержания: "Восточный ветер. Спешите".
- А может быть это всего лишь переписка между двумя молодыми идиотами?
Пока инспектор складывал газету, Хольбрук вспомнил о Марше и его странных речах.
- Я полагаю, что через ваши руки прошло немало любопытных личностей, - начал Билл.
Инспектор отрицательно покачал головой.
- За всю мою службу мне ни разу не пришлось ни арестовывать кого бы то ни было, ни выступать свидетелем на суде.
Хольбрук удивленно посмотрел на него.
- Но тогда зачем же вы носите полицейский мундир?
- Меня погубила моя чертовская память. Я начинал свою карьеру постовым полицейским в маленьком местечке средней Англии. Преступлений там не совершалось, но через городок проезжало множество автомобилей. И вот выяснилось, что я могу запомнить четыреста номеров и сказать, сколько людей было в любой из проехавших машин. Эта моя способность помогла полиции в поимке знаменитого убийцы Джо Сторлинга. Он случайно проезжал мимо, и я запомнил номер его автомобиля. Когда таким образом, о моем таланте узнало начальство, меня перевели в отдел определения личности преступников. Теперь я знаю в лицо триста американских и столько же французских мошенников. Но если бы мне приказали арестовать хотя бы одного из них, я попал бы в весьма затруднительное положение…
- Бедняга! - сочувственно произнес Билл. - А хотите, я дам вам интересное дело?
- Хочу ли я? Разумеется! Иначе я никогда не получу повышения. Когда я прошу, чтобы меня опять перевели на наружную службу, начальство только улыбается.
Билл глубоко задумался, а потом спросил:
- Можете ли вы самостоятельно взяться за дело, прежде чем оно попадет к какому-нибудь участковому инспектору? Ведь если вы уцепитесь за дело, то вас будет уже довольно трудно отстранить: как-никак, вы человек из Скотленд-Ярда.
- Полагаю, что они не смогут этого сделать, - задумчиво ответил Баллот, набивая трубку.
- А теперь скажите, - продолжал Билл, - знаете ли вы человека, которого зовут Тоби Марш?
- Взломщик, - быстро ответил полицейский. - Был предан суду дважды, но осужден только один раз. Рост шестьдесят пять дюймов, большие голубые глаза. Словоохотлив и любит вмешиваться в чужие дела. Почему, однако, вы о нем спросили?
- Я не могу пока сказать вам ничего, кроме того что он упомянул имя одной девушки, которую я знаю, и сказал, что она - "Золотой Голос Абсолютного".
- "Золотой Голос Абсолютного"? - задумчиво повторил инспектор. - В связи с чем он это сказал?
- Он говорил о "Сынах Рагузы".
Билл подробно описал процессию "Сынов Рагузы" и передал свой разговор со взломщиком.
- Бетти Карен! Это актриса, не так ли? Но что у нее общего с "Сынами Рагузы"?
- Клянусь, она никогда раньше даже не слыхала о них! - уверенно заявил Билл.
- Двадцать третья степень! Что за чертовщина! Я произведу расследование. Удивительный человек этот Марш. Он гораздо лучше осведомлен, чем полиция! Откуда он добывает сведения - не знаю. Вероятно в одной из адвокатских контор. Он однажды нашел такие материалы, что мог бы всю жизнь заниматься шантажом… Загадочный человек!..
Глава 10
В Лондоне доктор Лэффин жил в большом и грязном доме на Кемденской улице. Здесь Бетти провела вторую половину своего детства. Этот дом оставил в ней самые тяжелые воспоминания. Она помнила бронзовых Будд, глядевших изо всех углов, ужасные африканские маски, развешанные по стенам, отвратительные деревянные фигуры в столовой…
…В назначенный день Бетти явилась в этот дом. Лэффин просматривал какие-то бумаги. Закончив их чтение, он резко спросил:
- Готовы ли вы?
Затем, без дальнейших разговоров, он надел шляпу и вывел Бетти на улицу.
