Почему бы не воспользоваться случаем и не осмотреть номер подозрительной дамы? Ведет она себя странно, следит за "блестящими" девицами, живо интересуется убийствами… Впрочем, интерес – это еще не преступление, а вот ее маневры заставляли призадуматься.
В номере было чисто, но вещи хозяйки были небрежно разбросаны по углам, образуя живописный беспорядок. Стараясь оставлять как можно меньше следов, Серафима обошла комнаты. На столе бросалась в глаза внушительная кипа детективов, батарея флакончиков, пузырьков и баночек с косметикой. Со спинки кресла свешивался шелковый шарф и свободный цветастый балахон. В углу комнаты стояла пара запыленных кроссовок.
Пока ничего подозрительного.
Серафима встала на колени и заглянула под кровать. Пусто. Чемодана там не было, а ей хотелось заглянуть именно туда – вряд ли какой нормальный человек станет хранить улики или компромат на самого себя у всех на виду.
Изящный клетчатый чемодан и кожаная дорожная сумка нашлись в шкафу. Серафима плюхнулась на пол и раскрыла "молнию" на сумке. Ничего интересного: белье, купальник, несколько белых футболок, лекарства, косметичка. В чемодане оказались куда более интересные вещи: три разных парика – платиновый, черный и светло-русый. Серафима вспомнила, что черный гладкий парик-каре был на Агате, когда они с Ником заметили ее в ресторане.
Там же лежал смятый брючный костюм, на рукаве жакета зияла дыра с рваными краями. Серафима вспомнила о кусочке льна, который теперь хранился у нее в кошельке, и усмехнулась. Улика, конечно, но совершенно бесполезная. Кроме того, она обнаружила три разноцветные банданы вполне молодежного вида, бейсболку, трикотажную кофту с капюшоном, целый набор темных очков и два длинных платья из марлевки.
Все это барахло было явно предназначено для маскировки, чтобы жертва слежки не заметила или не узнала своего преследователя.
Подняв голову, Серафима обнаружила на верхней полке шкафа три шляпы: одна – с широкими полями и лентами, вторая – соломенная, формой напоминающая абажур торшера, третья – крошечная, кремового цвета, с тончайшей вуалью.
Припомнив о рыжем парике и балахоне в крупный цветок, Серафима только хмыкнула. Агата явно неплохо подготовилась и заблаговременно запаслась всем необходимым для того, чтобы менять внешность.
В ванной комнате она нашла два тюбика с автозагаром, целый ворох разнообразной декоративной косметики и окончательно убедилась, что первоначальная догадка была верной. Там был даже театральный грим, который в обычной жизни не используется!
Серафима взглянула на часы и поняла, что находится в комнате уже почти десять минут. Не стоит увлекаться, ведь хозяйка может прийти в любую секунду! Она уже собралась покинуть комнату, как вдруг ее взгляд упал на простой белый конверт, лежащий на столе. Мимо такого она пройти не смогла и рысцой направилась к столу.
Конверт был чистым – ни марки, ни надписей. Внутри лежали фотографии, три самые обыкновенные глянцевые фотографии размером десять на пятнадцать. Серафима невольно затаила дыхание.
На всех снимках был изображен один и тот же человек – симпатичный парень лет двадцати шести – двадцати семи, с ясными глазами и доброй улыбкой. "Хорош", – признала Серафима, глядя на него. Лицо парня показалось ей смутно знакомым, но она так и не вспомнила, где могла его видеть.
На первой фотографии он стоял на заснеженном склоне с лыжными палками в руках, на второй сидел в кресле, а на коленях у него устроился щенок добермана. На третьем снимке парень обнимал за талию девушку, которая прильнула к нему и положила голову на плечо. Присмотревшись, совершенно обалдевшая Серафима узнала в девушке одну из тех двоих, в блестящих платьях, которые склеили кавказцев в ресторане и за которыми следила Агата.
Надо было убираться, пока ее не застукали на месте преступления, но уйти Серафима снова не смогла. На кровати возле подушки валялся цифровой фотоаппарат Агаты, и упустить такой шанс было бы просто глупо!
