В номере было абсолютно пусто и спокойно, словно никто сюда и не заявлялся. Ночью и без приглашения. Беспорядком здесь тоже не пахло. А если непрошеный гость и пытался что-либо найти в номере профессора, то надо ему отдать должное - обыск был произведен профессионально. На всякий случай я тщательно осмотрел номер. Если что-то разбилось, то вполне возможно, что хоть какой-то малюсенький осколочек куда-нибудь закатился. Но увы. Я ничего не нашел. В номере было полно всяких стеклянных и керамических предметов, которые имели привычку иногда разбиваться. И запомнить их все, чтобы потом с помощью профессора вычислить разбитый, я был не в состоянии. И все же наиболее крупные - типа ваз, больших реторт и бутылей, ламп - я постарался зафиксировать в памяти. По звуку разбитого предмета я точно определил, что это было стекло, а не глина или керамика. И явно предмет внушительного размера. Поскольку звук его я услышал в другом номере.
При свете дня я более тщательно осмотрел место, где застал привидение. Судя по всему, нечаянно что-то разбив, оно не убежало только потому, что ему было необходимо срочно собрать осколки. Дабы соответствовать прошлому имиджу. Вот тут я его и застукал. В правом углу комнаты. Возле высокого деревянного комода. На комоде ничего не стояло. И его поверхность была покрыта толстым слоем пыли. Похоже, профессор не особенно жаловал чистоту. Вот оно! Два ярко очерченных круга. Один большой, второй поменьше. Здесь явно находились два предмета, и судя по отпечаткам совсем недавно. Наверняка привидение, обыскивая комод, задело их рукавом. Но почему разбилось сразу два? Насколько я знаю по опыту, обычно умудряешься задеть один предмет. Или приведение настолько неуклюже и громоздко? Хотя, насколько я заметил, по его внешнему виду этого не скажешь. В темноте оно мне показалось довольно милым и хрупким существом.
Я решил не терять времени и узнать ответы на счет своих догадок по поводу этих недостающих предметов. А поскольку я был лично знаком с призраком. То и занялся этим делом, направившись прямиком в дом Белки. Вано, оказавшись жертвой отравления, занялся вчерашними гостями. Надо было аккуратно обзвонить их всех и, вежливо поинтересовавшись их самочувствием, осторожно выпытать насколько сладко спалось этой ночью?..
Я постучал условным стуком. Белка по оговоренной конспирации открыла дверь. Ее лицо при этом было так загадочно, что, пожалуй, любой идиот догадался бы: она что-то скрывает. Вместо приветствия я потрепал ее по рыжей гриве.
- Белка, увидев твою рожицу, даже у самого тупого из тупых, например, у Гоги Савнидзе, непременно закрадется подозрение.
- Ну, я же видела, что это ты, а не Гога, - надулась Белка.
Из укрытия вышел профессор. И я, больше не отвлекаясь, тут же перешел к вопросам. Решив на всякий случай пока умолчать о ночном приведении.
- Вы говорите на комоде? - профессор наморщил свой большой открытый лоб. - Черт! Я настолько рассеян… Вы не поверите, но я толком не знаю, что где у меня находится. Если честно… Даже комод…
- Он в правом углу, - помог я профессору.
- Ах, да! Недалеко от письменного стола. Вы спрашиваете, что на нем стояло? Так, так… Ну да, конечно! Большая ваза, возможно, из чешского стекла. Синяя такая… Я ее запомнил только потому, что она мне была абсолютно не нужна. И я все время собирался сказать Ли-ли, чтобы она ее убрала. Поскольку я не имел привычки покупать цветы. А дарить, как вы сами понимаете, мне их никто не горел желанием. И что? Вы говорите, она пропала? Ну так Ли-ли наверняка ее и забрала!
- А, может быть, вы ее когда-нибудь разбили по случайности, - я достал пачку сигарет, вытащил одну и закурил.
- Ну, это бы я наверняка запомнил, - рассмеялся профессор. - Хотя в моей лаборатории каждый день что-нибудь да и разбивается… У меня вообще с детства дурная привычка что-нибудь разбивать… Но вазу я бы точно запомнил, поскольку она была не моя. Я довольно щепетилен в этом вопросе. И знаете ли, имею дурную привычку всегда отдавать долг.
