- Вовсе нет, - нервно дернул ртом Александр Борисович. - Просто противно. По всем этим господам нары плачут, а они идут в прокуратуру и вместо хорошего срока получают хорошую защиту. Мы для них что-то вроде зонтика. Вот это и бесит.
- Н-да, - задумчиво протянул Меркулов, поглядывая на Турецкого из-под сдвинутых бровей. - Уход из Генпрокуратуры пошел тебе на пользу. Советую отрастить бороду, напялить рубище и уйти в пустыню. Страждущие потянутся к тебе косяком.
- Ты завидуешь, что ли?
- А то. Всю жизнь мечтал, чтобы меня звали святой старец Константин. Сам бы в пустыню ушел, да грехи не пускают. У меня не такая чистая и трепетная душа, как у тебя, отец Александр. Случается и в дерьмо наступить.
Он отвел взгляд от Турецкого и помолчал, не давая обиде прорваться наружу.
Александр Борисович слегка покраснел.
- Ты чай-то пей, - мягко и слегка смущенно сказал он. - Остынет. А за грубые слова извини. Прорвало.
- Бывает, - пожал плечами Константин Дмитриевич, по-прежнему не глядя на Турецкого.
Александр Борисович поморщился:
- Что-то я, Костя, и в самом деле как с цепи сорвался. Срываю на тебе злость.
- Я уже сказал: у тебя есть повод, - тем же тоном ответил Константин Дмитриевич.
Турецкий вмял сигарету в блюдце.
- Давай начнем с начала, Костя. На этот раз я не буду вести себя как двенадцатилетний шалопай. Вспомню, что когда-то я был профессионалом. Давай излагай. Что там была за статья?
Турецкий достал новую сигарету. Константин Дмитриевич подождал, пока он прикурит, затем достал из ящика стола пару распечатанных листков и протянул их Турецкому.
- На, ознакомься.
- Интернетовская статья? - вскинул брови Александр Борисович.
- Угу.
Турецкий взял листки и пробежал их взглядом.
- Весьма познавательно, - прокомментировал он прочитанное и поднял взгляд на Константина Дмитриевича. - Адрес сайта известен?
- Это частная страница, - ответил тот. - Блог, что-то типа дневника. Просуществовала ровно день, потом исчезла.
- Так, может, ничего страшного? Сколько человек могли ее прочесть? Двое-трое.
- Ошибаешься. Страницу делал профессионал. Он забросал Интернет-форумы и чужие блоги ссылками на этот текст.
- Ага. Стало быть, трафик был, - глубокомысленно изрек Александр Борисович.
- Если ты имеешь в виду количество посещений, то оно зашкалило за пятьсот.
- И это за один день?
- Да, - кивнул Меркулов. - Уверен, что многие распечатали ее или просто скопировали и переслали текст друзьям.
- Чего ради им это было делать? - поинтересовался Александр Борисович.
- На той же странице, что и статья, было предупреждение. Мигала красненькая иконка, на которой было написано, что, дескать, этот сайт просуществует всего день. Спешите скачать текст, если хотите знать правду о вашем будущем Президенте. Что-то в этом роде.
- Н-да, - сказал Турецкий и задумчиво потер пальцами подбородок. - Народу нравятся такие истории. Тайны, теории заговоров…
- Запретный плод сладок, - подтвердил Меркулов. - Представь, что хотя бы треть посетителей страницы распечатали статью и показали ее своим друзьям и родственникам.
- Неплохой тираж для провинциального издания, - заметил Турецкий.
- В том-то и дело. Тут, Сань, есть еще один важный момент. Я тебе уже говорил, что немного знаю Мохова. Так вот, у него проблемы со здоровьем. Нервы, сердчишко и так далее. У него уже был один инфаркт. Ну и плюс к этому он немного закладывает за воротник.
- Насколько немного? - прищурился Турецкий.
- Запои по два-три дня. Запирается в своем шикарном кабинете и пьет горькую, пока не взвоет от боли, и секретарше приходится вызывать "скорую", чтобы прочистить ему кровь. Кстати, первый свой инфаркт Мохов заполучил именно так. Говорят, в тот раз еле успели довезти его до больницы. Еще б немного и…
Константин Дмитриевич оставил фразу недоговоренной.
