Внезапно я услышал над головой рев мотора. Я поднял голову и увидел летящий самолет. Судя по времени это был как раз тот самый рейс, который должен был доставить меня в Москву.
Глава десятая
Ланина все не приезжала, и я отчаялся ее дождаться. Пару раз я звонил ей по мобильному телефону и получал стандартный ответ: я занята. Уже давно стемнело, и меня пугало ее возвращение по темному дороге. Я уже было собрался отправиться ей навстречу, как в дом вошел Арсений. В руках он держал большую дорожную черную сумку.
– Выполнил заказ? – спросил я.
– А как же, – довольно улыбнулся Арсений. – За такие деньги тут пушку можно достать.
– Показывай.
Арсений расстегнул сумку и извлек из нее автомат. Он явно был новенький, у него даже сохранилась заводская смазка. Я стал проверять его. За этим делом меня и застала Ланина. Увидев грозное оружие в моих руках, она удивленно остановилась.
– Я решил, что нам не помешает пополнить наш арсенал, – ответил я на ее молчаливый вопрос. – А Арсений нам помогает в этом деле.
Ланина неожиданно шагнула к Арсению и пожала ему руку.
– Если вы поможете нам, я помогу вам, – доходчиво объяснила она.
Я увидел, как заблестели глаза у парня. А она точно уловила, какой нужен подход к нему, Арсению явно понравился ее лаконичный деловой тон.
– Садитесь, – сказала она ему. – Нам что-нибудь угрожает?
– Да.
– Что вы хотите за помощь нам?
– Убраться отсюда подальше.
– Москва вам подходит?
Арсений кивнул головой.
– Если мы сумеем выбраться отсюда живыми, мы найдем для вас там местечко, – усмехнулась Ланина. – А сейчас я бы хотела поужинать.
После ужина Арсений ушел в свой дом, мы же расселись возле камина.
– Сегодня был один из самых тяжелых дней в моей жизни, – проговорила она и закрыла глаза. Прошло уже несколько минут, а она продолжала сидеть в той же отрешенной от мирских забот позе. Я видел, что она в самом деле сильно измучена. – Как вы думаете, на него можно положиться? – вдруг спросила она, не поднимая век.
– Трудно сказать, как можно знать, что у человека на уме и на душе. Но ситуация крайне опасная, добровольно они нас не выпустят отсюда.
– Я знаю, – спокойно произнесла она и открыла глаза. Я сегодня имела долгий разговор с Курбатовым. Я почувствовала, ради сохранения своих позиций на комбинате он готов на все.
– Он вам угрожал?
– Напрямую нет, но угроза буквально исходила из каждого его слова и жеста.
– Пока еще есть возможность, нам надо уезжать.
– Пока я не доведу дело до конца, я не уеду. Уже есть кое-какие результаты проверки, они просто ошеломительные. Речь идет о сотнях миллионах долларов, которые они перекачали в свой карман.
– Кто они?
– Курбатов и… – Ланина замолчала. – В ближайшие дни он будет снят со своей должности.
– Зная его характер, можно предположить, что он нанесет упреждающий удар.
– Что вы предлагаете?
– Нам следует немедленно обратиться за помощью к ребятам из службы безопасности, которых мы привезли с собой.
Ланина отрицательно покачала головой.
– Невозможно. Они охраняют аудиторов. Им каждый день кто-то угрожает. Не будь их, они все давно бы отсюда сбежали. Я не могу так рисковать ими. Поэтому мы должны рассчитывать только на свои силы. – Она показала на стоящий в углу автомат. – Вы правильно поступили. Между прочим, я хорошо стреляю, когда-то даже немного занималась стрелковым спортом.
– Нас слишком мало.
– Вы должны что-то придумать. Жаль, что уехал дядя Паша. Так клонит в сон, что кажется, что могу проспать целые сутки. – Она встала и направилась к выходу из комнаты. Но не вышла, а остановилась на пороге. – Я сегодня весь день гадала: улетите ли вы или нет?
