Шаги метнулись вверх по лестнице и почти сразу прошлепали обратно. Два раза повернулся ключ в замке, в квартиру снова влетел освежающий утренний сквознячок. И почти одновременно с ним влетел Влад. Вбежал в комнату и замер, тяжело дыша. Его спортивные штаны "Адидас" были надеты наизнанку, а майки на моем новом друге вообще не было. Если бы не неудобство позы, я бы с удовольствием полюбовалась его мускулистым торсом. Просто-таки античный герой, позирующий скульптору.
– Наконец-то! – сказала я язвительно. – С добрым утром! Еле добудилась!
– Что это значит? – спросил Влад, обводя растерянным взглядом кошмар, творящийся в комнате. Я попыталась подняться, но у меня не получилось. Я плюхнулась на пол, обхватила правой рукой ноющие ребра и сказала:
– Прости, у меня снова не убрано. Что ты застыл, как памятник?! Может, все-таки отцепишь меня от батареи?!
Влад спохватился. Дробной рысью проскакал ко мне, опустился на колени. Нервно икнул, осторожно дотронулся двумя пальцами до моей скулы. Я застонала.
– Не трогай, больно! Большой синяк, да?
Влад не ответил. Он уже с ужасом рассматривал мою шею. Наверняка тоже синюю.
– Да, – сказала я, отвечая на незаданный вопрос. – Вот и я удостоилась боевых шрамов. Руку отцепи, а то она уже затекла.
Влад вернулся на грешную землю. Похлопал себя по бокам, спросил:
– Где у тебя булавки лежат? Ах да... – Поднялся, сурово велел: – Сиди тихо, не дергайся. Сейчас принесу сверху булавку, открою замок. Не дергайся, поняла?
Я не ответила. Интересно, как можно дергаться, будучи прикованной к батарее?
Влад резво стартанул с места и скрылся из глаз. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Просидела я так недолго, потому что в сумасшедшем доме, вроде моего, покоя не может быть по определению. Потянуло сквозняком, и дрожащий голос моей соседки Ани спросил:
– Лиз, ты чего, а?
Я открыла глаза.
Ну, да. Соседка работает у нас дворником. Вот, собралась баба на работу, принарядилась в тулуп и оранжевую спецовку. Видит, у соседки дверь не заперта. Она и заглянула. Логично? Вполне.
– У меня все нормально, – сказала я. – Не пугайся.
Аня испуганно обвела глазами хаос в комнате:
– А почему?...
Договорить она не успела. В комнату ворвался Влад, герой-освободитель с булавкой наперевес. И при этом по пояс голый. Минуту они молча изучали друг друга. Потом Аня икнула. А Влад сказал:
– Здрасти.
– Здрасти, – ответила Аня, не приходя в сознание.
Меня начал разбирать нервный смех.
– Не бойся, – сказала я соседке, тихо хихикая. – Это мой друг, Влад. Влад, ты тоже не бойся. Это моя соседка Аня.
– Очень приятно, – сказал Влад вежливо.
Аня ничего не сказала. Но на ее лице начала растекаться медленная масляная улыбочка.
– А-а-а, – протянула она. – Поня-я-ятно. Друг, значит. А я думаю: что за шум у Лизы в квартире? А у тебя, оказывается, друг... Ну, ладно, не буду вам мешать.
Она бочком протиснулась в дверь, послав мне на прощание хитрый понимающий взгляд. Влад молча пожал плечами, покрутил пальцем у виска. А я расхохоталась уже в полный голос. Представляю, что подумала моя ближайшая соседка! Представляю, какие слухи поползут по двору уже сегодня! "Елизавета – сексуальная неформалка"! Я захлебнулась смехом и тут же застонала:
– Ой, больно-то как! Да отцепи ты меня, наконец! Кому говорю! Давай живей, а то я скончаюсь!
– Сейчас, сейчас, – бормотал Влад. Он стоял на коленках рядом со мной и ковырял булавочной иглой в замке наручника. – Не дергайся! Сейчас, нащупаю все, что нужно... Не дергайся, тебе говорят!
