- А потому что для вас это конец истории, а в конце человек всегда один. Не пейте сейчас, вы за рулем. Поезжайте домой, там выпейте и расслабьтесь. Завтра не надо ехать к инспектору, эта история не имеет к вашей жизни больше никакого отношения. У вас еще все будет, молодой человек. - Бородач медленно закрыл кошелек, вышел из машины и исчез в подъезде дома между высокими соснами.
Гилад сунул бутылку и стакан в бардачок и завел мотор. Нет, невозможно, руки трясутся, конец истории, один, откуда это все? Гилад достает стакан и пытается открыть бутылку одной рукой.
Короткий стук в окно машины.
- Ну что, шофер, поехали? - над машиной склонился прекрасный юноша.
Да, именно так Гилад и подумал - прекрасный юноша, иначе того, кто сейчас открыл дверь машины и сел на заднее сиденье, не назовешь. Широкая белая шелковая рубашка вилась на зимнем ветру. Больше ничего Гилад не запомнил.
- Нет, мы никуда не едем. - Гилад засунул бутылку обратно. - Я еду домой.
- Вот и поехали, нам по пути.
Гилад не решился ни обернуться, ни возразить, скорее бы уже домой, запереться и выпить. Червячок боли, мелкая гадюка, которая сидела в нем вот уже почти год и ела его изнутри, стремительно росла до размеров кобры, и если ее не заглушить как можно скорее...
* * *
Приехали. Прекрасный юноша в белом шелке оставил Гиладу сотенную бумажку, сдачи не взял.
Гилад вытаскивает бутылку и зачем-то стакан, чуть не забывает запереть такси, кобра внутри ворочается и пошевеливает жалом, в голове все еще вертится песня: "Все пьют натуральный сок, и только я сожалею", туман, бегом домой, навстречу знакомый, знакомый кто? - инспектор! дышать!
- Инспектор! Вы ко мне заходили? Есть новости?
- Да нет, не к вам, идите домой и выпейте, а я вам не психотерапевт, как я вас уже...
- Сука! - Гилад хочет схватить инспектора и трясти, пока тот не вытрясется весь, но хватает воздух. Судорожно оборачивается.
Инспектора не было нигде. Над головой прохлопали огромные крылья цвета тумана.
Хватит. Это уже глюки. Домой, виски и спать.
- Домой, виски и спать - повторил голос сверху, оттуда, где хлопали крылья и летело что-то, похожее на ящера. "Птеродактили вымерли", - подумал Гилад, но ящер не исчез, а продолжал говорить с ним: - Подумаешь, дракон твою девушку унес, ты не первый. Успокойся, будь мужиком, биться со мной ты все равно не сможешь, разве что веником. Прощай.
* * *
Между черепичными крышами, стукаясь о деревья, но ни разу не зацепившись, поднимался змей. Он был сделан в виде белого дракона с трехметровым размахом крыльев. Его тянули вверх три довольно толстые, но темные и почти незаметные в ночном тумане веревки. Дракон-марионетка долетел до края крыши и остановился. Он был очень тяжелым, этот трехметровый болванчик.
- Привет, дракоша, давай к нам!
Двое, мужчина и женщина, затащили дракона на крышу, быстро разобрали его на части и сложили в сумку. Две минуты спустя к ним присоединился продрогший юноша в белой шелковой рубашке. Впрочем, рубашка после чердачной лестницы перестала быть белой. Полицейский инспектор, который поднялся на крышу вслед за ним, выглядел еще более помятым. Он немного поцарапался о ветки, когда пришлось отпрыгнуть в сторону от удара. Отдышавшись, он заглянул в сумку, потрогал драконье крыло. Ну все, дело сделано. Сейчас он выпьет и успокоится. Надеюсь, он не придет завтра с похмелья рассказывать мне о драконе и обо всей этой странной истории. Действительно, никаких следов, как будто и впрямь девица на драконе улетела.
