- Ты о чем?
- Я просил тебя проверить, не проходил ли у нас когда-нибудь Ари Розенфельд.
- Я все проверила, - ответила она все еще сердитым тоном. - Перерыла все старые файлы.
- И что же? Ничего нет?
- Как тебе сказать… И есть, и нет.
Розовски удивленно поднял брови.
- То есть, как это? Есть или нет?
- Понимаешь, есть несколько файлов. Вернее, было несколько файлов, они перечислены в каталоге. Вот, - она поднесла к глазам листок бумаги и зачитала: - "ROS", "ROSEN" "A-R". Возможно, какой-нибудь из них и содержал информацию о Розенфельде.
- "ROS"… Да, это похоже. Я же помню, черт возьми. И что же в этом файле? Почему ты говоришь - содержал? Куда делась информация?
- Ее нет, - ответила Офра, виновато улыбаясь. - То есть, этих файлов нет. Все стерто. Остались только названия в каталоге.
- Та-ак… И как же это понимать?
- Я спрашивала у Габи.
- Он что, звонил?
- Да, утром. Просил передать, что все дела закончит, доложит завтра все подробности.
- Почему - завтра?
- Ему сегодня нужно в университет.
- В университет?… Ах, да, - вспомнил Розовски. - Видимо, Алекс передал ему просьбу профессора Гофмана. Понятно. Так что он тебе сказал насчет этих файлов?
- Он сказал, что ты давал ему указание навести порядок в архиве, и он убрал все, что, на его взгляд, было малозначительным.
Настроение Натаниэля мгновенно испортилось. Чертов идиот, ну, да, он давал стажеру такое указание, с полгода назад. Теперь вспомнил. Его в какой-то момент начало раздражать невероятное количество записей в архиве относительно молодого агентства. Конечно, прежде, чем стирать, надо было сдублировать все в дискеты, но об этом он, конечно, забыл распорядиться. А Габи сам не додумался.
- Об этих файлах Габи ничего определенного сказать не может, - добавила Офра, - но, похоже, их постигла та же участь. Кстати, он сказал, что консультировался с тобой по каждому случаю. Ты тогда был в отпуске, так он регулярно звонил тебе домой.
- Да? - Розовски огорченно нахмурился. - Я же говорю - ранний склероз. Будем надеяться, что Габи вспомнит хотя бы что-нибудь.
- Это не склероз, - великодушно сказала Офра. - Просто файлов было несколько сотен. Не мог же ты обо всех помнить. И, к тому же, кто знал, что тебе понадобиться именно этот.
- Не успокаивай меня, Офра, я старый осел, и… - он махнул рукой и вернулся в кабинет. Сейчас ему хотелось немного отдохнуть от утренних дел. Может быть даже, отправиться неторопливым шагом к морю и постоять, глядя на сине-зеленые волны.
Натаниэль прошелся по кабинету, подошел к окну. Сквозь полуопущенные жалюзи он задумчиво смотрел в двор, где стайки детей беспечно носились от одного подъезда к другому, неожиданно останавливались перед вечно спешащими взрослыми, сбивая их с толку своими короткими и, в общем-то, достаточно простыми вопросами.
Парадоксальная мысль пришла ему в голову. Из детей вообще могли бы получаться классные сыщики. Не потому, что дети умеют анализировать, а потому, что умеют задавать парадоксальные (с точки зрения взрослых) вопросы. И вот, ты стоишь, глядя на десятилетнего ехидину, пытаясь отвлечься от собственных, весьма важных, мыслей, пытаясь понять заданный вопрос и ответить на него, а он смотрит на тебя широко раскрытыми глазами.
В этот момент ты перед ним, как на ладони. Он читает твои мысли.
Впрочем, нет, такие качества больше нужны следователю, чем сыщику. Хотя сыщик тоже должен уметь задать нужный вопрос.
Он крикнул:
- Офра, как думаешь, из моих детей могли бы получиться классные сыщики?
- Ты собираешься жениться? - тотчас откликнулась секретарь. - Кто же она, эта загадочная особа?
Розовски озадаченно уставился в закрытую дверь.
- Жениться? - переспросил он. - С чего ты взяла?
- Как с чего? - дверь приоткрылась стриженая голова Офры просунулась в кабинет. - А с чего ты вдруг задумался, какими могут стать твои дети?
- Да, просто так… - Натаниэль, действительно, не знал что ответить. - Смотрел в окно и подумал. А что?
- Просто так? - насмешливо повторила Офра. - Интерес к женской косметике тоже "просто так"? И задумчивое пьянство по вечерам, вдвоем с помощником? Молчи уж, конспиратор…
Она исчезла.
Вот тебе и неожиданный вопрос. Натаниэль расхохотался.
- Ты великолепный аналитик! - крикнул он. - Я просто недооценивал твои возможности…
Закончить комплимент ему не удалось. Зазвонил телефон. Офра сняла трубку.
- Да, минутку. Тебя, - она протянула трубку Натаниэлю. Он поднялся, неторопливо подошел.
- Алло?
- Мне нужен Натаниэль Розовски, - сказал женский голос по-русски.
- Я слушаю.
- Здравствуйте, господин Розовски. Мой адвокат порекомендовал мне непременно встретиться с вами.
- Очень мило с его стороны, - сказал Розовски. - Я буду на месте до конца дня. Но если ваше дело не очень срочное, приходите завтра утром. Извините, но я очень занят.
- Мое дело срочное, - сказала женщина. - Но я не могу приехать к вам. Я прошу вас приехать ко мне в отель.
"Да что они все, сговорились? Эта тоже боится компрометации?" - с досадой подумал Натаниэль. Вслух сказал: - Ничем не могу помочь, мадам. Еще раз повторяю - я очень занят, и…
- Я только позавчера прилетела в Израиль, - сказала женщина, не дослушав.
Розовски замер.
- Только позавчера? - переспросил он. - И ваш адвокат рекомендует вам… Простите, а как вас зовут?
- Меня зовут Галина Соколова. Я жена… - женщина запнулась. - Вдова Ари Розенфельда.
Натаниэль посмотрел на часы. Было пятнадцать минут третьего.
- Хорошо, - сказал он. - Я сейчас приеду. В каком отеле вы остановились? И в каком номере? Триста двенадцатом? Ждите.
Положив трубку, он посмотрел на Офру отсутствующим взглядом.
- Что? - спросила та. - Опять уезжаешь?
- Увы, девочка, - рассеянно ответил Розовски. - Странное что-то происходит.
Офра улыбнулась.
- С тобой всегда происходит что-нибудь странное, - сказала она.
- Да, это верно… Значит, Алекса сегодня не будет?
- Нет.
- Тогда передай ему, что вечером я жду его дома.
- Опять?
- Опять.
- По-моему, это уже вошло в привычку. Почему бы тебе не перенести офис домой? И платить придется меньше. Кстати, пришли счета, - она помахала в воздухе солидной пачкой бумаг. - Вода, змельный налог, телефон, электричество. Будем платить? Или как обычно?
Розовски замахал руками:
- Не сейчас, ради Бога, Офра! Утром, хорошо?
- Мне все равно, когда. А есть, чем платить?
Натаниэль вспомнил о чеке, полученном в "Байт ле-Ам".
- Есть, успокойся. Я оставил конверт - на столе в кабинете. В конверте - чек на десять тысяч. Вложи на счет агентства. С них и заплатим. У тебя же есть подписанные мной чеки? - и быстро вышел, весьма довольный эффектом, произведенным на Офру внушительной суммой.
11
Галина Соколова остановилась в отеле "Мацада". Видимо, владельцы отеля считали, что романтичность названия вполне компенсирует, мягко говоря, невысокий уровень сервиса. А может быть, название родилось от архитектурного стиля - мрачноватый четырехэтажный дом, действительно, напоминал старинную - или просто старую - крепость. На фасаде вывеска сообщала о том, что это "Малон Мацада", вывеска была неновая и явно нуждалась в реставрации или замене. Да и само здание казалось то ли дряхловатым, то ли просто пыльным. Во всяком случае, Натаниэль, после долгого кружения в окрестностях А-Масгер, с трудом обнаруживший махонькую улочку с табличкой "А-Шомер" и увидевший, наконец, гостиницу, подумал что ни за что не стал бы ночевать в отеле такого вида. Впрочем, постояльцев - главным образом, туристов и репатриантов из бывшего Союза - вполне устраивали и вид, и расположение, и сервис "Мацады" главным образом потому, что цены здесь были, по нынешним временам, терпимы.
