- Жена у меня ходит как потерянная, - сказал мистер Карри. Он снова отступил к порогу. - Это хуже всего на свете. Так тяжело, когда видишь, что любимый человек мучается, и не можешь ему ничем… - Он упомянул о горе, и оно, как демон, услышавший свое имя, вырвалось из оков и завладело им. Мистер Карри из твердого, сильного отца превратился в бледного, согбенного человека, плачущего прислонившись к косяку.
Не то чтобы Кардинал не обращал на него внимания, но он ничего и не сказал, а, лишь мельком взглянув на мистера Карри, тут же повернулся к окну и стал рассматривать ближайший небоскреб. Со стоянки, отделявшей от него дом Карри, доносилась механическая истерика автомобильной сигнализации. Вдали в утренних лучах сверкала Канадская национальная башня.
Через несколько минут всхлипывания за его спиной утихли, и он дал мистеру Карри двадцатицентовую пачку одноразовых носовых платков "Клинекс", которые купил в "Царстве фармацевтики" на Квинсвэй. Он по очереди выдвигал ящики комода, ощупывая их дно.
- Извините, что разнюнился. Наверное, смахивает на телевизионную мелодраму.
- Что вы, мистер Карри. Мне совершенно так не кажется.
За нижним ящиком Кардинал нащупал какой-то журнал. Выдвинул ящик, мысленно извиняясь перед парнем за то, что ему приходится это проделывать. Он знал - тут, скорее всего, нечто более тайное и интимное, чем нюхание клея или марихуана, и вспомнил собственную юношескую пачку "Плейбоев"… но на обложке журнала, который он держал сейчас в руке, была не женщина, а обнаженный мужчина.
Кардинал услышал, как мистер Карри на несколько секунд затаил дыхание, а потом нагнулся и вытащил еще три журнала.
- Похоже, теперь понятно, хорошо я знал своего сына или нет. Никогда бы не мог подумать. Никогда в жизни.
- Я бы не придавал особого значения нескольким снимкам. По-моему, это он просто из любопытства. "Плейбой" и "Пентхаус" у него тут тоже есть.
- Никогда, никогда бы не подумал.
- Чужая душа - потемки, мистер Карри. И ваша и моя…
- Мне бы не хотелось сообщать его матери.
- Разумеется. Незачем ей говорить, по крайней мере - сейчас. Может быть, отдохнете, мистер Карри? Вам нет необходимости смотреть на все это.
- Эдна у меня - очень сильная женщина, но сейчас…
- Вы могли бы пойти взглянуть, как у нее дела.
- Да, спасибо, именно так. Пойду погляжу, как там Эдна. - Кардиналу вдруг пришло в голову, что подростку такой отец должен был казаться сущей наседкой.
"Макинтош" смотрел на него со стола холодным слепым глазом. Кардинал знал о "Маках" немногое: как их загружать и как найти список программ. Это заняло у него всего две минуты, но дальше дело не пошло. Он прошел в гостиную и подал знак Делорм, которая сидела рядом с миссис Карри на диване, перелистывая семейный альбом.
Делорм тоже не была компьютерщиком, но не далее как сегодня утром Кардинал видел, как ловко она управлялась с "Маком" сержанта Флауэр. Из-за таких штук ощущаешь себя стариком. Казалось, всякий, кому нет тридцати пяти, уверенно владеет компьютером, и от этого он всегда испытывал унижение. Делорм маневрировала мышью, как машиной на парковке.
- Мы можем посмотреть, куда он ходил?
- Как раз этим я сейчас занимаюсь. Тут есть "Тредер" - полезная программа. Она фиксирует интернет-адреса, которые ты чаще всего посещаешь, и потом при каждом входе в сеть автоматически обходит их на максимальной скорости, скачивает нужную информацию и тут же разрывает связь, так что ты экономишь время на соединение.
На экране появился список адресов. Кардинал читал вслух:
- "Электронная почта", "Дом рока", "Дом рэпа"… Он слушает рэп? Для белого парня - очень уж необычно.
- Ты отстал от жизни, дружок.
