В настоящее время одним из важных признаков состава инсайдерских действий с ценными бумагами является признак территориальный. Например, по законодательству Великобритании, лицо считается виновным в совершении инсайдерских действий в любом из трех случаев: если на момент совершения действия оно находилось в Великобритании; если рынок, где действие было совершено, Великобритания относит к регулируемым (то есть, по сути, это любая биржа); если профессиональный посредник (брокер и т. п.) на момент совершения действия находился в Великобритании. В США основным признаком инсайдерских действий является признак "географический": правонарушителем признается лицо, совершившее любую сделку с "использованием инструментов и средств торговли между штатами США". Подразумевается, что торговая сделка должна быть совершена на американской бирже (включая электронную NASDAQ) либо продавец или покупатель "использовали телефонные линии США или почтовую систему США". А если продажа состоялась за пределами Соединенных Штатов, сделка не подпадает под американские законы, даже если продавцом или покупателем выступил гражданин США.
В США устанавливается 4 периода в год, в течение которых сотрудники и директора компаний имеют право продавать принадлежащие им акции своей компании. Период продаж начинается через 2–3 рабочих дня после выхода квартальной финансовой отчетности компании и длится 10–15 рабочих дней. Часто вводятся и периоды т. н. "блэкаута" (полного запрета на продажи) – это 15 рабочих дней до выхода отчетности и 2–3 дня после ее появления. Примечательно, что даже в разрешенные периоды продажи все равно могут производить только те сотрудники, которые не обладают существенно важной инсайдерской информацией, еще не ставшей публичной к моменту продажи. С другой стороны, это весьма субъективный и сложно доказуемый момент.
Причем по законам США, принятым еще в 1934 и 1988 годах, информирование Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) о совершении инсайдерских сделок предусматривает выплату компенсации в размере 10 % незаконно полученной инсайдером прибыли лицу, которое предоставило информацию, позволившую привлечь нарушителя к ответственности. Последние законодательные ужесточения относятся к 2002 году, когда выяснилось, что менеджмент крупнейших обанкротившихся компаний Америки – Enron, Worldcom и Global Crossing – использовал финансовые махинации с использованием инсайда. А ответственность нарушителя в США составляет от 100 тыс. до 1 млн. долларов для физических лиц и до 2,5 млн. долларов – для юридических. Срок тюремного заключения может достигать 25 лет. В США, как мы уже упоминали, самое проработанное и самое жесткое законодательство в области инсайда, а регулятор (SEC) обладает рядом полномочий силового ведомства. Выявлять нарушителей помогает единая база данных, в которой фиксируется вся информация по сделкам.
В Британии с целью выявления случаев манипулирования ценами и махинаций с ценными бумагами с марта 2009 года будут прослушивать телефонные переговоры и отслеживать электронную переписку профессиональных участников рынка. Об этом заявил британский регулятор финансовых рынков Financial Services Authority (FSA), добавив, что эти правила будут распространяться и на иностранные компании, в том числе российские. Будет ли от этих мер какая-либо польза – покажет время, но некоторые участники рынка уже обещают пополнить словарный запас сотрудников английских спецслужб крепкими русскими выражениями.
Вообще в Европе создано единое законодательное пространство для нескольких стран. Первую единую директиву об инсайдерской торговле Европарламент утвердил в 1989 году и государства – члены ЕС включили ее положения в национальное законодательство. Следующий, существенно дополненный вариант, был принят в 2003 году. Помимо этого, как мы уже указали, европейские рынки регулируются национальным законодательством по инсайду, старейшее из которых появилось во Франции (первые нормы появились в 1967 году) и Великобритании (с 1980 года).
Европейская практика противодействия инсайдерской торговле кардинально отличается от американской: если для США характерен приоритет судебных разбирательств и тяжкое наказание, то в Европе приоритетно пресечение на корню рыночных злоупотреблений (т. е. главное – не посадить, а предотвратить). И в США, и в Европе ежегодно вскрывается несколько десятков случаев торговли, основанной на инсайде – несмотря на строгость наказания, соблазн сколотить состояние слишком велик.
Исходя из сказанного выше, наблюдательный читатель мог сделать справедливое заключение: любой российский менеджер вполне может попасть под действие санкций, вплоть до уголовных. Сам "правонарушитель" может об этом и не подозревать до того момента, когда сам окажется в США или Европе либо когда на его зарубежную собственность (включая банковские счета) будет наложен арест.
