Еще раз вздохнув, я взглянула на Никиту. Он чуть заметно улыбался, зато глаза просто сверкали. Заметив мой взгляд, невинно поинтересовался:
– Что-то не так?.. – И как только невысказанное "мисс" снова повисло в воздухе, я чуть глаза не закатила.
– Осмелюсь спросить, – ответила с чрезвычайной вежливостью, граничившей с сарказмом, – кто эти люди?
– Я не знаю, я увидел их за столиком и подумал, что будет интересное фото. Ведь они такие разные.
– И все-таки вместе, – пробормотала я, снова поглядев на фотографию, после чего обратилась к Никите с вопросом, – а что за кафе, вы, конечно, не помните?
– Почему же? Прекрасно помню. Кафе "Ника", – видя, что я нахмурилась, он добавил, – на пересечении Нижней набережной и Калининского шоссе.
– Прекрасно, – улыбнулась я, он растянул губы в ответной улыбке. – Скажите, а вы случайно не используете чернила для перьевых ручек?
Со стороны, наверное, наша беседа выглядела фальшиво учтивой, да мы и сами это понимали, однако продолжали. Вот и Никита, выслушав мой вопрос, строя самую внимательную мину на свете, ответил:
– Совершенно случайно использую. Мы ими подписываем фотографии. Может, видели в холле?
– Ну конечно, – елейно согласилась я.
– Еще какие-то вопросы? – В такт мне поинтересовался он. Очень захотелось оттаскать его за уши.
– Нет, мне все ясно.
– Тогда продолжим.
Занятие шло еще пару часов, но теперь мне уже было не до него. Итак, Никита совершенно точно из банды моего Бонда, причем не скрывает этого. Сия демонстрация, а также название кафе и его адрес совершенно четко намекают на то, что час икс наступает: скоро мы встретимся. Я задумчиво уставилась перед собой, свернув губы трубочкой. Конечно, Бонд следит за мной, но что-то подсказывало, что события, происходившие в последние дни, не на все сто процентов являлись ответной реакцией на мои поступки. Меня ловко водили за нос, подталкивали к концу действия, но постепенно, выжидая момента. Теперь, по всей видимости, он наступил. Вот только интересно, что это за момент?
Периодически я кидала на Никиту взгляды, иногда он отвечал мне невинной и доброжелательной улыбкой, а я только старалась глаза не закатывать. Наконец, мероприятие закончилось, и мы стали выгребать из каморки.
– Кстати, – Никита словно что-то вспомнил, – так как вы оплатили стоимость материалов, то можете забрать фотографии. Если, конечно, хотите.
Кроме меня подобное желание никого не посетило. Что не удивительно, зачем им фотографии Бонда?
"А тебе зачем"? – Хмыкнул внутренний голос. Но у меня был готов ответ: подобное соседство за одним столиком, это, как минимум, отличная улика. Грех не воспользоваться, как говорится.
– Я положу в конверт, – Никита исчез в комнате, а я замерла в холле, пока остальные расходились.
– Возьмите наши программки и визитки, – девушка, наливавшая нам кофе, раздала всем буклеты. Тут вернулся Никита и протянул мне конверт. Я демонстративно заглянула в него, чем вызвала усмешку. Фотография была на месте, и кроме нее больше ничего не было.
– Всего доброго, – несколько язвительно улыбнулась я, направляясь к выходу.
– Заходите почаще, – услышала ответ Никиты в спину. Я спускалась по лестнице, когда меня окликнул один из ребят, шедших следом.
– У вас выпало из буклета, – указал он на визитку, лежащую на ступеньке. Я быстро подняла ее. На белом куске картона было только одно слово:
"Горячо"!
Хмыкнув, я направилась к выходу. Что ж, с таким замечанием не поспоришь. Визитку я положила в карман, с удовлетворением отметив, что зрение меня не подвело: почерк под фотографиями в холле был совсем другим, хотя запись и сделана перьевой ручкой. Теперь я была абсолютно уверена в том, что здоровяк Никита, при своих размерах оказавшийся очень ловким малым, имеет самое непосредственное отношение к моему Бонду. А последний очень скоро предстанет передо мной во всей своей красе.
Следующее утро опять началось со звонка в дверь. Так как спать я легла поздно, то звонок не порадовал. Еще меньше порадовал тот факт, что за дверью стояли двое из ларца: Алексей и Максим.
– Что случилось? – Хмуро поинтересовалась я, открывая дверь. – Пожар, землетрясение? Кто-то опять ограбил ваш банк?
Они быстро переглянулись, и Алексей спросил:
– Можно зайти?
– Вы сюда, как на работу ходите, – проворчала я, поворачиваясь и следуя в кухню. Они бесшумно появились следом. Щелкнув чайником, я прислонилась к холодильнику и выжидающе уставилась на них, скрестив на груди руки. Они снова переглянулись, и на этот раз заговорил Максим:
– Ирина Дмитриевна, позвольте спросить, где вы были сегодня ночью?
На мгновенье под ложечкой неприятно засосало, но я вспомнила, что у меня куча свидетелей, так что до меня в любом случае не докопаться.
– Ходила на ночь печати в местной фотолаборатории.
– Что? – Не поняли они. Пришлось вкратце объяснить.
– Вы увлекаетесь фотографией? – Теперь Алексей задал вопрос.
– Я же дизайнер.
Кажется, этот ответ не показался им удовлетворительным, однако они промолчали. Вообще, чувствовалась некоторая нервозность, и я, не выдержав, спросила:
– Что все-таки происходит?
Щелкнул чайник, и я стала наливать чай.
– Сегодня ночью был убит директор нашего банка Хмелев Игорь Владимирович, – понизив голос, заметил Алексей, а я от неожиданности повела чайником, разлив кипяток по столу.
– Что? – Повернулась к ним. – Как убит?
– Застрелен.
Мы немного помолчали. Мужчины были растеряны, я тоже.
– А зачем вы мне это рассказываете? – Наконец, додумалась я задать вопрос. Они снова переглянулись, я расширила глаза. – Вы, что, думаете, я причастна?..
Я даже договорить не смогла от ужаса и удивления. И тут же в голове щелкнула вчерашняя мысль о том, что момент встречи с Бондом настал не просто так, а по какой-то причине.
– Мы стараемся не делать поспешных выводов, – уклончиво ответил Максим, – во сколько началось и закончилось ваше ночное мероприятие?
– Началось в десять, закончилось в два часа ночи.
– Кто-то может подтвердить ваше присутствие?
– Конечно, – зло ответила я, а про себя подумала:
"Надеюсь".
Ибо если все это мероприятие было подставным, то концов будет не сыскать. Но реклама в интернете, люди, пришедшие на встречу? Или они тоже были актерами? Слишком заморочено.
– В котором часу вы были дома?
Я снова разозлилась.
– Вы не имеете права подозревать меня. И допрашивать тоже. Если у следствия возникнут вопросы ко мне, я отвечу на них. Но это маловероятно, только вам в голову могут прийти такие нелепые мысли.
– Ирина Дмитриевна, – наставительно высказался Максим, – не спешите бежать к следователю и, можете не сомневаться, вы попадете к нему на допрос, как только в его руках окажется вся информация.
– Какая еще информация?
– Посудите сами. Вы свидетель преступления, я имею в виду ограбление банка. Вор якобы отбирает у вас скутер, но на следующий день, движимый непонятными порывами, возвращает. При этом вы – бывшая любовница нашего прямого конкурента, с которым после длительного перерыва стали снова видеться. Вы крутились недалеко от банка в день ограбления, вы стараетесь ускользнуть от разговора, и у вас нет алиби на сегодняшнюю ночь. Даже если в фотолаборатории подтвердят, что вы были там. Хмелев был убит ориентировочно с двух до трех ночи у себя дома. От вас до него десять минут езды. Тем более, если вы возвращались из центра, то ехали мимо. Так что подумайте хорошенько, Ирина Дмитриевна, прежде чем отказываться от сотрудничества с нами.
Я действительно задумалась, и по всему выходило, что картинка вырисовывается так себе. Это они еще не знают про визитки, а уж если обнаружится фотография в моей сумочке… Следователь прослезится от счастья и закроет дело, даже не успев толком начать. Впрочем, быстро у него может и не получиться, если есть те, кто захочет раскопать правду.
"Если, конечно, те, кто захотят закрыть дело, не окажутся более могущественными", – заметил внутренний голос где-то далеко и ненавязчиво. Я посмотрела на мужчин.
– Ваши доводы шиты белыми нитками и развалятся при первом же детальном разборе, – начала я, – повесить на меня убийство, а на Черненко заказ у вас не получится.
– Вы так считаете? А если есть кто-то, кому это выгодно?
Я уставилась на Максима.
– Так вы не считаете, что это я убила его?
– Скорее, я склоняюсь к тому, что вас могли подставить. Однако сомнения есть. Так что постарайтесь развеять их.
– Каким образом? – Проворчала я. – На мой взгляд, все это слишком глупо: если я убийца, зачем мне постоянно светиться в этом деле?
– Возможно, вы не ожидали, что вас увидят в момент передачи скутера, и, тем более, узнают.
– Тогда меня вообще надо было отстранить от дела, как считаете? Вместо этого мне возвращают скутер, чем только наводят массу вопросов и привлекают внимание.
– Я понимаю все ваши аргументы, но будем откровенны: они тоже развалятся при первом разборе. Мы хотим докопаться до истины, вопрос в том, все ли этого захотят.
– Намекаете, что кому-то выгодно подставить меня?
– Есть несколько вариантов. Первый: вы убили Хмелева по приказу Черненко. – Я фыркнула, но Максим только бросил на меня взгляд. – Следователь ухватится за эту версию, будьте уверены.
– Ну а остальные варианты?
– Кто-то убил Хмелева, не сопоставив все случайные факторы и знать не зная, что вы окажетесь в подозреваемых. Это не очень благоприятный вариант для вас.
– Потому что отследить заказчика будет сложнее?
– Именно. Хотя и не невозможно. Все-таки Хмелев не последний человек в городе, и зацепки на людей появляются сразу. Однако если киллер был со стороны, и концов не найдется, дело вполне могут повесить на вас, чтобы закрыть.
– Перспективно.
– Еще вариант. Кто-то, наоборот, уловил происходящие движения и обстряпал все так, чтобы подставить вас.
– Тоже так себе вариант.
– Да, потому как круг лиц все так же широк. Ну и последний вариант: кто-то решил подставить именно Черненко, надеясь таким образом сместить его с арены. – Максим закончил и развел руками, как бы подытожив. Я стала думать. В принципе, все варианты были разумными, кроме, конечно, первого. Остановиться на каком-то конкретно я не смогла, но совершенно четко поняла, что мне необходимо переговорить с Вадимом. После произошедшего между нами видеться с ним не хотелось, но обстоятельства складывались таким образом, что становилось уже не до моих желаний.
Я постаралась всерьез рассмотреть вариант, при котором меня подставил Джеймс Бонд, и хотя вырисовывалось неплохо, душа не повернулась согласиться с этим. Устраивать такое приключение ради того, чтобы заманить меня в ловушку? Но почему, собственно, нет?
– Вы считаете, что ограбление и убийство связаны между собой? – Задала я вопрос. Переглянувшись, мужчины, пожали плечами.
– Сложно сказать, – заметил Алексей, – мы пытаемся разобраться… Хотя это, конечно, первое, что приходит на ум.
– Вы осматривали дворы на предмет украденных денег?
– Осматривали, – нехотя кивнул он, – безрезультатно.
– Выходит, либо он хорошо спрятал, либо у него был сообщник, которому и были переданы деньги, в то время как сам грабитель давал деру.
– Мы склоняемся ко второй версии.
Я кивнула, опять задумываясь. А что, если Бонд отдал деньги одному из своих мальчишек? Или даже нескольким? Те тут же разбежались по дворам, и никому в голову не придет искать деньги у подростков в рюкзаках. Я покосилась на мужчин, они терпеливо ждали. Считают, мне есть, что сказать? А ведь мне есть, причем у меня в руках практически ниточка к грабителю, только и дел, что пойти по ней. Почему же, даже оказавшись в опасности, я молчу?
Тряхнув головой, я сказала:
– Просто не знаю, что делать.
Переглянувшись, мужчины кивнули и поднялись.
– Выбивать из вас информацию мы не будем, – заметил Максим у дверей, – но следователь вполне может, так что пока есть время, подумайте… Может, что и вспомнится.
Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и выдохнула. Максим, похоже, не сомневается, что я что-то скрываю. Может, убийцей и не считает, однако уверен, что рыльце у меня в пушку. А вот замечание насчет следователя весьма полезное. Если события будут развиваться стремительно, то сюда могут и с обыском прийти. И если от визиток еще можно будет открутиться, то фотография…
Быстро вытащив конверт из сумочки, я посмотрела на фото. При таком раскладе очень скоро у меня вообще не будет возможности встретиться с Бондом, сейчас-то это уже чересчур рискованно, наверняка, за мной приставлена слежка. Однако попытаться стоило. Я сложила все визитки в тот же конверт, быстро оделась и выглянула в окно, осматриваясь. Ничего подозрительного не обнаружила, что еще больше насторожило. Мне никогда не приходилось уходить от слежки, тем более, от той, которой я не вижу. В детективах герои часто пользуются чердаком и выходят через другие подъезды, и хоть мне эта затея не казалась перспективной, я решила рискнуть. Тихонько выскользнув на лестничную клетку, я некоторое время прислушивалась. Закрыв дверь, осторожно поднялась на последний этаж и обозрела лестницу под потолком, начинающуюся где-то на уровне моих вытянутых рук. Подпрыгнув, я повисла на поручне и некоторое время болталась, подтягиваясь. Наконец, изловчившись, я закинула на лестницу ноги и поползла вверх. На крышке люка красовался замок, и, как я ни пыталась, открыть его у меня не получилось. Следовало признать, что героини детектива из меня не выходит. Немного потоптавшись, я направилась вниз. Под лестницей была дверь в подвал, и ключи от нее хранились у тети Гали, живущей на первом этаже. Она работала дворником и хранила в подвале свой инвентарь. Немного подумав, я позвонила в ее дверь. Тетя Галя открыла почти сразу, из квартиры ринулся отвратительный запах: женщина разводила свиней и частенько готовила им нечто жуткое, рьяно благоухающее одновременно пшенной кашей, картофельными очистками и помоями. Тетя Галя уставилась на меня и добродушно поинтересовалась:
– Чевой?
– По-моему, я слышала, что кто-то шумит в подвале, – чуть ли не торжественно выдала я.
– Да ты чевой, – женщина, схватив с гвоздика ключи, ринулась к подвальной двери. Та, естественно, была заперта. – Неужто через другую залез, – взмахнула она руками, прислушиваясь. Мне уже хотелось поскорее закончить комедию, но пришлось делать напряженное лицо.
– Может, милицию вызвать? – Выдала женщина, а я слегка заволновалась.
– Не надо никого вызывать, – сказала, решительно забирая ключи из ее рук и открывая замок, – сами разберемся.
Инвентарь стоял у стены рядом с выходом, остальное помещение тонуло в темноте.