– Как видите, не улетел.
– Я этому рада. – После этих слов она вышла из комнаты.
Глава одиннадцатая
Последующие три дня мы почти не расставались. Я следовал за ней повсюду, как тень или даже еще плотнее, чем тень, ибо она, как известно, исчезает в закрытых помещениях. Разлучались мы лишь тогда, когда шли спать; она в свою комнату, я – в свою. Но за все это время общались мы крайне мало. На комбинате у нее было столько дел, что на посторонние разговоры оставалось не более нескольких минут; вечером, вернее ночью, когда мы возвращались в свою лесную берлогу, оба валились с ног от усталости и, согласовав распорядок дня на следующий день, расходились.
Предчувствие опасности не покидало меня все это время, я настороженно следил за всем, что происходит вокруг. Периодически я доставал из кармана зажигалку и проверял себя: вспыхивает ли пламя? Но лишь пару раз из нее выскакивал красно-синий огонь. Это на вид самая обыкновенная вещица оказалась чутким барометром моего внутреннего состояния.
Ланина заметила, что я то и дело провожу непонятные эксперименты с зажигалкой и спросила меня, для чего я это делаю? Я объяснил ей секрет этой вещицы. Ланина попросила дать ей зажигалку и с первого же раза вызвала огонь. Несколько секунд она задумчиво смотрела на пламя, затем вернула зажигалку мне, предлагая сделать то же самое. Но у меня ничего не получилось.
– Выходит, вы волнуетесь больше, чем я, – усмехнулась она. – А ведь завтра мне предстоит тяжелейшая битва, назначено совещание по предварительным результатам проверки. – Она сделала паузу. – Боюсь, но Курбатову придется пережить очень неприятные минуты, он лишится своего кабинетам, на оборудование которого он затратил не одну сотню тысяч долларов. Наши проверяющие раскопали достаточно материалов, чтобы снять его со свистом. Я даже не представляла, каких масштабов достигло тут воровство.
Мне стало тревожно. В том, что позволят провести совещание, я не был уверен.
Но день прошел на редкость спокойно, мы благополучно вернулись в наше временное жилище даже раньше чем обычно. Нас ждал Арсений, я стал расспрашивать его о том, не происходит ли чего-нибудь необычного, но он не мог ничего мне сообщить; никакой информации к нему не поступало. Или он не желал ею с нами делиться?
Послу ужина Ланина не отправилась спать, а предложила мне посидеть у камина. Из буфета мы прихватили бутылочку красного легкого вина и расположились рядом с огнем. Я видел, что Ланина несколько взбудоражена.
– Дайте мне вашу зажигалку, – попросила она.
Я дал. Она попробовала ее зажечь, но не вышло.
– Я так и думала, я волнуюсь перед завтрашним собранием.
– Что вас беспокоит?
– А если он мне не подчинится, откажется отдавать ключи от своего кабинета. Что будет тогда? Как я смогу заставить его это сделать? У него тут сила, кому я прикажу? – Она посмотрела на меня.
– Честно говоря, меня волнуют другие вопросы.
– Что же вас волнует?
– Что случиться потом, после собрания? Уж слишком тихо протекали эти дни.
– Я вам скажу, он думает, что ему делать? И, наверное, советуется.
– С кем?
Ланина ничего не ответила.
– Вы считаете, что я поступаю опрометчиво? – вдруг спросила она.
– Не то слово, мне кажется, все, что вытворяете, это просто безумие.
– Тогда почему вы не уехали?
– Я собирался.
– И что вас остановило?
– Наверное, мне интересно довести эту партию до конца.
– Я поняла, что нас объединяет: вы – игрок, и я – игрок. Мы оба – игроки.
– Игра-то смертельная.
– А какой смысл играть в другие игры. Не на бега же ходить.
– Можно и на бега, я, кстати, любитель.
– И есть успехи?
– Обычно я проигрываю.
– В этот раз вы должны выиграть наш забег? Знаете, какие тут ставки?