На этой оптимистической ноте мы подошли к российской практике. Чего греха таить: российский рынок является преимущественно инсайдерским и доля сделок на основе информации, не известной широкому кругу лиц, довольно велика; хотя статистики по объемам подобных сделок, естественно, нет и быть не может. Довольно ярким примером стал ЮКОС, причем в роли инсайдеров выступали госорганы и прокуратура. Другие хрестоматийные примеры – эпизоды с присвоением России рейтингов известных международных агентств. Не успело рейтинговое агентство Moody's в октябре 2003 года повысить рейтинг РФ до долгожданного инвестиционного уровня, открыв тем самым дорогу на российский фондовый рынок западным портфельным инвесторам, как котировки российских бумаг начали резко расти – еще за час до официального объявления новости. Представители Moody's закономерно заявили, что утечку информации следует искать среди правительственных структур, так как перед официальным присвоением рейтинга агентство известило о своем решении Правительство РФ.
Буквально через три месяца произошло "дежа вю": утечка информации была связана с повышением рейтинга России уже агентством другим агентством – S&P. За 20 минут до появления официальной информации стал как на дрожжах расти рынок акций и еврооблигаций.
Приводить все примеры смысла нет – их слишком много было и есть. И будет до тех пор, пока у нас в стране не появится закон, регулирующий рынок ценных бумаг с точки зрения использования инсайда. До сих пор у нас нет даже законодательно закрепленных определений "инсайдерская информация", "инсайдер", "манипулирование рынком".
В законе "О рынке ценных бумаг" дано лишь определение служебной информации и описаны некоторые признаки манипулирования ценами. При этом запрет на использование служебной информации при совершении сделок распространяется только на эмиссионные ценные бумаги (акции и облигации компаний) и не затрагивает инвестиционные паи, фьючерсные и форвардные контракты, инструменты денежного рынка. Что касается манипулирования ценами, то в действующем законе такие действия запрещены исключительно для профучастников и не касаются других потенциальных нарушителей. При всем при том по коридорам различных государственных инстанций уже пятый год гуляет соответствующий законопроект, который в последней редакции 2007 года называется "О злоупотреблениях на организованных финансовых и товарных рынках". Законопроект проходит процедуры утверждения в разных инстанциях, бесконечно пересматривается, отправляется на доработку и т. п.
Между тем Россия не сможет конкурировать с ведущими мировыми фондовыми центрами до тех пор, пока не будут приняты все необходимые законы, а крупные инвесторы никогда не придут на рынок, на котором работают компании, способные получать информацию из государственных ведомств (то есть заведомо имеющие приоритет). При этом опыт, например, Германии и Швейцарии показывает, что появление соответствующего законодательства сразу привлекает на национальные рынки крупных зарубежных инвесторов. Пока же то, что у нас творится, повергает в шок зарубежных биржевиков: то, что у нас является предметом гордости, за рубежом уголовно наказуемо.
Для иллюстрации приведем недавний пример: ведущий российский банк, чьи акции являются "голубыми фишками", эксклюзивно сообщил хоть и очень известной и авторитетной, но все же одной отдельно взятой инвесткомпании о корпоративной новости, которая является определяющей для роста котировок. Об этом инвесткомпания известила в своем ежедневном обзоре рынка. Через считанные часы котировки банка обновили исторический максимум в ходе торговой сессии. С одной стороны, российские нормы не препятствуют банку избирательно подходить к распространению особых сведений. С другой – в США или Европе это был бы повод для возбуждения уголовного дела. Пока что отдельные российские компании, стремясь хорошо выглядеть в глазах потенциальных инвесторов, разрабатывают внутренние Положения об инсайдерской информации (но это скорее своды правил, носящие во многом формальный характер).
Биржевые курьезы и цена "очепятки"
Знакомый одного из авторов данной книги, сотрудник крупного банка, рассказал историю, которая приключилась в банке несколько лет назад и которую вспоминают до сих пор. Любая крупная организация, включая банк, по мере ее расширения обрастает различными подразделениями, а также создает всяческие комитеты и комиссии по решению разного рода вопросов. Комиссии, как правило, имеют председателя, который подписывает различные бумаги, рожденные в процессе деятельности данной комиссии. Так вот, однажды на подпись такому председателю дали акт, в котором он был поименован… "предателем комиссии". Причем все нижестоящие начальники завизировали документ, глазом не моргнув. Председатель оказался более внимательным, написал: "Я не предатель, клянусь!", – и вернул документ на исправление. К чему это мы?
Сама природа любого курьеза связана с т. н. "человеческим фактором". Но на бирже случайная ошибка и невнимательность могут иметь весьма серьезные финансовые последствия.
