– Откуда там содержимое? – презрительно возразила Офра, но все-таки поднялась из-за своего столика, подошла к шкафчику и достала распечатанную пачку кофе. – Учти, – сказала она сердито, – этот кофе я купила за собственные деньги. И, конечно же, не для того, чтобы поить бессовестного рабовладельца и эксплуататора.
– Эксплуататор полон раскаяния, – проникновенно сообщил Натаниэль, жадно наблюдая за процессом заваривания кофе. По конторе разнесся восхитительный аромат.
Сделав несколько глотков, Розовски блаженно улыбнулся.
– Слава Богу, это именно то, чего мне не хватало.
– Ну и самоуверенность, – фыркнула Офра. – По-моему, тебе не хватает еще кое-чего.
– Офра! – Натаниэль погрозил пальцем. – Прекрати язвить начальнику. Когда-нибудь он может возмутиться.
– Испугал!
Некоторое время Розовски наблюдал за ее сосредоточенным лицом.
– Где Маркин? – спросил он.
– В твоем кабинете, – ответила Офра. – Притворяется, что разбирает бумаги. Кстати, – она вновь поднялась, неторопливо обогнула свой стол и бухнула на колени начальника увесистую пачку газет. – Я смотрю, вашими стараниями агентство получает все более широкую известность.
Натаниэль просмотрел заголовки, один другого краше: "Смерть русского бизнесмена", "Труп под маской", и тому подобное. Красочные фотографии: на одной – бездыханный Смирнов в паланкине, на других – испуганные гости в идиотских нарядах.
– В каждой статье обязательно сообщают, что безопасность вечера обеспечивало агентство "Натаниэль", – не без язвительности сообщила Офра. – Ты полагаешь, теперь от клиентов отбоя не будет?
– В самую точку, – мрачно произнес Розовски. – Теперь нас будут приглашать в гости к конкурентам.
Он поднялся (газеты при этом упали на пол и живописным веером покрыли стол в приемной), взял обеими руками крохотную чашку с остывающим кофе и направился в кабинет. Маркин действительно находился здесь – в кресле начальника, ноги на столе. При виде входящего Натаниэля, Маркин поспешно вскочил. Розовски хотел доходчиво объяснить ему нормы поведения на рабочем месте – на чужом рабочем месте, – но тут заверещали сразу два телефона: сотовый и рабочий.
Розовски замер с открытым ртом. Маркин схватил трубку:
– Алло, агентство "Натаниэль" слушает.
По сотовому телефону в очередной раз звонила мама. Розовски терпеливо выслушал обвинения в невнимании, обстоятельно рассказал о том, что ел на обед (при этом он вспоминал меню недельной давности, подшитое в одну из папок и выученное наизусть). Наконец, педагогический запал Сарры пропал, она перевела дух и уже другим тоном спросила:
– Ты что-нибудь узнал?
– Да, конечно... – Розовски только сейчас вспомнил об утреннем разговоре и устрашающем письме. У него похолодело внутри: он не сразу нащупал заднем кармане сложенный вчетверо листок. – Кое-что узнал. Вечером расскажу. Ты не волнуйся, я все улажу, – он отключил телефон и озадаченно спросил в пространство: – Интересно, а как я все улажу?
– Ты о чем? – Маркин уже закончил говорить по второму телефону. – Между прочим, это звонил инспектор Алон. Я сказал, что тебя нет.
– Да-да, – рассеянно сказал Розовски. – Конечно, меня нет. Откуда я могу взяться? Меня уже давно нет... Послушай, ты знаешь кого-нибудь в полиции Беэр-Шевы?
– Нет, а что?
– Надо бы туда позвонить, – Розовски протянул помощнику письмо, полученное от матери. – Вот, почитай.
Маркин прочитал.
– Ого! – он озадаченно покачал головой. – Ничего себе! И что же?
– Есть основания полагать, – ответил Розовски, – что эти веселые ребята живут в Беэр-Шеве. Попробуй выяснить, о ком может идти речь.
– Попробую, – сказал Маркин.
– Вот-вот, попробуй, – буркнул Натаниэль. – Хоть чем-то полезным займешься...
В кабинет вошла Офра.