- Вот увидите, - говорил инспектор человеку с седой бородой, - люди всегда готовы объяснить необъяснимое колдовством, даже банальный сказочный дракон сойдет. Против колдовства не попрешь, тут не поможет ни полиция, ни логика, ничего, и бороться с неведомым невозможно. Сказка отодвигает от нас событие, мы сходим со сцены и смотрим на происходящее с галерки. Мальчик впечатлителен, он поверит. Поверит и отстранится, так ему будет легче. Должен же я хоть как-то ему помочь. Все, друзья, спасибо за помощь, давайте расходиться по одному через задний подъезд. Гилад сейчас вряд ли высунется, не до того ему.
- И все же зря мы это, - бородач покусывал губу и ежился от холода. - Почему ты решил, что так ему будет легче? Да ты на него сейчас мир обрушил, теперь он не знает, в своем ли он уме и чего следует ждать, какой там еще дракон или леший выскочит из-за угла. Не надо было этого делать, что теперь с ним будет, а?
- Перестань, я его знаю уже почти год. Он не только ко мне ходил, он бегал ко всяким гадалкам, они ему говорили, что темно все. Смерти не видят, но и присутствия ее в мире не видят, он все мучился, думал, что это может значить. Вот, теперь все станет понятней, все ж лучше, чем страшная неизвестность. Все будет в порядке, спускайся вниз.
* * *
Гилад действительно хорошо выспался после виски и почувствовал себя лучше. Он не знал, верить ли ему в то, что случилось вчера, но знал, что к следующей встрече с драконом, если таковая произойдет, он будет готов. В кармане куртки лежала повестка на ежегодные армейские сборы. Веником, говоришь, ага, веником! На выходные я приеду домой с автоматом, будет тебе веник, ящер козлиный.
* * *
В эту ночь дракону не спалось в собственной пещере. Он то расправлял, то складывал крылья, а как только удавалось задремать, в голове вертелась глупая песенка: "Все пьют натуральный сок, и только я сожалею". Песенка была совсем не похожа на боевые гимны рыцарей, которые всегда снились дракону, когда рыцари шли на поиски своих принцесс. Это беспокоило дракона, он слышал, что теперь и рыцари научились плеваться огнем, а он был стар и не так проворен, как раньше.
УЛИТА УВАРОВА
ЦЕПОЧКА
До чего же я это ненавижу.
Хуже только задержка рейса в аэропорту.
И то получше.
Там хоть конец виден.
А тут целый день - ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ! И неизвестно, когда закончится, - никогда, наверное.
И финальным аккордом, вечерним, когда конец уже виден, когда свобода уже манит, - будут удерживать, затягивать, оставлять ночевать - и надо будет мерсикать, отнекиваться и улыбаться, - а улыбка за этот день уже скулы сводит! Как меня от них тошнит!
Семейные праздники, блин!
Кто-то сказал, что эти чужие мне люди имеют ко мне какое-то ГЕНЕТИЧЕСКОЕ отношение и поэтому я им должна! Совершенно чужие люди, с которыми говорить не о чем и которых ничего не интересует, кроме жратвы и барахла! Мы пельменей накрутили, на рынке синеньких взяли, диван купили гобеленовый! А дядя Саша тебе с дачи варенья привез, ну и что из того, что сладкого не ешь, все равно съезди к нему и забери, а то он обидится. И в кого ты такая уродилась! Все для тебя стараются, а тебе на всех наплевать! А тетя Маруся так тебя любит! Ты же не можешь огорчить ее и не пойти на юбилей! Ну и что, что далеко ехать, аж в Коломну, - тетя Маруся будет так рада! Сама подумай, такая дата - восемьдесят лет!
Ей восемьдесят - а причем здесь мои выходные? Ох!
Вся славная семейка уже в сборе.
Программа известна.
Спиногрызы, и Сашины Миша с Женей, и Людины Варя с Ваней, будут носиться и орать, прыщавый Максим - бычиться и молчать, а все остальные говорить одновременно.
Саша, как ты растолстел, по Монтиньяку хорошо худеть, слышал? Людочка, ужасно выглядишь, совсем себя не жалеешь, так нельзя! Максимка как вырос, как в школе дела? Вы подумайте, в десятом классе, а уже на компьютере умеет, - ну они теперь все такие! Иринка, я там салат порезала, а ты заправь и мясо ставь в духовку, чеснок не забудь, как в прошлый раз! Коля, как всегда жуешь, а за стол еще не звали! Машенька, когда уже замуж выйдешь, рожать пора, годы-то идут! А чего, ты не фыркай, я правду говорю!
