* * *
Оливии потребовалось немало времени, чтобы выйти на него, но когда его имя всплыло в доме престарелых в Силвердале, ее труды были вознаграждены. А она сама - немного удивлена. Дом находился недалеко от академии.
"Мир тесен", - думала Оливия, когда ехала по знакомой дороге и парковала машину у дома престарелых. Среди деревьев виднелась академия. Странным образом вся университетская жизнь казалась очень далекой. Хотя еще совсем недавно Рённинг сидела там на скамейке, изучала дело и не представляла, куда оно ее заведет.
Сейчас оно вело ее двумя этажами выше, на небольшую террасу, где в инвалидном кресле сидел сгорбившийся мужчина. Бывший порнокороль - Карл Видеунг.
По расчетам Оливии, сейчас ему было под девяносто. Родственников он не имел и радовался, когда кто-то нарушал его одиночество. Хоть кто-нибудь.
Сегодня к нему пришла Оливия Рённинг. Она быстро поняла, что Видеунг крайне плохо слышит и вдобавок у него проблемы с речью. Поэтому говорила она кратко, четко и громко.
- Джеки Берглунд!
Да, чуть погодя, после двух чашек кофе и печенья Видеунг вспомнил имя.
- Она была девушкой из эскорта, - удалось разобрать Оливии.
- Вы помните еще кого-нибудь из эскорта?
Еще кофе, еще печенье, и вот - кивок от Видеунга.
- Кого?!
Кофе больше не помогал, и печенье кончилось. Мужчина в кресле просто смотрел на Оливию и улыбался. "Он что, оценивает меня? - думала она. - Подошла бы я для эскорт-услуг? Старый извращенец…" Тут мужчина жестом показал, что хочет что-то написать. Оливия быстро достала блокнот и ручку и протянула Видеунгу. Сам он не мог держать блокнот. Оливии приходилось прижимать его к тощему колену старика, чтобы блокнот лежал неподвижно. Он начал писать почерком, который походил на почерк девяностолетнего, но при этом был разборчив.
"Мириам Викселль".
- Одну из девушек в эскорте звали Мириам Викселль?
Видунг кивнул и медленно испустил газы. Оливия чуть отвернулась от гнилостной вони и закрыла блокнот.
- Вы не помните, была ли одна из девушек иностранкой?
Старик улыбнулся, кивнул и выпрямил указательный палец.
- Одна?
Он снова кивнул.
- Помните, откуда она приехала?
Видеунг покачал головой.
- У нее были темные волосы?
Старик повернулся и показал на подоконник, где стояла африканская фиалка.
Оливия взглянула на цветок. Ярко-синий.
- Синие волосы?
Видеунг улыбнулся и снова кивнул. "Синие волосы, - размышляла Оливия. - Должно быть, крашеные". Красили ли темные волосы в синий цвет? Возможно. Что она знала о том, как девушки из эскорта красили волосы в восьмидесятых? Ничего.
Рённинг встала, поблагодарила Видеунга и поспешила покинуть террасу, чтобы избежать еще одного выстрела из заднего прохода бывшего порнокороля.
По крайней мере, ей удалось добыть имя. Мириам Викселль.
* * *
Оветте выбрала место в глубине кафе. Ей совсем не хотелось сталкиваться с товарищами по цеху. Она сидела спиной ко входу, с чашкой кофе перед собой. Курить здесь было запрещено. Женщина беспокойно перебирала руками по столу, передвигая кусочки сахара и приборы и гадая, появится ли он.
- Здорово, Вета!
Он появился. Хорек. Проскользнул к ее столу, поправил хвостик и сел. Он сиял. Хорек только что заглянул в лотерейный киоск и поставил на правильную лошадь. Четыреста крон прямо в руки. Деньги жгли ему карман.
- Сколько ты выиграл?
- Четыре тысячи!
Хорек всегда добавлял как минимум нолик. Кроме тех случаев, когда речь шла о его возрасте. Там он отнимал цифры. Ему было сорок один, но Хорек легко перемещался в диапазоне между двадцатью шестью и тридцатью пятью, в зависимости от компании. Сказав одной девушке из Борлэнге, что ему "чуть за двадцать", он сильно рисковал. Но она недавно приехала и хотела поразвлечься, поэтому легко повелась на его выдумки, хотя и отметила, что выглядел мужчина несколько старше.
- У этого города своя цена, - сказал Хорек, представив Нью-Йорк пригородом Стокгольма.