– Натан, тебе дважды звонил инспектор Алон. И трижды – мама.
– Хорошо, спасибо... Так что ты скажешь, Саша? Съездишь в Беэр-Шеву?
– В Беэр-Шеву? – Офра удивленно посмотрела на шефа, потом на Маркина. – Мы работаем уже и в Беэр-Шеве?
– Представь себе.
– У меня в Беэр-Шеве живут родственники, – сообщила Офра, с надеждой глядя на начальника. – А ты, между прочим, обещал мне поручить какое-нибудь дело. Мне надоело сидеть и перепечатывать никому не нужные архивы.
– Точно! – обрадовался Маркин, которому совсем не улыбалось переть в такую даль. – Офра запросто разберется и с рыжими телками, и с прочей бандой.
Натаниэль с сомнением посмотрел на секретаря и помощника.
– Ну ладно, – сказал он. – Вот, прочитай, – он забрал письмо у Алекса и протянул было его Офре. – Ах да, это по-русски... – он вздохнул. – Ну, слушай.
По мере чтения, глаза Офры становились все шире. Когда Натаниэль опустил письмо, она зловеще поинтересовалась:
– Это вы придумали вместе с Алексом? Или автором гениальной идеи является исключительно господин Розовски?
Натаниэль растерялся. И, похоже, не он один. Маркин тоже.
– Может быть, вы думаете, у меня только и хватает способностей на то, чтобы слушать содержание дурацких телесериалов?
– К-каких сериалов?... – обалдело спросил Розовски.
Офра уничтожающе посмотрела на шефа (Маркина она вообще игнорировала).
– Экзаменуем? – она подняла глаза вверх и с издевательской старательностью сообщила: – Каждому телезрителю известно, что в сорок четвертой серии мексиканской мыльной оперы "Дом исчезающих надежд" героиня Вероника ди Кампо, именуемая в данном письме "рыжей телкой", забеременела от своего возлюбленного Алехандро, согласно интерпретации письма – придурка в драных джинсах. Ее благородный, но вспыльчивый отец, сеньор Эстеве, поклялся вступиться за честь дочери, но по ошибке, действительно, убил ни в чем неповинного человека... Достаточно? Об остальных событиях – ограблении супермаркета и о спившемся студенте – повествуют соответственно, сорок пятая и сорок шестая серии "Дома исчезающих надежд". Сериал демонстрируется по третьему каналу общегосударственного телевидения в прайм-тайм – с восемнадцати до девятнадцати часов – три раза в неделю. Между прочим, с титрами на английском и русском языке. Сорок четвертая, сорок пятая и сорок шестая серии шли на позапрошлой неделе.
Выпалив все это, Офра стремительно вышла из кабинета и гневно хлопнула дверью.
– Точно! – сказал потрясенный Маркин. – Я же смотрел эту галиматью! То-то я думаю – что-то знакомое...
Натаниэль изображал жену Лота. То бишь, соляной столб, в который любопытная дамочка превратилась, оглянувшись на погибающий дом. Дар членораздельной речи он обрел минут через десять или пятнадцать. Глядя в злосчастное письмо, он протянул руку к телефону и осторожно снял трубку.
– Алло, мама? Дай мне, пожалуйста, номер твоих димонских родственников. Нет, ничего не случилось, все в порядке. Хочу их успокоить, – деревянным голосом сказал он. – Кстати, этот Гарик – он никуда не уезжал на позапрошлой неделе?
– Уезжал, – ответила мать. – На Север, погостить.
– Понятно... – Натаниэль набрал записанный номер. В трубке раздался явно молодой голос. – Простите, это случайно, не Гарик?
– Да, это я.
– Очень приятно, это звонит ваш дядя... Я хотел задать вам пару вопросов. Ну, во-первых, любите ли вы телесериалы? В частности, "Дом исчезающих надежд"?
– Еще бы! – оживленно ответил Гарик. – Я каждый день смотрю. А вы какой дядя? Откуда?
– Из Тель-Авива. Зовут меня Натаниэль.
– Очень приятно, – весело сказал Гарик. – Вы у нас бывали?
– Нет, пока что не бывал... Так я насчет сериала. Скажите, уважаемый Гарик, что вы делаете, если какую-то серию посмотреть не удается?
