Да, подумал Огурцов, Артист - это личность. Бывший заслуженный артист Российской Федерации, играл в московских театрах, спился, выгнали, ушел из семьи и покатился по стране. Один раз сидел в колонии, что рядышком с их городком.
- А помнишь, как он на гитаре играл? - словно бы подслушав огурцовские мысли, спросил Перцев.
- Еще бы! - улыбнулся Огурцов. Артист был драматическим актером, но гитара! Гитара была его вторым "я". И вот когда он отбывал срок, то устраивал концерты на летней площадке - когда разрешали, конечно. Там в зоне была сделана для собраний "контингента" сценка, примыкающая к административному зданию. И вот, когда Артисту давали гитару, он садился посреди этой убогой сцены и играл. Играл на обычной акустической гитаре. Играл так, что персонал, густо облепивший открытые окна "Белого лебедя", в открытую плакал, особенно женщины.
- Да, - откликаясь на свои мысли, сказал Огурцов, - это запомнится на всю жизнь.
- Ну так вот, - нетерпеливо сказал Перчик, - ребята в деревне, что посещали его ШДК, тренированные, умеют перевоплощаться. Помнишь, как их Артист учил: мальчики играли девочек и наоборот. Никто не отличал. Даже голоса умели копировать.
- То есть ты хочешь сказать…
- Да! - ответил Перцев. - Сначала их рэкетировали, а теперь они организовали и для себя такой источник дохода. На какие, спрашивается, шиши Капитан купил "РАФ-4"? Старенький, правда, но еще вполне… Слушай, Димка, звони Неделихе, расскажи о наших догадках.
- Да ну, - нерешительно сказал Огурцов, - они что, сами не могут этого понять? Это их работа…
- Звони, звони!
И Огурцов нехотя набрал номер Неделиной. Минуты две он слушал длинные гудки и уже собрался положить трубку, как Наталья ответила:
- Что, Димок, случилось? Новое по трупу что-то?
- Да нет, - довольно кисло ответил тот, - у нас с Перчиком возникли кое-какие мысли по поводу убийства…
- …И не только по поводу убийства! - прокричал в трубку Перец.
Огурцов переложил трубку к другому уху, пальцем ткнул в сторону дивана: "Место!" - после чего стал излагать Неделиной свои недавние умозаключения.
Наталья слушала довольно долго, но потом перебила Огурцова:
- Димочка, друг ты мой. Ты хороший патологоанатом…
- Что??? - заорал в трубу Огурцов. - Я не аналогопанатом, я судмедэксперт! Суд-мед-экс-перт, понятно? - по слогам проревел он.
- Да, понятно, Дима. Спасибо за ваши мысли, но извини, друг, нам все это известно. Занимайся судебной медициной, и там я твои умозаключения буду всегда слушать с большим интересом. Но сейчас ты - извини - пальцем в небо попал. В общем, еще раз спасибо и… до свидания!
Огурцов осторожно положил трубку на рычаг, и некоторое время оба молчали.
- Пошли, что ли? - спросил Перцев. - Уже половина шестого.
Дмитрий Иванович вздрогнул, огляделся, - было видно, что мысли его витали где-то далеко-далеко и были они весьма не радужными:
- Ты вроде что-то про водку говорил?
* * *
Артист неторопливо шел по улице деревни, в которой прожил полтора десятка последних лет, а посему с полным основанием считал ее своей. И, подумав об этом, грустно усмехнулся. Вот ведь гримасы и капризы судьбы… Он, столичный житель, актер от Бога, как говорили его учителя, проча ему блестящую актерскую судьбу, нашел свое счастье и полноценную жизнь в захолустной сибирской деревне, и эти годы он теперь считает лучшими в своей жизни. А если подумать отстраненно - это полный бред. Но как ни странно, этот бред подарил ему, кроме спокойствия, еще и настоящую любовь - неторопливую, спокойную, уверенную. А еще у него оставалась частичка любимого дела - школьный драматический кружок. Впрочем, подумав о школьном театре, он погрустнел и, остановившись на секунду, задумался. Затем, свернув в проулок, решительно направился к своему единственному другу - Капитану. Дверь в его избу, как всегда, была не заперта. Тот сидел за абсолютно пустым столом и, не двигаясь, смотрел в окно. Старик Артист молча обошел стол и также устроился на табуретку. Глянув на сумрачно-неподвижное лицо друга, спросил:
- Ну, что надумал? Какие мысли?