Ну что ж. В этом вопросе все становилось более-менее ясным. Эту синюю вазу наверняка разбило привидение. Тут же решив, что безопасней будет убрать осколки. Не побоявшись даже встречи со мной. Призрак почему-то рассчитывал, что Ли-Ли к случаю расскажет про прошлые видения и тем самым укрепит его призрачное статус кво.
Правда, тут получалась некоторая неувязочка. Чета Кис-Кис твердо уверена, что после звука разбитого стекла призрак исчезал. Не оставляя после себя никаких осколков. Хотя этому можно было найти логическое объяснение. Например, для создания некоего элемента ирреальности происходящего, привидение могло использовать диктофон. И имитировать с его помощью различные звуки, в том числе и - разбитого стекла. А прошлой ночью привидение скорее всего вазу разбило случайно. Хотя тогда какое это к черту привидение!?
- Скажите, профессор, - на всякий случай спросил я. Хотя это уже становилось неважным. - А кроме вазы какой еще предмет, гораздо меньший по размеру, стоял на комоде?
Профессор махнул рукой.
- Ну, этого, Ник, я уж точно не вспомню. Это выше моих сил. Да я сам, может быть, что-нибудь туда ставил. И, может быть, каждый раз - разное. Вещи же должны где-нибудь стоять. А комод не самое худшее для них место.
- Ну, что ж. Будьте осторожны, - я кивнул им на прощание. - Я пошел.
Так как в этом доме наблюдалось полное отсутствие пепельниц, я глазами поискал мусорное ведро. Оно стояло у дверей. Я прицелился и запустил в него окурок. "Два очка," - отметив про себя точное попадание, я хотел было повернуться и уйти. Как внезапно отметил нечто необычное в мусорном ведре. Я приблизился и онемел от возмущения. Там преспокойненько покоились какие-то стеклянные осколки.
Я стал осторожно вытаскивать разбитый предмет. Основание его было цело. И можно было легко догадаться, что это колба. Форма ее дна точь в точь соответствовала окружности, запечатленной на пыльном комоде. Я резко обернулся. Профессор и Белка рассеянно уставились на меня.
- Кто это разбил?
Белка недоуменно пожала плечами.
- Ну, я. Ну, и что такого? Разве я не могу разбить что-нибудь. Мы ведь столько перетащили сюда этого барахла для опытов.
Профессор с укором на нее посмотрел. Хотя он очень любил эту девушку и готов был простить, что его приборы называют барахлом. Я же в упор глядел на Белку. Ее черные глазки при этом растерянно бегали.
- И когда ты, милая, умудрилась это разбить?
- Вчера, по-моему. А что, это так важно?
- И вы, профессор, при этом присутствовали?
Профессор явно ничего не понимал.
- Да нет, я и не знал, что она разбила эту колбу.
- Я боялась вам сказать, профессор. Откуда я знала, вдруг это важно! В этой колбе была какая-то жидкость! Вдруг это был эликсир спасения! - по-детски захныкала Белка. Но я уже не имел привычки верить всякому ее хныканью. В отличие от профессора, который, улыбаясь, погладил ее по голове. И успокоил тем, что никакого эликсира там не было. А если бы и был, то это не важно. Поскольку главное, чтобы его формула была на бумаге.
- Белка, припомни, не та ли это колба, которая стояла на комоде?
- Откуда мне знать! - закричала девушка. И положила голову на грудь профессора, пытаясь защититься от меня. - Может, и эта, а может, и нет! Знаешь, сколько там всяких колб и пробирок! Ты же помнишь, как я вчера спешила! Все бросала в сумку! Чтобы меня не застукали. А дома… Дома я ее случайно разбила. И испугалась…
Я кивнул. Такое вполне могло случиться. В конце-концов, если это Белка вчера вырядилась привидением, зачем ей понадобилось тащить эти осколки домой. Но с другой стороны, она спешила… Черт! Но зачем тогда ей это нужно! Зачем залезать ночью в номер профессора, если она и так могла взять все, что ей необходимо, вчера вечером?