Трясущимися от волнения руками она включила фотоаппарат и лихорадочно пролистала снимки, хранившиеся в памяти. Помнится, Агата говорила, что осматривает достопримечательности, например крепость, и делает множество фотографий. Но пейзажей и живописных видов там почти не было. Серафиме хватило и минуты, чтобы убедиться: больше всего Агату интересовали "блестящие" девицы. Вот они на пляже, вот в каком-то уютном ресторанчике, обедают и оживленно болтают, вот они в баре, за стойкой, потягивают коктейли. На половине фотографий присутствовали разнообразные мужчины, с которыми девицы, похоже, весело проводили время. Были там и те самые кавказцы, и Серафима узнала на снимке интерьер ресторанчика, в котором они с Ником заметили Агату. Вот и та самая икебана, которая послужила лишь поводом подобраться поближе к объекту съемки.
Становилось все интереснее и интереснее. Кто тот молодой человек? Кто эти девицы и почему Агата следит за ними? А в том, что она следила, Серафима нисколько не сомневалась. Оставалось лишь догадываться, какую цель преследовала элегантная пожилая дама и не связана ли она, эта цель, с алмазом покойного ювелира?
Потом она вспомнила о двух убийствах и засомневалась: а способна ли старушка убить кого-нибудь? Тем более если учесть пол, рост и довольно-таки развитую мускулатуру обеих жертв. Рощин так вообще был здоровяком, а Крысеныш – хоть и худощавым, но довольно-таки жилистым.
Впрочем, для того чтобы нажать на курок, больших усилий прикладывать не нужно, с этим даже ребенок справится…
Тут Серафима вспомнила, где находится, и решила, что предаваться дедукции в чужом номере – довольно неразумно и даже опасно, и поторопилась поскорее покинуть вражескую территорию.
В ту самую секунду, когда она выскользнула в коридор и прикрыла дверь, из-за поворота вышла горничная, таща за собой пылесос. Та самая болтушка, которая сегодня так активно пересказывала телефонному собеседнику подробности убийства Крысеныша.
Серафиму мгновенно бросило в жар, потом в холод, и она замерла на месте, смутно подозревая, что вот-вот хлопнется в обморок. Горничная остановилась, подозрительно глядя на Серафиму, перевела взгляд на ее пальцы, которые продолжали сжимать дверную ручку, и сделала несколько шагов вперед. Пылесос с грохотом покатился следом.
– Вы что-то хотели? – спросила горничная, поравнявшись с Серафимой и бросая подозрительные взгляды на красноречиво приоткрытую дверь.
– Мм-м… Да, я хотела заглянуть к Агате… – И Серафима отдернула пальцы от дверной ручки. Она чувствовала, что ее щеки пылают, но попыталась успокоиться. – У меня болит голова, и я хотела попросить у нее таблетку.
– У администратора есть аптечка, – уведомила ее горничная. – Вы могли бы сразу спуститься вниз и попросить таблетки.
– Правда? Надо же, а я и не знала. Ну что ж, я так и сделаю, спасибо.
– А почему дверь приоткрыта? Постоялица сейчас в номере? – Голос у горничной звучал по-прежнему чрезвычайно подозрительно. Как видно, она подозревала, что журналистка промышляет кражей в номерах.
– Понятия не имею! – соврала она, как ей показалось, не слишком убедительно. – Я не успела постучать.
– Вы решили войти без стука? Дверь-то открыта! Простите, здесь кто-нибудь есть? Это горничная! Можно войти?
Никто, естественно, не отозвался, и горничная распахнула дверь пошире. Серафиму била дрожь, но она храбрилась. В конце концов, никто не видел, что она выходила из номера Агаты, а приоткрытая дверь еще ничего не доказывает!
Горничная прошла в комнату, покрутила головой и вернулась, полная нехороших подозрений.
– Ее нет.
– О, значит, мне действительно нужно взять таблетку у администратора.
– Но куда же она делась?
– Понятия не имею, – призналась Серафима, силясь улыбнуться. – Наверное, вышла куда-то.
– Но дверь открыта!
