* * *
Эван принял многочисленные меры предосторожности, но все равно находился в уязвимом положении. Тем не менее ничего поделать было нельзя, оставалось только подойти к ней. Женщина сидела у стены спиной к окну. В аквариумах сонно плавали омары и сомы, а по ресторану носились туда-сюда тележки с дымящимся дим-самом на блестящих металлических подносах.
Пуговицы на куртке Эвана были бутафорскими, на самом деле она застегивалась с помощью магнитов, чтобы ее легко можно было распахнуть и дотянуться до набедренной кобуры. На брюках были карманы для дополнительных обойм и ножа, расположенные так, чтобы их не было видно. Эван был обут в ботинки, используемые антитеррористическим спецназом, они были легче, чем кроссовки, но не привлекали внимания.
Он был настолько готов, насколько это вообще возможно.
Пока Эван маневрировал между везущих тележки официантов, женщина подняла голову, прекратив обкусывать ноготь. В стеклах ее солнцезащитных очков Эван видел свое отражение – обычный парень среднего роста, такого быстро забудешь после встречи.
– Поменяйтесь со мной местами, – сказал он.
Женщина вздохнула, а затем послушалась.
Эван оставался уязвимым, сидя спиной к окну, но он хотел держать в поле зрения зал ресторана и, что более важно, предпочитал сидеть не там, где его собеседница – и ее возможные приятели – хотела, чтобы он сидел. Как гласит Девятая заповедь: всегда играй в нападении . Он ни разу не нарушал Заповедей и сейчас не собирался этого делать.
Они уселись на изогнутые металлические стулья и принялись изучать друг друга.
Ее бледная кожа, казалось, светилась. Женщина пошевелила алыми губами, а затем, волнуясь, поджала их. Она показалась бы Эвану чрезвычайно привлекательной, если бы у него было настроение обращать на это внимание.
– Скажите мне, как вас зовут, – потребовал он.
Женщина опустила взгляд, посмотрев на свои руки.
– Послушайте, – сказал Эван. – Если бы я был на стороне тех, кто хочет вам навредить, я бы и так это знал, верно?
Женщина продолжала смотреть вниз.
– Кэтрин Уайт, – ответила она.
– Также я хочу знать, почему они – или мы, если угодно, – пытаются вам навредить.
Рядом с их столиком остановилась тележка. Эван, не глядя, указал на несколько блюд, и официант поставил их на стол перед ними.
– Я задолжала денег не тем людям. Много денег.
– Сколько?
– Два миллиона. – Женщина почесала затылок, разглядывая еду на столе. – В Вегасе.
– Вы азартный игрок?
– Это не значит, что я заслуживаю смерти.
– Никто этого и не утверждает.
– Ну, – сказала она, – кое-кто утверждает.
В холл ресторана вошел парень в мешковатой рубашке, и Эван взглянул на него со своего места. На мгновение их взгляды встретились, а затем обзор закрыл мужчина постарше в деловом костюме, направившийся к стойке метрдотеля. Когда он отошел, парень в мешковатой рубашке уже разговаривал с дамой, с которой, видимо, и пришел в ресторан.
Эван снова посмотрел на Кэтрин.
– В каком казино вы играли?
– Это была частная игра. Без определенного места. Ни имен, ни адресов, ничего. Сообщаешь им номер, они звонят и говорят, куда ехать. Ты вносишь деньги.
– Минимальная сумма?
– Четверть миллиона. Затем ставки повышаются.
– Это быстро может выйти из-под контроля.
– Это вы мне говорите? – Ее колено дергалось под столом, как и тогда, когда она сидела в "Боттега Луи", и Эван подумал о том, как давно эта женщина находится в таком состоянии. Напряжение было заметно и на ее лице. – Эти парни любят наглядные примеры. Они сняли кожу с японского бизнесмена. Причем он при этом был еще жив, по крайней мере бо́льшую часть процедуры. И теперь… – Голос Кэтрин дрогнул. – У них мой папа.