"Любимые" ошибки трейдеров
Понятно, что внимание трейдера, хоть и куда более натренированное, чем у большинства людей, может к концу дня притупиться. Тогда и возникают ситуации, когда, например, при сделках купли-продажи ценных бумаг трейдер вместо цены указывает объем, а вместо объема – цену.
Так, например, в 2005 году на Токийской фондовой бирже трейдер компании Mizuho Securities (брокерское подразделение банка Mizuho Financial) должен был продать одну акцию телекоммуникационной компании J-Com по цене 610 тысяч иен (примерно 5 тыс. долларов на тот момент). Трейдер же разместил заказ на продажу 610 тысяч акций по цене в одну иену (меньше одного цента) и тем самым фактически сорвал IPO компании J-Com. Причем ошибку сразу же обнаружили, однако система отказалась реагировать на отмену сделки, и торги на бирже продолжились.
В итоге ущерб компании Mizuho Securities составил более 40 млрд. иен (более 340 млн. долларов), что превысило годовую прибыль компании, а основной японский биржевой индекс Nikkei обвалился на 301 пункт, следом просели фьючерсы на индексы США и Европы. Брокер потребовал от биржи компенсации убытков, упирая на несовершенство компьютерной системы, которая допустила такую сделку. Биржа платить наотрез отказалась, однако скандал набрал обороты и в итоге привел к отставке руководства биржи и пересмотру правил торгов: было введена норма, чтобы брокерские компании проверяли на предмет возможных ошибок все заказы на покупку или продажу более чем 5 % акций одного эмитента.
Разумеется, такие казусы дают превосходную возможность заработать биржевым игрокам, которые не растерялись и оперативно отхватили свой кусок. По неофициальной оценке, один только инвестбанк Morgan Stanley заработал на этой ошибке 900 млн. иен (7,5 млн. долларов). Другие игроки, скрывающие свои имена, заработали еще больше.
Аналогичный случай произошел в 2002 году с трейдером Eurex, который собирался продать один контракт на немецкий индекс DAX на уровне 5180 пунктов, а продал 5180 контрактов, что закономерно привело к обвалу. Спустя пять часов руководство биржи приняло решение аннулировать все сделки, заключенные после той, что стала причиной обвала.
В 2001 году трейдер швейцарского банка UBS Warburg за несколько секунд легко и непринужденно нанес своей компании ущерб в 71 млн. фунтов. Он намеревался продать 16 акций японской компании Dentsu по 600 тыс. йен за акцию, но вместо этого продал 610 тыс. акций по цене в шесть йен.
Еще одна "популярная" ошибка – лишние нули. Так, однажды американская инвесткомпания Bear Stearns в 2002 году чуть не потеряла несколько миллиардов долларов из-за ошибки трейдера, совершенной им за 20 минут до закрытия биржи (то есть в конце своего напряженного рабочего дня). Трейдер выставил на продажу акции на сумму 4 миллиарда долларов вместо 4 миллионов. Однако основную часть сделок удалось отменить до того, как они были подтверждены. В итоге было продано акций всего на каких-то 622 миллиона долларов.
В 2001 году лишний ноль уронил индекс FTSE-100 Лондонской фондовой биржи на 2,3 %. Ошибся брокер банка Lehman Brothers, приписавший к заказу на продажу акций стоимостью 30 млн. фунтов стерлингов еще один ноль. Исполнение такого крупного заказа обрушило и другие котировки и спровоцировало лавину продаж, потом паника перекинулась на другие европейские биржи. Немецкий индекс Xetra DAX снизился на 1,2 %, а французский CAC-40 – на 1,4 %.
В 2005 году Citigroup потеряла 7 млн. долларов за 7 секунд. Из-за неправильно поставленной запятой котировка на опционы на индекс NASDAQ стала отличной от реальной в 100 раз.
Citigroup и её логотип
В 2006 году в США акции Google, принадлежащие частному инвестору, были проданы за сумму на порядок меньше заявленной, то есть по цене 38 долларов за акцию вместо 380 долларов. Следующие две минуты котировка акций Google на бирже Nasdaq колебалась от $37,81 до $38,05. С инвестором чуть не случился сердечный приступ.