– Послушайте, спросите у нее сами, я не в курсе!
И Серафима зашагала к лестнице. У дверей ее настигла горничная:
– Я провожу вас.
Пришлось тащиться вниз и изображать сильнейший приступ головной боли. У стойки администраторши Серафима притормозила и попросила аптечку.
– В двадцать шестом люксе открыта дверь, а постоялицы в номере нет, – доложила горничная громким шепотом.
– Не видела, чтобы она выходила, – пожала плечами администраторша, достала пухлую аптечку, набитую лекарствами и смерила Серафиму острым, как лезвие бритвы, взглядом.
– Может, опять того… случилось что-нибудь? – переполошилась горничная. – Мало нам двух убийств, теперь еще и третья куда-то запропастилась.
– Надя! Не поднимай панику. – И администраторша красноречиво покосилась в сторону Серафимы. – Иди работай, только сначала запри люкс, мало ли что!
Она вручила горничной запасной ключ с биркой и сухо кивнула Серафиме, которая рассыпалась в благодарностях. Надя, поигрывая ключом, смерила журналистку подозрительным взглядом.
Еще раз поблагодарив, Серафима отправилась к себе. Ее колотила нервная дрожь. Это ж надо было так засыпаться! Ну что ей стоило выйти на полминуты раньше?! Теперь горничная непременно заподозрит ее во всех смертных грехах, а это было бы очень некстати!
Она умылась прохладной водой, закурила и попыталась мыслить здраво. Ладно, черт с ней, с горничной, надо просто забыть о ней и успокоиться. А вот Агата волновала ее куда больше.
Как бы узнать, зачем она следит за девицами и каким боком это связано с алмазом, если вообще связано? А еще несчастный Крысеныш, которого убили ночью на пляже. Какого черта он туда потащился? Ночью?
Эх, как жаль, что Ник… Что они поссорились. Серафиме захотелось поговорить с ним, обсудить ситуацию, а вдруг это поспособствует притоку свежих идей! Но бежать к опальному красавчику она не собиралась.
А может, Ярослав? Он парень хороший, к тому же немного в курсе событий. А Серафиме сейчас требовалось хоть с кем-то пообщаться, иначе она скоро начнет беседовать сама с собой.
Глава 19
В "Байкере" Ярика не было. Все правильно, его смена начинается в десять вечера, а сейчас часы на запястье Серафимы показывали только половину шестого. Она выцыганила у молоденькой барменши адрес дома, который Ярик и его друзья снимали вскладчину на целую компанию, и отправилась туда.
Дом этот находился совсем недалеко от гостиницы. Серафима нашла его довольно быстро: несуразное двухэтажное строение со множеством пристроек бросалось в глаза уже издалека. На балконе дома пили пиво две юные красотки, во дворе находилась кабинка летнего душа, внутри кто-то мылся и развлекал себя и окрестности пением романсов. В теньке лежал лохматый черный пес и тяжело дышал, свесив язык. Серафима посочувствовала бедняге.
Чтобы попасть в дом, нужно было подняться по металлической лестнице, чрезвычайно крутой и неудобной. Серафима с сомнением осмотрела шаткую конструкцию. Девицы, в свою очередь, смотрели на Серафиму с искренним любопытством.
– Привет! А Ярослав тут живет?
Девицы покивали, и Серафима с тяжким вздохом полезла наверх. Лестница шаталась, жалобно скрипела и раскачивалась, отчего журналистке пришлось крепко вцепиться в перила и закрыть глаза от ужаса. Пес внизу радостно гавкнул, певец вышел из душевой кабинки и с интересом взирал на происходящее.
На последней ступеньке Серафима вознесла благодарственную молитву и поклялась больше внимания уделять своей физической подготовке. Девицы пялились на нее, как на Мадонну. Обеим было лет по восемнадцать, они были покрыты загаром цвета молочного шоколада, а их фигурам позавидовала бы любая супермодель. Серафима тоже позавидовала, хотя и не была супермоделью.
Как оказалось, сидели они не на балконе, а на террасе, которая служила также кухней. Здесь стояли допотопная газовая плитка, стол, шкафчик и древний диван.