Турецкий курил, с задумчивым видом поглядывая на кончик тлеющей сигареты.
- Что думаешь по этому поводу? - спросил Константин Дмитриевич.
- То же, что и ты, Костя. Этой статьей враг Мохова хотел убить двух зайцев сразу. Первое - испортить репутацию Мохова. Второе - наудачу, конечно - прикончить самого Мохова. Нет человека - нет проблемы. И дело не пришьешь, поскольку чувак помер от сердечного приступа. - Александр Борисович стряхнул пепел и пристально посмотрел на Меркулова. - О здоровье Мохова и о той истории с инфарктом и бутылкой многие знают?
- Думаю, да. Особой тайны из этого никто не делал.
- Зря. Теперь противники знают слабое место Мохова и будут лупить по этому месту прямой наводкой. Пока не прикончат. У него, кстати, есть под рукой личный врач или кто-нибудь в этом роде?
Константин Дмитриевич покачал головой:
- Нет. Врачей Мохов недолюбливает. Предпочитает лечить свои болячки сам.
Турецкий усмехнулся:
- Знаю я, как такие господа лечат стрессы. Водкой или вискарем. Было время, сам так лечился.
- А сейчас? - тихо спросил Константин Дмитриевич.
- Что? - не понял Турецкий.
- Сейчас как лечишься?
- Никак. Сейчас я здоров. Ну или почти здоров, - нехотя добавил Александр Борисович, с момента своего ранения на корню пресекавший все попытки влезть ему в душу. - А почему ты спрашиваешь?
- Ну не зря же я тебя сюда пригласил, - интригующе проговорил Константин Дмитриевич.
- Вот как? - усмехнулся Турецкий. - А я думал, просто хочешь посоветоваться. Ну тогда давай, выкладывай. Чего ты от меня ждешь?
Меркулов немного помедлил, обдумывая, с чего начать, затем сказал:
- Мохов позвонил мне вчера вечером. Просил разобраться во всей этой истории.
- Он решил привлечь Генпрокуратуру? - изумился Турецкий.
- Нет, не совсем. Вернее, совсем нет. Это был частный звонок и соответственно частная просьба. Мохов считает, что мы с ним приятели. И в общем, имеет для этого все основания. Лет десять назад он здорово помог мне в одном деле. Дал информацию на одного местного мафиози, которого мы никак не могли прищучить. Ниточки тянулись в Москву, ну и…
Меркулов пожал плечами, давая понять, что говорить тут, в общем, не о чем.
- Вернемся к нашим баранам, - сказал он после паузы. - Мохов сказал, что хочет расследовать все в частном порядке, без огласки и так далее. Но своим людям после всего, что произошло, не слишком доверяет. Попросил меня порекомендовать ему частное агентство "с репутацией". Я порекомендовал "Глорию" и тебя лично. Я правильно сделал?
- Смотря по тому, сколько этот тип готов заплатить, - сухо сказал Турецкий.
- Платит он хорошо.
- Насколько хорошо?
Меркулов взял карандаш, нацарапал на листке со статьей несколько цифр и повернул листок к Турецкому. Тот глянул на цифры и присвистнул:
- Расходы включены?
Меркулов покачал головой:
- Нет. Расходы идут отдельной статьей. - Он снова взялся за карандаш, нацарапал еще одну цифру. - В день, - прокомментировал Константин Дмитриевич начертанное. - Кроме того, если появятся дополнительные расходы, он готов их оплатить.
- Щедрый дядя. Видно, очень сильно хочет стать Президентом.
- Иначе бы не ввязался в это дело, - сказал Константин Дмитриевич.
- Почему ты связался со мной, а не с Плетневым? Он оперативнее… на ногу.
- Но на место поедешь ты, - парировал Константин Дмитриевич. - Плетнев и прочие - хорошие парни, но они всего лишь оперативники. А я дал Мохову слово, что порекомендую ему настоящего следователя. Парни пусть будут на подхвате, а степень участия и соответственно долю каждого определите сами. - Меркулов пожал плечами. - По-моему, все логично.
- Да, логика железная, - дернул уголком рта Турецкий.