На всякий случай я отвел профессора в сторону. И тихо спросил.
- Скажите, профессор. Белка вчера куда-нибудь отлучалась ночью?
- Мне не нравятся, молодой человек ваши вопросы! - уже строго ответил профессор. - Теперь вы переходите на мою дочь! Это крайне нелепо, смею вас уверить!
- Значит, отлучалась, - подытожил я. - Иначе бы вы ответили проще.
- О, Боже! Ну хорошо! Она вчера была у Угрюмого…
Черт! Я так привык, что Угрюмый находится в тюрьме. Что начисто забыл о его существовании. Профессор тут же пояснил, что Угрюмый временно решил пожить поодаль, в заброшенном доме. Который никому не принадлежал после смерти хозяина.
- Странное решение, - заметил я. И тут же добавил. - И ужасно глупое! Почему он остановился не в доме дочери. Это же сразу наводит на подозрения.
Профессор со мной целиком согласился. И уверил, что сегодня же Угрюмый вернется домой.
Не скажу, что в гостиницу я шел, приплясывая от радости. Мне не нравилась эта разбитая колба и история вокруг нее, в которой замешана Белка. Мне не нравилась, что ее в эту ночь не было дома. И все же Вано я решил рассказать всю правду. Особенно не акцентировать внимания на своих подозрениях. Со стороны он вполне мог дать объективную оценку происходящему.
Вано меня выслушал с интересом. И к глубокому сожалению не порадовал своими выводами. Мне было бы легче, если бы он категорически заявил, что мои подозрения - чушь собачья.
- Конечно это не чушь собачья. К тому же призрак вполне походил на девушку. И все же… Все же это маловероятно. Однако, как говориться, доверяй - но проверяй. Мы не раз спотыкались на женщинах, которым безгранично доверяли. Особенно ты, - довольно язвительно заключил он, припомнив историю с моей женой.
В свою очередь Вано рассказал, что обзвонил всех вчерашних посетителей гостиницы. Все они живы-здоровы, чего и нам желают. К тому же никто ничего подозрительного не заметил. Поскольку все были заняты болтовней и чаепитием. И в чашку к соседу не заглядывали, потому что это, по их мнению, попросту бескультурно.
Я предложил поскорее направиться к Угрюмому, чтобы узнать, где все-таки Белка провела ночь. Хотя не был уверен, что он все выложит нам на блюдечке. Вполне вероятно, что он попытается всеми силами отвести любые подозрения от своей обожаемой доченьки.
Но Вано жестом руки остановил меня.
- Погоди, Ник. Это еще не все. Хотя, может быть, это всего лишь мои подозрения. Но, если честно, мне все это не нравится.
- Ты можешь выражаться яснее? - нахмурился я. - Или ты перенял манеры ведения беседы у жемчужан.
Вано пропустил мимо ушей мои ехидные замечания.
- Понимаешь, Ник. Единственный человек, кому я так и не смог дозвониться - это жена адвоката.
- Ну и что? - я пожал плечами. - Может, она вышла подышать свежим воздухом.
- Вообще-то она должна быть на работе, в библиотеке. Она человек крайне обязательный, и сотрудники очень удивлены, что она не вышла без всякого предупреждения.
М-да, мне эта новость тоже не понравилась. А то, что Лариса Андреевна - человек обязательный, я нисколечки не сомневался.
- К тому же, - продолжал Вано, - когда я позвонил в первый раз, трубка была поднята, и тут же брошена, словно кто-то чего-то испугался. Хотя, конечно, я мог ошибиться номером.
- Подозреваю, что ты попал именно куда надо, - мрачно предположил я уже на улице, едва поспевая за своим приятелем.
Мы осторожно отворили дверь аккуратного кирпичного дома, выкрашенного в бежевый цвет. Едва мы переступили порог, под ногами чуть слышно скрипнула какая-то половица и одновременно мы услышали истошный вопль. И ворвались внутрь. В большой и просторной комнате, увешанной коврами, заставленной фарфоровыми статуэтками и заваленной книгами. В самому углу на полу сидела Лариса Андреевна, поджав под себя ноги. И зажмурив со всей силы глаза.