– Уф! Ну и лесенка у вас. Привет, меня зовут Серафима. – Она помахала глазеющим на нее девицам. – А где Ярикова комната?
Девицы дружно показали жестами направление. Почему-то они не произнесли ни слова.
В кухню влетела еще одна девица, нагруженная сковородкой, пакетиком риса, бутылкой масла и несколькими помидорами. Равнодушно поздоровавшись с Серафимой, она грохнула сковородку на плиту. Казалось, никто не удивляется постороннему человеку в доме.
Судя по всему, комната в конце коридора принадлежала именно Ярославу. Серафима толкнула дверь, первым делом увидела кровать, на которой лежали штаны со знакомыми полосатыми подтяжками, и убедилась, что попала по адресу. В комнате никого не было, только на соседней кровати громоздилась какая-то невразумительная куча, накрытая одеялом. К своему ужасу, Серафима вдруг поняла, что куча активно шевелится и издает жуткие стоны.
Она испугалась, что человеку плохо, подошла было поближе, но одеяло вдруг сползло, и под ним обнаружилась парочка, которая с упоением предавалась любви. Серафима страшно покраснела, из горла вырвался хрип, долженствующий служить извинениями, но парочка даже не заметила ее присутствия и продолжала свое занятие.
Шокированная и сгорающая от стыда, Серафима выскочила из комнаты и стрелой припустила на кухню. "Шоколадные" девушки по-прежнему пили свое пиво, а их товарка готовила рис.
– Э-э-э… простите, я, кажется, ошиблась комнатой, – пробормотала Серафима.
– А тебе кто нужен? – Девушка оторвалась от плиты и повернулась к ней.
– Ярослав.
– А что, там никого нет?
– Есть, только там какая-то парочка в постели…
– А, все правильно, Ярик там живет, это ему с соседом не повезло. Сексуальный гигант! Наверное, Ярослав с ребятами на пляже.
– А где они купаются?
– Они ездят на автобусе на дикий пляж, отсюда десять километров. Объяснить, как добраться?
– Нет, спасибо, – отказалась Серафима, – я лучше с ним вечером увижусь в баре.
– Ну как хочешь, – сказала девушка равнодушно. – Ты его подружка?
– Нет, просто знакомая. Слушай, а почему девчонки не сказали, что Ярика нет? Не пришлось бы лезть по этой жуткой лестнице!
– Да, лестница у нас хоть куда. А девчонки нерусские. Польки они. Понимать понимают, а говорить по-русски не могут. Правда, солнцы?
"Солнцы" покивали и разразились целым потоком чужеземной речи. Серафима кивнула иностранкам и поползла вниз по лестнице.
Жаль, что Ярослава нет, поговорить не с кем. А в том, что сегодня она пойдет в "Байкер", девушка не была уверена.
В задумчивости она вышла за калитку, проковыляла вниз по каменистой дороге и очутилась на стоянке такси. Кстати, ведь Аллу вчера отвозил таксист! Надо его разыскать и потребовать, чтобы он вспомнил номер дома на Садовой.
Серафима смутно вспомнила того таксиста – круглое румяное лицо, жесткие черные усы и залысины надо лбом. Она обошла площадь, заглядывая в окно каждой машины, чем вызвала небывалый ажиотаж среди водителей. Они решили, что потенциальная клиентка ищет самого молодого и симпатичного, и принялись наперебой предлагать свои услуги.
Но искомое лицо она не обнаружила. В группке мужчин, которые курили возле своих железных коней, усатого таксиста тоже не оказалось.
– Девушка, вы не меня случайно ищете?! – крикнул нагловатый молодой парень.
– Нет, не вас! Мне нужен мужчина средних лет, с усами, лысоватый. Он вчера отсюда отвозил мою знакомую.
– А, так это Колька. Вон едет!
И правда, на площадь лихо въехала "шестерка", за рулем которой сидел тот самый усатый таксист. Серафима кинулась к нему, рискуя угодить под колеса.
– Девушка, вы что, с ума сошли, под машину кидаетесь?! – вознегодовал усатый, опуская стекло.