- А что это за "Контакты"? - Он указал на иконку с изображением целующейся парочки. - Сомнительные разговорчики?
- Не обязательно. Давай войдем и посмотрим.
Делорм подвела курсор к иконке и щелкнула. Было слышно, как набирается номер; затем специфический звук "рукопожатия" модемов. Экран вспыхнул, по нему с терзающей глаза скоростью побежали строчки, и сеанс связи тут же завершился.
- Это как ловля на блесну в любимых бухтах, - заметила Делорм. - Теперь посмотрим, что нам попалось.
Она пробежалась по пришедшим посланиям. Много обсуждений новых игр для "Мака", не обращенных персонально к Тодду. Дискуссия о покупке билетов на концерт "Аэросмит" в "Небесный купол".
- А-а, - произнесла Делорм. - Вот его почтовый ящик. Ну и ну, он просто фанат переписки.
- Господи, - выговорил Кардинал. Хорошо, что он стоял позади Делорм, иначе не смог бы смотреть ей в глаза.
- Смотри, все анонимное, - показала Делорм. - На этом форуме он взял ник "Галахад".
- Теперь понятно, откуда журналы "Блюбой". У него тут больше десятка разных корреспондентов.
- О, смотри-ка. Этот тип знает его настоящее имя.
"Тодд, - прочел Кардинал. - Мне жаль, что у нас не сложилось. По-моему, ты славный парень, я тебе желаю всего хорошего, но лучше нам больше не встречаться. И даже, наверное, больше не разговаривать, хотя это я готов обсудить. Джейкоб".
- Джон, посмотри на дату.
- Двадцатое декабря. В этот вечер Тодд Карри явился в Кризисный центр. Вроде бы к чему-то подбираемся.
Делорм пролистала несколько страниц, заполненных сообщениями, и бегло просмотрела предыдущие письма от того же Джейкоба. Секс описывался во всех подробностях и без стеснения. Все время повторялись приглашения заехать, остаться переночевать.
- Идеальная ловушка, - заметил Кардинал. - Выискивать жертв в компьютерных сетях. Заманивать их на расстоянии.
Они читали дальше. Не все письма состояли из откровенных сексуальных фантазий. Вдумчиво обсуждалось отношение окружающих к геям. Верный путь, подумал Кардинал. Парнишке трудно было устоять. В арсенале соблазнителя сочувствие - второе по мощи оружие после алкоголя.
- По этой штуке мы сможем как-нибудь выяснить настоящее имя и адрес того парня?
- Адрес - сомневаюсь. Имя - возможно. Правда, я подзабыла, как это делается. Займет какое-то время. - Делорм снова стала кругами водить мышь, а Кардинал, встав на колени, изучал Тоддову коллекцию видеоигр. Минут через десять Делорм тронула его за плечо:
- Посмотри.
Кардинал встал за ее спиной и взглянул на экран.
- Список членов секс-сообщества этого Джейкоба и его электронный адрес. - Она прочла вслух: - "Ключевые слова: бодибилдинг люкс, орал, горячая электронная почта…" Пока достаточно. На одном из тематических форумов он упоминает Луи Риэля - ты историю хорошо учил?
- Маленькое восстание на западе, верно?
- Не такое уж маленькое. В общем, я думаю, что он может увлекаться историей, а значит, надо сходить на исторические форумы, так? - Делорм щелкнула мышью, и изображение на экране изменилось. - Следующая остановка; историческая рассылка, постоянные подписчики. Ввожу в строку поиска электронный адрес Джейкоба… - Она что-то набирала на клавиатуре. - И смотри, что мы имеем! Тот же адрес.
- Этого Джейкоба?
- Этого Джейкоба. Только на здешнем форуме он использовал свое настоящее имя. - Она стукнула по экрану указательным пальцем. Кардинал прочел: "Джек Ференбах, 47: адрес электронной почты… писать по-французски или по-английски… Алгонкин-Бей".
- Ференбах - учитель алгонкинской школы, преподает в старших классах. Ты уверена, что это именно он? - спросил Кардинал.
- Нет, не на сто процентов. Но, скорее всего, электронный адрес зарегистрирован на это имя.