А потом жрать, жрать, жрать: заливное удалось, а пирог капустный не очень - вот и все разговоры. Ну и еще про то, что Машеньке замуж пора, - офигели совсем, чего мне это сдалось - мужу носки стирать, борщи варить, а потом спиногрызам вонючие памперсы менять, - счастье великое, конечно! Я уж так уж как-нибудь! Меня моя жизнь вполне устраивает. Потом, может, и придется, но не сейчас.
Так, теперь маменькина ария: дочь ее эгоистка безответственная, от рук отбилась совсем, квартиру снимает, чего с отцом-матерью не жить, комната же есть отдельная. Чувства долга у меня нет совсем по маменькиной версии, потому и замуж не выхожу.
А Маруся улыбается так сладенько и говорит матери: "Ничего, ты не огорчайся, еще будет у нее семья и чувство долга появится, она сама удивится, когда поймет, что долг - это удовольствие, долг - это выбор, а без выбора - это услужение, рабство. Она научится, а я подсоблю".
Ага, прямо сейчас. Как это она подсоблять вздумала? Проповеди, что ли, читать будет по телефону? Ну-ну, посмотрим. Я же работаю целыми днями, а она с курами спать ложится, так что мозги мне вправлять ей особо некогда будет.
Ой нет, Маруся нацелилась тост говорить. Что? Мне? Старшая внучка, наследница-преемница, наша кровь? О чем это она? Уже агитпропоганда началась? Она, сколько я помню, и родня-то нам какая-то непонятная - то ли мамина седьмая вода на киселе, то ли папин седьмой кисель из колбасной палочки. Но почему-то все считают своим долгом с ней носиться, почему - непонятно. Подарок? Какой еще подарок? Наверняка, дрянь, с которой неизвестно что делать - и выкинуть нельзя, и использовать невозможно. Футлярчик уродский, хоть небольшой, и на том спасибо.
Что? "Ты сейчас не меряй, дома посмотришь, а пока в сумку спрячь, чтобы не забыть". Да не забуду, не забуду, с вами забудешь. И мерить не буду. Никогда, скорее всего, мерить не буду.
Спасибо вам, спасибочки, дорогая Марусенька, так я тронута вашим подарочком, да я понимаю, старшая девочка в своем поколении, постараюсь непременненько, только отвяжитесь, да кончится это когда-нибудь или нет?
Ну все, отзавтракали и со стола убрали, треть программы уже позади. Сейчас развлечения и физические нагрузки.
Гулять пойдем. Опять кремль осматривать? В этом году уже третий раз! И Маруся с нами? Всем кагалом? Ну, это мы угуляемся, с бабкиными-то скоростями.
Прогулки по Коломне! Офигеть! Что тут гулять-то? Прекрасный город, сто первый километр, - и атмосферка соответствующая, наслаждайтесь! Угораздило же Марусю здесь оказаться. Какая-то была там история в незапамятные времена - но ведь это когда было, сто раз уже могла в Москву назад перебраться - так нет, упрямая бабка. Таскайся к ней теперь - два часа езды, если без пробок, а летать еще не выучились, кошмар какой-то! Ах, умела бы я летать! Полетела бы сейчас над зелеными лесами, над синими морями прямо домой в Москву, и кончилось бы мое мученье!
Ну вот, все собрались, двинулись вниз, слава богу, Маруся впереди, темп задает. Хоть воздуха свежего глотнуть. Нет, встали. Спиногрызам шарфы поправляют, Саша прикуривает, Ириша шнурки завязывает, и как они дома собирались!
Погода меняться начала. А ветер какой задувает, и облака набежали, как бы дождя не было. Зря я зонтик оставила, еще тушь потечет, волосы повиснут. Вернуться, что ли, за зонтиком? Ага, хор святого семейства: "Давай быстрее", "Вот тебе ключи, одна нога здесь, другая там", "Не заставляй всех ждать". Ага! Да пока вы все шарфы поправите и шнурки завяжете, я пятьдесят раз успею.