Капитан не шевельнулся и не ответил - будто спрашивали не его. Артист, давно привыкший к таким манерам друга, терпеливо ждал. Наконец Капитан поднял голову и, глядя в окно, произнес:
- Осень… скоро задождит… занепогодит! Давай на рыбалку сегодня сходим с ночевкой! Карась сейчас брать должен. Да и народу на озере немного будет.
- Во сколько идем? - спросил Артист…
* * *
Их в машине было четверо. Они сидели тихо, не шевелясь и почти не дыша. Наконец один из них неторопливо вытащил маленький наушник и сказал:
- Все. Нам везет. Они еще и порыбачить собрались.
- Напоследок… - хохотнул один из парней. - Перед смертью не нады… не нарыбачишься! - еще громче заржал он и, охнув от сильного тычка пальцем в шею, замолк.
- А может?.. - попытался спросить молчавший до сих пор водитель.
- Нет! - жестко сказал старший. - Ты забыл Гримера? Он стал сомневаться, потому и пулю словил. Мы решили единогласно. Они отжили и потому мешают. Они даже не одной ногой и не двумя - они всей жопой сидят в прошлом: ах, деточки, богатство плохо, ах, так нельзя, все надо честно. Тьфу! Динозавры! Они - помеха. И они могут понять и доказать. Только они одни. Так что тот, кто опередит, тот победит, - и, достав длинноствольный пистолет, прицелился в еще видневшуюся вдалеке фигуру старика актера и нажал на курок. Раздался щелчок, и владелец пистолета картинно подул в ствол и спрятал его за ремень брюк.
- Ты что ж, хочешь их шлепнуть прямо там… на берегу?
- Да-а-а, как был дурачком, так и остался, - хохотнул старший и уже серьезно сказал: - Если выполним все, что наметили, и, самое главное, если все четко будет сделано, то, во-первых, на нас никто не подумает, а во-вторых, больше нам ни один урод мешать не будет, - и снова потянул пистолет из-за ремня. Лицо его при этом так исказилось злобой, что всем стало не просто неуютно, а страшно.
* * *
Пятница началась для эксперта Огурцова и его персонала благостно - ни одного мертвого тела за ночь не поступало. И даже неофициальное правило - коль нет работы с трупами, есть работа с живыми лицами - не сработало, что удивительно. Ни одного побитого гражданина или гражданки на прием к судмедэксперту не явилось. Соответственно, Огурцов со товарищи валяли дурака по полной - опивались чаем, сплетничая обо всех больничных и городских новостях. Как в таких случаях говаривала Елена Георгиевна, медрегистратор отделения: "Так… этого обсудили, эту облаяли. Об кого бы еще языки почесать?"
Потом Огурцов обзвонил экспертов в соседних районах, и тоже о каких-то пустяках поговорили. Потом взялся звонить Неделиной, но та куда-то пропала - ни в одном месте ее не было. Да что там Неделина - Перчика и того не было на месте, а его мобильный молчал как партизан. Так неторопливо время подобралось к обеду, и тут появились посетители: Неделина, а с ней и Перцев.
- И что натворил сей фрукт? - показывая на Перчика, спросил эксперт. - Почему он не в наручниках?
- А ничего не натворил, поэтому и наручников избежал. Просто бежал в магазин - надо полагать, за бутылкой, - улыбнулась следователь, - а я его и прихватила.
- И ничего не за бутылкой! - надулся Перец.
- Ну, тогда позвольте мне исправить оплошность доктора, - показав на Перцева, сказала она, выставляя на стол пару коньяка.
- О как! - удивился Огурцов. - И по какому случаю банкет?