Розовски посмотрел на часы, огорченно нахмурился. Обещанные полчаса превратились чуть ли не в час. Следовало бы, еще с дороги, по крайней мере, позвонить Соколовой. Хоть и поздно, но стоит позвонить сейчас, сказать, что он уже приехал, а заодно позвонить в офис, выяснить, что новенького от Алекса и Габи. Но сначала Соколовой. Он вынул из поясного футляра сотовый телефон. Рука его повисла над кнопками.
- О, черт, я даже не спросил номер телефона, - ругнулся Розовски. - Определенно, я нуждаюсь в отдыхе, с такой рассеянностью нечего заниматься расследованиями. И насчет склероза Офра права… - продолжая бормотать в собственный адрес нелестные слова, он набрал номер офиса. Услышав: "Шалом, вы позвонили в агентство "Натаниэль", - пропетое мелодичным голосом Офры, спросил:
- Есть новости от Габи?
- Никаких.
- От Алекса?
- Есть, он появлялся. Сказал, что вся информация, которую можно было собрать, будет в твоем распоряжении сегодня вечером.
- Замечательно. Что еще?
- Да, тебе звонил некто Баренбойм.
- Да? - Розовски неопределенно хмыкнул. - И что же он хотел?
- Он не сказал. Только просил передать, что с этими делами не так все просто.
- С какими делами?
- Не знаю. Это я цитирую, - объяснила Офра. - "Вы, деточка, передайте Натаниэлю, что с этими делами не все так просто", - продекламировала она с выражением, стараясь повторить непередаваемый акцент Баренбойма.
- Очень похоже… - пробормотал Розовски. - То есть, я имею в виду, что он, похоже, прав.
- Этого я не знаю. И еще он сказал, что утром непременно у тебя появится.
- Где?
- В офисе, где же еще.
- Ладно, Офра, спасибо. Мне пора. Я еще позвоню.
- А что говорить, где ты сейчас и когда появишься? - поинтересовалась Офра. - Ты с такой скоростью вылетел из агентства, что я даже не успела спросить.
- Где я? - Натаниэль плотнее прижал к уху аппарат, пытаясь одной рукой вывернуть руль так, чтобы не столкнуться с нахальным жучком-"фольксвагеном. Ему это удалось почти чудом. - Я… Послушай, Офра, мне некогда. Я спешу на встречу с клиентом.
- Или клиенткой.
- Угадала.
- Значит, я была права! - торжествующе сказала Офра.
- Не болтай глупостей, - посоветовал Натаниэль и отключился. Во время всего разговора он бестолково кружил по пятачку перед "Мацадой", пытаясь найти место для стоянки. Среди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей выделялись несколько маршрутных такси, с тюками и чемоданами, - видимо, недавно доставили репатриантов из аэропорта "Бен-Гурион".
Наконец, решившись, Натаниэль ринулся в довольно узкий промежуток между маршрутками, немного поругался с таксистами - те крыли его лениво: то ли из-за жары неохота было скандалить всерьез, то ли ругались просто по привычке. Выключив, со вздохом облегчения, двигатель, Розовски хлопнул дверцей и направился в высокую вращающуюся дверь.
Вестибюль отеля встретил его ровным сдержанным гулом столь плотным, что Натаниэль в первую секунду оторопел. Его толкнули в спину, буркнули что-то, похожее на извинения, он поспешно отошел в сторону и осмотрелся. Относительно просторный и комфортабельный - при внешней неказистости здания - вестибюль был настолько полон людьми, что казался, скорее, залом ожидания аэропорта в нелетную погоду.
- Фима, где наши вещи?! У нас было шесть мест - пять сумок и Тимошка! - услышал он истошный крик прямо над ухом и испуганно отскочил в сторону, едва не опрокинув пирамиду из доброго десятка разномастных чемоданов.