Тихо как, хорошо, когда никого нет. Ну ничего, полдня уже позади, скоро домой, потерпи немножко, дорогая.
Куда же я его дела?
А он в сумке, наверное.
Ага, вот он.
И футляр.
Что там Маруся мне подсунула? Небось фигню какую-то, которую сама носила сто лет назад.
О, медальон! Не такой уж уродливый. На черном, может, даже ничего будет. Ну-ка, где здесь зеркало?
Да, прикольно. С черным таким свитером и с высоким воротником вообще отлично будет. Что? Как это открывается? Черт, замок заело! Ну давай, расстегивайся! Они же ждут там, если я сейчас не спущусь, мне плешь проедят!
Да и вообще заставлять себя ждать это как-то... Невежливо, вот как!
Воспитанные люди ждать себя не заставляют, да.
Какой же тут беспорядок!
Никакой аккуратности ни у Саши, ни у Людмилы, ни у ее детей.
Если бы не Маруся, все бы тут погрязли в хаосе. Она все-таки умеет поддерживать дисциплину.
Ладно, медальон можно спрятать под блузку. И волосы поправлю.
Вот так, все аккуратненько.
Зонтик, вот он.
Зонтик!! Открывается!!!! В помещении!!! Почему?? Я ведь ничего не!!!
Нет!!!
Я не хочу!!!!
Зонтик, отпусти меня!
Я же разобьюсь!!
Не надо, очень высоко!
Нет, только не в окно!!
Аааа!
Оооо! Как здорово!!!
Красиво! Сверху даже очень красиво!
А это? А, река! Небольшой какой город!
А что если вертолет?
Да ладно, как-нибудь!
Как же приятно лететь надо всеми. Раньше только во сне...
Что-то я долго лечу.
Да и лечу ли я? Или несет меня ветром неведомо куда?
Усталости нет, и зонтик держит крепко.
Но лучше бы уже вернуться.
Домой.
Интересно, что они все подумали, когда не дождались, пошли меня поторопить и не нашли в квартире?
Ох, мама, наверно, напугалась.
Или рассердилась.
А Стас?
Лучше бы уже вернуться.
Эй, поворачивай назад!
Лети домой!
А если наклонить? А так?
Нет, я им управлять не могу.
Но и держать его так не нужно, он меня сам держит.
И как это меня угораздило так влипнуть?
С чего началось-то?
Я зашла - все было нормально, - нашла этот чертов зонт - но все было нормально, точно. А потом я медальон достала и примерила - вот оно! Я его не смогла снять - и что-то со мной случилось! Это медальон! Его надо снять!
Свободной рукой - так, достала!
Нет, замок не расстегнуть - да и замок ли это? Нет, цельная цепочка. Странно. Как же я его надела?
Через голову - нет, не снять! Придется цепочку разорвать
Ну!
Ну же!
Ну еще!
Какая крепкая!
Нет, не рвется никак.
Что это внизу? Море? Ой мамочки! Это я совсем далеко уже! Я не хочу! Мне страшно!
А, снижаемся. О, большой город! Красивый.
Как будто я его видела уже, на какой-то картинке.
Зеленое - это что, парк?
Да, парк, старинный, с прудом, и скульптура какая-то на пруду белеется. Ну хоть цивилизованное место. Сейчас на землю и быстренько домой. Скажу, что потеряла документы и деньги, - и пусть везут домой как хотят. Ой нет, только не вверх опять! Я поняла, поняла, домой еще не надо! Ну ладно, не домой, ну хоть на твердую землю, зонтик, медальончик, ну пожалуйста!
А это что? Сейчас столкнемся, эй! За зонт цепляться! Да что же это?
А, змей воздушный!
О, как этот змей хорошо к земле тянет, это потому, что он на бечевке. Ну скорей, скорее же!
Уффф!!
Хорошо на земле стоять! Теперь быстренько ищем телефон и звоним домой. Аааррхххх, да отпусти ты, побрякушка чертова. Ну не буду звонить домой, не буду. Но цепочку твою все равно порву - и все, не будет твоей власти.