- Он один год преподавал у Келли. Но ведь кто-то мог воспользоваться его именем, верно? Какому-нибудь ученику захотелось похулиганить.
- Может быть. Но для таких интернет-сервисов нужна кредитная карточка. Разве что этот ученик - крупный мошенник.
- Первоклассная работа, Лиз. Первоклассная.
Делорм улыбнулась:
- Да, вынуждена признать: получилось неплохо.
25
Наконец-то прошла тошнота. Целыми днями она как грязный туман висела над постелью, так что при малейшем движении у него начинала кружиться голова и к горлу подкатывала желчь. После нескольких кусочков еды кровать превращалась в лодку, падающую с гребня волны.
А бывали минуты - обычно перед тем, как Эрик или Эди приносили ему поднос, - когда тошнота немного отступала, и ему начинало казаться, что скоро он выберется на свежий воздух, к солнцу. Потом им овладевали странные грезы: столбики кровати становились минаретами, его ступни под покрывалами обращались в далекие песчаные дюны, подтекающий кран звучал как бубен. Он представлял себе, будто попал в какое-то экзотическое место - Бахрейн, Марокко, - где его свалила загадочная лихорадка. Глаза слипались; мышцы были как желе и не повиновались ему.
Силуэт на краю кровати расплылся и сдвинулся. Кийт попытался сосредоточиться. Ошеломляющий аромат поджаренного хлеба и джема. Когда у него в последний раз что-то было во рту? "Господи, как я проголодался". Он сказал это сидящей на кровати фигуре, но она снова сместилась.
- Возьми. - Эрик держал тарелку под самым носом у Кийта. От запаха можно было потерять сознание.
Кийт съел четыре тоста. Он снова начал ощущать в себе силы: можно будет встать, двигаться, что-то делать.
- Эрик, мне надо позвонить. Мне нужен телефон.
- Извини. У Эди нет телефона. У меня есть, но я живу в другом конце города.
- У нее нет телефона?
- Да. Я же тебе сказал.
- Кэрен будет волноваться. Мы договорились перезваниваться. Я болею уже сколько - три дня?
- Четыре.
Кийт попытался сесть. Мышцы ослабли от долгого лежания в постели.
- Ты слишком нездоров, чтобы выходить, Кийт. Может быть, напишешь ей письмо?
- Она живет в Гельфе. Письмо до нее дойдет только через несколько дней. К тому времени она уже так на меня взъестся, что, скорее всего, не станет его читать. А у вас тут имейла нет?
- Нет, - ответил Эрик. - Может, дашь мне ее номер? А я ей позвоню.
- Спасибо, Эрик. Думаю, все равно мне лучше сходить к врачу. Нельзя же так все время дрыхнуть. Позвоню Кэрен из больницы.
- Ладно. Может быть, тогда встанешь и попробуешь?
Эрик пересел с кровати в сломанное кресло. Кийту стоило огромных усилий спустить ноги на пол. Переведя взгляд на Эрика, он медленно выпрямился. С трудом сглотнул и попытался шагнуть к двери. Но это ему не удалось, и он со стоном рухнул обратно на кровать.
- Почему я так выдохся?
- Это все твои путешествия. Наверняка где-то подцепил какой-нибудь редкий вирус.
- Пожалуйста, Эрик, отвезите меня в больницу.
- Извини. Не могу. Я не вожу машину.
- Да бросьте. - Он пытался придать голосу строгость, но это не так просто, когда глаза у тебя сами собой закрываются. - Вы же говорили, у вас есть фургон. Тогда, в тот вечер. Вы сказали - привезли на нем кассеты и все такое.
- У меня кончился срок действия прав. Я только сегодня утром обнаружил. Он истек еще полгода назад.
- Тогда Эди. Пусть Эди меня отвезет. Господи, как спать-то хочется.
Его поглотила темнота. Он снова скользил, как на коньках, вниз по коридору, затянутому паутиной, к меркнущему сиянию какой-то башни. Или это Канадская национальная? С низкого потолка свисали насекомые размером с хорошую кошку. Из жал у них сочилась мерзкая белая пена и капала на него, обжигая.