Но Оветте была не из Борлэнге и знала, сколько лет Хорьку, так что ему не было необходимости прикидываться.
- Спасибо, что пришел.
- Приход у Хорька всегда.
Он улыбнулся, считая себя мастером игры слов. Мало кто считал так же. Большинство держались от Хорька подальше, присмотревшись к его странной личности и наслушавшись о его невиданных приключениях. Таких, как раскрытие убийства Улофа Пальме или создание группы "Роксетт". После этого многие уходили. Что они часто упускали, так это тот факт, что Хорек обладал большим сердцем, глубоко запрятанным под оболочкой жаргона почти отчаявшегося человека. Сердцем, которое сейчас сильно стучало, когда он смотрел на фотографии в мобильном Оветте. Фотографии почти голого маленького мальчика, покрытого синими ушибами и ссадинами.
- Я сфотографировала его, пока она спал.
- Что случилось?
- Понятия не имею. В центре досуга утверждают, что у них все в порядке, а сам он говорит, что это из-за футбола.
- Играя в футбол, невозможно получить такие ушибы, я сам много лет играл в Байене. Конечно, не обходилось без синяков в штрафной - я играл в центре, - но до таких никогда не доходило.
- Да…
- Черт возьми, он же выглядит так, как будто его избили!
- Да.
Оветте быстро вытерла глаза. Хорек посмотрел на нее и взял за руку:
- Хочешь, я поговорю с ним?
Женщина кивнула.
Хорек решил переговорить с юным Аке. Футбол? Исключено.
* * *
Приближалось время закрытия. В магазинах на Сибиллегатан постепенно гас свет. В "Необычном & Привычном" свет по-прежнему горел. Джеки Берглунд всегда закрывала магазин на час позже. Ее клиенты знали об этом и всегда могли заскочить в последний момент, чтобы приобрести какую-нибудь вещь или предмет декора, дабы приукрасить вечеринку. Сейчас сюда заглянул житель Ёстермальма в поисках подарка для жены. Вчера он пропустил ее именины, и получилось неловко.
- Было неловко, - сообщил он.
Он рассматривал пару серег, висевших среди прочих брендовых украшений.
- Сколько такие стоят?
- Для вас - семьсот крон.
- А для других?
- Пятьсот.
Вот так они общались, Джеки и ее более-менее богатое окружение, отпуская идиотские шутки. Все ради бизнеса.
- Как вы думаете, эти ей понравятся? - спросил мужчина.
- У женщин слабость к сережкам.
- Правда?
- Да.
Поскольку пожилой господин понятия не имел, что нравится женщинам, он принял слова Джеки на веру и покинул магазин с парой сережек в красивом розовом пакетике. Когда дверь магазина закрылась, Джеки позвонили.
Звонил Карл Видеунг.
Удивительно четко выговаривая слова и не испытывая ни малейших проблем со слухом, он сообщил Джеки о нанесенном ему ранее визите. Молодая женщина из Академии полиции интересовалась его деятельностью в сфере эскорт-услуг в прошлом. Он прикинулся чуть ли не умирающим, чтобы выяснить, чего хотела эта особа.
- Ведь когда пахнет паленым, становишься любопытным, - сказал он.
- А что она хотела?
- Не знаю, но она спрашивала о тебе.
- Обо мне?
- Да, и о том, кто еще работал, когда ты работала.
- На "Голд Кард"?
- Да.
- Ну и что ты ответил?
- Дал ей имя Мириам Викселль.
- Зачем?
- Помнишь, как она вышла из игры? Не очень красиво с ее стороны.
- Да. И что?
- Вот я и подумал, что красавица Мириам, возможно, немного расстроится, если к ней придут полицейские и начнут рыться в ее прошлом.
- Ты злой.
- Надеюсь.
- А что ты сказал обо мне?
- Ничего. Я злой, но не настолько.
На этом разговор был окончен. Для Видеунга. Для Джеки он еще немного продолжался, уже у нее в голове. Что это за девушка, которая ходит и расспрашивает о ее прошлом в эскорт-услугах? И кто она такая?
- Как ее зовут?
- Оливия Рённинг, - ответил Видеунг, когда Джеки ему перезвонила.
Оливия Рённинг?
* * *
Оливия сидела дома на диване и просматривала "Хронику преступлений в Скандинавии" за 2006 год, которая представляла собой полицейский отчет о различных делах за этот период. Эту книгу Оливия взяла в академической библиотеке по пути из дома престарелых. И у нее на то была особая причина. Она хотела проверить, могли ли какие-то дела 2005 года затронуть Тома Стилтона. И спровоцировать конфликт. Тот, о котором говорил Оке Густафссон.