Кто это в форме? Странная форма, похожа на картинки из английских книжек. Полицейский? Или почтальон какой-нибудь? Сейчас его спрошу.
Дети, двое, мальчик и девочка. Бегут сюда.
Кажется, ко мне? Да, ко мне, странно, зачем? Ах да, это их змей, наверное. Ишь, раскраснелись, потные, мокрые, воротники расхристаны, - фу!
Почему они кричат "Мэри"? Здесь же нет никого!
Мэри - это они мне? За кого они меня принимают?
Ну, чего уставились?
Пойдем домой?
Это куда домой?
За кого они меня принимают? У нас общий дом? Арххх, - да, да, цепочка, я все поняла.
Домой. К этим детям.
И как с ними идти, такими разболтанными? За кого меня примут?
Джейн, где твои перчатки? Майкл, застегнись.
Джейн? Майкл? С чего это я взяла? Но они не удивляются. Мальчик застегнулся, девочка перчатки достала, вихры свои оба поправили.
Идем.
Как все это странно.
А дети ничего, не удивляются, как будто так и надо.
"Мэри Поппинс, вы теперь с нами навсегда?", ага, как же, держи карман шире! Аааррхххх, да отпусти ты, цепочка.
Уйдешь от них, как же. Я бы ушла, хоть сейчас. И уйду попозже, только меня и видели. Цепочку эту порву и уйду.
"Останусь, пока цепочка не порвется".
"Тогда все в порядке, - успокоено шепнул Майкл Джейн, - я видел, цепочка крепкая".
КОГДА ИСЧЕЗ ПЕТРОВ?
Петровы
Петровы были очень приличной парой. Михаил Михайлович - серьезный бизнесмен, Галина Сергеевна - светская красавица. Детей вырастили, мальчика и девочку. Женатый сын живет отдельно, а дочь после неудачного брака вернулась с ребенком к родителям.
Все у Петровых как следует, качественно и с лоском. Сразу видно, люди умеют жить и жизнь свою впустую не тратят. Галина Сергеевна одевается хоть и по возрасту, но эффектно, и внучку наряжает как картинку, и Михаилу Михайловичу покупает прекрасные костюмы, в соответствии с его положением. И квартира чудесно обставлена, солидно и красиво, настоящей итальянской мебелью. И машина у них гладкая, лоснящаяся. Все стараниями Галины Сергеевны.
Когда-то Галина Сергеевна всю себя посвятила тому, чтобы муж занял подобающее ему положение с соответствующими доходами, солидно выглядел и научился вести себя дома прилично. Теперь можно было наслаждаться заслуженными плодами своих трудов: все в жизни прочно стояло на своих местах, и заведенный порядок поддерживался сам собой, не требовал ее неустанного внимания. Конечно, Михаил Михайлович много работал, на семью времени и сил у него почти не оставалось, но и сама Галина Сергеевна тоже сложа руки не сидела - занималась домашними делами, подругами, тем, чтобы выглядеть хорошо, - каждая женщина знает, что это ежедневный серьезный труд. А с тех пор как вернулась дочь-неудачница, с которой можно было в любой момент словом перемолвиться, перестало ее даже томить смутное чувство одиночества и желание поговорить с кем-нибудь близким, - кто лучше поймет мать, чем родная дочка.
Так что все было у Петровых как следует, просто образцово. До прошлой Пасхи.
Тогда на Пасху собралась вся семья: и Галина Сергеевна с Михаилом Михайловичем, и их дети с внуками. И еще гости были, супружеская пара из Томска, откуда Михаил Михайлович родом. Муж - студенческий приятель Михаила Михайловича, а жена - подруга Галины Сергеевны.
Пасху в семье, с тех пор как Галина Сергеевна стала верующей, отмечали традиционно. Правда, мужчины в этом, как и в других церковных делах, не участвовали, но и женщинам не мешали. Так что все было как полагается: и крашеные яйца, и кулич, и жареный поросенок. Пост Галина Сергеевна не соблюдала, но на праздничное богослужение ходила неизменно и меню составляла соответствующее случаю.
Когда женщины уложили детей и пошли в церковь, мужчины остались дома в ожидании праздничного позднего ужина.