Он засыпал и просыпался, опять и опять.
И вот он очнулся с ощущением забытой ясности. Неизвестный демон, высасывавший из него энергию, сейчас, кажется, ослабил хватку, и, если не считать вялости мышц, он чувствовал себя почти нормально. Рядом с кроватью обнаружилась Кэрен, письмо, полное любви и томления. Он с нежностью вспоминал ее лицо, ее тело. К нему вернулось ощущение близости с Кэрен, и он писал о плотских радостях в самых ярких красках. На мгновение ему пришлось остановиться. Он пытался придумать, как еще можно назвать наслаждение. "Восторг" - не то, а "удовольствие" уже два раза было. Может быть, "блаженство"? Он уже хотел поставить это слово - и вдруг так и застыл с ручкой, занесенной над бумагой. Сверху донесся звук, пусть и глухой, но несомненный. Звонок телефона.
26
Эди хохотала до рези в животе.
- "Я неделю тяжело болел, - читал Эрик. - Точно не знаю, сколько, но ты не поверишь, как надоедает рвота после десятого раза".
- Видишь, Эрик? Кийту понравились мои коктейли с ипекакуаной. Мои волшебные блевотные снадобья. Секрет в том, чтобы смешать их с валиумом. Это дает совершенно особые ощущения. - Она обожала, когда Эрик смеется. Ну почему он не может быть таким всегда? Веселый, раскованный. В такие минуты она почти верила, что они - нормальная семейная пара, самая обычная, простая семья, супруги, радостно смеющиеся вместе. Забывалась и безотрадная зима, и нескончаемый холод. Она даже почти забывала о своей внешности. Ну да, она видела, как глаза Кийта Лондона по-мужски прошлись по ее лицу и фигуре, оценив ее и отвергнув, хотя он и держался дружелюбно. Ну и ладно, пусть ему на нее плевать. Не важно, ведь Эрик - с ней, и Эрик счастлив.
- Лучше поменьше ипекакуаны, главное - валиум, - говорил тем временем Эрик. - А то он выблюет то, что мы будем ему давать. Вот послушай-ка.
Сверху послышалось "бум, бум, бум". Господи, ба, дай же ты нам отдохнуть. Дай мне спокойно побыть с мужчиной, раз в жизни повеселиться. Неужели ты не можешь оставить нас в покое?
В ответ на этот глас поднебесья Эрик стал читать только громче:
- "Я живу у молодой пары. Они очень странные, Кэрен, но штука в том, что без них я бы, скорее всего, погиб".
- Слышишь, Эрик? Без нас бы Кийт, скорее всего, погиб.
- "Женщина, ее зовут Эди, работает в аптеке и достает все лекарства бесплатно. По крайней мере, она говорит, что получает их бесплатно. У меня такое ощущение, что она их просто ворует".
- Гаденыш проклятый, - отозвалась Эди. - Он еще пожалеет, что написал это письмо, Эрик. Вот увидишь. Уж он у меня попляшет.
Опять "бум-бум-бум" с верхнего этажа.
- Слушай дальше, - продолжал Эрик. - "Я думаю о тебе, я о тебе мечтаю, я скучаю по тебе. Мне так хочется опять оказаться с тобой в постели. Мне было с тобой так хорошо".
Дальше следовало несколько весьма откровенных пассажей, которые Эрик зачитал очень потешным высоким голоском, и оба скорчились от хохота, у них даже полились слезы.
- "Эрик сказал мне, что у них тут нет телефона, но я только что слышал звонок. Это меня немного тревожит".
- Немного тревожит, а, Кийт? Ты полагаешь, что телефонный звонок немного тревожит, а?
- Мы тебе покажем, что такое "тревожит", Кийт. Мы потревожим твои яйца, так что они отвалятся от твоего поганого тельца.
- Мы потревожим тебе мозги, так что они вытекут из твоей поганой башки, ублюдок. Что случилось?
Эрик вдруг замолк.
- Что такое, Эрик?
Он показал ей письмо, тыча в строчку, нацарапанную внизу. Это был адрес Эди.