Она провела пальцами под стеклами очков с одной и с другой стороны и после паузы добавила:
– У меня есть лишь их номер телефона. Они сказали мне… Сказали, что у меня две недели на то, чтобы достать деньги.
– Как давно это произошло?
– Десять дней назад. – Плечи женщины затряслись. – Это моя вина. Из-за меня отца втянули в это. У меня нет денег, и теперь они убьют его.
– Я еще никого не потерял, – сказал ей Эван.
– Ни разу?
– Ни разу.
Очки вернулись на переносицу, и в отражении на стеклах Эван заметил блеснувший луч света. Инстинкт подсказал ему, что что-то тут не так. Рядом как раз проезжала тележка, и он, вытянув ногу, остановил ее, заставив подносы загрохотать. Официант что-то возмущенно произнес, но Эван не слушал его.
На металлическом боку тележки он видел отражение трехэтажного дома за своей спиной.
В окне третьего этажа что-то бликовало на солнце.
Оптический прицел.
Эван схватил Кэтрин за тонкое запястье и дернул ее в сторону. Через миг после этого пуля просвистела у него над ухом и пробила дыру в хромированной спинке стула, на котором сидела женщина – там, где только что находилось ее сердце.
Растянувшись на металлическом боку перевернувшейся тележки, Эван подумал о том, что в первый раз за все время его деятельности ему придется играть в защите.
Глава 11
И что теперь?
Первое правило, когда в тебя стреляют: уйди с линии огня .
Эван скатился с тележки с дим-самом, отдергивая Кэтрин от окна за секунду до того, как еще две пули пробили стол. Судя по звуку, эти пули были выпущены не из винтовки среднего калибра, а из чего-то более тяжелого, тридцатого калибра или больше. В воздухе раздался сбивающий с толку грохот. Эван потащил Кэтрин за собой в центр ресторана, пытаясь уйти с линии прицела снайпера.
Посетители ринулись к выходу. Эван крепко держал Кэтрин за руку, пробираясь сквозь толпу и по дороге толкнув бедром тележку с пирожками, начиненными свининой. Другой рукой он распахнул куртку на магнитах и выхватил из кобуры пистолет.
У их ног взметнулись в воздух щепки, а в следующий миг Эван и Кэтрин уже выбрались из зоны обстрела. Женщина упала на одно колено, но толпа, напирающая сзади, заставила ее подняться и втиснула в боковой выход. Сквозь крики послышался ее пронзительный визг.
– Они следили за тобой! – кричала Кэтрин. – Это твоих рук дело?
Эван не стал ей отвечать. Сейчас было важно одно: найти путь к отступлению. Среди мечущихся по ресторану посетителей только один человек оставался спокойным.
Нет, не парень в мешковатой рубашке. Мужчина в деловом костюме.
Над аквариумами, разделявшими холл ресторана и ресторанный зал, возвышались лишь его голова и плечи. Мужчина поднял руку. Блеснул пистолет. Сверкнула вспышка, и женщина, стоявшая перед Эваном, вскрикнула и развернулась на сто восемьдесят градусов. Ее плечо оросила кровь.
Хотя Эван и Кэтрин пытались двигаться в другую сторону, толпа несла их все ближе к человеку в костюме. Прикрытия не было. Открыть ответный огонь было нельзя – слишком много гражданских. А врагу плевать на сопутствующие потери.
Эван бросил Кэтрин на пол и перекатился через плечо, ударив обеими ногами в основание аквариума с омаром. Аквариум оказался куда крепче, чем он думал, и после удара Эван почувствовал боль в ногах, но стекло все же обнадеживающе загудело. На лицо ему попали соленые брызги. Эван прищурился и увидел, что стрелок возвышается прямо над ним.
А затем аквариум перевернулся.
Стрелок взмахнул руками, выстрелив в потолок, и поток зеленоватой воды смыл его. На мокром полу ползал омар со связанными синей лентой клешнями. Противник, оказавшийся где-то в центре холла, встал на четвереньки, пытаясь найти свой пистолет. Едва последний посетитель выбежал наружу, как мужчина в деловом костюме нащупал рукоять пистолета и уже собирался подняться, когда Эван налетел на него сверху и обрушил на противника удар кулака, целясь в висок. Тонкая кость хрустнула.