В 2005 году на криминальной арене произошло множество событий. Внимание Оливии привлекало то одно, то другое. В одной из статей она прочла про зрелищный побег из тюрьмы "Халль" с участием убийцы из "Малександре" - Тони Улссона. Так что прошло время, прежде чем она дошла до страницы семьдесят один. Там Оливия нашла его.
Жестокое убийство молодой женщины в Стокгольме. Джилл Энгберг. Детали дела ошеломили Оливию. Джилл работала в сфере эскорт-услуг, была беременна, дело осталось нераскрытым. Убийство произошло в 2005 году. В тот же год, когда Стилтон ушел из полиции. Работал ли он с этим преступлением? Это не вытекало из статьи, написанной Руне Форсом. Не его ли она видела по телевизору? "Кажется, он сейчас работает с бездомными", - думала Оливия, набирая номер Оке Густафссона.
В ней проснулся азарт.
- Стилтон работал с убийством Джилл Энгберг? В две тысячи пятом?
- Не знаю.
Азарта чуть поубавилось. Но воображение включилось на полную. Джилл была беременна и работала в сфере эскорт-услуг. Джеки работала в эскорте на шестнадцать лет раньше. Убитая на берегу тоже ждала ребенка. Джеки находилась на острове. Есть ли связь между Джилл и Джеки? Работала ли Джилл на Джеки? В "Ред Вельвет"? Мог ли Стилтон выйти на эту связь и протянуть нить к береговому делу? Может, поэтому он так странно замолчал там, в отсеке?
Оливия глубоко вздохнула. Она думала, что встреча в помещении для мусора будет последним ее контактом со Стилтоном. Вздохнув еще раз, девушка набрала его номер.
- Вы работали над делом Джилл Энгберг в две тысячи пятом?
- Да, какое-то время, - ответил он и повесил трубку.
Такое его поведение стало привычным для Оливии. Вероятно, Стилтон минут через десять перезвонит и предложит встретиться в каком-нибудь уютном месте, чтобы посидеть в темноте и зловониях, играя в задавание вопросов на время. Вместе с бобрами.
Но он не перезвонил.
* * *
Стилтон сидел в редакции "Ситуашун Стокгольм" практически один. Еще девушка хлопотала около информационной стойки. Стилтон взял напрокат один из редакционных компьютеров и теперь, зайдя в Сеть, начал просматривать видеоролики с сайта Trashkick. Первые два удалили, но остались еще три. Избиение бездомного иммигранта Джулио Эрнандеса под мостом Вэстербрун, предпоследнее видео - с Бенсеманом и последнее - с Одноглазой Верой. После ее убийства новые видео еще не публиковались.
Стилтон перематывал фильмы и заставлял себя смотреть. Внимательно. Изучая каждую деталь. Выискивая то, что не попадало в фокус камеры. Наверное, поэтому он и обнаружил это. На видео под мостом. Стилтон злился, что не может приблизить изображение. Сохранить кадр и увеличить его. Но он может остановить видео. И, наклонившись к экрану, он увидел это довольно отчетливо. На предплечье. У одного из нападавших. Татуировку. Две буквы, "KF", в кружке.
Стилтон откинулся назад и поднял глаза вверх. Взгляд упал на фотографию Веры в черной рамке. В самом конце ряда других убитых. Стилтон взял блокнот и нарисовал в нем аббревиатуру, обрамленную кружком.
Потом он снова посмотрел на Веру.
* * *
Поздний сеанс "Черного лебедя" только что закончился, и люди высыпали из кинотеатра "Гранд" на Свеавэген. Многие направились в сторону Кунгсвэген. Стоял теплый светлый вечер, и дул приятный бриз. Бриз забрел и на кладбище Адольфа Фредрика, заставив шевелиться цветы на могилах. Здесь было не так светло. По крайней мере, в некоторых местах. Могила Пальме была окутана сумерками. Со стороны Свеавэген четыре человека, которые только что встретились у могилы, были едва различимы.
Двоих звали Бертиль Магнуссон и Нильс Вент. Двое других были вызваны в последний момент, через Ка Седовича, с которым Бертиль всегда связывался, когда хотел разобраться с неприятной ситуацией. Он предполагал, что сегодня может произойти нечто неприятное.
