Предлагаемая повесть написана по мотивам сериала "Сыщики".
"Сыщики" - это современные детективные истории, где постоянными героями являются опытный профессионал Колапушин и его ученик и напарник Немигайло. Каждая из историй - это рассказ о хитроумно задуманном и ловко осуществленном преступлении, о загадке, которую сыщикам необходимо "раскрутить" в течение 24-х часов среди новый обстоятельств и действующих лиц. Опыт, сообразительность, интуиция в сочетании с юмором и нередко возникающими комедийными ситуациями, помогают им принимать неординарные решения…
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 2
-
Глава 3 3
-
Глава 4 5
-
Глава 5 5
-
Глава 6 7
-
Глава 7 8
-
Глава 8 9
-
Глава 9 10
-
Глава 10 11
-
Глава 11 13
-
Глава 12 14
-
Глава 13 15
-
Глава 14 16
-
Глава 15 18
-
Глава 16 19
-
Глава 17 21
-
Глава 18 22
Сергей Ильвовский, Владимир Брагин
Иерихонские трубы
Глава 1
Музыка в полутёмном кабинете гремела с такой оглушающей силой, что любые предосторожности по какому-то сохранению тишины были совершенно излишними. Но невысокая черноволосая девушка так осторожно притворила за собой дверь, словно входила в комнату где находится спящий. Стараясь ступать бесшумно, она подошла к большому письменному столу и уставилась на него печальным взглядом.
Единственный включенный источник света - настольная лампа, бросавшая узкий сильный луч, высвечивала крайне непривлекательную картину. По всему столу, вперемешку со скомканными листами бумаги, валялись коробочки с компакт дисками и сами они без упаковки, фотографии, подмокшая пачка сигарет. Большая пепельница уже не вмещала в себя окурков сигарет, многие из которых не были докурены даже до половины и безжалостно смяты в гармошку или просто сломаны. Толстое стекло, покрывающее почти весь письменный стол, было заляпано какими-то засохшими пятнами. Рядом с полупустой бутылкой виски стоял недопитый стакан. В пластиковой тарелке сиротливо засыхал надкушеный кусок пиццы. На экране компьютерного монитора, стоявшего сбоку, извивались какие то разноцветные трубы, отражаясь в зеркальной черноте большого аквариума, на высокой подставке в простенке между окнами.
Безнадёжным взглядом девушка обвела глазами огромный кабинет. Углы и высокий потолок были почти неразличимы, и едва угадываемые лица на рекламных плакатах, которыми были увешаны стены, казалось, глядели прямо из темноты. Светодиоды на передней панели музыкального центра светились и подмигивали каким-то неземным, зелёным цветом. В комнате было жарко и душно но девушка, вздрогнув, как-то зябко поёжилась и снова вернулась взглядом к столу.
За ним, на самом краешке огромного чёрного, кожаного кресла с высокой спинкой, сидел человек, уткнув лбом рыжую, курчавую голову в скрещённые на столе руки. Прямо перед этой рыжей шевелюрой лежала большая фотография привлекательной девушки в странном наряде похожей на ведьмочку с каким-то непонятным взглядом раскосых азиатских глаз. Над её головой, чёрным фломастером, был нарисован крест, обведённый не совсем ровным кругом.
Стараясь не попадать взглядом на эту фотографию, вошедшая дождалась перерыва между мелодиями и тихо позвала:
- Женя, - и чуть погодя добавила уже громче, - Евгений!
Не было бы ничего странного, если после такого шума её бы никто не услышал, однако всклокоченная голова всё-таки оторвалась от стола. Изможденное, серое с каким то зеленоватым оттенком, влажное от пота лицо, покрытое красными замятыми складками, было похоже на страшную карнавальную маску. Это впечатление только дополняли рыжая двухдневная щетина и синие, отёчные, мешки под глазами. Взгляд полузакрытых, с красными, воспаленными белками глаз постепенно стал немного осмысленнее.
- Ну я же просил вас, - заговорил Евгений хриплым невнятным голосом, - не лезть ко мне! Неужели непонятно?!