Склад конторок нового образца был, по-видимому, недавно отремонтирован, и в нем сильно пахло краской. Передняя комната, за исключением небольшого пространства возле окна, обставленного очень тщательно, была пуста.
При складе имелась и другая, меньшая комната. В нее-то и ввел доктор Лэффин девушку.
Открыв дверь, Бетти с изумлением заметила, что комната обставлена как уборная в театре и снабжена зеркалами. На спинке кресла висело прелестное темно-зеленое платье.
- Но я не могу надеть его! - воскликнула девушка. - Это вечернее платье!
- На столике вы найдете нитку жемчуга, - не обращая внимания на ее возглас, сказал Лэффин. - Будьте осторожны: они настоящие. Должен дать вам еще одно указание. На конторке у окна вы найдете небольшую вазу с красной розой. В вазе никогда не должно быть более одной розы, и она должна всегда стоять на конторке. Вы поняли?
Вопрос о розе не интересовал Бетти, и она продолжала твердить:
- Но я не могу надеть этого платья, я решительно отказываюсь!
- Хорошо! Вы получите другое, - резко ответил доктор.
Он схватил платье, гневно швырнул его в сторону и собирался уже выйти из комнаты, когда девушка неожиданно загородила ему дорогу.
- Я хочу все-таки знать, что это значит, - сказала она. - Почему вы так настаиваете на моем участии в этом странном деле?
- В это дело вложено целое состояние, - ответил Лэффин. - Мне кажется, я уже говорил вам об этом. Дальнейших объяснений не будет… Это - мое дело.
- Во всяком случае деньги-то не ваши, - спокойно сказала девушка. - Вы всегда без денег. У вас полно неоплаченных векселей. Об этом мне говорил один судебный чиновник…
- Вы знаете слишком много, дорогая моя, - сказал он и вышел, сунув руки в карманы.
И вот начались ее мучения… Ей дали конторские книги, бумагу, перья, и она начала писать бесцельные, никому не адресованные письма, делая все возможное, чтобы забыть о существовании толпы за окном, которую время от времени разгоняли хмурые полицейские.
Она стремилась на чем-нибудь сосредоточиться: то рассказывала сама себе веселые и печальные истории, то думала о краже в доме доктора Лэффина и о том, кто бы мог это сделать…
Однако все было бесполезно. Она не могла забыть об унижении, которому подвергалась. В довершение всего на улице показался мистер Хольбрук.
Он уже несколько минут стоял в толпе и смотрел на окно.
Не нужно было быть очень проницательным человеком, чтобы понять, что девушка переживает чрезвычайно неприятные минуты: краска ее щек и нервозность каждого движения говорили об этом достаточно красноречиво.
- Мисс Карен!
Бетти оглянулась. Дверь в заднюю комнату была открыта настежь, и в ней виднелось все то же ненавистное лицо Билла Хольбрука. Это зрелище окончательно вывело девушку из себя.
- Спуститесь на минутку, - попросил он. - Мне нужно с вами поговорить.
- Прошу вас выйти вон! - голос Бетти дрожал от гнева. - Как смеете вы еще издеваться надо мной, поставленной по вашей же милости в это унизительное положение?
Билл посмотрел на нее с изумлением.
- Вы с ума сошли! Я-то здесь при чем? Давайте поговорим…
Хольбрук был так настойчив, что Бетти покорно вышла к нему в заднюю комнату.
- Откуда вы взяли, что это моя идея?
- Так сказал доктор Лэффин.
- Доктор Лэффин - гнусный лгун! - спокойно заявил Билл. - С нами он договорился только о том, чтобы мы дали объявление в газеты, да и то текст его он сам написал.
- Что за объявление? - с тревогой спросила девушка. - Неужели обо мне?
Билл вынул из кармана пачку конвертов и открыл один из них.
- Ваше имя не упоминается, - сказал он. - Слушайте:
"Рыжеволосая девушка.
На Дьюк-стрит прохожих ожидает необычное зрелище. Окно одного из складов обставлено как кабинет, за столом которого сидит на редкость красивая девушка с медно-красными волосами. На столе стоит зеленая ваза с одной красной розой. Все это производит поразительное впечатление".