- Массовая эвакуация евреев, - пробормотал он. - Скорая помощь имени Теодора Герцля…
Конечно, было интересно узнать, кто такой Тимошка: попугай, котенок или внук? Он покачал головой и направился к стойке.
Слава Богу, у стойки царило относительное спокойствие. Натаниэль дождался, пока очередной репатриант, с ошалевшими от резкой перемены обстановки глазами, заполнит необходимые документы, и протиснулся к портье.
Портье, мужчина лет тридцати, смуглый, с такими же ошалевшими, как у его клиентов, глазами, уставился на Розовски.
- Мне нужно в триста двенадцатый номер, - сказал он портье.
- Даркон! Паспорт! - сказал тот, явно не понимая нормального иврита.
- Послушайте, - терпеливо начал объяснять Натаниэль. - Я не репатриант. У меня здесь встреча. Мне нужно в триста двенадцатый номер. На каком это этаже?
В глазах портье мелькнуло что-то человеческое, его взор прояснился.
- Еще раз, пожалуйста, - сказал он.
- Триста двенадцатый номер, - внятно произнес Розовски. - Где он расположен? У меня там встреча.
Портье молча указал рукой в сторону лифта:
- Третий этаж.
- Госпожа не выходила? - спросил Розовски на всякий случай.
- Кто?
- Женщина, живущая в нем.
- По-моему, нет.
- Так… Скажите, пожалуйста, у нее сегодня были гости? Может быть, кто-нибудь спрашивал? Ну, там… - Натаниэль сделал неопределенный жест рукой. - Не помните?
Портье посмотрел на него с невероятным изумлением.
- Вы с ума сошли! - сказал он.
- Разве? - Натаниэль удивился.
- Вы бы по сторонам смотрели, - посоветовал портье.
- А в чем дело? - Розовски энергично повертел головой. - Я что, перехожу через мостовую?
- Вы думаете, я могу хоть что-то запомнить в этом балагане? - с отчаянием в голосе произнес портье. - Дай Бог с приезжающими разобраться. Тут одних русских понаехало!
Розовски еще раз огляделся. Представитель гостиницы "Мацада" был, безусловно, прав.
- Это только сегодня или всегда? - спросил он.
- Можно сказать, что всегда, - ответил портье. Он явно обрадовался передышке и возможностью переброситься парой слов с нормальным человеком. - Министерство абсорбции арендует у нас часть номеров.
- Значит, не помните, - грустно заключил Розовски. - Ну, что ж…
- Если у меня никто не спрашивал… - портье задумался. - Какой номер вы назвали?
- Триста двенадцатый, - с надеждой в голосе повторил Розовски. - Дама недавно приехала.
- Триста двенадцатый… Триста двенадцатый… - лицо портье прояснилось.
- Правильно, был у нее гость, - оживленно сказал он. - Это еще до прибытия машин из Аэропорта, поэтому я запомнил. Высокий такой, очень приличного вида.
- Давно?
- Что - давно?
- Давно был гость?
- А-а… Утром. Я же говорю, до прибытия машин из "Бен-Гурион". По-моему, часов в десять.
- Долго пробыл?
Портье пожал плечами.
- Минут двадцать, по-моему, - он подозрительно посмотрел на Розовски. - Зачем вам все это?
- А выглядел он как? - Розовски проигнорировал вопрос.
- Ну, как… - портье задумался. - Мужик как мужик. Твоих лет. Может, чуть старше. Тоже русский.
- С чего ты взял? Они что, по-русски разговаривали?
- Как они между собой говорили, я не знаю, - ответил портье. - Они, если и разговаривали, то в номере. А со мной он говорил на иврите. - И пояснил: - Я здесь давно, научился в акцентах разбираться. Все-таки, зачем вам эти подробности? Вы же сейчас ее увидишь. Вот и спроси.
- Она мне не ответит, - мрачно заявил Розовски.
- Почему?
- Я - муж, - тем же тоном произнес Натаниэль. - Ты что, не видишь - у меня морда рогоносца.
Портье рассмеялся.
- Скажете тоже… Скорее, тот похож на мужа - строгий такой, чопорный, - он вдруг встревожился. - Слушайте, а если вы туда войдете, скандала не будет? На скандал в номере меня, пожалуй, не хватит.