Я не сомневалась, что Аня торчит под дверью и в упоении ловит каждый звук. Лично я ее не винила. Не часто немолодой разведенной женщине перепадает такое развлечение. Отчего бы и не послушать?
А Влад продолжал усугублять обстановку новыми подробностями:
– Подвинься ближе, я так не достаю. Не дергайся, мне неудобно! Вот так, умница. Вот хорошо. Еще немного – и все. Потерпи, моя хорошая, еще чуть-чуть, и все! Господи, да что ж это за наказание! Знал бы, что ты такая эмоциональная, в жизни бы тут нож не спрятал!
Тут я, видимо, дернулась особенно сильно в припадке истерического смеха, потому что булавка выскользнула из пальцев моего приятеля.
– Ну вот! – возвестил Влад на повышенных тонах. – Все попадало к чертовой матери! Придется начинать с начала!
Слезы текли по моему лицу непрерывным грозовым потоком, и вставить хотя бы слово в этот неприличный монолог я не могла. Аня за дверью не подавала никаких признаков жизни: наверное, впала в полную нирвану. Влад, очевидно, воспринимал мое веселье, как проявление шока, и временами пытался меня успокоить.
– Ну, потерпи, моя хорошая. Больно, знаю, но осталось совсем немножко. Потерпи. – Приговаривая все это, он ковырял булавкой в замке ключа. Вдруг что-то слабо щелкнуло, и Влад радостно заорал: – Ура! Я кончил!
Моя рука, прикованная к батарее, была свободна. Рыдая от смеха, я встала на четвереньки, быстро поползла в ванную. Добралась до крана, открыла холодную воду и сунула голову под струю. Остатки хохота вырывались из меня со странным бульканьем и смывались в водосточную трубу. Через минуту кожа на голове окоченела, а смех прекратился. Я хорошенько ополоснула лицо, сняла с сушки полотенце, осторожно промокнула щеки, завернула мокрые волосы в махровую ткань. И при этом старалась не смотреть в зеркало, висевшее над раковиной. Я набросила на ночную рубашку махровый халат, завязала пояс. Вот так. Похоже, теперь я могу разговаривать. Господи, до чего болят ребра!
Через сорок минут мы с Владом сидели на разгромленной кухне рядышком, как два голубка на насесте. Или на насесте сидят не голубки, а какие-то другие птицы? Неважно. Не путайте меня, а то у меня снова будет истерика.
Напротив, за столом, сидел следователь Олег Витальевич и взирал на меня с молчаливым сочувствием. Мой правый глаз начал заплывать, угол обзора как-то скособочился, и смотреть на мир оказалось затруднительно. Ну и хорошо. Что-то мне этот мир не слишком сильно нравится, чтобы рассматривать его в оба глаза. Одного и то много. А можно и вообще не смотреть.
– Нужно холодное приложить, – сказал Олег Витальевич.
– Нет, мой способ лучше, – возразил Влад.
Забыла сказать, что к моей правой щеке была прижата свиная отбивная, которую хозяйственный Влад купил вчера на рынке и собирался сегодня пожарить. Я придерживала отбивную ладонью и старалась дышать ртом. В комнате работала опергруппа, или как там она называется. В общем, искали следы грабителей.
– Лиза, вам нужно перебраться отсюда, – сказал Олег Витальевич.
Я затрясла головой и чуть не выронила отбивную. Поймала ее на полпути к полу, снова приложила к опухшей скуле.
– Ни за что!
– Почему?
– Потому что моя сестра будет искать меня здесь!
Олег Витальевич открыл было рот, но, бросив на меня только один взгляд, тут же его закрыл. Понял, что уговаривать бесполезно.
– Я ее теперь одну не оставлю, – пообещал Влад следователю. – Буду рядом и днем и ночью.
Я хрюкнула, и этот звук долбанул в больное ребро. Неужели грабитель его сломал? Вот гад!
– Вам нужно поехать в травмпункт, – сказал Олег Витальевич. – Ребро болит?
– Болит, – созналась я. – Думаете, сломано?
– Не обязательно. Может, просто трещина. Но в любом случае, личные подвиги для вас исключаются. Договорились?
Я пожала плечами и снова чуть не выронила отбивную.
– Да я и не рвалась!