Мужчина упал лицом в пол. Руки и ноги свело судорогой, тело задергалось – жизнь покидала его.
Эван обернулся и увидел, что Кэтрин стоит позади него, затаив дыхание и побледнев от потрясения.
– Он мертв?
– Следуйте за мной. Рядом.
Эван держал пистолет дулом вниз, проходя через двойные двери, ведущие наружу. Желтые и красные пластиковые флажки, привязанные веревочками, трепетали на ветру у них над головами, в воздухе распространялся приятный запах. Прохожие разбегались во все стороны, но Эван сосредоточился на припаркованном неподалеку минивэне, блокирующем вход в переулок. Задние двери машины были открыты, внутри виднелось несколько коробок.
Сейчас здание ресторана закрывало снайперу обзор, но Эван не собирался давать ему время на то, чтобы сменить позицию. Он сжал руку Кэтрин и устремился сквозь толпу, направляясь к магазинам.
Лицо женщины покраснело, прядь волос, выбившаяся из прически, падала ей на щеку.
– Подождите, – пробормотала Кэтрин. – Что мы делаем? Тут же некуда…
Эван нажал в кармане кнопку на пульте дистанционного управления, и дверь минивэна открылась. Мужчина втолкнул Кэтрин внутрь и сам запрыгнул следом. Именно на этот случай спинки задних сидений были опущены. Большой палец Эвана снова нащупал кнопку пульта, и дверь позади них захлопнулась. Сразу после этого в нее ударила крупнокалиберная пуля. Снайпер настиг их.
Еще одна пуля пробила дверь, оставив над головами Эвана и Кэтрин дыру размером с обеденную тарелку. Грохот металла о металл в замкнутом пространстве фургона оглушал. Снайпер быстро перезаряжал оружие, поэтому, если они хотели избежать переизбытка свинца или шрапнели в организме, следовало действовать быстро.
Эван рывком открыл вторую дверь и выпрыгнул в переулок, потянув за собой Кэтрин. Минивэн позади них покачнулся, стекла вылетели из окон.
Глаза Кэтрин были на мокром месте. Она зажала уши руками.
– Оставьте это на потом, – сказал ей Эван.
Переулок был таким узким, что они задевали плечами стену, отчего на одежде оставались следы засохшей краски. Из окна ресторанной кухни веяло теплом и запахом рыбы. Эван и Кэтрин достигли Т-образной развилки и повернули направо. В шести шагах от этого места их ждал "крайслер" Эвана, повернутый в направлении Хилл-стрит. Они забрались в машину, и Эван рванул с места, вливаясь в поток несущихся по шоссе автомобилей.
Его взгляд метался между дорогой и зеркалом заднего вида. Кэтрин судорожно пыталась отдышаться.
– Кому вы сказали о том, что собираетесь встретиться со мной? – спросил он.
– Никому.
– С какого телефона вы мне звонили?
Рука женщины, нырнув в карман джинсов, вынула "блэкберри".
– С этого, но…
Эван выхватил телефон, выбросил его из окна и увидел в зеркале заднего вида, как тот разлетается на куски.
– Что вы делаете? Только так они могли со мной связаться, сообщить о папе…
– Сейчас мы не хотим, чтобы они с вами связывались.
– Они следовали за вами.
– Нет, – ответил Эван, – не следовали.
– Откуда вы знаете?
Эван завернул на парковку у ликеро-водочного магазина и откинулся на сиденье.
– Выходим.
Обойдя машину, Эван вынул из багажника черную трубку с круглым навершием. Он провел ею вдоль ног, рук, туловища и туфель Кэтрин, пытаясь обнаружить электронные приспособления. Детектор ничего не обнаружил. Женщина стояла тихо, но по ее щекам катились слезы. Она дрожала. Эван развернул ее к себе спиной и просканировал сзади. Ничего.
– Садитесь в машину.
Кэтрин послушалась.
Эван объехал магазин, переместился на другую сторону улицы и растворился в дорожном движении на шоссе сто десять.