- Какова цель этого объявления - не могу понять. О конторке даже не упоминается. Я думаю, что доктор… - тут Билл вдруг умолк и хлопнул себя по лбу.
- Неужели это попадет в печать? - спросила девушка, понимая, что такое объявление будет способствовать увеличению толпы.
- Да, - ответил Билл. - Однако я ухожу… Здравствуйте, доктор!
В комнату вошел Лэффин. Лицо его было искажено от гнева.
- Почему вы не на своем месте? - спросил он Бетти.
- Потому, что я просил мисс Карен спуститься ко мне… - ответил за девушку Билл. - Послушайте, доктор, скажите откровенно: что у вас на уме?..
Тут он ухватил своими, как всегда, запачканными чернилами пальцами жилетную пуговицу старика.
- Если бы я работал не в рекламной конторе, а был репортером, то я немедленно пошел бы в уголовную полицию и сказал: "Господин комиссар, пошлите инспектора допросить некоего старика Лэффина, и этот инспектор, возможно, вернется не один".
Со щек Лэффина мгновенно сошла вся краска, однако он сдержался и ничего не ответил.
Час спустя Билл Хольбрук бурей ворвался в кабинет мистера Паутера.
- Ваше желание исполнилось! - крикнул он.
- Вы покидаете меня? - спросил Паутер с надеждой в голосе.
Билл кивнул.
- Я только что подписал договор с "Лондонским Герольдом". Я становлюсь уголовным репортером и объявляю, что вы теперь в моей власти, ибо вы совершили преступление, выбросив на рынок вашу гнусную мазь для волос!
Мистер Паутер широко открыл глаза:
- Неужели это серьезно? Я имею в виду не ваши глупости о нашей чудесной мази, а перемену вашей карьеры. Почему? Вы получали недурное жалованье…
- Дело не в жалованьи, мистер Паутер. Я пронюхал большое дело, и мне нужно во что бы то ни стало помочь одному почтенному полицейскому инспектору произвести арест, поскольку до сих пор он ни разу в жизни не испытал этого удовольствия!
Паутер посмотрел на часы.
- Бары еще закрыты, - едко сказал он, - а вы уже напились…
Глава 11
- Нет, я не пьян, - спокойно ответил Билл, - и говорю чистейшую правду. Я только что видел Лоутера из "Лондонского Герольда", и он выразил желание взять меня в газету.
- Но есть такие вещи, как договоры, - мягко заметил мистер Паутер. - Такие вещи, как моральные обязательства. Впрочем, они, по-видимому, отсутствуют в вашем лексиконе. Неужели все это серьезно?
Билл кивнул.
- Тогда не о чем говорить. Вы бессовестный человек, и все-таки я буду жалеть, что вы уходите.
- Все это хорошо! - сказал Билл. - Но мне нужно еще получить с вас за месяц службы…
Мистер Паутер вздохнул, вынул из ящика чековую книжку и заполнил чек.
- Ваше место всегда останется за вами. А на прощанье расскажите мне, в чем дело?
- Хорошо! - ответил Билл.
В течение четверти часа мистер Паутер слушал рассказ своего служащего и, когда тот умолк, заметил:
- Прямо сенсация! Поразительно, как остро вы начинаете мыслить, когда речь идет о преступлениях… Кстати, видели ли вы мистера Стоуна?
- Да, у меня было с ним сегодня свидание. Это очень почтенный и умный человек. Я нашел в нем только один недостаток… Он решил, что ваше предложение ему интересно.
- Еще бы! - воскликнул мистер Паутер. - Завершите это дело, Билл, и я впервые за всю вашу службу должен буду признать, что не зря тратил на вас деньги!
Мистер Стоун жил не в отеле, а в меблированной квартире. Там Билл и застал его в понедельник утром. Это был высокий стройный человек с уже седыми волосами и приятным, хотя и несколько насмешливым, выражением лица.
Лакей впустил Билла в гостиную, которая наполовину была превращена в кабинет.
- Входите, мистер Хольбрук! - сказал Стоун. - Не останетесь ли к завтраку?