- Обязательно будет скандал, - пообещал Натаниэль серьезно. - С битьем зеркал. Большие зеркала в номерах есть?
- Есть.
- Ну вот. Считай, что в этом номере их уже нет.
Портье снова рассмеялся, с сожалением глянул на стоящих у стойки и сказал:
- Извини, у меня работа. Приятно было поболтать. Не бей зеркал, - он повернулся к пожилой женщине, стоявшей следом за Розовски, и хмуро сказал:
- Даркон. Паспорт.
Поднявшись на третий этаж, Розовски некоторое время постоял у двери с табличкой "312", прислушиваясь. Из номера не доносилось ни звука. Он выпрямился. Что-то смущало его в той срочности и настойчивости, с которой Соколова просила о встрече.
Впрочем, не было никакого смысла гадать, следовало войти и обо всем узнать от самой Галины.
Он осторожно постучал в дверь. Никто не отозвался. Розовски постучал еще раз, чуть громче. Тот же результат. Розовски чуть нажал на дверь. Она неожиданно легко поддалась. Это еще больше насторожило его, но, тем не менее, после минутного замешательства, он все-таки вошел в номер.
Женщина - видимо, именно Галина Соколова - лежала поперек широкой незастеленной кровати. Легкое покрывало валялось на полу у кровати.
Даже стоя у двери Натаниэль заметил выражение легкого удивления, сохранявшееся на лице убитой. Длинные каштановые волосы разметались по подушке. Женщина была мертва. Над удивленными глазами, посередине открытого лба чернела маленькая аккуратная дырочка. Не нужно было быть специалистом, чтобы узнать в этом след от пули.
13
Натаниэль ощутил секундный приступ дурноты - то ли от неожиданно открывшейся взору жуткой картины, то ли от духоты, царившей в номере. К приторному запаху восточной парфюмерии ("Почему, черт побери, они так любят эту египетскую дрянь?") примешивался еще какой-то, тоже приторный, но менее безобидный. Впрочем, нет, запаха тления здесь еще быть не могло, он ведь разговаривал с Соколовой не более часа назад. Скорее всего, здесь срабатывало воображение. Кроме того, в номере не работал кондиционер.
В коридоре слышны были голоса. Натаниэль оглянулся прикрыл за собой дверь. Вовсе не обязательно было, чтобы посторонние узрели его в этом номере до прихода полиции. А он, идиот, еще упражнялся внизу в остроумии! "Ревнивый муж-рогоносец!" - Розовски чертыхнулся. Лучше бы уж сразу сказал, что дурак набитый. Можно себе представить, какие показания даст портье. Конечно, разберутся, но время он потеряет.
Ключ от номера торчал в замочной скважине с внутренней стороны. Видимо, первоначально номер был заперт, а потом Соколова отперла убийце. Потом, значит, она его впустила внутрь. Следовательно…
Следовательно была знакома с ним.
Розовски задумался. Или приняла за знакомого. Или знакомую, с чего это он решил, что убийцей обязательно был мужчина? Ах, да, портье говорил о госте. Натаниэль отошел от двери, приблизился к кровати.
Женщина была в шелковом, расшитом цветами домашнем халате, и… Еще одна странность. Назначает деловую встречу, а постель не застелена. Сейчас ведь уже… Он посмотрел на часы, присвистнул. Четверть четвертого. Ну естественно, пока он добрался, пока поговорил с портье. Звонила она час назад.
Значит, так. Позвонила, договорилась, переоделась в домашний халат, разобрала постель… Чушь какая-то! Нет, конечно, просто с утра не застилала. Откуда он знает, в конце концов, может быть, дама любила целыми днями валяться в постели, принимать в таком виде гостей, проводить деловые встречи, и прочее. Мало ли причуд встречается у вполне, казалось бы, нормальных людей.
Жара и спертый воздух в номере начинали действовать ему на нервы. Жалюзи на окнах были подняты, прямые солнечные лучи мгновенно разогрели воздух до банного состояния. И ни вентилятора, ни кондиционера. Он почувствовал раздражение по адресу убитой. Могла бы попросить, чтобы отремонтировали кондиционер. Или потребовать большой вентилятор в номер.
Неужели Соколова…