– Конечно, знаю, наши жизни.
Ланина несколько секунд сидела неподвижно, как человек, погрузившийся в состояние медитации. Затем она вдруг резко встала.
– Пойду спать, надеюсь, сегодня ничего не случится.
– Я тоже надеюсь.
Ланина ушла к себе, а я вышел из дома, внимательно огляделся. Вечер был на удивление тихим, окружавшие нас со всех сторон деревья стояли абсолютно неподвижными, как часовые на посту. Осмотревшись, я отправился к Арсению.
Мы долго с ним совещались, я обнаружил в нем живой ум, сметку и немалую фантазию. Наше заседание продлилось до середины ночи. Когда я наконец разделся и лег спать, то у меня было даже не предчувствие, а полное убеждение, что завтра будет один из самых трудных дней в моей жизни. Впрочем, когда-то же он должен наступить.
Утром мы отправились с Ланиной на комбинат. Она сидела очень прямо на заднем сиденье машины, и казалось столь сосредоточенной на самой себе, что ничего не замечала вокруг. И все же я преувеличивал степень ее отрешенности от мира. Внезапно она тронула меня за плечо.
– Я сегодня обязана победить. Если я этого не сделаю, я уйду из концерна. У меня все равно ничего не получится. Я так решила.
Ланина откинулась на спинку сиденья. Я посмотрел на нее. Что за таинственная пружина спрятана в теле этой молодой женщины, которая заставляет ее бросать вызов могущественным и сильным мужчинам?
На комбинате Ланина заперлась в одном из кабинетов с сотрудниками аудиторской фирмы. Я же, не зная чем себя занять, бесцельно ходил взад вперед по зданию заводоуправления. Мимо меня проносились работающие там люди, почти все лица выражали крайнюю степень озабоченности и тревоги. Я остановился возле приемной директора. На табличке крупными жирными буквами была выведена фамилия Курбатова. Будет ли она висеть завтра? подумалось мне.
В районе директорской приемной царило необычайное оживление. Не проходило и двух-трех минут, чтобы через эти двери не прошествовал бы очередной сотрудник. Не было никаких сомнений, что не только Ланина, но и противная сторона готовится к решающему сражению.
Внезапно что-то екнуло у меня внутри, я увидел, как в сопровождении двух охранников к дверям приемной приближался Шутник. Увидев меня, он остановился.
– Какая приятная встреча, приятель! Чего тут стоишь? Иль ты в разведке? – Шутник, довольный своим чувством юмора, засмеялся.
– Жду, когда начнется совещание.
– А, ну жди. Говорят там будет весело. Я бы тоже с радостью поприсутствовал, да у меня масса дел. – Неожиданно он извлек из кармана зажигалку. – Попробуем? – Он щелкнул затвором, и огонь послушно затрепетал у него в руках. – А теперь ты.
Я попытался повторить его опыт, но огонь в моей зажигалке не захотел меня слушаться.
– Нервный ты стал, приятель, – хохотнул Шутник. – Может, тебе успокоительного попить? Хочешь, пришлю?
– Не надо, без него справлюсь.
– Зря отказываешься. Ну, я не прощаюсь, еще может сегодня встретимся, – проговорил Шутник и скрылся за массивными дверьми.
Я проводил его взглядом: я бы предпочел с ним не встречаться, ни сегодня, ни в любой другой день.
Как и намечалось, совещание началось ровно в двенадцать. Более чем просторный кабинет Курбатова с трудом вместил всех приглашенных на него. За главным столом сидели Ланина, Курбатов, руководитель бригады проверяющих, заместители директора.