– Тогда прошу пересказать содержание кого-нибудь из друзей. которые видели. А что?
– А вы не помните, какие серии пропустили?
– Смотря когда.
– Ну, недавно. Скажем, на позапрошлой неделе.
– Конечно, помню, – легко ответил Гарик. – Сорок четвертую, сорок пятую и сорок шестую. Ездил в гости, в Кацрин, а там, как назло, телевизор полетел. Мне должен был их описать Владик, мой товарищ. Он живет в Беэр-Шеве. Но, почему-то, не описал.
– Понятно. Ну, я надеюсь, вы скоро получите это описание. Всего хорошего, Гарик. Как мама себя чувствует?
– Уже лучше.
– Передайте ей, что звонил ее родственник Натаниэль, сын Сарры. Пусть успокоится, все уже улажено, – он повесил трубку и снова набрал домашний номер. – Мама? Передай, пожалуйста, Бэлле, пусть отправляют сына только туда, где телевизор исправен. Мальчик очень любит мексиканские сериалы... – положив трубку, он вышел в приемную, где разгневанная Офра с такой силой стучала по клавишам, что, казалось, клавиатура компьютера разлетится на мелкие кусочки.
– Офра, – сказал Розовски, – девочка... Клянусь, у меня и в мыслях не было подшучивать над тобой. Более того: только что ты спасла двух людей от больницы и одного – от необоснованного тюремного заключения. Я преклоняюсь перед твоими аналитическими способностями, клянусь!
Треск клавишей на мгновение стих. Не глядя на шефа, Офра спросила официальным голосом:
– Значит ли это, что мне обещана прибавка к зарплате?
Натаниэль тяжело вздохнул и поспешно ретировался в кабинет.
Маркин уже устроился в своем любимом угловом кресле, вытащил из-под шкафа стопку журнал.
– Бросай-ка все это, – скомандовал Натаниэль. – Есть серьезная работа.
– Какая? – Маркин с сожалением поднялся и подошел к столу. – Кфар-Шауль?
– Вот это дедукция! – восхитился Розовски. – Вот это интуиция! Если бы и память была такой же!
– А что – память? Я на память не жалуюсь.
– Тогда верни-ка мне чек покойного, – потребовал Натаниэль. – Насколько я понимаю, вдова его не взяла.
– Так я его вложил на наш счет, – Маркин удивленно округлил глаза. – А что, разве неправильно? Я же знал, что ты возьмешься за это дело.
– Понятно, – проворчал Розовски. – Значит, знал. Так вот, на будущее запомни: ты не должен знать заранее то, чего я сам еще не знаю. А теперь слушай. Садись и записывай.
Маркин подчинился.
– Первое: меня интересует информация по деятельности компании "Лига", – Розовски протянул помощнику визитную карточку, оставленную Смирновым в первое и единственное посещение агентства. – Чем занимается в Израиле, кто возглавляет. Какими были отношения между покойным и руководством фирмы. Второе... – он немного подумал. – Второе: у Аркадия Смирнова здесь живет какой-то старый друг, кажется, с университетских времен. Живет давно...
Маркин быстро писал в блокноте какими-то странными значками, больше похожими на иероглифы.
– Что это за язык? – удивленно спросил Натаниэль. – Что за буквы?
– Между прочим, я когда-то изучал стенографию, – гордо объявил Маркин. – Так вот, это – стенограмма.
– Ишь ты! – восхитился Розовски. – Надо же... Записать-то ты записал. А прочесть сможешь? А то, знаешь, один мой приятель недавно выучил ассиро-халдейский язык. По его словам, на пятьдесят процентов. Ровно наполовину. То есть, он с закрытыми глазами может нарисовать все значки, которыми эти древние ребята пользовались. А значков, между прочим, несколько сот. Можешь себе представить? Но вот незадача: написать может, а вот прочесть – пока нет. Они у него все перепутались.
– Не волнуйся, – Маркин обиделся. – У меня не перепутаются. Я освоил стенографию на сто процентов. Лучше диктуй дальше. Как, говоришь, фамилия друга?
– Никак, – ответил Натаниэль. – Фамилии вдова не помнит. Странно, правда? Так что попытайся выяснить сам. Информация у меня должна быть через... – он немного подумал. – Через два дня.