– Ладно, верю, – успокоил меня Олег Витальевич. Подумал и задумчиво спросил: – Что же это за амулет такой? Вы о нем что-нибудь знаете?
Я качнула головой:
– Понятия не имею! Сколько себя помню, он лежал дома в большой вазе на столе. И никто на него не зарился. Потом, когда Динка подросла, мама отдала амулет ей. Сестра такая растеряха, вечно швыряет вещи, где попало. Оставила украшение у меня, а я его взяла и где-то посеяла. Вот так все и вышло. – Я развела левой рукой, демонстрируя, что ничем больше помочь не могу.
– Значит, никто не зарился, – повторил следователь.
– Хотя, знаете что... – Я опустила руку с отбивной на колено. – Я вспомнила! Динка мне говорила, что ей какой-то маг предлагал продать эту вещь! Правда, давно дело было, больше полугода назад. Еще до того, как она наследство от отца получила.
– Какой маг?
– Понятия не имею! По-моему, он к ней подошел прямо на улице. Представился, даже визитку подарил. Имя я не уточняла: зачем он мне нужен? Динка говорила, что он давал за амулет большую сумму. Начал с пятидесяти долларов, дошел до тысячи.
– До тысячи? – недоверчиво переспросил Влад.
– До тысячи, – подтвердила я.
– Господи, за что там платить? – не понял Влад. – Кусок камня на железной цепи и железная подвеска.
Но следователя мое сообщение ничуть не удивило. По-моему, даже немного расстроило. Он тяжело вздохнул и пробормотал:
– Снова-здорово... Чертовщина с наследством...
Я посмотрела на Олега Витальевича повнимательнее. Все-таки, откуда мне знакомо его лицо? И тут я вспомнила!
– Вспомнила! – сказала я с ликованием. – Это вы нашли тот голубой бриллиант, да?! Как он назывался... – Я защелкала пальцами, пытаясь вспомнить.
– "Вторая капля", – подсказал Олег Витальевич.
– Точно! Бриллиант, который принадлежал последней царице Пальмиры, да?!
– Было дело, – подтвердил Олег Витальевич все так же хмуро. По-моему, его вовсе не обрадовало признание популярности.
А я смотрела на следователя и вспоминала детали громкого дела, прошедшего год назад. О нем кричали все газеты и журналы, телевизионщики проходу не давали Олегу Витальевичу. Однако следователь на провокации не поддавался и отвечал на вопросы короткими односложными фразами. После чего норовил поскорее скрыться в машине или за дверью прокуратуры.
"Странный человек, – подумала я тогда. – Многие его коллеги давно превратили в профессию хождения по телевизионным ток-шоу, и ничего, не жалуются. А этот вроде как тяготится вниманием прессы". Впрочем, его тогда как-то отметили: повысили в звании, дали какую-то почетную грамоту, подписанную мэром... В общем, народ запомнил своего героя.
– Расскажите, какой он, этот бриллиант? – попросила я жадно.
Но Олег Витальевич махнул рукой и ответил:
– Потом. Нам сейчас не о бриллианте надо думать, а о вашем амулете. Вы вспомнили, где его оставили?
– Могла оставить возле компьютера в квартире Влада, – ответила я осторожно.
– Нужно проверить. Сегодня же.
– Хорошо.
– Как найдете – сразу позвоните мне, – продолжал Олег Витальевич.
– Конечно, позвоню.
Следователь кивнул, посмотрел на меня сочувственным взглядом и напомнил:
– В травмпункт заехать не забудьте. Обязательно сделайте снимок.
– Ладно, ладно, – скороговоркой пробормотала я.
– Не ладно, а прямо сейчас и поедем! – влез Влад.
– А как же квартира?
– Оставь одни ключи следователю, вторые заберем с собой!
Я повернулась к Олегу Витальевичу:
– Можно?
Олег Витальевич почесал затылок.
– Вообще-то по инструкции я должен изъять ваши старые замки.
– Зачем?
– Так надо! И потом, просто небезопасно жить со старыми замками! – Олег Витальевич снова уселся на табурет и договорил: – По-моему, у них есть ключи от вашей двери! Открыли-то дверь не отмычками! Вот так!