- Женя, ну что ты с собой делаешь? - Девушка умоляюще сжала руки перед собой. - Даже и не съел ничего. Тебе же лететь завтра! Хочешь, я тебе постелю на диване? Поспи нормально хоть немножечко - ночь ведь уже.
Неудобно перегнувшись через подлокотник кресла, Евгений вытащил откуда-то из-под стола, начатую бутылку "Пепси" и жадно глотнул несколько раз из горлышка. Его голос стал немного разборчивее.
- Бэлка! Ты хороший человек, но сейчас можешь нарваться. Чтобы духу твоего здесь не было через пять минут, понятно?! Домой вали! На тачку денег дать?
- Никуда я не уеду, - почти закричала Изабелла, - пока не улетишь, не отойду! Ты нас, что, за людей не считаешь? Ну, нельзя так, Женечка. Давай я хоть окно открою, а то ты так накурил - не продохнуть. На улице уже не жарко.
- Чёрт с тобой - открывай и выметайся отсюда! Дай ты мне одному побыть, не могу я сейчас никого видеть, пойми.
- Ладно, ладно, - скороговоркой пробормотала Белла, - дергая непослушную раму - и не слушай ты больше её песни. Ну, не мучай ты себя!
- Уйди! - процедил сквозь стиснутые зубы Евгений. - Если ты ещё раз…
Сообразив, что сейчас начнётся что-то страшное, Изабелла метнулась к двери.
- И чтобы никто!.. Понятно вам?! Никто!!! - Грозно неслось вдогонку.
Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Изабелла устало присела за стол секретарши, безвольно уронив плечи. В открытую дверь приемной заглянул румяный широкоплечий парень одетый в синюю форму охранника.
- Ну, чего там, Белла? - шёпотом спросил он, кивнув головой на дверь. - Всё бухает?
- Ой, Витенька, это ужас, какой то! Я его таким ещё никогда не видела. Может останешься до утра, а? Я скажу Дмитрию Александровичу - он тебе оплатит как ночные. А если что, я сама заплачу.
- Да ты чего, Бэл, с дуба упала? За кого меня держишь-то? Конечно, останусь, и безо всяких бабок. Я Женю уважаю. И тебе здесь одной…
- Витя! - Умоляюще посмотрела на охранника девушка. - Ты тоже заметил?!
- Тут только дурак совсем не заметит такие дела.
- Страшно, Витька - всхлипнула Белла, и, уткнувшись в рукав форменной куртки охранника, тихо заплакала.
- Ну, ты чего, в натуре, Бэлка - забормотал Виктор, неуклюже гладя её по распущенным волосам - кончай реветь, всё путём будет. Давай, кофе, что ли сообразим, а то спать охота.
Евгений, стоя посередине кабинета, дрожащей рукой взял со стола и поднял к глазам фотографию странной девушки, похожей на ведьмочку и, посмотрев на неё безумным взглядом, устало выронил снимок из руки. Карточка, плавно покачиваясь в воздухе, упала на пол, но всё тот же ведьмин взгляд продолжал преследовать его и с большого рекламного плаката, прикрепленного над огромным аудиоцентром. Попятившись, словно спасаясь от этого пронизывающего, пристального взгляда, Евгений уперся в стол и рухнул в кресло, крепко сдавливая виски руками, не в силах преодолеть мучительную головную боль.
Просидев неподвижно несколько минут, он вдруг опять резко поднял голову. Дотянувшись до почти уже пустой бутылки виски выплеснул остатки в стакан и начал искать что-то на столе. Обнаружив, наконец, вскрытую упаковку лекарства, выдавил последнюю таблетку из фольги и, сунув её в рот, в два глотка, высосал спиртное. Судорожным движением руки смял пустую коробочку и, запустив маленький комочек в открытое окно, не глядя сунул руку нащупывая пульт аудиоцентра. Странный, немного пронзительный голос наконец замолк, но в голове у Евгения так и продолжало звучать страшное трубное завывание. Затихая, и вновь расширяясь, низкий звук как будто сдавил его голову железным обручем. Сердце натужно колотилось в груди в странном рваном ритме, словно пыталось воспроизвести умолкнувшую мелодию. Не в силах больше вынести эту пытку, Евгений сполз с кресла и рухнул на колени, совершенно раздавленный могучим трубным гласом.