Маркин облегченно вздохнул и удивился щедрости шефа. Обычно ему выделялось два часа. Правда, Розовски немедленно забывал о своих требованиях.
– Я могу взять машину? – осторожно поинтересовался Маркин.
– Можешь, – рассеянно ответил Натаниэль (он уже зарылся в какие-то свои бумаги). – Если найдешь. Честно говоря, я и сам не помню, где ее поставил.
Маркин кротко возвел очи горе и вышел из кабинета. Оставшись один, Розовски разложил перед собой несколько листочков с записями, визитные карточки. После короткого раздумья, он выбрал карточку адвоката Нешера и набрал номер, значившийся служебным.
Трубку очень долго никто не брал. Потом ответила женщина.
– Прошу прощения, – вежливо начал Натаниэль, – я хотел бы поговорить с господином Нешером. Мне была назначена встреча, но я хотел бы ее перенести.
Последовала пауза, после которой женщина раздраженно сообщила:
– Не знаю, кто и где назначил вам встречу, но никакого адвоката Нешера здесь нет.
Натаниэль немного растерялся.
– Но мне дали именно этот телефон...
Собеседница тяжело вздохнула.
– Да, кажется, он снимал этот офис, но давным-давно переехал.
– Давным-давно, – озадаченно повторил Розовски. – Вот оно что... Наверное, я что-то перепутал. А нынешний его номер вы не можете назвать?
– Не могу, – и она повесила трубку.
Натаниэль огорченно посмотрел на телефонный аппарат. Мелочь, конечно, но плохо, что расследование начинается с неприятной мелочи.
Он позвонил Смирновой. После короткого размышления, та вспомнила нынешний номер Цви Нешера. Натаниэль поблагодарил. Виктория положила трубку первой. Розовски успел расслышать чьи-то голоса – видимо, очередные посетители пришли выразить соболезнование вдове.
На следующий звонок отозвался настоящий офис Цви Нешера. Но адвоката на месте не оказалось.
– Он задерживается в суде, – ответила женщина, по-видимому, секретарь. – Думаю, сегодня вы его уже вряд ли застанете. Что-нибудь передать?
– Нет, ничего передавать не надо. Во сколько он должен прийти завтра?
– Как обычно – к восьми. Но если вы не договорились о встрече заранее, боюсь, он не сможет вас принять.
– Значит, завтра и договорюсь, – ответил Розовски. – Спасибо за объяснение.
В кабинет заглянула Офра.
– Хочу тебе напомнить, – сказала она, – трижды звонил инспектор Алон. По-моему, в третий раз он был уже не просто зол. Не советую тебе попадаться под горячую руку. Позвони ему.
– Ну да, – буркнул Натаниэль. – Позвони. Скажешь тоже... И это, по-твоему, называется "не попадаться под горячую руку"? Нет, Офра, лучше я позвоню ему завтра. Или послезавтра.
– Или через неделю, – подхватила Офра.
– Видишь, ты и сама знаешь, – он поднялся из-за стола. – А если он позвонит, передай: я срочно выехал... ну, скажем, в Эйлат. Обеспечивать безопасность встречи финансовых тузов, приехавших из России на отдых. Вернусь, как ты правильно заметила, через неделю.
– А на самом деле? – уточнила Офра.
– А на самом деле я просто ушел. И буду здесь завтра в восемь. Если не произойдет чего-нибудь неожиданного. Договорились?
Натаниэль поднял руку в прощальном приветствии и покинул офис.
7
Натаниэль и сам толком не знал, с чего вдруг ему вздумалось в конце дня навестить странную семейную пару, с которой он имел удовольствие познакомиться днем на вилле Смирновых. Скорее всего, просто хотелось иметь формальное оправдание своему уходу из офиса. Во всяком случае он добросовестно проделал долгий путь от Алленби до Рамат-Гана, где, по словам Виктории, Коля и Дина недавно сняли квартиру. Учитывая, что на этот раз Розовски пользовался громогласно рекламируемым им общественным транспортом, поездку на двух автобусах в конце рабочего дня следовало считать если не подвигом, то, во всяком случае, почти самопожертвованием.