Мы с Владом молча переглянулись.
– Динкина связка, – сказала я, с трудом шевеля разом онемевшими губами. – Больше ключей ни у кого нет.
Я посмотрела на следователя. Тот кивнул.
– Выходит, Динка тоже у них? – спросила я дрожащим голосом.
Олег Витальевич сделал неопределенный жест бровями. Ясно. Он тоже думает, что Динку похитили именно эти ублюдки. Я вспомнила силу рук высокого грабителя и невольно хрустнула пальцами.
– Не накручивайте себя, – сказал следователь.
– Легко сказать! – пробормотала я. – Это же не ваша сестра!
Влад поторопился сменить тему. Вскочил с табуретки, задвинул ее под стол, подхватил меня под локоть:
– Ладно, поехали в травмпункт. А потом ко мне, проверим, где ты посеяла этот проклятый амулет.
Я покорно поднялась, положила отбивную на стол.
– Мне нужно одеться. Олег Витальевич, можно взять джинсы и майку?
– Посидите здесь, – велел следователь. – Сейчас сам принесу. – Он на минуту удалился в комнату, негромко поговорил с коллегами и вернулся обратно с трофеями. – Подойдет?
– Подойдет, – ответила я, хватая принесенные вещи. – С таким фингалом под глазом мне сейчас все подойдет. Страшнее не стану.
– Очками прикроешь, – утешил Влад.
Я только вздохнула.
Через сорок минут мы отыскали дежурный травмпункт и прошли обследование. Вернее, я прошла. Врач тщательно зафиксировал побои, после чего снял мои многострадальные ребра на старом рентгеновском аппарате. Знаете, его еще называют "маленький Чернобыль".
Я получила хорошую дозу радиации и сразу почувствовала себя бодрее. Не знаю, почему. Наверное, современный человек – это мутант, не способный обходиться без запаха гари, бензина, расплавленного асфальта, хлорированной воды и ежедневной дозы радиации. Цинично? Что делать, жизнь наша такова!
Впрочем, повод для оптимизма нашелся не только в этом.
– Перелома нет, – объявил врач, когда рассмотрел снимок.
– Ура! – возликовала я.
– Есть маленькая трещинка.
– Трещинка?
– Трещинка, – подтвердил врач.
– Это опасно?
– Нет. Если вы не будете прыгать, делать резких движений и не упадете.
– Я постараюсь, – пообещала я.
– Ну и хорошо, – завершил врач. Вручил мне "фото на память", выписал справку о временной нетрудоспособности, и мы с Владом покинули его гостеприимный кабинет.
– Ну, что, бедняжка моя, – сказал Влад. – Едем ко мне или вернемся домой? Может, ты хочешь прилечь?
Я вспомнила, что меня ждет дома, и содрогнулась.
– Нет уж! У меня сил нет, чтобы все это убрать!
– Тебе и не понадобится, – утешил Влад. – Позвоню Анне Ильиничне, она приедет...
– Нет! – взвизгнула я. – Никаких бабушек! Я сама! Я Тоньку попрошу! Я... я... я...
Меня заклинило, как заезженную пластинку. Влад бросился меня успокаивать.
– Не хочешь – не надо! Лиза, не волнуйся! Давай вернемся, попросим у врача валерьянку!
Я топнула ногой. Нет, это невыносимо! Что я, больная, что ли?!
– Поехали к тебе! – велела я решительно.
– Точно?
– Точно! Прекрати носиться со мной, как с дефективной!
Влад сделал молчаливый жест, означающий согласие на все, что угодно. И мы поехали на Ленинский проспект.
Влад припарковал машину на прежнем месте. Я вышла из салона, окинула взглядом знакомый двор. Опустила очки чуть ниже, чтобы прикрыть распухшую скулу, торопливо нырнула в подъезд, проскочила мимо консьержа. Мало радости здороваться с людьми, когда выглядишь таким образом. Перед дверью своей квартиры Влад вдруг притормозил.
– Опля, – сказал он, глядя куда-то вверх.
Я подняла глаза. Над дверью была вкручена маленькая лампочка.
– И что? – спросила я.
– Не горит.