- Господи!.. Трубы… опять… Иерихонские трубы…
Стены и потолок, кружась и качаясь, поплыли перед глазами Евгения. Сквозь пелену, застилавшую глаза, он уловил, остатками сознания, раскосый ведьмин взгляд, лукавую, какую-то живую улыбку и сдавленно простонав и прижав руку к груди повалился на бок, выронив пустой стакан.
Оторвав взгляд от кроссворда, над которым он клевал носом последние полчаса, Витя удивлённо взглянул на Изабеллу поднявшуюся с дивана и нерешительно протянувшую руку к дверной ручке.
- Ты, чего?
- Кажется он заснул, Вить. Я зайду, посмотрю.
- Точно. Музыки часа два уже не слышно. Ну и оставь его, пусть придавит немножко. Утречком я за пивком ему сгоняю, умоется, и всё путём.
- Нет, Витя. Окно там надо закрыть; может одеяло ему достать. Я на секунду, ты только не уходи никуда. Потом, знаешь - мне что-то показалось…
- Ну, смотри сама. Я бы его не трогал… - с сомнением протянул Виктор, глядя на оставленную открытой дверь.
Тишина продлилась несколько секунд, потом из кабинета послышался не то вскрик, не то всхлип и, тут же Белла, в полный голос, закричала:
- Витя! Витя, скорее!
Ворвавшийся в кабинет Виктор, увидел, что Белла, стоя на коленях, пытается приподнять с пола стонущего Балясина.
- Ты… Чего это с ним?
Не знаю. Я об него споткнулась в темноте. Вот… Стонет и говорит что-то непонятное. Кажется бред у него.
Наклонившийся Виктор, с трудом разобрал сквозь тяжёлое дыхание и стоны, что Евгений с маниакальным упорством повторяет:
- Трубы… Трубы опять… Трубы…
- Может он это… Типа, того… До "белки" допился? Водярой-то прет!
- Нет, нет! У него мало оставалось. Болит у него что-то, Витька! Давай, "Скорую" вызовем!
- Да, разорется опять. Помоги мне, я сейчас на диван его… Нет… Ты ноги… Ноги приподними… Ну, вот так, все путём.
С трудом уложив Евгния на диван и оторвавшись от него Белла быстро вытащила из шкафа одеяло и подушку.
- Витя, приподними ему голову, я подушку подсуну! Вот. Сейчас, одеялом прикрою.
- Ребята, что вы тут толпитесь? - Неожиданно хрипло спросил Балясин и закашлялся.
- Женечка, очнулся? - всхлипнула Белла - Ты как? Что у тебя болит?
- Башка раскалывается… и дышать трудно. В грудь, будто ножом саданули. Что со мной хоть было то?
- Я не знаю - ты на полу лежал и стонал. Ну, ну скажи, что тебе дать?
- Грипп у него наверное. - пробасил сбоку Виктор - Может аспиринчику, Жень? Или водочки хочешь? Если кончилась я в ночной могу сгонять.
- Ты думай, что говоришь? - набросилась на Виктора Белла - какую ему, сейчас, водку? Боже, мой… за что всё это?!.. Женя, где у тебя лекарства?!
- Не надо, я принял уже. Сейчас пройдет. Димка давно ушел?
- Вообще не уходил, из-за тебя. Спит. Хоть градусник-то у тебя где?
- Да, на кой он… - спустив ноги на пол и, с трудом садясь на диване, тяжело заглатывая воздух, сказал Балясин - платок лучше мне дай, насморк какой-то привязался. И Димку разбудите.
- Сам уже проснулся - раздалось из приемной и в дверях появился заспанный, помятый Капсулев в летних серых брюках и пёстрой рубашке, наброшенной на голое тело - вы так тут орали… Хоть свет бы зажгли - добавил он, протянув руку и щёлкнув выключателем у двери.
