- Ну вот и снова довелось встретиться, Михаил Санжиевич.
Бурят, сидевший у стола, равнодушно пожал плечами, словно ему было все равно.
- Вы догадываетесь, зачем я пришел?
- Не знаю и знать не хочу. А мы и незнакомы.
- Ну да, ручки не жали. Но в этом и нужды не было. Да и не будет. Дело Ващенко, скажу вам сразу, меня не интересует. Там все предельно ясно. Есть свидетельские показания, всякие сомнения развеяла экспертиза. Зря вы мужика убрали, ориентировку-то на вас прислали из Екатеринбурга, где вас отлично и давно знают и помнят, Михаил Санжиевич, Еще по тем временам, когда вы блистали на татами… А ведь недавно было, а?
Вам ведь всего тридцать три? Как Христу;.. А уже три ходки… И последнее дело… - Турецкий как бы принужденно вздохнул. - А у нас отменили смертную казнь, хотя черт его знает, куда время повернет… Но пожизненное вы себе обеспечили.
- Красиво лепишь, следак! - заметно пересилив себя, хмыкнул Бурят. - Да только нам - без разницы. Адвоката зови, да не любого, а на кого я пальцем покажу. Иначе слова от меня не дождетесь.
- А зачем мне ваши слова, вы подумали, Балданов? Мне ваши чистосердечные раскаянья не нужны. Во-первых, у вас на то духа не хватит, а во-вторых, Белкин, на которого вы, вероятно, рассчитываете, пошлет вас подальше. Гонорары ваши ему не нужны, у него, сами знаете, другой клиент, покруче. А потом, я разговаривал недавно с ним - ни боже мой! - Турецкий непринужденно рассмеялся. - Да ему и Кол ян запретит так-то уж откровенно светиться.
Вот такой легкий вроде, даже непринужденный, но чувствительный укол попал в цель. Заметил Александр Борисович, как напрягся Бурят, взгляд в стол упер.
- Видите ли, Михаил Санжиевич, я подозреваю, что никто с вами никаких отношений больше иметь не захочет. Дело-то ясное. Но несколько вопросов, если позволите, у меня к вам имеются. Честное слово, из чистого интереса. Могу?
- Валяй, - несколько отрешенно отреагировал Бурят, - если тебе не спится спокойно…
- Да у меня-то сон нормальный… Вот скажите - не для протокола, а просто самому хотелось бы знать, из чисто спортивного интереса… Вы заряд-то успели рвануть - там, возле козырька? Или это "пушка" сработала? Объясню вопрос, - заторопился Турецкий, заметив, как Бурят вмиг напрягся. - Эксперты, которых я вызвал из Москвы, все, что нам требуется для обвинительного заключения, уже выяснили. Но вот имеется там одна совсем незначительная деталь. Которая может все повернуть на сто восемьдесят градусов. Я не буду вдаваться в тонкости криминалистики, физических проявлений некоторых законов баллистики, но ведь по логике вещей, если произошло так называемое наложение ударных волн, вы понимаете?..
Бурят напряженно молчал. И Турецкий видел, что самое главное сейчас не подставиться нечаянно, а продолжать уверенно, как говорят уголовники, "лепить горбатого".
- То есть при подобном наложении основной, первоначальный, эффект волны, с одной стороны, как бы гасится, да?.. Но с другой - усиливается эффект наложения вторичного, так сказать, удара. Вы, я знаю, хорошо разбираетесь в этих делах. Так вот, выводы экспертов, которые, по подсказке Нестерова, вы знакомы с ним, тщательно исследовали склон и обрыв, откуда, по идее, шла первая волна, и высказали свои достаточно убедительные заключения. Сам взрыв мог роли не играть, ну рвануло - и рвануло, никакой беды бы и не было, если бы не сработало это проклятое наложение. Отсюда и такой трагический итог.
- Вы чего хотите сказать? - словно очнулся Бурят и даже на "вы" заговорил. - Что если бы там чего-то такое и взорвалось, про то мне неизвестно, то ничего бы и не случилось?
- Абсолютно ничего, - твердо заявил Турецкий. - А катастрофу вызвала ударная волна от выстрела "снежной пушки". Только вот зачем Нестеров произвел этот выстрел, мне до сих пор не понятно. И он ничего объяснить не может. Ну есть там… - Турецкий поморщился, будто вспомнил что-то неприятное. - Но это - не факт.
- А чего ж вы тогда сказали?… - Бурят не закончил фразы, но было понятно, что он имел в виду, конечно, слова следователя насчет "ясного дела".
- Так ведь то - эксперты, а криминалистика - наука хоть и точная, оперирующая исключительно достоверными фактами, но в некоторых экстремальных случаях может высказывать двоякие толкования. И уже от следователя зависит, какое из них выбрать в качестве доказательной базы. И никакой адвокат, даже самый крутой, - Александр Борисович непринужденно рассмеялся, - не сможет сдвинуть его с этой позиции. Опыт, Михаил Санжиевич, многолетняя практика. Вот так… Ладно, кое-что я все-таки понял.
Турецкий поднялся, а Балданов забеспокоился:
- А чего вы поняли, я ж вам ничего не говорил?
- Михаил Санжиевич, - Турецкий с легким упреком посмотрел на него, - ну вы, ей-богу, как ребенок! Я ведь и по глазам читать умею. И многие это хорошо знают. Чего вы думаете, зря, что ли, меня стали с ходу обхаживать Бугаев с Белкиным? Вопрос о моем назначении возглавить расследование гибели Орлова еще только рассматривался в президентской администрации, а ваш адвокат уже не слезал с моего телефона. Думаете, я по своей инициативе в эту вашу "резиденцию" поехал? Как же! Плешь проели, приглашая! Но это все мелочи жизни. А вот допрос Нестерова поставил, как говорится, все точки над "и". Так что можете мне не отвечать.
Турецкий пошел к двери и уже поднял руку, чтобы постучать в створку "очка", когда сзади раздался голос Балданова:
- Вы не спросили… А спросили б, я бы ответил…
- О чем спрашивать? - Турецкий обернулся.
- Ну… - растерялся Бурят. - Сами сказали… Взрывал или нет? Ничего я не мог взрывать… Этот козел виноват… он стрелял, я видел.
- Значит, подтверждаете, что были там? Ну в тот момент, когда садился вертолет губернатора?
Бурят не ожидал ловушки и задумался. Но ведь сам же только что говорил… А от разговора со следаком, как ему казалось, могло зависеть дальнейшее пребывание его на нарах - временно, как бывало не раз, либо - навсегда.
- Ну скажу, скажу, можете даже записать…
Турецкий неохотно вернулся к столу. Сел, почесал макушку в раздумье, потом достал из кармана сложенный лист протокола, авторучку и сказал:
- Давайте, задам вам несколько вопросов и занесу ваши ответы… Итак, вы были на месте падения вертолета в те минуты, когда произошла катастрофа?
- Не на самом месте, рядом.
- Хорошо, уточните, где конкретно…
Бурят, немного успокоившись, стал рассказывать. Про то, как они выпивали в балке у Нестерова, которого он знал, работая некоторое время назад под его началом. Ну так сложились обстоятельства. Чем занимался? Помогал производить взрывные работы на склоне хребта, выпрямляя будущую лыжную трассу. Из рассказов самого Генки знал о его "несчастной любви". История задела за живое. Вот и все. Потом, будучи уже здесь, поинтересовался, кто она да что. И ему такого порассказали, что ему стало просто жалко хорошего мужика, которого обманывает распутная баба. Ну вот, выпал случай, он и открыл Генке глаза, не думая даже, что информация вызовет жесткую реакцию у Нестерова. Ну драться не стали, но Балданов хлопнул дверью и ушел. Ну а дальнейшее получилось как бы само собой. Только ни о каких взрывах он ничего не знает. "Пушка" стреляла - это точно. И снегом все сразу закрыло. Может, поэтому пилоты и растерялись, врезались в провода, ну и… все остальное.
- А что за фотографии вы ему показывали?
- Какие фотографии? - насторожился Бурят. - Не помню я никаких фотографий.
- Вот эти. - Турецкий веером выложил перед ним "картинки", которые забрал у Нестерова и привез сюда Филя.
- Ах эти? А мне их кто-то дал… Ну и я…
- Ладно, - равнодушным тоном сказал Турецкий, ставя точку и придвигая записи к Балданову. - Прочитайте, подпишите, что все с ваших слов записано верно…
И когда формальность была соблюдена, он сложил лист и спрятал в карман, а затем добавил:
- Конечно, вы наверняка не сами эту туфту готовили. А фотомонтаж, прямо скажу, хреновый. Безграмотный. Мои специалисты смотрели - масса погрешностей, только дурак их сразу не обнаружит. Но если их ткнуть в определенный момент в лицо человеку, который находится в состоянии аффекта, результат может быть именно таким, на который вы и рассчитывали. Грамотно сделано. А на вас уже и без того целый букет статей висит: незаконное хранение оружия, вооруженное сопротивление при задержании. К тому же экспертиза произведет идентификацию найденной у вас взрывчатки и деталей взрывных устройств с теми, что были задействованы у Ващенко. Вернулись мы и к делу об убийстве Умгалеева. Помните взорванный автомобиль? Но это не ваша работа. Там был другой "исполнитель", который в последний момент отказался от своих показаний, мотивируя тем, что их из него попросту выбили на следствии. Но "заказчиком" в обоих случаях выступал Бугаев, ваш хозяин. Ему удалось в прошлый раз отмотаться, а теперь уже не удастся.
- Это почему же? - насмешливо спросил Балданов.
- В ваших интересах, Михаил Санжиевич, чтобы не отмотался. Он и так все на вас повесит. Я ж его, как свидетеля, достану и буду трясти, пока с него все груши не осыпятся. И никакой Белкин его больше не спасет, если почует, что жареным запахло. А оно все к тому и идет. Бугая, кстати, и примененная по отношению к вам пятьдесят седьмая статья, то есть пожизненное заключение, категорически не устроит, его спасение в исчезновении живого свидетеля, поэтому вы и до суда не доживете. Как это было проделано, если помните, и с "исполнителем" в деле Умгалеева. А вот когда он окажется здесь, сохранить вашу жизнь мы будем просто обязаны. И, должен сказать, мы умеем держать слово. Такой расклад. Понимаете, что получается? С одной стороны - Кремль и президент, а с другой - какой-то Бугай! Смешно ведь… Ну, поговорили…
- Я подумать могу? - спросил вдруг Бурят.
- Советую, - с улыбкой ответил Турецкий. - Все умные люди, перед тем как принимают важнейшее для себя решение, думают. А вы мне вовсе не показались дураком.
3
Агеев второй день встречал в аэропорту рейсы, прилетающие из Шушенского и Абакана. Он не знал, каким из них должен был прибыть Нестеров. Тот позвонил с базы и сказал, что вылетает сегодня или, в крайнем случае, завтра, смотря какой самолет подвернется раньше. Спросил, как себя чувствует Катя, и очень обрадовался, узнав, что гораздо лучше. Все разговоры на этом закончились. Вероятно, он добрался вертолетом в один из ближайших крупных населенных пунктов и стал ждать очередной оказии. Ну а уж позвонить и предупредить - на это ума не хватило…
Время шло, самолеты прибывали, но Нестерова среди пассажиров так и не было.
Филя уж подумал, что градобой, вполне возможно, осознал наконец всю меру собственной ответственности за гибель людей и испугался. А известие о том, что Катя будет жить, могло его лишь подтолкнуть на необдуманный шаг. В конце концов, ее он не убил, а на остальных ему наплевать.
А тут еще и сволочь Миша со своими провокациями! Явно ведь захочет всю вину свалить именно на него, Геннадия. Значит, для того, чтобы спасти любимую женщину, избавить ее от возможного покушения, освободить в конечном счете от боязни за свою жизнь, самым правильным с его стороны было бы раз и навсегда исчезнуть с ее горизонта. Ну, может, не навсегда, но - надолго. А что для этого нужно? Долететь до Абакана, а там… ищи-свищи ветра в поле! В том же Приднестровье работа всегда найдется по специальности…
Не верил Филя своим предположениям, но что оставалось делать? А терять время от рейса до рейса тоже не входило в его планы. Он позвонил на базу, там проверили и ответили, что Нестеров улетел еще накануне, а вот в каком направлении, никто сказать точно не мог - было несколько машин. И из МЧС прилетали, и дополнительную технику из центра доставили, и новая бригада электромонтажников прибыла. С каким из бортов убыл Нестеров, неизвестно.
Расстроенный Филя созвонился с Турецким и предложил ему согласовать с его "приятелем" Нефедовым возможность слетать в Шушенское. Жалко деньги-то платить! А так - служебная командировка.
Александр Борисович подумал и согласился, тем более что неотложной нужды в пребывании под боком Фили у него не было. Охрану в больнице осуществлял один Володя Демидов, а Сева Голованов теперь охранял только Турецкого. События начинали приобретать явную напряженность, и требовалась предельная осторожность. Нервы у Бугаева, похоже, были уже на пределе.
Об этом можно было судить из местной прессы и телевизионных программ.
В крае готовились очередные выборы в Законодательное собрание. Это помимо уже вступавшей в финишную стадию губернаторской гонки. Атмосфера накалялась. Народ был возбужден предстоящими политическими боями, и как-то теперь само собой отходили на второй план события, связанные с гибелью Орлова.
Вот ведь поразительное качество у людей! Стоит уйти даже громкой, сильной личности, и не просто покинуть мир, а трагически, как скоро выясняется этакая непреложная истина, что живое принадлежит живым. А мертвое - истории, лживой в любом случае, в зависимости от степени выгоды, определяемой, между прочим, самими же "историками".
В плане этих событий особое звучание приобрело недавно прозвучавшее сразу в нескольких печатных органах и по местному каналу телевидения выступление известного сибирского бизнесмена и мецената Николая Степановича Бугаева по поводу того, что он, учитывая многочисленные настойчивые просьбы сибиряков, принял эпохальное для себя решение баллотироваться в краевое Законодательное собрание. "Эпохальное" надо было понимать, как в высшей степени ответственное и продиктованное исключительно откровенными и неусыпными заботами о благосостоянии родной земли. О судьбе соотечественников. О кардинальном повышении жизненного уровня, особенно коренных народов края. И так далее, и тому подобное.
Казалось бы, обыкновенная предвыборная трескотня, направленная на привлечение к себе голосов избирателей. Позже в ход пойдет "огненная вода", особенно в местах компактного проживания этого самого "коренного" населения. Но за всей этой кампанией Турецкий видел откровенное и неприкрытое желание Бугая как можно скорее, на фоне непредсказуемо развивающейся ситуации, заполучить в собственные руки мандат личной неприкосновенности.
Он и раньше пробовал выкидывать такие "коленца", но, не получая массовой поддержки, быстро остывал. А сейчас, похоже, взялся всерьез. И даже собственную программу выдвинул для "всенародного обсуждения". Надо, конечно, знать своего врага, это понимал Александр Борисович, но, открыв очередную газету и пробежав глазами текст, не нашел в нем ничего, что указывало бы на оригинальность мысли или величие задач по "коренному улучшению". Обычный предвыборный пиар…
Но если Бугай успеет получить желанную неприкосновенность, тогда в деле о гибели губернатора можно будет ставить точку. Вряд ли Бугаю удастся собрать в ближайшее время необходимые документы для регистрации своей кандидатуры, списки голосов избирателей еще надо составить, а потом начнется их проверка, где компетентные люди обязательно найдут нарушения. Но, опять-таки, пока суд да дело, привлечь Бугаева к ответственности станет гораздо труднее. И уже совсем невозможно будет лишить потом его этой пресловутой неприкосновенности. Уж на такой шаг господа депутаты не решатся из сугубо личных соображений - ты проголосуешь, чтобы лишить, а потом с таким же успехом проголосуют и против тебя. Создай только ненужный прецедент! А о задержании Бугаева тогда и вообще речи не пойдет. Следовательно, надо торопиться…
И в этом смысле официальные показания Нестерова плюс признания Балданова оказали бы на выводы прокуратуры весьма существенное влияние.