- Вот сейчас придет с закуской Капустин - майор Капустин, - и все вам расскажем.
- А-а-а! Значит, раскрыли убийство того парнишки?
- И не только! - со скромным видом ответила Неделина.
Пока суд да дело, женщины отделения приготовили стол - время обеда-то подошло, Наталья Ивановна рассказала:
- Для Дмитрия Ивановича, - и она показала на доктора Огурцова, - история началась неделю назад, с убийства мальчишки в Маслеево. Кстати, Димочка, - прервала рассказ следователь, - генерал распорядился поощрить эксперта за профессионализм и умение контактировать с людьми.
Сказав это, она хохотнула:
- А нас полчаса распекал именно за это же: мол, куча людей в погонах, а говорит с народом гражданский человек… безобразие! - И тут же посерьезнела и продолжила рассказ: - На заметку нашим оперативникам ребята из спортивной секции Капитана попали еще после первой стычки с рэкетирами, ровно три года назад. Ну, когда они хорошенько ввалили заезжим гастролерам. Потом это случилось второй, третий раз.
- Но ведь после третьего раза "наезды" прекратились и деревню оставили в покое.
- Нет, не оставили. Просто в областном городе есть человек по имени Папа. Это крупный воровской авторитет. Сейчас он практически легализовался, имеет вполне добропорядочный бизнес. Так вот, у него в той деревеньке есть свой, так сказать, корыстный интерес, и немалый. Он пару раз присылал купленных адвокатов разговаривать с Капитаном и Артистом. Ну, вы знаете, как могут говорить адвокаты. Однако и у них не получилось. И тогда они нашли в рядах школьного драмкружка… ну, как бы это сказать… - замялась Неделина.
- Предателя? - подсказал кто-то.
- Да нет… Скорее, колеблющегося. Сначала он стучал потихоньку, потом для проведения "акций" стал классно гримировать кое-кого из городской братвы. Кстати, Артист первым заподозрил, что с парнишкой не все чисто. Он заметил материалы для грима и прочие "фокусы", которых не было в ШДК, - так сокращенно их звали. Старик тогда поговорил с пареньком, а тот рассказал своему руководителю, как к нему подъезжают из города, да еще и покаялся, что помогал гримировать городских бандитов.
- А вышли бандюганы на Гримера только потому, что один из них был родом из Маслеево и знал о возможностях применения грима. - Это уже сказал вошедший в столовую майор Капустин. Свалив на стол пакеты, он продолжил: - В гриме, что накладывал пацан, одного из братанов засекли свидетели и описали. А когда приехали убивать Гримера - он стал им опасен как свидетель, - я случайно помешал им. Вот им и пришлось применить для ликвидации Гримера винтовку, заранее припрятанную у забора.
- Я так понимаю, что если бы ты побежал за стрелявшим, то лег бы рядышком с… Гримером?
- Да, именно так, - ответила Неделина и молча махнула рукой, приглашая всех за стол. После "первой перемены блюд" Наталья продолжила: - Вот тогда Папа отдал приказ ликвидировать Артиста и Капитана. Причем приказ был такой: ликвидировать, но замаскировать под несчастный случай. Мы к тому времени накопили приличный оперативный материал, и судья без особого напряжения санкционировал прослушку и телефонов, и машин людей из группировки Папы. Как мы выяснили, вариантов устранения под видом несчастного случая было несколько, но самый предпочтительный был с клофелином и газом в палатке, как это следовало из результатов их разговоров. Тогда мы вышли на прямой контакт с Капитаном - в этом нам помог руководитель их афганского братства из Города - и оговорили модель поведения, места постановки палатки и прочее…
* * *
Капитан с Артистом подошли к месту ночевки почти затемно. Быстро поставили палатку, установили в ней газовую мини-плиту и возле костра сели ужинать.
- Надо сказать, наши опера их постоянно прикрывали и были хорошо замаскированы. А противная сторона - два человека - караулили, когда "жертвы" выпьют и лягут спать, чтобы потушить горелку и вызвать отравление спящих пропан-бутановой смесью, - сказала следователь.