– Свет есть? – Поинтересовалась я.
– Откудова? Та и зачем?
Два вопроса словно сами собой закрыли тему света. У меня был фонарь, но демонстрировать его не хотелось, чтобы не вызывать подозрений.
– Вот что, – сказала я, – сделаем так: я пойду туда, а вы ждите меня тут.
– А если тебя того?..
– Если услышите шум, сразу зовите на помощь. Если все будет тихо, то просто ждите. – Тут я на мгновенье заколебалась, – у вас телефон есть?
– А то. Доча подарила. Мы с ней теперь кажный вечер созваниваемся.
– Номер помните?
– Откудова?
Я с трудом сдержалась, чтобы не высказаться.
– Можете телефон сюда принести?
На этот раз женщина молча выполнила мою просьбу, и я позвонила с ее телефона на свой.
– Теперь у меня есть ваш номер, – пояснила ей. – Ждите моего звонка и не шумите раньше времени. Понятно?
Тетя Галя кивнула и даже перекрестила меня, а я двинулась на ощупь вперед. Несмотря на то, что никакого шума в реальности я не слышала, все равно было жутковато. Едва оказавшись за поворотом, я достала фонарь и посветила. Проход был не очень широким, вдоль него шли трубы. Я двинула вперед, вертя фонариком по сторонам. Иногда в стенах были проходы в небольшие комнатки без окон. Примерно в середине дома в одной из таких комнаток обнаружилось маленькое окошко, ничем не забранное. Из него на пол падал прямоугольник света. Погасив фонарь, я приблизилась к нему, окно оказалось на уровне моей груди. Высунув голову, я осмотрелась: я находилась под балконом, позади дома, вокруг – густые заросли кустарника. Решив, что это неплохой вариант, изловчившись, я просунулась вперед, с трудом прошла в области грудной клетки, изрядно испачкавшись и даже в один момент испугавшись, ибо подумала, что застряла. Но после отчаянного рывка мое тело оказалось снаружи, и вскоре я уже сидела на корточках в кустах и приглядывалась к обстановке. До дороги было не больше пятидесяти метров, можно рискнуть и остановить проезжающую маршрутку. Правда, есть опасность быть замеченной. Других вариантов не было, потому я решила пойти на риск. Как только из-за угла дома вывернула маршрутка, я выскочила и понеслась к ней, словно сумасшедшая. Водитель затормозил, я влетела внутрь, испугав его еще больше: глаза горят, одежда перепачканная, взялась не пойми откуда.
– Гони, – рявкнула я, и он от неожиданности дал по газам. Я посмотрела в окно: никто за мной не бежал и никаких машин из ниоткуда не выскочило. Либо я провела своих преследователей, либо такими трюками их не обмануть, и они, продолжая игру в прятки, следуют за мной. Впрочем, если Бонд следит за действом, он отлично понимает, стоит ему появляться в "Нике" или нет. Он-то, должно быть, на этом деле собаку съел. Я слежку имею в виду.
Тут до меня дошло, как мои действия выглядели со стороны. Если мой побег будет раскрыт, то подозрений станет только больше, а доверие Максима и Алексея может быть потеряно окончательно. Но дело было уже сделано, и мне оставалось только уповать на то, что все сложится хорошо. Усевшись поудобнее, я позвонила тете Гале.
– Хто это? – сняла она трубку.
– Это Ирина.
– Ты хде?
– Со мной все в порядке, я вышла через другой подъезд. Закрывайте дверь и идите домой.
– Та я уже. У меня тут кормежка варится, следить надо. Я и закрыла, думаю, раз ты все равно позвонишь.
"А если бы за мной гнался убийца? – Тоскливо подумала я. – И моя надежда была бы только на открытую дверь"?
Делиться своими переживаниями я не стала, распрощалась с тетушкой, заверив ее, что в подвале никого не было и беспокоиться не о чем.