Яркий верхний свет немедленно уничтожил всю загадочность и нереальность обстановки. Стало видно, что это самый обычный, правда очень большой и хороший кабинет преуспевающего бизнесмена. Судя по сотням компакт дисков и компакт кассет, размещённых в специальных стойках и просто стоящих и лежащих на многочисленных полках; по обилию ярких, цветных журналов, проспектов и буклетов на столах хозяин кабинета наверное имел какое-то отношение к эстраде, или шоу-бизнесу. Тем более, что стены кабинета были увешаны рекламными плакатами певцов и популярных музыкальных и вокальных групп.
Немного непонятным было только одно: почему между яркими рекламными плакатами в некоторых местах к стене были прикреплены репродукции каких-то старинных картин, хотя… может быть деловые интересы хозяина кабинета не ограничивались исключительно лёгкой музыкой?
Присев на стул около дивана Капсулев укоризненно посмотрел на Евгения, который, радостно улыбаясь, потянулся к нему, как к родному…
- Что, Жека, опять не удержался?
- Нет, отец, я не нюхал, зуб даю. Мне так плохо чего-то.
- Так у тебя же были, вроде, какие то таблетки.
- Последнюю сожрал, а башка всё-равно раскалывается. И дышать нечем.
- Давай тогда Фартукову позвоню. Приедет - выведет.
- Не стоит, зачем человека среди ночи дёргать? Я же не помираю.
- Что значит - дёргать? - Даже удивился Дмитрий - Он за это деньги получает, и не маленькие между прочим. Тебе, сейчас главное - уехать, а ехать - завтра! Хотя… уже сегодня, даже. Тебе нужно в норме быть!
- Да куда ему ехать - такому? - Вмешалась Белла, протягивая Балясину носовой платок. - У него же и вещей с собой никаких нет!
- Всё равно ехать. Подальше отсюда. И всё будет окей. В тёплые края, отдохнет, а вещи… - вещи и там купить можно.
Капсулев, ободряюще, хлопнул Евгения по плечу и, задержав руку, удивленно спросил:
- Ты что это, вроде дрожишь?
- Холодно мне как-то - невнятно ответил Балясин, сморкаясь в платок - колотун прицепился. Да, ехать, ехать подальше…
- И сними ты её, наконец. Ну не трави себя, Женя, хватит - Капсулев оглянулся на висящий рекламный плакат.
Витя, вопросительно посмотрел на Евгения. Тот, поколебавшись, кивнул и Витя с явной радостью бросился снимать со стены портрет загадочной девушки с раскосыми глазами.
- Вот и правильно! Забудь ты совсем про эти "Иерихонские трубы". Что с тобой опять? - Капсулев с тревогой посмотрел на Евгения.
Бледное лицо Балясина снова приобрело серовато-зелёный оттенок. Он прижал руку к левому плечу, и сгибаясь от боли застонал.
- Дьявол… рука отнимается чего-то. Больно…
Капсулев, до сих пор сохранявший относительное спокойствие, посмотрел на него с опасением.
- Рука?.. Тогда, Жень, лучше правда врача. И поскорей! Ребята, вы с ним посидите, а я пойду позвоню, и заодно предупрежу на вахте, чтобы Фартукова сразу пропустили.
- Женя, скажите, вы сегодня принимали какие-нибудь лекарства? - спросил Фартуков, снимая с руки Евгения манжетку тонометра и поправляя задраннй рукав рубашки.
- Только, что вы мне дали, Геннадий Алексеевич. И ещё от головной боли.
- Ну, что вы выпивали - это ясно - сказал Фартуков, бросив неодобрительный взгляд на стол - а, больше, ничего не принимали? - выделив голосом слово "больше"…
- Нет - морщась от боли, ответил Балясин, с трудом садясь на диване, - больше ничего.
- Так. Температуры у вас нет. Вы меня хорошо видите?
- Плывет, вообще-то, перед глазами.
- Вот что, Женя, вам срочно надо в больницу. Давайте вызывать "Скорую".
- Да вы что, с ума тут все посходили? Какая, к чёрту, "Скорая"?
Фартуков, беспомощно, оглянулся на Капсулева.
- Дмитрий Александрович. Ну, хоть вы ему объясните - это же очень опасно!
- А что с ним такое? - обеспокоено, спросил Капсулев.
- Без кардиограммы, конечно, не слишком точно сейчас можно сказать, но это очень похоже на инфаркт. Я постарался давление сбить, но у меня и толкового то ничего с собой нет. Капельницу надо… И противошоковые. Вам бы мне по телефону сразу про руку… "Скорую" срочно нужно было вызывать, не дожидаясь меня - я бы сказал.
- Никаких "Скорых", - слабым, но твёрдым голосом, вмешался Балясин - ещё засунут в какую-нибудь дизентерийную больницу на три недели - кашу на воде есть! Если нужно в больницу, меня Дима в приличную отвезет. Отвезёшь, Дим?
- О чем речь, отец? Только заскочу к себе - пиджак возьму - права у меня там. А ты с Геннадием Алексеевичем спускайся пока к машине потихонечку. Витя, ты помоги, донеси его просто в случае чего.
- Дмитрий Александрович, - обратился к Капсулеву врач, понизив голос, пожалуйста, побыстрее. Не нравится мне его сердце.
Когда машина уже выезжала из ворот на улицу, Балясин, сидевший с Фартуковым на заднем сидении, вдруг попросил:
- Дим. Воткни там какую-нибудь музыку, а то муторно.
- А что поставить? - спросил Капсулев, готовясь к развороту.
- Лучше приёмник включи. Станцию "Классика".
Капсулев протянул руку и нажал на кнопки.
- …собора. Запись сделана в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году - громко ворвался хорошо поставленный голос диктора, и, через секунду, из динамиков мощно полились звуки Токкаты и Фуги ре-минор Баха.
Неожиданно, полуприкрытые глаза Балясина прояснились. Бледные, синеватые губы зашевелились, вышёптывая слова:
- Голос… Голос Бога…
- Что? - удивился Фартуков, обеспокоено вглядываясь в лицо Балясина. - Вы о чём, Женя?
- Господи… Как же всё просто… - не обращая внимания на врача, отчетливо выговорил Балясин - Голос Бога… Лука же говорил…
- Кто говорил? - изумленно спросил Фартуков.
Всё так же, не отвечая на вопрос, Балясин внезапно засмеялся:
- Идиот… Вот тебе и трубы… и Голос Бога…
Вдруг смех прервался странным, сдавленным звуком. Евгений, как-то непонятно посмотрев на Фартукова, согнулся и начал сползать с сидения. Обеспокоенный врач схватил его за руку и, тут же, приподняв пальцами закрывшиеся веки, внимательно вгляделся Балясину в глаза.
- Дима! Быстрее!!! Гони на красный! - перекрывая громкие звуки органа, закричал Фартуков, позабыв о вежливости и бесполезно пытаясь сделать массаж сердца на неудобном заднем сидении.
Глава 2
Лидия Викторовна, соседка Колапушина по коммунальной квартире, появилась на кухне в тот момент, когда он уже почти доел дежурную яичницу с колбасой и нетерпеливо поглядывал на никак не желающий закипать чайник.
- Доброе утро, Арсений Петрович. Приятного аппетита.
- Спасибо, Лидия Викторовна - улыбнулся Колапушин, насыпая в кружку растворимый кофе.
Старенькая Лидия Викторовна просто обожала эти редкие минуты, когда она могла побеседовать со своим соседом. Майор милиции Арсений Петрович Колапушин уходил на службу рано, возвращался (если вообще в этот день возвращался домой) поздно и ей приходилось весь день оставаться в квартире одной. Судачить на лавочке, с другими пенсионерками, она терпеть не могла, поэтому почти всё время сидела дома и читала, или смотрела свой старенький "Рекорд", который назывался цветным телевизором только потому, что на его экране преобладал интенсивный фиолетовый цвет. Она, обязательно, смотрела новости по всем каналам; терпеть не могла мексиканские и прочие сериалы, говоря что в жизни сплетнями не интересовалась, очень любила передачи о животных и, несмотря на свой несомненный ум, передачи про снежного человека, НЛО, колдунов, экстрасенсов и всяческих магов и астрологов.