- С удовольствием!
- Я пригласил также брата, но сильно сомневаюсь, что он придет. Вы газетчик, не так ли?
И после того как Билл кивнул, он продолжал:
- Предложение мистера Паутера нравится мне. Никто никогда не проводил здесь специальной кампании по продаже котиковых шкур. Мне кажется, что на этом пути можно добиться успеха…
В течение получаса они говорили о деле, причем Стоун внес в проект Паутера несколько важных изменений. Внезапно он остановился и, посмотрев на часы, сказал:
- Он не придет! Сейчас уже десять минут второго, и хотя он большой чудак, но всегда аккуратен.
- Ваш брат живет в Англии?
- Да, он живет здесь. Я не видел его десять лет, но время от времени слышал о нем.
- Бывали вы в Англии когда-нибудь, мистер Стоун? - спросил Билл, разворачивая салфетку.
- Да, я знаю эту страну, хотя давно не был здесь. Именно с тех пор, как в последний раз видел брата…
Разговор перешел на историю Лейфа, брата мистера Ламберга Стоуна. Совершенно случайно Ламберг упомянул, что Лейф основал общество "Сыны Рагузы".
- Не может быть! - воскликнул Билл.
- Тем не менее это так! Он прирожденный организатор. В обычном деле он ничего не стоит. Но дайте ему какое-нибудь странное, фантастическое задание, и он в двадцать четыре часа выработает блестящую схему! Я, например, считаю гениальной эту его мысль о годовых лотереях, а особенно остроумным то обстоятельство, что механизм розыгрыша неизвестен. В уставе "Сынов Рагузы" так прямо и сказано, что "способ розыгрыша устанавливается единолично Великим Приором и не подлежит обсуждению".
После этого разговор вновь вернулся к политике и к бирже. Оставив Ламберга Стоуна, Хольбрук забежал в редакцию газеты, где наскоро рассказал последние добытые им сведения и вернулся домой. Ему открыл Баллот.
- Дружище, - крикнул Билл, - для нас обоих начинается новая жизнь! Прикажите принести бутылку пива и давайте потолкуем об убийствах.
Глава 12
Шел третий день мучений Бетти Карен. Утром почти все газеты напечатали заметку о рыжеволосой девушке, и толпа у окна увеличилась вдвое, а у дверей появилось несколько репортеров.
И в этот же день девушке суждено было принять несколько посетителей.
Она только что села завтракать в задней комнатке, когда услышала шаги. Это был Клайв.
- Зачем вы здесь, Клайв? - спросила девушка. - Вы ведь обещали не навещать меня!
- Мне необходимо было повидать вас. Видели вы утренние газеты? Это чудовищно, Бетти! Я не могу такое позволить! Сегодня же вечером у меня будет серьезный разговор с этим старым мошенником!..
- Совершенно бесполезно… - улыбаясь сказала Бетти. - Клайв, вы ведь знаете, что я сама согласилась…
Клайв пробормотал что-то неразборчивое и несколько раз шумно прошелся взад-вперед по комнате.
- Не видели вы этого негодяя от Паутера?
- Хольбрука? - Бетти вновь улыбнулась. - Я начинаю думать, что он вовсе не такой негодяй, как показался вначале. Я уверена теперь, что это вовсе не его идея.
Клайв пристально посмотрел на девушку и спросил:- Сколько времени полагается вам на завтрак?
- Ровно столько, сколько нужно, чтобы поесть. Доктор говорит, что я не должна отлучаться от окна более чем на десять минут.
- Мне кажется, что вы все-таки должны отказаться от этих обязанностей! Кстати, никто не приходил сюда за посланием?
- Нет. И мне кажется, что никто за ним и не придет. Иногда я начинаю думать, что доктор сошел с ума… Однако пора идти, Клайв. Прошу вас, на улице не останавливайтесь и не смотрите на меня. Очень прошу вас!
Она ласково протянула ему руку.
Как только Клайв вышел, девушка почувствовала себя совсем несчастной. Время тянулось страшно медленно.