Кэтрин прижала руку к губам, отчего Эван с трудом разобрал ее слова.
– И что теперь?
Впервые у него не было готового ответа.
Глава 12
Женская работа
– А ты дорого берешь, – сказал Дэн Рейнольдс, галантно пропуская женщину вперед в коридоре отеля.
Кэнди Макклюр не замедлила шага.
– Я того сто́ю, – ответила она.
Член местного законодательного собрания Рейнольдс, заместитель председателя комитета здравоохранения, сумел сколотить приличный капитал, готовясь к выборам, но при этом лозунги его предвыборной кампании были социалистическими: он всегда упрямо выступал за защиту интересов пациентов. Это было нетипичное сочетание. Еще более нетипичными были его предпочтения в спальне.
Не последнее отношение к этим предпочтениям имела черная кожаная сумка, висевшая на плече у Кэнди. Ее светлые волосы были подстрижены и спрыснуты лаком, синие чулки в сеточку не скрывали крепких икр, а вот платье определенно было дорогим – без бретелек, оно закрывало женщину от колен до груди, одновременно подчеркивая изгибы ее фигуры. Кэнди выбрала это платье из-за молнии на спине: его легко было снимать.
Ковры с цветочным узором поглощали звуки шагов. Конечно, Кэнди предпочла снять комнату подальше, в конце коридора в отдаленном крыле здания. В старомодном отеле, находившемся в нескольких милях от озера Эрроухед, в декабре было не много посетителей. Свежий снег выпадал нечасто, а до праздников оставалось еще несколько недель. Немного посетителей – это хорошо. Потому что будет шумно.
Рейнольдс ускорил шаг, пытаясь заглянуть Кэнди в лицо. Зарегистрировавшись, женщина, как и было условлено, впустила его через черный ход. Он, многообещающий политик, не мог позволить, чтобы его заметили. Не здесь, не с ней.
Кэнди вертела на пальце большой медный ключ. У нее были коротко подстриженные ногти без маникюра, и это было единственное, что нарушало образ холеной женщины. Ей приходилось часто работать руками.
Рейнольдс указал на кожаную сумку.
– Помочь вам?
– Разве похоже, что мне нужна помощь?
От ее тона по позвоночнику Рейнольдса побежали мурашки.
– Жду не дождусь, когда увижу, что там.
– У вас нет выбора, кроме как ждать.
Щеки Рейнольдса покраснели, дыхание участилось. Кэнди вошла в комнату, которая была обставлена в стиле Лоры Эшли: подушки с рюшами, коллажи, акварели с изображением гусей. Бо́льшую часть комнаты занимала кровать с пологом. Раздвижная дверь в ванную была открыта, за ней виднелась медная ванна.
Именно из-за медной ванны она и выбрала это место.
Кэнди, сбросив сумку с плеча, со стуком поставила ее на пол. Расстегнув молнию, женщина достала прорезиненную простыню. Рейнольдс попытался заглянуть через плечо Кэнди, чтобы посмотреть, что еще есть в сумке, но она застегнула молнию и дала ему пощечину. Он коснулся кончиками пальцев следа, оставленного ее рукой, и тихо простонал от удовольствия.
Женщина закрыла деревянные ставни, а затем расстелила простыню на матрасе. Наконец она обернулась к Рейнольдсу.
– Раздевайся.
Он подчинился. У Рейнольдса было атлетическое телосложение, впрочем, талия немного раздалась вширь. В какой-то момент брюки зацепились за пятку, и мужчина едва не упал.
– Мы должны обсудить стоп-слово, – сказал он. – Мое – "артишок".
– Креативно.
– Сдирание кожи, игры с огнем и удушение – табу. Все остальное можно.
– Буду иметь в виду. Сидеть.
Рейнольдс опустился на кровать. Кэнди привязала его запястья и лодыжки к столбикам.
– Предпочитаю начинать с предварительных ласк…
– Замечательно, – сказала она, засунув ему в рот кляп.