Выйдя из автобуса напротив сверкающего здания Алмазной биржи, Натаниэль некоторое время сверял указательные таблички с записанным со слов Виктории Смирновой адресом. Убедившись, что вышел он, по крайней мере, на три остановки раньше положенного он чертыхнулся. Если бы в эту минуту появился автобус, следующий в сторону дома, он плюнул бы на этот визит (тем более, ничего приятного он не сулил) и забыл бы о добросовестном выполнении обязанностей по меньшей мере до завтрашнего утра.
Но, как назло, в сгущавшихся сумерках не видно было ни одного автобуса. И Розовски обреченно поплелся туда, где, как он предполагал, ожидался малоприятный вымученный разговор.
Когда он дошел до дома номер десять по улице Элиягу-Цедек – именно этот адрес ему записала на прощание Виктория, – было уже совсем темно. Дом выглядел совсем не так, как представлялось Натаниэлю. Почему-то ему казалось, что миллионеры дружат с миллионерами, и владельцы дорогих вилл поддерживают отношения исключительно с себе подобными. Может быть, где-нибудь дела и обстоят именно таким образом. Но только не в репатриантской израильской среде. Дом номер десять по Элиягу-Цедек был заурядным четырехэтажным домом, построенным лет двадцать назад – в светло-серой "шубе", с одним-единственным подъездом и стандартным травяным газоном перед с низкой железной изгородью. В таких домах когда-то представляли квартиры малообеспеченным семьям – израильский аналог знаменитых хрущевок.
Розовски на всякий случай сверился с записью. Никакой ошибки. Он прошел мимо стайки мальчишек, азартно гонявших мяч прямо на газоне, остановился у подъезда.
Не так давно Натаниэль прочитал в журнале "Гео", что в такой внешне моноэтнической стране как Израиль, встречается больше антропологических типов, нежели, например, во Франции или Германии. И даже, чем в России. В статье говорилось чуть ли не о полутораста подобных типах. Экзотическая парочка, которую он увидел на лавочке у подъезда, могла вполне служить иллюстрацией к той статье.
Два весьма пожилых обитателя дома номер девять с ленивым азартом играли в нарды. Один из них чем-то напоминал постаревшего кумира Натаниэлевой молодости великого чернокожего гитариста Джимми Хендрикса, второй вполне мог сойти за чуть располневшего папашу голливудского мастера ногопашного боя Джеки Чана. И у постаревшего Хендрикса, и у толстоватого Чана на головах аккуратно сидели вязаные ермолки религиозных евреев. Когда детектив поравнялся со скамеечкой, на него внимательно и доброжелательно воззрились две пары глаз – выпуклые темно-карие и узкие черные. Обе головы одновременно качнулись в приветствии: "Шалом".
Натаниэль ответил и вошел в подъезд. "Хендрикс" был типичным репатриантом из Эфиопии, о доисторической же родине "Чана" Натаниэль ломал голову всю дорогу до третьего этажа. Уже добравшись до искомой двери, он решил, что "Чан", возможно, уроженец провинции Сычуань, где, как выяснилось, еврейская община существовала с давних времен.
Дверь не открывали очень долго. Чувствуя облегчение, чуть окрашенное разочарованием, он собрался было уходить, но тут послышались медленные тяжелые шаги. Розовски приготовился отвечать на стандартный вопрос: "Кто там?" (вариантов было несколько: "Сосед", "Вика просила передать..." и тому подобное), – но никто ничего не спросил. Дверь распахнулась с неожиданной силой, и Натаниэль узрел расплывшуюся в радостной улыбке физиономию Николая. Он тоже широко улыбнулся в ответ, приятно удивленный симпатией, которую, оказывается, успел зародить в недавнем знакомом.
Но тут хозяин квартиры узнал гостя и перестал улыбаться. Мало того – его лицо внезапно приобрело угрожающее выражение.
– Н-ну? – спросил Николай. – А т-ты чего здесь забыл? – он чуть покачнулся. – Теб-бя сюда звали? Или не звали?
Тут Розовски понял, что хозяин успел изрядно поддать. Круглое лицо лоснилось от обильного пота, футболка вздернулась под грудь, обнажив объемистый волосатый живот.