Я не видел Курбатова с момента встречи нашей делегации. За этот непродолжительный срок он изменился. Если тогда на его губах, хотя и нечасто, появлялся некий суррогат улыбки, то сейчас такого мрачного выражения лица я давно не видел. Было очевидно, что ему с трудом удается сохранять спокойствие. Периодически он бросал на сидящую от него в полуметре Ланину взгляды. И всякий раз в этот момент мне становилось не по себе. Я бы дорого отдал за, чтобы проникнуть в его черепную коробку и покопаться там в его мыслях. Такой человек так просто не сдается, не отдает того, что он считает принадлежит ему по праву. Тем более в этом таежном краю люди привыкли жить по законам, которые они устанавливают сами себе. Это вчера вечером мне четко разъяснил Арсений.
Совещание началось на удивление спокойно. Курбатов докладывал об итогах работы комбината, о проблемах, с которыми он сталкивается, о нехватки средств, что мешает запустить столь нужный новый цех. Его доклад звучал деловито, было очевидно, что он прекрасно разбирается в ситуации. К тому же я обнаружил, что он неплохо владеет словом; перед собравшимися невольно возникал образ отличного директора, отдающего все силы работе.
К тому моменту, как он закончил говорить, у меня сложилось мнение, что Ланиной будет сложно изменить то благоприятное впечатление, которое оставил у всех доклад Курбатова. Но я ошибся в своих прогнозах. За считанные минуты настроение собравшихся резко изменилось, она говорила в такой тишине, что казалось, что все, кто находился в этом кабинете, прекратили на время ее выступления дышать.
Такой резкой речи я от нее еще не слышал. Она не стеснялась в выражениях и называла все своими именами. Она говорила о том, что на комбинате создана система параллельного производства и сбыта продукции, организована целая сеть посреднических фирм не только в городе, но в Москве и за границей, которые занимаются поставкой изделий в обход концерна. Естественно, что вся получаемая от таких операций прибыль идет в карман организаторов этой системы. Все ждали, что она назовет фамилии, но Ланина почему-то медлила. Если она делала это сознательно, если это был тактический ход, то пауза у нее получилась просто замечательной. Курбатов уже не скрывал обуявших его чувств и смотрел на нее с откровенной ненавистью. У меня даже возникло опасение, что он может наброситься на нее прямо тут. И хотя я находился неподалеку от того места, где разыгрывались главные события, но пробраться туда, если вдруг что-то произойдет экстраординарного, сквозь стену плотно сидевших людей будет совсем не просто.
– Я считаю, что главный виновник всего того, что происходит на комбинате, является его генеральный директор Сергей Львович Курбатов, – громко провозгласила Ланина и оглядела зал. – Сегодня мною издан приказ о снятии Курбатова со своей должности. Помимо того, я намерена передать материалы проведенной проверки в прокуратуру для расследования его махинаций. На мой взгляд, мы имеем дело с уголовным преступлением. Временно исполняющим обязанности директора я назначаю Яблокова Павла Ивановича. Он прибудет на комбинат завтра. Прошу вас, Сергей Львович, в течение трех дней передайте ему все дела. После чего я запрещаю вам появляться на комбинате без моего разрешения. – Она снова посмотрела на собравшихся в кабинете. – На этом совещание заканчивается. В скором времени мы проведем общее собрание всего вашего коллектива, где я представлю нового генерального директора, а также изложу концепцию развития предприятия. Все свободны.
Не стану описывать всего того, что последовало после этих слов. Я видел перекошенное лицо Курбатова; он вскочил со своего места и, потрясая кулаками, что-то стал кричать. Но из-за всеобщего гула мне не удавалось расслышать ни слова. Но то, что это были угрозы, говорили и его интонации, и буквально перекошенное от ярости лицо.
Опасность того, что в любой момент может произойти непредвиденное, с каждой минутой нарастала. Расталкивая плотно стоящих людей, я стал пробиваться к Ланиной. И кажется успел вовремя, так как распаленный и почти полностью потерявший над собой контроль Курбатов, уже не просто выкрикивал грязные оскорбления в ее адрес, но вот-вот был готов обрушить на нее мощь своих отнюдь не маленьких кулаков.
Я понимал, что в соседних помещениях расположились молодчики Шутника и если поучаствовать в расправе над нами призовут их, то наше положение окажется более чем критическим. Я схватил Ланину за руку и силой потащил к выходу.