Следующая распространенная опечатка – это номер ценной бумаги, которая выдается за величину заказа. Однако могут быть и бессистемные ошибки, когда продаются вообще не те бумаги и не за ту цену. В 2006 году трейдер компании J. P. Morgan Securities Japan кликнул не туда, и на продажу были выставлены акции не той компании, какой предполагалось. Когда ошибка обнаружилась, то пришлось откупать проданные бумаги. Несмотря на то, что временной интервал между изначальной и обратной сделкой был небольшой, индекс уже вырос, и выкупать акции пришлось по более высокой цене. В итоге потери составили порядка 50 миллионов долларов.
В 2005 году сотрудница тайваньской брокерской фирмы Fubon Securities по ошибке купила не те акции на сумму 251 млн. долларов. Приняв от клиента распоряжение на покупку акций нескольких мелких компаний, она случайно отправила заявку на вышеуказанную сумму в американский инвестбанк Merrill Lynch. Эта ошибка обошлась Fubon Securities в 12 млн. долларов. "Такие вещи бывает непросто объяснить начальству. Впрочем, прогноз по ценам на акции банка на вторую половину года положительный, так что пока мы не планируем продавать их", – официально пояснил представитель компании, когда ошибка обнаружилась.
Зато, например, в конце 2001 года акции интернет-фирмы Exodus заоблачно поднялись в цене – на 59000 %. При реальной цене одной акции в 17 центов трейдер ошибочно предложил 100 долларов. Кстати, буквально через пару месяцев Exodus обанкротился.
Иногда трейдеры путаются не только в цифрах, но и в валюте. В 2002 году брокер перепутал евро и фунты при продаже акций Ryanair. В итоге индекс Лондонской фондовой биржи вырос на рекордные 61 % – с 404,5 до 653,7 пункта.
Есть, конечно, и примеры откровенного разгильдяйства. Так, в 1998 году трейдер компании Salomon Brothers замечтался, небрежно облокотившись на клавиатуру. Итогом стала непреднамеренная продажа облигаций французского правительства на сумму свыше 1 миллиарда долларов.
И так далее, подобных примеров довольно много, мы привели лишь наиболее крупные. Официальной статистики нет, но подобные ошибки (с различными по масштабам последствиями) на фондовом рынке в среднем происходят один раз в месяц. При этом всего 3–5 ошибок в год становятся достоянием общественности.
Влияние СМИ
У профессиональных участников рынка есть негласное правило: "покупай на слухах, продавай на фактах". Слухи формируются порой самым причудливым образом, но слух, опубликованный в СМИ, воспринимается зачастую как достоверная информация. Конечно, часто виновен бывает журналист, который, не разобравшись в ситуации или превратно ее истолковав, дает непроверенные либо неправильно им понятые факты.
Наиболее нашумевший случай, вызвавший нешуточные потрясения на всех мировых биржах, произошел в 2005 году, а эпицентром распространения дезинформации стал Гонконг. Гуань Сяндун, журналистка агентства China News Service, специализирующаяся на туристической тематике, как-то решила написать материал на финансовую тему. Что и сделала легко и быстро, скомпилировав текст из обрывков новостей и аналитических публикаций, найденных в местных газетах и Интернете. В итоге получилась статья, которая анализировала последствия возможной переоценки национальной валюты – юаня – в сторону повышения относительно доллара.
После того, как журналистка опубликовала статью, Интернет-версия пекинской газеты People's Daily подхватила тему, перевела текст на английский язык и выложила на сайте. Однако перевод, как в детской игре "испорченный телефон", содержал уже почему-то конкретику. А именно, англоязычная версия утверждала, что Китай решил ревальвировать (укрепить) юань в течение месяца на 1,26 % и на 6,03 % – в течение года. В сухом остатке усилия журналистки и переводчика привели к тому, что мировой валютный рынок охватила глобальная паника, доллар США тут же упал.
Еще показательный случай: журналисты дезинформировали общественность (и, соответственно, трейдеров), когда приняли за чистую монету информацию, размещенную в порядке розыгрыша на одном из сайтов, посвященных компьютерным играм. Информация гласила, что Билл Гейтс был убит накануне киллером-одиночкой. Удивительно, что журналисты выпустили в телеэфир "новость", даже не проверив ее достоверность. В итоге упали котировки акций IT-компаний.
Эти примеры иллюстрируют, как сильно влияет информация СМИ на биржевые котировки. Хоть приведенные выше примеры и не были умышленным "информационным терактом", в мировой практике известны случаи, когда недобросовестные журналисты из корыстных побуждений публиковали информацию, которая позволяла им очень неплохо наживаться. Впрочем, после нескольких крупных скандалов многие страны внесли в свои законодательства изменения, запрещающие сотрудникам финансовых СМИ владеть определенными активами, о которых мы уже писали в предыдущих главах.