- И что? - спросил активно нажевывающий Перчик. - Огурец бы этого не нашел?
- Найти-то отравление я бы нашел… А вот поди докажи, что огонь не сам потух!
- Ну так вот… - задумчиво сказала Наталья. - "Жертвы" выпили по паре рюмашек - кстати, и Артист, и Капитан свято режим трезвости соблюдали и только на рыбалке могли позволить себе "по чуть-чуть". Затем они залезли в палатку и тут же тихохонько выбрались из нее через заднюю надрезанную стенку. А их заменили два опера. На всякий случай. Все так и вышло. Через полчаса якобы Артист и якобы Капитан захрапели. Вот тогда в палатку забрался шустрый человек и загасил пламя. И ушел… В этот момент мы задержали и того, кто потушил горелку в палатке, и тех, кто сидел в машине в километре от нее. Обвинения им предъявлены по статье о покушении на убийство, и на некоторое время Папа остался без рук - по крайней мере, в нашем городке и в деревне Маслеево. Вот так, - закончила рассказ следователь Неделина.
Некоторое время все сосредоточенно молчали, удачно совмещая два физиологических процесса: переваривания услышанного и съеденного. В комнате слышался негромкий и довольно ритмичный звук работающих челюстей, бульканье, еще какие-то малоидентифицируемые звуки и звучки, короче, почти семейная благодать. И вдруг все это потряс звук резкого удара и почти нечеловеческого рева:
- Не верю!!! - Это Толя Перцев, врезав кулаком по столу, вскочил со скамейки и уже спокойно проговорил: - Не верю во всю эту галиматью. Ну при чем здесь этот… Папа? То есть Кайнер Олег… Анатольевич, кажется? Он же теперь в областном парламенте восседает! Какие, на хрен, ларьки, какие клофелины? Какие авторитеты? Вам что, господа следаки, делать не фиг? Сказочники, блин.
Огурцов тоже вопросительно уставился на господ милицейских, однако и Неделина, и Капустин продолжали, не поведя и бровью, трескать колбаску, прихлебывая по глоточку янтарную жидкость из малюсеньких стаканчиков, именуемых рюмками.
- К-а-анеч-на! Им и сказать нечего…
- А что, Толенька, говорить-то? Здесь и так все ясно.
- Что ясно, кому ясно? - агрессивно спросил Перцев.
- Да всем ясно! Оглянись вокруг и хоть чуть подумай, а? Ведь ясно, что Кайнера, то есть Папу, не интересует доход от ларьков. Его, если хочешь знать, вообще деревня не интересует. Его интересует… Ну, кто скажет?..
- А-а-а! - догадался Огурцов. - Ему нужно озеро!
- Конечно же, озеро! Именно! Ведь это водоем почти в 50 квадратных километров с глубинами до 75 метров, чистейшая вода…
- …А по берегам нетронутый реликтовый сосновый бор. И до Города всего сто километров. Прикиньте, сколько здесь элитных домишек понаставят и сколько на этом заработает тот, кто все это озеро и земли вокруг захапает, - закончил мысль Капустин.
- Постойте, постойте, но там же заповедник… Там же детский санаторий…
- Детей выгонят… под благородно-благовидными предлогами и слепят детишкам хибары где-нибудь на болоте, - начал было Капустин, но его прервал Перчик:
- Так надо что-то делать… пресса… жаловаться…
- А вот это - не наше дело! - жестко сказала Неделина. - Мы, милиция, свое дело сделали: убийцы пойманы, покушение на убийство пресечено, а бороться с "народными избранниками" - увольте… Да и не милицейское это дело. Вот так.
После этих слов настроение у всех резко испортилось. Еще немного посидели на скамеечке у входа - благо было тепло. Когда собрались расходиться, зазвонил телефон:
- Дмитрий Иванович, вы где?
- На работе, а что?
- У нас ЧП. В камере ИВС повесился один из обвиняемых в попытке покушения на убийство. Майор Неделина не у вас, случайно?