- Так ты согласен? - прямо спросил Меркулов.
- Гм…
- Сань, давай без твоих ужимок. Мохов ждет ответа. Думаю, помощники сейчас прячут от него бутылку и добавляют ему в чай успокоительное.
- Вообще-то я получил предложение прочесть курс лекций в одном американском колледже, - раздумчиво проговорил Александр Борисович.
- Я в курсе, - кивнул Меркулов. - Разведка уже доложила. Но, если не ошибаюсь, у тебя в запасе есть целая неделя.
- Думаешь, этого хватит? - прищурился Турецкий.
- Для такого профессионала, как ты, да.
Александр Борисович улыбнулся:
- Умеешь ты убеждать, Константин Дмитриевич. Что ж, пожалуй, я возьмусь за это дельце.
- Думаю, не будет, - сказал Меркулов. - У вашего агентства уже несколько месяцев нет денежных дел.
- Возможно, ты прав. Слушай, ты что-то начал рассказывать про какое-то давнишнее дело… Про помощь, которую оказал тебе Мохов сто пятьдесят лет назад.
- Не думаю, что об этом стоит рассказывать, - сказал Меркулов.
Однако Александр Борисович Турецкий придерживался другого мнения.
- Это может быть важно. Так на кого тогда накапал Мохов?
- Айрат Кашапов по кличке Татарин, - ответил Меркулов. - Помнишь такого?
- Припоминаю, - кивнул Александр Борисович.
Он и в самом деле вспомнил Татарина. Лет десять назад тот был опасным человеком, и, чтобы выступить против него, требовалось большое мужество. Если, конечно, Мохова хорошенько не прижали. Или если он сам не вознамерился прибрать к рукам "бизнес" Татарина. Хотя… Мохов вроде бы всегда старался играть по правилам. В беспределе, по крайней мере, он замечен не был.
- Авторитетный был товарищ. И дело было громкое. Он еще сидит?
- Угу. Два убийства с отягчающими. Еще лет пять будет вшей кормить - и это в лучшем случае.
- Он еще имеет какое-нибудь влияние?
Константин Дмитриевич покачал головой:
- Вряд ли. Насколько я знаю, Татарин на зоне скис. Отошел от дел, увлекся религией, стал выращивать цветы в горшочках и тому подобное. Сейчас всем заправляют молодые, стариков отправили "на пенсию".
- Ясно. Мохов уже что-нибудь предпринял?
- Уверен, что да. Но результатов никаких. Знаешь, Сань, желательно выехать туда сегодня вечером. Мохов все утро обрывал телефон, все спрашивал - когда. Горит у мужика.
- Ну, если горит - потушим, - сказал Турецкий и вмял окурок в блюдце.
19
ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО
"Забавно все-таки устроен мир. Вроде и без семьи человек чувствует себя хреново, волком воет от одиночества. Но и семья иногда - довольно поганая вещь для его нервной системы. При том, что мне еще повезло с женой (пишу это без всякой иронии, на полном серьезе). А каково мужикам-бедолагам, которых с души воротит от вида собственной жены? Я таких знаю. Домой после работы не спешат, околачиваются все вечера подряд в спортбарах. Хорошо еще, если дети есть, без них вообще труба.
Вот, скажем, вчера вечером моя благоверная мне заявляет: "Шура, мне кажется, ты должен принять это предложение. Ты накопил достаточно опыта, чтобы поделиться им с молодежью". Какой из меня, к чертям собачьим, учитель? Чему я их научу?
Благо бы еще наши парни и девчата, с ними я, пожалуй, мог бы найти общий язык, но американцы… Что у них в головах? Ганнибал Лектер и агент Кларисса Старлинг? Молчание ягнят и ворчание ветчины? Они ж на своих дешевых боевиках воспитаны. Настоящая жизнь покажется им серой и скучной, пока эта самая жизнь не стукнет их по головам и вдруг выяснится, что жизнь - штука довольно страшная и дерьма в ней гораздо больше, чем крови цвета томатного сока.