- Как это он умудрился запомнить адрес, ради всего святого? Он тогда нализался как скотина.
Эрик сложил листок и сунул его обратно в конверт, который они перед этим вскрыли, подержав над паром.
- Я его выброшу. Или нет, лучше в унитаз…
- Что у вас тут творится? Почему ты не приходишь, когда я тебя зову? - Бабушка Эди, покачиваясь, опираясь на палку, возникла в дверях. Веки покраснели, глаза так и сверкали гневом.
- Прости, бабуля. Мы просто музыку слушали.
- Я не слышала никакой музыки. Я все колочу и колочу, Эди, а ты не приходишь. Все колочу и колочу. Почему Эрик еще тут?
- Привет, бабулечка. - Эрик очаровательно улыбнулся. - Может быть, мне раскроить вам череп?
- Что он говорит?
- Ничего, бабуля. Пошли, я отведу тебя наверх.
Но бабушка не успокоилась. Эта девчонка еще смеет от меня отмахиваться, указывать, когда мне уходить.
- Не вижу, почему бы тебе не прийти, когда я тебя зову, Эди. Я не так уж о многом тебя прошу. Многие просили бы куда большего у человека, которого они вырастили как собственного ребенка.
- Это все потому, что она вас ненавидит, бабуленька. Не стоит переживать. Она просто ненавидит ваши вонючие потроха.
- Отстань от нее, Эрик. Я ее уведу. - Эди помогла ей повернуться, укоризненно взглянув на Эрика из-за плеча старушки.
Когда они ушли, Эрик направился в крошечную уборную под лестницей. Там он долго смотрел на письмо. Сначала он намеревался разорвать его на мелкие клочки, но его заинтересовали эротические описания. Он опустил сиденье унитаза и уселся перечитать. Должно быть, эта Кэрен - занятная штучка. Приличия требуют послать ей маленький подарочек.
27
Джека Ференбаха с его двухметровым ростом вполне можно было поместить в журнальную рекламу обуви для туристов. Он воплощал в себе идеальный образ любителя активного отдыха во всем, вплоть до легкой небритости. Так и видишь снимки, на которых он разбивает палатку или жарит только что пойманную форель в походной печке "Коулмен". Плечи у него были словно широкая прочная скамья, да и все тело казалось вырубленным из дуба. Впрочем, впечатление несколько нарушали вполне консервативный галстук и пара бифокальных очков, которые Ференбах стащил с носа, чтобы получше рассмотреть Кардинала и Делорм, без предупреждения возникших у него на пороге.
- Надеюсь, это не насчет неправильной парковки, - заявил он, когда Кардинал показал ему удостоверение. - Я им уже пять раз говорил, я им твердил до посинения, что я этот проклятый штраф заплатил. Господи боже ты мой, у меня есть оплаченная квитанция, я им послал фотокопию. Почему они не отслеживают такие вещи? Есть же технология. У них что, в муниципалитете нет компьютеров? В чем сложность?
- Мы не насчет неправильной парковки, мистер Ференбах.
Ференбах смерил Кардинала изучающим взглядом и, видимо, нашел у него в лице массу недостатков.
- В таком случае что же вам угодно?
- Извините, можно войти?
Он разрешил им проникнуть в жилище не далее чем на метр с небольшим, и они оказались в тесной прихожей, увешанной одеждой.
- По поводу кого-то из моих учеников? С кем-нибудь что-то случилось?
Кардинал вытащил фотографию Тодда Карри. Это был удачный моментальный снимок, который Делорм выпросила у матери подростка. Широкая улыбка, но взгляд беспокойный, словно глаза не доверяют губам.
- Вы знаете этого мальчика? - спросил Кардинал.
Ференбах поближе всмотрелся в фото.
- Похож на кого-то, но, может быть, я видел его всего один раз. А почему вы интересуетесь?
- Мистер Ференбах, нам обязательно стоять у входа? Здесь тесновато, вы не находите?
- Хорошо, можете пройти, только снимите обувь, я только что натер полы. Не хочу, чтобы вы нанесли снега.