- Случайно у меня, - и отдал ей трубку. Наталья послушала несколько секунд и, отдавая трубку Огурцову, тоскливо сказала:
- Вот и все! Если до сего момента существовала хоть теоретическая вероятность прижать этого… Папу, то теперь и ее не осталось. Быстро сработано… Четко.
* * *
В тот пятничный вечер доктор Огурцов прибыл домой - вернее, его привезли - чуть тепленьким. Когда он немного проспался и часов в 10 вечера пошел в ванну отмокать, услышал бодрый голос телевизионного диктора:
- …Строить будете для детей в новом месте, Олег Анатольевич?
- Да, - раздался хрипловато-властный голос. - Дети - наше будущее, и мы обязаны их обеспечить в первую очередь.
- Но ведь те дома еще в очень неплохом состоянии, насколько известно редакции?
- Знаете, - и в голосе его впервые звякнул металл давнего урки, - мы выиграли тендер по продаже этого земельного участка, и нам теперь никто не запретит построить там еще лучшие строения. Дети - это…
Судмедэксперт Огурцов повернулся и шагнул в ванную. Там, открыв кран, лег в горячую воду и блаженно прикрыл глаза.
"И какого лешего нажрался?" - подумал он и задернул занавеску, чтоб голоса народного избранника совсем не было слышно.
Отцы и дети
И под божественной улыбкой,
Уничтожаясь на лету,
Ты полетишь, как камень зыбкий,
В сияющую пустоту…
А. Блок
Глава 1
Была почти полночь, но доктор Огурцов изнывал от жары. Вернее, не от жары, а от невыносимой духоты. Почти часовая попытка заснуть привела к полному и неоднократному скручиванию простыни в жгут и превращению этого лежбища в промокшие от пота тряпки. Огурцов, в конце концов плюнув на сон, встал и вот уже полчаса разгуливал по квартире в роскошных сатиновых - семейных, как их иногда называют, - трусах. Все окна были раскрыты настежь, и через них в комнату сочилось жаркое дыхание самой короткой ночи в году. Доктор расхаживал по квартире и, попивая малюсенькими глоточками крепчайший холодный чай, думал о предстоящем отпуске. До его начала осталась ровно неделя. Хорошо супруге - она уже уехала, а он здесь один, раскисает в сумасшедшей жаре.
- Вроде завтра обещают до плюс сорока в тени, - сказал он негромко и, ругнувшись, вышел на балкон. Ночь была темной, беззвездной и безлунной. Он постоял пяток минут на балконе - там хоть некое подобие ветерка ощущалось. И, глотнув напоследок чай, собрался было идти спать, но во двор их трехэтажек, осветив его ярким светом, заехала машина.
"Скорая помощь", - сразу понял он. - И немудрено! При такой-то жаре… Точно гипертонический криз у кого-то… а то и инфаркт".
Однако это оказался никакой не Криз и тем более не Инфаркт, а господин Перцев собственной персоной. Это он нагло использовал казенную машину в личных целях. Вопреки обыкновению был Перец весьма тих и печален.
- Я так и думал, что ты не спишь, - сказал он Огурцову. - Можно я побуду у тебя?
- Да ради бога. Можешь даже переночевать. Я все равно один.
- Я знаю… Выпить, конечно, не нальешь? - уныло спросил Перчик.
- Почему не налью - вот, пей сколько хочешь, - ответил коллега и протянул ему свою кружку с чаем. Перцев взял и машинально глотнул черное содержимое.
- И как ты такую гадость пьешь? - отплевываясь, спросил он. - Ведь это голимый чифир… Да еще на ночь? Разве так можно? А еще врач! - И, проходя на балкон, сказал: - Кстати, ты мне давно обещал рассказать про это, - и он кивнул на массивную кружку в руке Огурцова, - и поделиться его "полезными" свойствами.
- Обещал - расскажу! Не ложиться же баиньки в потное простынное море.
И когда друзья устроились на балконе, Огурцов начал рассказ: