- Потому что у меня убили. Время смерти - между 9 и 10 часами вечера. А в это время я был в отделе. Ушел в 22.10, меня камеры на входе зафиксировали.
- Да здравствует видеонаблюдение.
- Теперь наш следак совсем не думает, что я убил Кузьму. Сейчас он уверен, что я нанял кого-то, чтобы убили Кузьму.
- Мда, - вынужден был признать Гущин. - Ситуация паршивая. Мотив-то идеальный. Убить, чтобы заявлению Кузьмы не дали ход в связи со смертью заявителя. Слушайте, может, кто-то специально под вас копает, а?
- Не говори ерунды, кому я нужен, - поморщился Богданов и уселся за руль.
В отделе их встречал озадаченный Шумелов. На Богданова он смотрел с подозрением и даже опаской.
- Мне нужно начинать беспокоиться?
- У тебя должность такая, что беспокоиться нужно всегда.
- Шарика убили, - поведал майор. - Вор в законе, твой старый приятель.
- Надо же, - Богданов даже не стал делать вид, что удивлен. - Подробности есть?
- Только то, что в сводке. Тело обнаружили в его квартире, вчера, в 18.20. Из квартиры ничего не пропало на первый взгляд, разве что деньги, потому что денег там не нашли. Причина смерти - асфиксия. Также многочисленные повреждения… Пытали, в общем, старика. А учитывая, что убили еще и твоего друга Кузьму…
- Я просто не знаю, как дальше жить, - согласился Богданов.
- …Учитывая, что убили и Кузьму, мне интересно, что за херотень происходит? Есть мысли?
Мысли были, и Богданов в двух словах обрисовал ситуацию. Все то, что они с Гущиным обсуждали вчера.
- Мда… В общем, так, Богданов. Раз тебе теперь еще и мокруху пытаются пришить…
- Пришьют, если киллера найдут, которого я нанял. А если они его найдут, я очень удивлюсь.
- Потому что ты и его убил? - проворчал Шумелов. Перехватив недовольный взгляд опера, отмахнулся: - Короче. Учитывая, что под тебя теперь и главк, и комитет копают, сидеть тебе нужно тише воды, ниже травы. Или наоборот, ниже воды, тише травы - как правильно?
- Я понял мысль, это главное.
- Да. Хорошо. Так что сиди, никуда не рыпайся и просто лови себе спокойно карманников.
- Зачем? - угрюмо хмыкнул Богданов. - За день уже двоих щипачей порешили. Недельку подождать - и их, может, всех перебьют. Тогда мы останемся без работы, а московское метро станет самым безопасным местом на Земле.
- А потом мы отменим деньги, и настанет коммунизм, - фыркнул майор. - Знаем, проходили… Ладно, свободен. Только чтобы о каждом шаге мне докладывал, понял? Я не люблю сюрпризы.
- Не вопрос. Докладываю: сейчас я иду в оружейку и беру табельный ствол.
Шумелов помрачнел.
- И снова спрошу: мне нужно начинать беспокоиться?
Ни в какой традиционный рейд по станциям и веткам метро, отмеченным на их карте красным как зоны особой активности карманников, они не поехали. Вместо этого Богданов засел за бумаги. Он рылся в своих ящиках, доставая и перелистывая старые блокноты. Гущин старался не мешать. Через пару часов Богданов обрадованно воскликнул:
- Нашел!
- Что?
- Поехали.
Уже в машине Богданов решил снизойти до объяснений:
- Итак, что мы знаем. Карманник, которого мы пока называем кодовым словом Кадык, спер что-то у прыгуна. Спер что-то важное. Прыгун не хотел попадаться ментам, которые им заинтересовались в метро, и сиганул под поезд. Серега вышел на адрес, по которому звонил прыгун перед смертью. Тот, кто был на адресе, подорвал мощную бомбу, чтобы тоже не сдаваться ментам живым. Правильно я говорю?
- Кто же они такие? - гадал Гущин, разговаривая, скорее, сам с собой. - Сектанты какие-нибудь? Диверсанты? Шпионы?
- Сообщники прыгуна теперь ищут то, что спер у прыгуна Кадык. Но они не знают, что это был именно Кадык. Поэтому они пошли по самому простому пути. Навели справки и узнали, кто в Москве наверняка знает если и не всех, то многих карманников.
- Шарик!
- Угу. Шарик всю жизнь чистил карманы и заводил знакомства, за это и пострадал. Они резали ему пальцы до тех пор, пока он не назвал все имена. Имена щипачей, которые работают в нашей части метрополитена.
- Среди них наш старый знакомый Кузьма, - кивнул Гущин. - Все правильно.
- Элементарно, Уотсон. Кузьму тоже пытали. Наверняка спрашивали, спер ли он то, что было у прыгуна. Кузьма, конечно, ничего не брал, но ему вряд ли поверили. Они не собирались отпускать его живым. Не знаю, что у них за дело, но ставки там, походу, очень высоки.
- Это и напрягает.
- А что мы знаем про Кузьму, Антон?
- Мы знаем, что он был, честно говоря, конченная мразь и беспредельщик, раз на нас заяву написал.
- Это само собой. Что мы знаем о нем еще? - видя, что Гущин не может сообразить, Богданов ответил сам: - Мы знаем, что он часто работает в паре с Вахой. И Ваха наверняка был одним из тех, кого своим убийцам назвал Шарик перед смертью.
Проблема была в том, что у них не имелось адреса Вахи - по той простой причине, что Ваха был, как и многие карманники, приезжим и не имел в Москве ни прописки, ни постоянного адреса. Был его сотовый телефон, но еще в отделе Богданов позвонил на него. Номер оказался заблокирован. Порывшись в памяти, Богданов вспомнил эпизод, произошедший полтора года назад, когда они - тогда еще с Курилиным - брали Ваху в ходе рейда на Калужско-Рижской ветке. И имя любовницы щипача, которая в прошлый раз вытаскивала Ваху из камеры. Именно к ней опера и направлялись.
- Вы? - затрепетала толстая мадам в застиранном халате, открыв дверь и увидев перед собой физиономию Богданова. - Что вам надо, чего вы приперлись?
- Кто там, Людочка? - донесся из глубины квартиры мужской баритон.
- Никто, Алешенька, соседка! - приторно протянула мадам, выскользнула из квартиры и зашипела: - Идите отсюда! У меня муж дома!
- Ой, как интересно, - обрадовался Богданов. - Он же у тебя вроде дальнобойщик? А когда он сваливает зарабатывать деньги для своей Людочки, Людочка пускается в пляс и отжигает с горячим джигитом Вахой?
- Чего надо?! - мадам шипела так, что летела слюна. - Идите нафиг! Он же прибьет меня, если узнает!
- А мы сразу убийство раскроем и медальку себе заработаем, - ввернул Гущин, сообразивший, к чему клонит наставник. - Одни плюсы везде.
- А ты еще кто?
- Люда, где Ваху найти?
- Я откуда знаю?
- Если я сейчас пару раз в дверь позвоню, муж твой, наверное, выйдет? - задумался Богданов. - Посмотреть, что за соседка такая неугомонная? Вот, наверное, сюрприз мужику будет. "Людочка, - скажет он, - а это не соседка совсем, а два каких-то мужика, чего им надо от тебя?". А я скажу: "Вы понимаете, очень неудобно вышло, но нам нужен адрес ее любовника, а Люда…".
- Ладно! - дернулась мадам. - Ладно! Я скажу, только если вы сразу же свалите нахрен отсюда!
Квартира располагалась недалеко, потому что сама Люда и нашла ее. Все-таки страсть - сильная штука. Богданов и Гущин уже предвкушали разговор с Вахой.
- Придется посидеть с ним пару дней, - рассуждал Богданов. - Наши охотники на карманников действуют быстро, только за один вчерашний день двоих завалили. А Ваха однозначно в группе риска. Скоро придут и к нему, а мы будем…
- Стоп!
Они уже заезжали во двор. От выкрика Гущина Богданов дал по тормозам.
- Что?
- Синяя "Киа".
- Чего?
- Синяя "Киа"! - нетерпеливо и возбужденно прикрикнул Гущин, показывая вперед.
Синий легковой автомобиль стоял напротив подъезда Вахи. В нижней части крыла машины была заметная вмятина с глубокой серой царапиной - след, оставшийся после встречи с бордюром.
- Дом Шарика. Вы когда к нему приехали, со двора выскочила эта самая тачка! Виктор, это они! И они уже здесь!
Богданов выругался сквозь зубы. Перегнувшись, распахнул бардачок и выудил оттуда пистолет, который всучил Гущину.
- Держи, это травматик. И звони в дежурку. Скажи, срочно. Здесь убийство. Происходит прямо сейчас.
Дав по газам, Богданов проехал вплотную к дому и замер у тротуара. Пока Гущин звонил в дежурную часть и торопливо и сбивчиво объяснял, что им нужно подкрепление, Богданов проверил собственный пистолет. Сейчас он благодарил бога, говорившего с ним через интуицию, за то, что тот подтолкнул его зайти в оружейку и вовремя заполучить табельный ствол.
- Готов? Пошли.
Они быстро направились к подъезду. Видя, как Гущин готовится перейти на бег и тянет руку к поясу, за ремнем которого спрятал травматический пистолет, Богданов прошипел:
- Тихо, твою мать. Мы не знаем, куда выходят окна. Они могут палить за двором.
Гущин не был готов к подобному и внутренне тихо паниковал, а внешне - просто следовал за наставником. Домофон и ключ-вездеход. Подъезд. Лифт. Третий этаж. Дверь в квартиру Вахи была металлической, но старой, обитой сверху дерматином. Прокравшись к двери, опера замерли по обе стороны от нее и прислушались. Изнутри доносились звуки возни. Потом что-то упало. Снова неопределенная возня - и приглушенный душераздирающий вопль.
- Твою же…! - выдохнул Богданов и дернул на себя ручку. Дверь оказалась заперта. - Отойди!
Рявкнув, он отскочил сам, прицелился в дверной замок и трижды выстрелил. Проорал "Полиция, всем на пол!" и снова дернул дверь. Она поддалась, но с трудом - пули разрушили личинку и один из штырей ригеля, но второй уцелел и никак не хотел поддаваться.
Изнутри прогремел выстрел. Пуля застряла в двери на уровне груди, исковеркав металл и оставив снаружи шишку - словно на двери выскочил прыщ.
- Вы окружены! Стволы на землю, стреляю! - орал Богданов. Снова дернул дверь. На этот раз она поддалась. Из квартиры загремели выстрелы. Гущин метнулся в сторону, но его зацепило - что-то огнем обожгло руку. Он зашипел, припав спиной к стене.
Богданов просунул в открытую дверь руку и пальнул, целясь вверх.
- Полиция! На пол!
Ответа не было, лишь где-то в глубине квартиры что-то грохнуло, потом раздался звон стекла.
- Гущин, живой?
- Да…!
- Прикрывай, что встал!
Гущин здоровой, правой рукой вскинул пистолет. Богданов заглянул внутрь и, не увидев никого, прыгнул в прихожую.
Основное действо развивалось в гостиной. В ее центре на компьютерном кресле покачивался влево-вправо извивающийся от адских мук, боли и удушья Ваха. На полу под креслом в луже крови, которая все прибывала, валялись несколько похожих на миниатюрные сосиски кровавых обрубков, в которых без труда можно было признать пальцы. На голове Вахи был нахлобучен полиэтиленовый пакет, на шее тугая петля из проволоки. Ваха отчаянно, утробно мычал - это было все, на что он был способен, потому что рот ему предусмотрительно заклеили куском скотча.
По комнате гулял ветер и звуки улицы, потому что широкое окно гостиной было распахнуто. Подоконник был усыпан осколками оконного стекла.
- Пакет! - гаркнул Богданов, прыгая к окну.
Гущин, стараясь не думать о полыхавшей и стремительно немевшей левой руке, подбежал к Вахе и рывком разорвал пакет. Сдернул с лица карманника кусок скотча. Ваха, пунцовый от удушья, с глазами навыкате, захрипел, делая мощный жадный вдох.
Окно выходило во двор. Все, что успел заметить Богданов - спины двух человек, прыгающих на заднее сиденье "Киа". В то же мгновение машина взревела и рванула с места. Богданов успел лишь вскинуть руку, но не смог даже взять уносящуюся машину на прицел, потому что она унеслась прочь и пропала из поля зрения.