Вент тоже ожидал подобного. Он знал, кто такой Бертиль. Этот человек не из тех, кто приходит на подобные встречи, не подготовившись. Поэтому двое мужчин его не удивили. Вент также не отреагировал на слова Бертиля о том, что два его "помощника" хотели бы проверить, нет ли на Венте записывающих устройств.
- Думаю, ты понимаешь почему.
Вент понимал. Он позволил помощникам сделать свою работу. У него не было записывающих устройств. На этот раз. Зато он принес кассету с записью разговора, которую один из головорезов протянул Бертилю. Тот поднял ее перед Вентом.
- Запись разговора?
- Да. Вернее, копия. Послушай, - сказал Вент.
Бертиль посмотрел на кассету.
- Здесь и конец разговора?
- Да, весь целиком.
- А где оригинал?
- Там, куда я планирую вернуться до первого июля. Если этого не случится, запись будет передана полиции.
Бертиль ухмыльнулся:
- Страхуешь свою жизнь?
- Да.
Бертиль окинул кладбище взглядом. Он кивнул помощникам, чтобы те отошли на некоторое расстояние, что они и сделали. Вент наблюдал за Магнуссоном. Он знал, что Бертиль понимает: Вент не из тех, кто пускает что-либо на самотек. Весь их совместный бизнес на этом строился. Бертиль мог рискнуть, а Вент - никогда. В любой ситуации у него всегда были и пояс, и подтяжки, и дополнительный ремень безопасности. Если он утверждал, что позаботился о том, чтобы кассету отправили в полицию, если он не появится до первого июля, то так все и будет. Нильс знал, что Бертиль ему поверит.
Что и произошло. Бертиль снова повернулся к Венту.
- Ты постарел, - сказал он.
- Ты тоже.
- Один за всех, помнишь?
- Да.
- Куда это исчезло?
- Пропало в Заире, - ответил Вент.
- И не только это. Вдобавок пропал ты с двумя миллионами.
- А ты удивился?
- Я разозлился.
- Понимаю. Ты все еще женат на Линн?
- Да.
- Она в курсе всего?
- Нет.
Мужчины смотрели друг на друга. Бертиль отвернулся к кладбищу. Теплый вечерний бриз крался между надгробиями. Вент не спускал глаз с лица Бертиля.
- У тебя есть дети? - спросил он.
- Нет. А у тебя?
Если бы они стояли в более освещенном месте, Бертиль наверняка заметил бы легкие секундные подрагивания век Нильса, но сейчас он ничего не увидел.
- Нет. У меня нет детей.
Оба умолкли. Бертиль покосился на помощников. Он по-прежнему не понимал, что происходит. Чего хочет Вент?
- Так чего ты хочешь? - спросил он и повернулся к собеседнику.
- В ближайшие три дня ты должен выступить с заявлением, в котором сообщишь, что "МВМ" немедленно прекращает добычу колтана в Конго. Кроме того, вы должны будете выплатить материальную компенсацию всем жителям Валикале, подвергшимся эксплуатации.
Бертиль уставился на Вента. В его голове пронеслась мысль, что он имеет дело с психопатом. Но нет. С нездоровым - точно, но не с психопатом. Просто с гребаным неадекватным психом.
- Ты серьезно?
- А я когда-нибудь шутил?
Нет, Нильс Вент никогда не шутил. Он был одним из самых серьезных людей, которых знал Бертиль, и хотя прошло уже много лет, он видел по лицу и глазам Вента, что тот не стал легкомысленнее с годами. Он более чем серьезен.
- То есть ты утверждаешь, что если я не сделаю так, как ты говоришь, запись попадет в полицию? - Бертилю пришлось произнести фразу вслух, чтобы осознать ее смысл.
- Да, - ответил Вент. - И, думаю, ты понимаешь, какие будут последствия.
Бертиль понимал. Дураком он не был. Последствия обнародования записи он прокрутил в голове, еще когда услышал первый короткий отрывок в трубке. Название им было - "катастрофа". Везде. Во всех сферах, о которых Нильс прекрасно знал.
- Удачи.
Вент начал идти.
- Нильс!
Вент чуть обернулся.
- Если серьезно, к чему все это… на самом деле?
- Это месть.
- Месть? За что?
- За Нордкостер.
Вент продолжал идти. Помощники заметили это и покосились на Бертиля. Он смотрел в землю, недалеко от могилы Пальме.
- Вам нужна еще какая-нибудь помощь? - спросил один из них.
Бертиль поднял голову и посмотрел вдаль на спину Вента, идущего между могилами.
- Да.