Ладно, хватит лирики. Что-то в последнее время меня постоянно тянет на сопли. Старею, что ли? Нога еще, сволочь, покоя не дает. Ладно бы только к дождичку ныла, это мы как-нибудь пережили бы. Но ведь на улице солнечно и сухо. Что этой сволочи надо? Почти полвека вместе, а ведет себя как неродная.
Н-да, юморок у меня сегодня… Интересно, как со мной Ирина уживается?
А вообще, забавно. Жил себе мужик, не тужил, работал по мере сил, о пенсии даже во время жесточайших простуд и собачьей усталости не помышлял. Знал, конечно, что работа опасная и что в один прекрасный момент "лавочка" под названием жизнь может просто закрыться. Но никогда не думал о том, что "лавочка" может закрыться не совсем. Осталась щель, и что с ней делать?
Денису Грязнову в тот день повезло больше, чем мне. Вспышка света - и все. А для меня эта вспышка стала началом. Началом новой жизни, которая больше похожа на смерть. Х-хех. Как сказал, а! Может, мне на стрости лет в писатели переквалифицироваться? Беллетрист Александр Турецкий! Звучит?… Вообще-то не совсем. А если честно, то совсем никак. Скорей уж - "Автор мемуаров Александр Турецкий". Вот это уже неплохо, и порассказать, кстати, есть о чем. С таким личностями знакомство вел, что Ленька Пантелеев отдыхает, а Горбун из "Черной кошки" нервно курит в углу.
Историй, в общем, хватит. А в перерывах между этой трепотней забацать что-нибудь жутко умное. Что-нибудь о смысле, а вернее - о бессмысленности жизни. Как там называлась та дурацкая книжка, которую читала Нинка? "Афоризмы и максимы" - так, кажется. Что ж, афоризмов могу навалять на полтыщи страниц. А книжку так и назовем - "Мудрености", автор - философ-экзистенциалист, бывший мастер меча и кинжала сэнсэй Турецкий.
Ох, что-то я сегодня болтлив. Но только ли сегодня? Это пятая тетрадь, а я все пишу и пишу и угомониться не могу. В самом деле, на старости лет превращаюсь в словоблуда-графомана. Хорошо хоть писательских амбиций нет, а то бы вообще труба.
Хотя от Букеровской премии я бы не отказался. Купил бы себе хороший катер, пару-тройку спиннингов, пригласил бы ребят из "Глории" и покатил бы в дельту. Тройная уха под водочку, копченая щука с пивом. Лафа! И никаких тебе американских студентов с их идиотскими улыбочками, никаких кровавых луж и сломанных судеб… Ни-че-го.
Ладно. Кончаем треп.
Через полчаса мне выходить".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ "СЭНСЭЙ"
1
Александр Борисович окинул взглядом толпу встречающих и увидел табличку со своим именем. Табличку держал худой, жилистый парень с желтым лицом и черными, слегка раскосыми глазами.
Турецкий подошел к парню, улыбнулся и сказал:
- Приветствую! Можете опустить табличку. Хватит мне рекламы.
Узкоглазый окинул его изучающим взглядом с ног до головы.
- Вы Турецкий?
- Он самый. А вы…
- Андрей, - ответил узкоглазый. - Помощник Виктора Олеговича. Вы прилетели вовремя.
- Да, самолет не опоздал.
Андрей усмехнулся:
- Я не об этом. Хотя и об этом тоже.
- Вы еще кого-то ждете? - поинтересовался Александр Борисович.
- Нет.
- Тогда, я думаю, табличку можно опустить. А то собьем с толку какого-нибудь турка.
Андрей мелко засмеялся и опустил табличку.
- Турки до нас не добираются, - сказал он.
- А кто же строит дома?
- Хватает узбеков и молдаван. - Андрей скользнул взглядом по саквояжу Турецкого и по его трости. - Хотите помогу донести, - предложил он.
- Спасибо за трогательную заботу, но он не тяжелый. Лимузин уже подогнали к выходу?
- А то, - улыбнулся Андрей.
- Что на этот раз? "Мерседес" или "бентли"?
- "Ламборджини" местной сборки. Годится?
- Вполне.
Мужчины рассмеялись и двинулись к выходу.