Красный шарик во рту несколько искажал черты его лица, но Кэнди видела, что Рейнольдс доволен. У нее было не так уж много талантов, но теми, что имелись, она умела распорядиться. И одним из этих талантов была способность разбираться в мужчинах.
Кэнди выросла в Шарлотте, штат Северная Каролина, под другим именем и с детства насмотрелась на никчемных мужчин, начиная со своего отца и заканчивая любившими распускать руки приятелями. Фактически она сама себя вырастила. В шестнадцать Кэнди получила водительские права, а через несколько недель, после стратегического свидания с прыщавым работником автотранспортной инспекции, – и права водителя автобуса. Деньги были неплохие, а вот обучение – ужасным. Этот мистер Ричардсон с моржовыми усами и дыханием, воняющим кофе… После каждой ошибки, даже самой незначительной, он заявлял: "Ты убила ребенка". Коснулась колесом прерывистой желтой линии? Только что убила ребенка, солнышко. Смотри, куда рулишь. Слишком резко затормозила? Убила еще одного, сладенькая. Легче с педалью.
Мужчины. Они всегда испытывали удовольствие, помыкая ею.
Что ж, теперь она помыкала ими.
Зеркало в дубовой раме, стоявшее в углу, позволяло Кэнди увидеть ее отражение: она стоит у спинки кровати, подобно богине. Она завела руку за спину и расстегнула молнию между лопаток, позволив платью упасть к ее ногам. Разум и тело Рейнольдса отреагировали на это. Разве можно было его в этом винить?
Кэнди присела у сумки, позволяя Рейнольдсу во всей красе рассмотреть ее ягодицы. У нее было достаточно опыта, чтобы знать, как она выглядит в любом положении.
Женщина вынула из сумки шапочку для плаванья.
Рейнольдс удивленно замычал сквозь кляп, но явно был заинтригован.
Кэнди натянула шапочку, затем синие хирургические перчатки. Потом вынула из сумки блендер и поставила его на пол. В этом положении сложно было прочесть мысли Рейнольдса, но он явно не выглядел настороженным.
Из сумки раздался звонок телефона – песня "Venus". Это могло означать только одно.
Подвернулась очередная работенка.
Конечно, Кэнди больше нравилась кавер-версия "Бананарамы": "I’m yer Venus… I’m yer fire… At your desire".
Она подняла палец, затянутый в синий латекс, показывая Рейнольдсу, что ему придется подождать.
Когда звонил здоровяк, все дела откладывались, вне зависимости от того, насколько неловкой была ситуация.
– Да? – ответила Кэнди.
– Посылка упакована?
У Дэнни Слетчера был голос менеджера среднего звена – хриплый, вкрадчивый. У него и внешность была заурядной, не считая габаритов, потому что он был размером с медведя. Рубашки, плетеные пояса, зачесанные на косой пробор русые волосы и залысина на макушке – Кэнди никогда не могла понять, маска это или нет. Единственным, что привлекало ее в нем, была его смертоносность. Когда начинала твориться фигня, он моментально менялся: становился точным и расчетливым; яростным переплетением мышц, разбрасывающим в стороны людей и мебель. Однажды, на адреналине после двойного убийства, она трахнулась с ним – и одного раза оказалось вполне достаточно. Они были на крыше санатория в Тамариндо, под ногами дрожала глиняная черепица, а балкон под ними пропах порохом и свежей кровью. Но в голове у мужчины "однажды" значило "в любое время". Кэнди дала Слетчеру попробовать ее на вкус, и он годами лелеял эти воспоминания, выдерживая их, как вино, и мечтая о том, чтобы снова откупорить пробку.
Кэнди продолжала вынимать предметы из сумки, кладя их рядом с блендером. Ножовка. Очки для сварки. Топор.
Рейнольдс на кровати что-то промычал.
– Почти, – ответила Кэнди.
– Хорошо, – послышался голос Слетчера. – Тут только что накрылась работенка покрупнее.
– Значит, ты выбрал не ту команду. – Кэнди вынула рулон черной клеенки, положила его на пол и раскатала ногой.
Слетчер откашлялся.
– Я сам присматривал за ними.
– Они – не я.