– Нет, мне очень нужно с вами поговорить! – Серафима без спроса распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье. – Я много времени у вас не отниму. Вы помните девушку, которую отвозили вчера на Садовую? Красивая, темненькая, с чемоданом. Ну она еще с вами торговалась очень здорово!
– Ну помню, – с легким недоумением ответил дядька. – Только она передумала и попросила высадить ее возле рынка.
– Как? И все?
– А что вам еще надо? Я ее до рынка и отвез, все в лучшем виде. А что, какие-то проблемы?
– Просто мне очень нужно ее найти, и я думала, вы сможете мне помочь, – расстроенно сказала Серафима. – Ладно, извините, что побеспокоила.
Вот так, очередная невезуха. Похоже, сегодня день неудач. Аллу не нашла, поиграла в русского разведчика Исаева, которого чуть не разоблачили, и даже Ярик от нее куда-то смылся! Что дальше?
Она закурила и с завистью посмотрела на беззаботных туристов, которые спешили на экскурсию в крепость. На обочине сидели двое парней, громко хохотали, пили пиво и ели чебуреки.
"Кстати, возле крепости продают самые вкусные в мире чебуреки", – вспомнила Серафима. Ноги сами повернули в нужном направлении и привели ее к палатке, из которой доносился неописуемый запах жареного теста. Покуривая сигарету, она встала в конец длиннющей очереди.
Стоять пришлось минут пятнадцать. Солнышко немилосердно припекало; Серафима сбегала в соседнее кафе, купила бутылку ледяной минералки и вернулась в очередь. Так, попивая воду, она смиренно стояла, поглядывала на часы и вдруг ощутила знакомое покалывание в спине. Снова этот пристальный взгляд, который буквально чувствуешь кожей!
Она не стала метаться и паниковать. Спокойно отстояла очередь, купила два вкуснейших чебурека с сыром и свежей зеленью и медленно, не торопясь съела их, сидя на каменном парапете.
Вокруг текли толпы туристов, и вычислить среди них того единственного, кто интересуется скромной персоной журналистки, было вряд ли возможно. Серафима изо всех сил делала вид, будто ничего не происходит.
Еда несколько примирила ее с действительностью, но сидеть вот так до бесконечности не получится. Может, вернуться в гостиницу? Следивший за ней человек знает, где она живет, так что ничего нового для себя не откроет. Поступить так было бы логичнее и безопаснее всего, но Серафиме вдруг до дрожи захотелось увидеть преследователя. Да и вообще убедиться в его существовании, ибо никаких реальных следов его присутствия, кроме сверлящего взгляда, не было.
Она встала, выбросила картонку в мусорное ведро, допила воду и сунула в рот сигарету. Люди все шли и шли, их было необычно много, и Серафима не сразу осознала, что одеты они как-то странно. На девушках были длинные платья, а мужчины вообще оделись кто во что горазд. Когда мимо продефилировали две принцессы в бархатных платьях, группа рыцарей в доспехах и несколько бродячих менестрелей, она поняла, что попала на какой-то костюмированный фестиваль.
Все они шли в сторону крепости, а из-за древних каменных стен раздавалась музыка. Кажется, это именно то, что нужно.
Серафима подошла к кассе, купила билет, чувствуя спиной присутствие врага. На билете была красочная надпись: "Международный рыцарский фестиваль". У нее спросили, собирается ли она оплачивать отдельно фото-или видеосъемку, и Серафима помотала головой. Фотоаппарат она благополучно забыла в Москве.
С толпой туристов она вошла в высокие крепостные ворота, миновала полуразрушенную башню, обогнула толпу возле сувенирных лавочек и замерла в восхищении.
Перед ней раскинулось огромное пространство, окруженное каменными зубчатыми стенами. Впереди маячила гора, на которой возвышалась башня, и туда, наверх, с упорством муравьев ползли люди, казавшиеся отсюда крохотными точками. На выжженной солнцем траве расположились шатры, ветер пах морем и пряностями, а над всем этим раскинулось громадное южное небо.