Вано громко кашлянул. Она вздрогнула. Съежилась еще больше, но глаз не открыла.
- Лариса, Андреевна, - прогудел Вано. - Это мы, Вано и Ник. Не бойтесь.
Наверное, она узнала рык моего приятеля. Потому что тут же открыла глаза и захлопала ресницами. И даже слегка расслабилась, разглядев нас должным образом.
- О, Боже, - дрожащим голосом выдавила она, поднимаясь с пола и опираясь руками о моего здоровенного товарища. - Неужели дверь была открыта… Мне казалось, я ее запирала… А, может и нет… Я ничего не помню… Это ужасно…
- Что ужасно, - мягко спросил я.
- Что? - она взглянула на нас уже более осмысленным взглядом. - Вы спрашиваете - что…
Она всхлипнула и громко икнула. Вано тут же принес ей воды. Залпом выпив полный стакан, она потихоньку стала успокаиваться.
- Это ужасно, молодые люди… Я видела это… Это!
Торопить ее не имело смысла. К тому же под нашим натиском она вообще могла замкнуться в себе. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как ждать, пока она не осушит целый графин с водой. И сама все не расскажет. А выговориться ей, похоже, было необходимо.
- Когда я вернулась домой после этой вечеринки в гостинице, было уже поздно. Немного почитала. Потом… Потом погасила ночник, но долго ворочалась с боку на бок. Меня одолела бессонница. Вы знаете, я и раньше очень чутко спала. Но после смерти мужа, - она вновь всхлипнула. - После смерти мужа мой сон стал особенно неспокоен. Я стала бояться ночей. Каждую ночь я молюсь о том, чтобы поскорее наступило утро. И только под утро я засыпаю. Уверяю вас, молодые люди, боязнь ночи - страшная болезнь. Практически треть жизни проводишь в страхе. Практически треть жизни вычеркнута.
- Ну, в таком случае треть жизни вычеркнута у каждого. Поскольку он ее просыпает, - философски промычал Вано.
- Я с вами категорически не согласна, - замотала головой Лариса Андреевна. - Отдых и страх это не одно и тоже. Отдых помогает жить. Страх эту жизнь разрушает. И в итоге получается не треть выброшенной жизни, а гораздо больше…
Похоже она собиралась философствовать на тему напрасно прожитых лет довольно долго. И я осторожно попытался перевести разговор в нужное русло.
- Я с вами целиком согласен, Лариса Андреевна. И искренне вам сочувствую. В эту ночь вы так же боялись? Или что-то еще более страшное напугало вас?
Она благодарно взглянула на меня.
- Может быть, вы не поверите, спишите это на усталость, бред воспаленной фантазии. Но уверяю вас, я это видела!
- Мы вам верим, честное слово, - совершенно искренне поспешил я согласиться. Потому что начинал догадываться, о чем она сейчас расскажет. Возможно, при других обстоятельствах я бы никогда не поверил этому, но поскольку сам с этим столкнулся…
- Я видела призрак! - она машинально схватила меня за руку, и ее лицо вновь исказил страх. - Не знаю, спала ли, дремала ли, но я не слышала ни шума открывающейся двери, ни иных посторонних звуков. Я очнулась под чьим-то пристальным взглядом. В темноте на меня смотрели чьи-то глаза!
Мы с Вано переглянулись. И она сочла это за сомнение.
- Я же говорила, что мне никто не поверит. Поэтому и не хотела никому звонить, звать на помощь. Меня бы вполне можно отправить в сумасшедший дом.
Я тут же крепко сжал ее руку. И заверил, что мы искренне верим в то, что она говорит. И главное - нас интересует, как выглядел этот призрак.
- О Боже! - она тяжело выдохнула и схватилась за голову. - Как выглядел… Это было очевидно… Это была я…
На этот раз я и впрямь подумал, что она слегка тронулась.
- Вы? Но этого не может быть!
- Может, молодые люди. Очень даже может. Это был мой двойник. Я сразу же это поняла.
- Но было же темно! Вы не могли это видеть наверняка!