Ценой больших усилий нам удалось пробраться сквозь плотную толпу, затем, не сбавляя скорости, мы помчались вниз. Мы выскочили из здания заводоуправления, я затолкал Ланину в машину, сам сел за руль.
Мы мчались на всех парах к нашему лесному убежищу, за нами неотрывно следовал кортеж из нескольких машин. Они держались на относительно большом расстоянии, но я нисколько не сомневался, что в автомобилях – бандиты Шутника. Они явно намеревались нас блокировать, пресечь все попытки незаметно скрыться.
И все же я совершил одну безнадежную попытку. На развилке дорог я резко свернул в сторону от нашего лесного дома. И тут же перед моим капотом возникли два джипа, в которых я едва не врезался. Пришлось тормозить таким образом, что нас обоих сильно бросило вперед. Я развернулся и поехал по единственно разрешенной нам для проезда трассе.
Однако за несколько сот метров до дома, преследователи вдруг развернулись и поехали в обратном направлении. Но я не обольщался, я был уверен, что выбраться отсюда нам живыми они не позволят.
В доме нас уже ждал Арсений. По его виду я понял, что он уже в курсе событий. Мы все уселись возле камина. Ланина внешне была спокойна, только необычно бледна.
– Полчаса назад мне позвонили, – доложил Арсений, – и приказали не спускать с вам глаз. А если вы куда-нибудь отправитесь, немедленно им сообщить.
– Что это означает? – с тревогой спросила Ланина.
– Только то, что они решили расправиться с нами сегодня вечером, – ответил я. – Так? – взглянул я на Арсения. Тот, подтверждая, кивнул головой.
– Надо немедленно уходить отсюда! – воскликнула она.
– Я вас предупреждал, чем все кончится, – сказал я. – Сейчас уходить уже поздно. Они нам не дадут шагу сделать. Они нас обложили со всех сторон.
– Что же делать?
– Приготовиться к смерти, – мрачно произнес я. – Читать молитвы, исповедоваться в грехах. Все, как положено в таких случаях. – Признаюсь, я испытывал некоторое садистское удовлетворение, видя, как еще больше побледнели ее щеки.
– Ну, уж нет, я им не сдамся! – вдруг решительно воскликнула Ланина. – У вас есть пистолет, дайте мне его!
– Он вам не поможет. – Я снова взглянул на Арсения и дал ему знак. Тот понял меня.
– Зинаида! – внезапно закричал он.
Дверь распахнулась, и в комнате появилась молодая девушка. Ланина с изумлением смотрела на нее.
– Это Зинаида, она подруга нашего друга Арсения, – пояснил я. – Сегодня она будет не Зинаидой, а вами.
– Что значит мной?
– Вы проведете этот вечер в другом месте, а она для наших друзей будет изображать вас. Вам Придется поделиться с ней каким-нибудь туалетом из вашего гардероба. На наше счастье у вас одинаковые рост и фигура. А волосы она перекрасит и сделает прическу точно как у вас.
– Где же буду я это время я?
– На кладбище.
– Где?!
– Этот вечер и ночь вы проведете в благочестивых молитвах в кладбищенской церкви. Ее настоятель – хороший знакомый семьи Арсения. Там есть небольшая каморка, где вы и спрячетесь. Идти туда надо прямо сейчас. Арсений знает тропинку, по которой можно еще пройти. А завтра мы вас найдем.
– Я не пойду туда, я останусь здесь.
В то, что она сразу не согласится на этот вариант, я был уверен заранее.
– Я несу ответственность за вашу безопасность, либо вы выполняете то, что я вам говорю, либо я слагаю с себя свои полномочия.
Я вдруг разозлился; нам грозит смертельная опасность, причем, по ее вине, а она начинает кочевряжиться. Я поймал на себе взгляд Ланиной. Мне показалось, что она догадалась о моих мыслях.
– Хорошо, я согласна.