Ваха хрипел и никак не мог надышаться. Он пускал пузыри и продолжал вдыхать и вдыхать спасительный кислород.
- Кто это был, Ваха? - кричал Гущин ему в лицо. - Эй, мужик, соберись! Все позади! Кто это был?
Кислород подействовал, но тут же организм Вахи напомнил о второй угрозе - о потере крови и отрезанных пальцев. Он скривился, захрипел что-то, а его глаза начали затуманиваться.
- Не отключайся! - Гущин хлопнул его по щеке. - Ваха, что им нужно было? Что они хотели от тебя?
Ваха собрал силы в кулак, как-то устало и сонно посмотрел на Гущина. Открыл рот и хрипло выдавил из себя "Флэ… Флэш… ка…" - а потом уронил голову на грудь и отключился.
8
Двор был забит битком. Несколько экипажей ППС, фургон дежурной части из ближайшего ОВД, несколько машин оперов из местного отдела и из окружного управления. Позже подъехал фургон СК и бригада из двух криминалистов с чемоданчиками. Также на место приехали сразу два экипажа "скорой помощи". Оно и к лучшему, потому что один тут же увез истекающего кровью Ваху в больницу, а фельдшеры второго занялись рукой Гущина. Все было не так страшно, как могло показаться. Оперу повезло: пуля лишь задела мягкие ткани по касательной, поэтому о бодибилдинге Гущину какое-то время и мечтать не придется - но это было легкой потерей, так как бодибилдингом Гущин не занимался. Эскулапы руку обработали, продезинфицировали и туго перебинтовали, после чего отпустили парня с миром.
От Следственного комитета прибыл незнакомый Богданову человек, но это тут же исправили - уже через полчаса на месте перестрелки объявился и старый их знакомый.
- Опять вы? - всплеснул следователь СК руками. - Гражданин, эээм, Богданов…!
- Можете звать меня просто Богданов. Все свои.
- …Вас изолировать нужно, честное слово!
- Да я здесь при чем? Вон, местные опера уже двух свидетелей нашли, те видели выскочивших из окна уродов.
- С ними я еще поговорю…!
- Сделайте милость.
- …А сейчас я говорю с вами. Кто потерпевший? Это же гражданин, эээм, Хевсуридзе, правильно? Я как услышал, глазам своим не поверил! Как вы здесь оказались? Что вы скрываете?
- Ничего!
- Ой ли!
- Ваха был напарником Кузьмы, они часто работали в метро. Мы приехали к нему, потому что он может что-то знать.
Следователь прищурился:
- Я дал поручение найти его, чтобы взять показания, но он же не прописан в Москве нигде. Это съемная квартира? Как вы узнали адрес?
- Это наша работа. Мы все-таки опера угрозыска. Ну, пока нас не посадили за то, что делаем свою работу.
Следователь пропустил колкость мимо ушей.
- Дальше.
- А дальше мы решили с ним поговорить. И спасли ему жизнь.
Гущин отделался от врачей "скорой помощи" в хорошем настроении. Во-первых, он был жив. Во-вторых, он был ранен лишь слегка, и теперь этим ранением можно было козырять. "Да так, бандитской пулей зацепило", - планировал говорить Гущин. Он даже знал, каким голосом будет это произносить. Скромно и слегка небрежно. Всем своим видом говоря - "Да, я герой, но в остальном я такой же, как и вы, простой парень".
Да, и в-третьих - фельдшер дал ему пузырек с обезболивающим, которое оказалось сильным, и после двух проглоченных таблеток Гущину заметно похорошело. В этом состоянии его и застали двое в штатском.
- Вы Гущин?
- А вы кто?
Они показали удостоверения. Скромно и слегка небрежно - тоже репетировали, что ли? - всем своим видом говоря: "Да, мы из ФСБ, так что выполняй приказы и молчи в тряпочку".
- Вы разглядели нападавших?
- Их было трое. Двое прыгнули назад, третий был за рулем. Итого три. Я правильно посчитал? Погодите. Два плюс один…
- Вы что, пьяный?
- Кто, я? Могу дыхнуть. Вот: эээаааа!