Конечно, мне стало бы гораздо спокойнее на душе, если бы она сказала, что призрак был с длинными рыжими волосами. Но кроме белого одеяния ничего не совпадало.
- Да это была я, - упрямо повторила жена адвоката. - Может быть, чуть моложе. Я не могла себя не узнать, поверьте. Я же не сумасшедшая.
Сейчас в этом мы уже начинали сомневаться. Но она не уловила этого в наших глазах.
- Те же волосы, - продолжала она нас убеждать. - Та же прическа. Я всегда, с самой юности, укладываю волосы в пучок. Но более того - моя заколка.
Она встала, приблизилась к шкафу и вытащила оттуда шкатулку. И открыла ее.
- Вот она! - в своих руках Лариса Андреевна держала большую серебряную заколку. - Я всегда ее ношу. Она переходила из поколения в поколение. И досталась мне в наследство от моей прабабушки. Другой такой теперь днем с огнем не сыщешь! В этом я вас уверяю. И не узнать ее я не могла!
Я вытер ладонью потный лоб. Становилось все жарче и жарче.
- И потом… Возможно, я бы - как и вы - списала все эти призраки на свое нервное переутомление. Я иногда боюсь сама себя. Но здесь… Здесь все подтвердилось.
- О чем вы? - устало спросил я.
Светлые глаза Ларисы Андреевны зажглись нездоровым блеском и даже несколько потемнели.
- Незадолго до смерти… Мой муж рассказал мне, что к нему ночью являлся его двойник! - выпалила она на одном дыхании. - Вы понимаете?! Я тогда не поверила! Я посчитала, что он перетрудился. Эти бессонные ночи за работой, эти лекции, которым он отдавал всего себя… Я пыталась его успокоить, но он настаивал, что точно видел своего двойника. И теперь я уверена, что он не обманывал… Он рассказал, что проснулся якобы от звона разбитой посуды. И тогда увидел его…
- М-да, - протянул густым басом Вано. Искоса поглядывая на меня, словно спрашивая, чтобы это все значило. - Скажите, Лариса Андреевна, а ваш двойник тоже появился после звона разбитого стекла?
Она наморщила лоб и пробормотала.
- Трудно сказать. Но вполне возможно. Поймите, я была в полудреме. Хотя мне действительно послышался какой-то неясный звук, но что это было… Во всяком случае разбитых осколков в комнате я не обнаружила. Решив, что этот звук мне просто приснился. Хотя… Теперь я ничего толком не могу сказать. Ведь я долгое время была в обмороке, а когда очнулась… Призрак уже исчез.
- Скажите, а ничего не пропало?
- Пропало? - она искренне удивилась. - Я об этом и не подумала. Да ну! Что вы говорите! Это был настоящий призрак, а не обычный воришка. И потом. Я настолько испугалась, что у меня и в мыслях не было проверять вещи. Вы же видели мое состояние.
И все же мы уговорили ее проверить вещи. Наиболее ценные, как и предполагалось, все оказались на месте. Тогда Вано неожиданно для меня предположил.
- Вполне возможно, что появление призрака связано со смертью вашего мужа. Возможно, о чем-то он слишком много знал. Или, возможно, случайно узнал нечто лишнее. И это могло быть зафиксировано в его бумагах. Поэтому я очень прошу вас, Лариса Андреевна, просмотрите бумаги мужа, возможно, там вы обнаружите что-то…
Похоже, в отличие от меня, эта просьба Вано не явилась для библиотекарши неожиданностью. Напротив, ее словно что-то осенило. И она мигом очутилась возле письменного стола. По очереди начав выдвигать глубокие ящики и перелистывать бумаги. Она делала это настолько быстро, что создавалось впечатление: она определенно знает, что ищет.
Наконец она силой задвинула все ящики обратно. И долго сидела спиной к нам, словно в оцепенении. К сожалению, мы не видели в тот миг ее лицо. Когда она наконец повернулась к нам, то была неестественно спокойна. И глухо ответила.
- Нет, ничего не пропало.
- Вы лжете, Лариса Андреевна, - Вано явно сдерживал себя. - Вы лжете. Чего вы боитесь?