По пути к машине Андрей все время косился на Александра Борисовича, словно прикидывал что-то в уме или оценивал потенциал своего нового товарища. Турецкий заметил это, но виду не подал. Ему самому было интересно следить за реакцией "помощника кандидата", за его манерой держаться, вести беседу. Наконец Андрей спросил:
- Могу я поинтересоваться, Александр Борисович?
- Смотря чем, - ответил Турецкий.
- У вас довольно редкая профессия. По правде говоря, я в первый раз встречаю частного детектива.
- И слава богу, - улыбнулся Александр Борисович. - С людьми моей профессии обычно встречаются, когда сильно прижмет.
- Да уж, - хмыкнул Андрей. - Вы что-то типа спин-доктора.
- Скорей уж, что-то вроде "Черного плаща", - иронично заметил Александр Борисович. - Спешу на помощь, и все такое.
- И вы, пардон, каким образом работаете? У вас что, есть своя химическая лаборатория? Вы снимаете отпечатки пальцем, исследуете содержимое желудка жертвы? Или все ваше вооружение - это лупа и чутье?
Александр Борисович насмешливо дернул бровью.
- Отнюдь, - сказал он. - С лупой мы по следам не ползаем, волоски под микроскопом тоже не разглядываем.
- А что же вы тогда делаете?
- Выводы, - просто ответил Турецкий.
- Вот оно как.
- Именно так, - кивнул Александр Борисович.
- И что, получается? - снова поинтересовался Андрей.
- Когда как, - ответил Турецкий.
- Звучит не очень оптимистично, - заметил Андрей. - Хоть раз удалось выудить крупную рыбу? Или вы в основном по разводам и изменам специализируетесь?
- А почему вы интересуетесь?
Андрей пожал плечами:
- Просто удовлетворяю любопытство. А вот, кстати, и наш лимузин.
Андрей остановился перед стареньким джипом "ниссан". Открыл заднюю дверцу и оглянулся на Турецкого.
- Что, ожидали кареты пороскошнее?
- Да, были такие мыслишки, - признался Александр Борисович.
- Скромность украшает, - заметил Андрей.
- Оригинальная мысль, - признал Турецкий и, забросив в салон свой небольшой саквояжик, забрался в машину сам.
- Виктор Олегович предпочитает простые тачки, - объяснил Андрей, когда машина тронулась. - Дело в том, что ему часто приходится ездить на встречи с избирателями. Некрасиво приезжать к обиженным властью людям на дорогой машине.
- Ездил бы на "жигуленке", - заметил Турецкий.
Андрей, однако, покачал головой:
- Это будет слишком. Все поймут, что он работает на публику. А вот скромненький, подержанный "японец" - в самый раз.
- Здравый подход, - одобрил Александр Борисович. Он кивнул на затылок водителя. - А он у вас немой?
- Почти, - с усмешкой ответил Андрей. - Он предпочитает рулить, а не болтать языком. Да, Виктор?
Водитель, не отвечая, кивнул.
"Хорошо вымуштрован, - подумал Турецкий. - Видать, у этого Мохова крутой нрав. Но с машинами верно придумал. Хотя наверняка автор идеи - помощник Андрей. По всему видать, у этого парня в голове масса идей".
- А это плохо? - спросил вдруг Андрей.
Турецкий вздрогнул.
- Что? - спросил он.
- То, о чем вы думаете, - пояснил Андрей, повернувшись и разглядывая Александра Борисовича своими узкими, бесстрастными глазами. - Вы ведь сейчас думали обо мне. И решили, что я на многое способен. Разве не так?
Турецкий почувствовал, как под волосами у него вспотела голова. Этот парень и впрямь был способен на многое. Мысли он, что ли, читает?
Андрей, по-прежнему разглядывая Александра Борисовича щелочками глаз, усмехнулся:
- Иногда. Просто вы меня совсем не знаете и поэтому ведете себя настороженно. А настороженного человека разгадать гораздо легче, чем прямого и доверчивого.
- Как это? - не понял Турецкий.
- Просто. Прямой, доверчивый, откровенный и болтливый человек гораздо чаще сначала говорит, а потом думает. Поэтому его слова и ужимки заслоняют собой мысль, которая за этими словами просто не поспевает. В итоге вы никогда не знаете наверняка, что у него в голове.