Чекисты напряглись, уворачиваясь от дыхания Гущина. Положение спас Богданов, вовремя вышедший из подъезда.
- Ему обезболивающее дали, войдите в положение.
- Вот как, - успокоились сотрудники ФСБ и переключились на Богданова. - Вы разглядели нападавших?
- Издеваетесь? Конечно, нет. Знаю только, что их было трое.
- Да-да, это мы поняли.
- Номер машины запомнили.
- Номер мы уже пробили по базе. Он поддельный. Эти номера сняли с "Шевроле" неделю назад у "Новых Черемушков". Что-то еще можете сообщить? Потерпевший, он был еще в сознании? Успели с ним поговорить?
Богданов поколебался.
- Может быть. Но я не уверен, что вам стоит об этом рассказывать.
- Мы ведем расследование, которое касается государственной безопасности. Вы обязаны нам рассказать, если не хотите проблем.
Богданов от этих слов не стал более лояльным. Наоборот, он рассвирепел.
- Моего друга, с которым я 15 лет служил бок о бок, разорвало на мелкие куски! Я был там! А мне до сих пор ни одна собака даже не намекнула, что, вашу мать, происходит! На меня грозят завести уголовное дело, потому что я поймал карманника, а теперь ищут еще и киллера, которого я якобы нанял. Думаете, мне еще не плевать? Вешайте на меня что угодно! Но я вам хочу напомнить, что это мы вот с этим прибалдевшим от таблеток пацаном спасли сейчас жизнь человеку, а не вы! Гущин, поехали. Ты готов?
- Всегда готов!
Гущин вскинул руку в пионерском приветствии, но жест больше смахивал на что-то неприличное, поэтому Гущин растерялся и стал смотреть на свои руки.
Чекисты переглянулись. Один из них, постарше и в костюме подороже, вздохнул.
- Ладно. Как та история в метро связана с карманниками?
- А как вы здесь оказались?
Старший контрразведчик поколебался, но сдался.
- Давайте присядем где-нибудь и поговорим. Тем более, вашему парню, кажется, нужен кофе. И покрепче.
В чем прелесть Москвы, так это в том, что недостатка в кофейнях здесь не наблюдается. Одно из таких заведений располагалось буквально в 100 метрах от дома Вахи. Вчетвером - норовивший отключиться Гущин, Богданов и двое сотрудников ФСБ - они заняли столик и заказали кофе. Богданов внимательно посмотрел на Гущина и попросил ему сразу две чашки. Покрепче.
- Мы выехали сразу, как узнали, что вы инициировали план "Перехват" синей "Киа" с этим номером, украденном с "Шевроле", - сообщил старший чекист.
- Что у вас есть на синюю "Киа"?
- Эта машина пару раз заезжала на тот самый адрес. Где был взрыв. Где погиб ваш коллега. Мы нашли ее на камерах наблюдения.
- Если вы расскажете, что вообще происходит, нам всем будет легче.
Сотрудник ФСБ колебался недолго.
- Хорошо. Все строго между нами, потому что… сами понимаете, в общем. Итак, у нас несколько месяцев назад появилась оперативная информация. О возможной подготовке в Москве серии одновременных терактов. Планируется полномасштабная атака. Где именно, мы не знаем.
- Черт побери, - сказал мигом пришедший в себя Гущин.
- Погибший в метро молодой человек был одним из взрывников. Он проходил подготовку в лагере боевиков. Информация по нему появилась у нас, к сожалению, совсем недавно, и мы не смогли перехватить его на въезде в город. Оставалось только искать по своим каналам.
- Один из взрывников, - повторил Богданов. - И что он должен был делать?
- В Москву их прибыло двое или трое человек, точно мы не знаем. Связник и двое взрывников. Связник держал связь между ними, руководством операцией и местной ячейкой, которая снабдила их всеми необходимыми для изготовления взрывных устройств компонентами. В задачи взрывников входило изготовление самих бомб и их закладка в определенных местах. Где именно, сколько этих мест, сколько планируется взрывов, какой мощности взрывные устройства - ничего этого мы пока не знаем.
Богданов вспомнил полуразрушенную девятиэтажку, на пятом этаже которой погиб Курилин.