Турецкому позвонил Фадеев и с некоторой даже растерянностью сообщил, что арестованный Бурят дал согласие сотрудничать со следователем Турецким.
- Чем вам удалось его взять, Александр Борисович? А он потом не откажется, как это у нас уже случалось?
- Так мы ж и сами собираем доказательную базу, Борис Сергеевич. А взял я его, как вы говорите, на том, что поклялся всеми святыми сохранить ему жизнь. Пока в тюрьме, а там - видно будет. Так что вы уж теперь и меня не подводите.
- Да бог с вами, Александр Борисович! Что вы такое говорите?
- К сожалению, и вы, и я, дорогой Борис Сергеевич, прекрасно знаем, о чем у нас идет речь. И это именно тот случай, когда мы должны оказаться на высоте. Если "исполнитель" решился-таки сдать "заказчика", значит, у него есть доказательства. И если этот Бурят поверил мне, то я готов поверить и ему…
4
Случилась одна из тех идиотских нелепостей, на которые человек просто не вправе рассчитывать. Тем более планировать…
Филипп к концу дня добрался наконец до Шушенского и прямо из порта по спутниковому своему аппарату стал названивать на базу, чтобы получить последние сведения о Нестерове. И там, в управлении начальника строительства, ему предложили переадресовать свой звонок в линейное отделение милиции на воздушном транспорте в Шушенском.
Филя находился рядом и потому, не скрывая своего удивления и, разумеется, тревоги, отправился в это отделение. "Корочки", представленные им, произвели должное впечатление, его проводили к начальнику. Молодой милицейский майор оказался сверхбдительным служакой, возможно, к этому его обязывала должность.
Когда Филипп понял, что тот собирается звонить ничуть не меньше, как в Управление кадрами МУРа, в Москву, он, смеясь, посоветовал ему не тратить время зря, а позвонить сразу начальнику, генералу Грязнову, и продиктовал его прямой телефон. А еще проще - позвонить государственному советнику юстиции третьего класса Турецкому, вместе с которым он расследует причины гибели губернатора Орлова. По указанию, кстати говоря, самого президента. Так что лучше всего сразу в Кремль и звонить. Там все в курсе.
Майор оценил важность посыла, подумал и спросил, что Филиппа - он глянул в удостоверение - Кузьмича привело к ним в отделение, какая нужда? Филя объяснил. Сказал про Нестерова, про свой звонок на базу, про их совет.
- Ах этот? - словно обрадовался майор. - А какое отношение этот алкаш имеет к вашему важному государственному расследованию?
Он почти цитировал Филю, при этом поглядывал насмешливо, и Агеев вдруг ощутил какой-то мистический, суеверный ужас. Он словно увидел наяву Александра Борисовича, валяющегося посреди помойной кучи с разбитым лицом. Смотрел же "кино"… Господи, неужели еще и Генка?! Но сдержал эмоции и сухо спросил:
- Где он? Что с ним произошло?
Усмешка стерлась с лица майора.
- А что может произойти с пьяным дураком, который лезет прямо под бампер такси? Которое, между прочим, в этот самый момент на приличной скорости подъезжает к аэропорту? Копыта в сторону - вот что. А если хочешь знать, где он, могу оказать посильную помощь. Где горбольница, в курсе? Вот там, в морге. Вчера еще отвезли. Документы его посмотрели, позвонили на строительство, сообщили. А чего еще делать?
- Скажи, майор, только как на духу, ты уверен, что наезд был случайным?
- Думаешь, он кому-то был нужен? "Заказали"? Не-е, таксей-то был пустой, торопился к пассажирам. До города не близко, а им тут частники здорово дорогу перебегают. Вот они и носятся как угорелые. Водитель тоже известен, можешь сам побеседовать. В данном случае на все сто виноват пешеход. Ну, раззява, бля, иначе не скажешь.
- Ас чего ты взял, что он алкаш?
- Да это не я, - немного смутился майор. - Медицина анализ делала, там что-то около шести промиллей этих.
- Так сейчас до пяти по закону за рулем сидеть можно.