– А должна?
– Должна, – ответил Влад. Поколебался и добавил: – Это сигнализация.
Мы потоптались на коврике, разглядывая лампочку.
– А ты не забыл позвонить на пульт? – спросила я.
Влад почесал затылок:
– Знаешь, это смешно, но я не помню. Может, и забыл. Вчера такой странный день выдался, столько событий... Не знаю. Вполне возможно, что забыл.
Я взялась за ручку, подергала дверь:
– Заперто.
Влад достал ключи и в нерешительности замер.
– Лиза, иди вниз, – решил он вдруг. – Если я через пять минут не перезвоню тебе на мобильник, вызывай милицию.
– Вот еще! – фыркнула я. – Никуда я не пойду! Или вместе входим, или вместе уходим!
Влад вздохнул и решился:
– Ладно. Если что – пеняй на себя.
Он отпер замки, открыл дверь и вошел в прихожую первым. Остановился и замер, озираясь кругом.
Я осторожно шагнула следом. Не знаю, что я готовилась увидеть. Наверное, такой же разгром, как у меня в квартире. Согласитесь, это было бы справедливо! Но ничего подобного не увидела. В квартире царил все тот же образцово-показательный порядок, который поразил меня вчера.
– Странно, – сказала я.
– Странно, – повторил Влад, но с какой-то другой интонацией. Не снимая ботинок, пошел в гостиную.
Я осталась стоять на месте.
Влад вернулся обратно через несколько минут. Он был бледен и серьезен.
– Здесь кто-то был, – сказал он.
– Не может быть!
– Я тебе говорю! – повторил Влад настойчиво и убедительно. – Здесь кто-то был! Квартиру обыскали! Очень аккуратно обыскали, вещи старались не перекладывать, но... – Он пожестикулировал, поискал нужные слова. – Я нюхом чую!
Я с сомнением шмыгнула носом.
– Не веришь?
Я не ответила. Влад нырнул в открытую дверь кабинета. Я крикнула вслед:
– Посмотри возле компьютера! Может, мой амулет там лежит!
Влад вернулся, держа в руке бежевый носовой платок. Молча протянул его мне.
– Что это? – удивилась я. Рассмотрела платок и отпихнула руку Влада. – Это не мое!
– И не мое, – ответил Влад.
Он сказал это с такой убедительной простотой, что я замерла на месте. До меня наконец стало доходить: Влад прав. Кто-то обыскал его квартиру так же, как мою и Динкину. Только очень аккуратно.
– Положи его в какой-нибудь чистый пакет, – сказала я дрожащим голосом. – Платок сохраняет запах. Его можно дать собаке, и она определит, если надо, чья это вещь.
– Разумно, – пробормотал Влад, ринулся на кухню, завозился среди каких-то шуршащих пакетов.
Я стояла в прихожей и не могла заставить себя войти в комнату.
Наконец Влад вернулся. Платок был упакован в новенький целлофановый пакет и плотно запечатан.
– Милицию будем вызывать? – спросила я.
– Не знаю. Думаешь, нужно?
Я пожала плечами:
– Думаю, да. Вдруг здесь остались какие-то невидимые следы. Пускай эксперты поработают.
Влад с тоской вздохнул:
– Они мне тут все перевернут... А, ладно! Звони своему следователю!
Я достала мобильник и набрала номер Олега Витальевича, чтобы порадовать его еще одним известием.
События покатили неконтролируемым снежным комом.
Следователь с опергруппой прибыл быстро: минут через сорок.
– Ну, что? – спросил он, переступая через порог. – Та же картина разрухи?
– Да нет, – ответила я с сожалением. – Обыскали, но аккуратно. Бардак не устроили. – А про себя подумала: нет на свете справедливости!
– Я все-таки снял ваши замки, – сказал Олег Витальевич.
Я растерялась:
– И оставили дверь открытой?
– Нет. В квартире сидит ваша подруга Антонина Сергеевна. Я проверил у нее документы. Да и соседи подтвердили, что она у вас часто бывает.
Я немного успокоилась. Раз Тонька у меня, значит, все в порядке. Вряд ли кто-то полезет днем в мою многострадальную квартиру.