- Первый раз я так растягиваю удовольствие, - ухмыльнулся я, глотая горький напиток.
- А я так и вообще не чаял, что его сегодня допью. Это бы случилось со мной впервые.
Мы очень устали. Болтали нехотя. И пили только потому, что оставлять коньяк было не в наших правилах. И изменять им мы не хотели.
За дверью было тихо. Только несколько раз мы услышали легкие щелчки соседнего замка. Похоже, профессору Заманскому по-прежнему не спалось. И он выходил покушать. Или подышать воздухом.
И все же сегодня нам пришлось изменить правилу. Когда на дне бутылки оставалось всего ничего. И когда нам уже грезилась мягкая подушка. И мы искоса поглядывали на постель. На улице раздался истошный вопль. Мы подскочили на месте. И Вано от неожиданности ляпнул.
- Ну, все, Ник. Нам и впрямь суждено стать трезвенниками.
- Главное, чтобы нам во время отпуска не пришлось стать детективами.
И мы, выскочив за дверь, стремглав бросились с лестницы. На улицу. Откуда уже раздавались какие-то печальные звуки, похожие на стон. Но уже не на крик. Какие-то всхлипывания, причитания, бормотание и еще черт знает что.
И все же я не ожидал увидеть такое. Хотя за последнее время привык к трупам. Но в Жемчужном они мне никак не представлялись. Вано только присвистнул. И мрачно пошутил.
- Надеюсь, Ник, это не связано с нашим приездом.
На земле, распластав руки, лежал человек, его я сразу узнал. Очки были отброшены в сторону. На горле - красные полосы от удушья. Похоже, Кирилл Николаевич, уважаемый юрист и блестящий оратор, никак не ожидал. Что его задушат. Поскольку на его бескровном лице навеки застыла гримаса удивления. И отвращения одновременно.
Возле трупа, причитая во все горло, суетилась, как курица, хозяйка отеля Ли-Ли. А ее муженек Ки-Ки, крепко держал за руки человека в черном балахоне, которого мы недавно приняли за призрака. Похоже, мы ошибались. Я приблизился к нему. И резко сбросил с его головы капюшон. И почему-то удивился.
- Угрюмый?
Хотя, похоже, удивляться здесь было нечему. В Жемчужном единственной неисправимо отрицательной личностью являлся отец Белки. И я тут же утвердительно кивнул, убедив сам себя.
- Ну, конечно, Угрюмый.
А Ли-Ли по-прежнему всхлипывала.
- Господи, этого не может быть. За столько лет! Это просто невероятно! Это просто чудовищно!
- Вызови лучше врача, дорогая, - спокойно сказал ее муж.
- Врача? Ах, да, конечно, врача. Но зачем врач?
Впрочем, вопрос был уместен. Врач уже был ни к чему. Бедному Кириллу Николаевичу уже никогда не прочесть своих оригинальных лекций.
И все же я удивился, почему наш сосед, профессор Заманский не выскочил на эти истошны вопли. Не мог же он так крепко уснуть! А ведь он, судя по всему, по профессии врач.
Вано со знанием дела подошел к трупу. Присел возле него на корточки. Взял его руку. Я поморщился. Я так и не научился за время своей практики осматривать труп. Я в нашем деле был теоретик. Практику я оставлял за Вано.
- Ему действительно врач уже не поможет. Но нам…
Он оглядел всех присутствующих.
- Но нам он очень может пригодиться. Чтобы досконально определить обстоятельства смерти. А вам, - он кивнул на бьющуюся в истерике Ли-Ли. - А вам он даст успокоительное. Так где же наш дорогой профессор Заманский?
- Наверное, спит крепким сном, - предположил я.
- Обычно он так рано не ложится, - пожал плечами Ки-Ки. - Позвольте я его позову. Только придержите вот этого, - он кивнул на Угрюмого.
Хотя тот, судя по всему, и не собирался вырываться.
- Почему вы его задержали? - спросил я Ки-Ки.
- Я его подловил в то момент, когда он шарил по карманам Кирилла. Судя всего, прикокнул его, а потом собирался ограбить.
- Неужели Кирилл настолько богат?
- Я не считаю деньги соседа, - резко оборвал меня Ки-Ки. И поручив мне Угрюмого, почти бегом направился за профессором.
Как только он скрылся за дверьми. Вано тут же проявил участие в судьбе его жены. Плут! Он пытается воспользоваться таким трагичным событием в своих личных целях. И я метнул на Вано зверский взгляд. Но он его умышленно не уловил.
- Ну, что, милая, - он нежно обхватил своей лапищей Ли-Ли за талию. - Вам я вижу, плохо? Ну, не надо. Вытрите свои распрекрасные глазки. Для дамочки это, безусловно, пренеприятное зрелище.
Вано промокнул глазки Ли-Ли своим помятым платком не первой свежести. И усадил под дерево.
- Вот так, красавица. Так-то лучше.
Ли-Ли перестала всхлипывать. И благодарно улыбалась своему утешителю.
- Так что же случилось, дорогуша?
Она вновь всхлипнула. Но уже ради приличия.
- Мы… Мы… То есть я и мой муж каждый вечер проверяем все вокруг дома. Ну, понимаете… Гости ушли, нужно запирать дверь…
- Не понимаю, - ласково промурлыкал Вано, как полоумный. - А зачем вам все проверять, если в вашем городишке и воров-то нет?
Она взмахнула пухленькой ручкой.
- Я и не говорю про воров. Но… Осторожность никогда не бывает излишней. Да и эта девица, - она со злобой кивнула на Угрюмого. - Его эта распутная дочка! Она все время здесь шастает. То яблоки ворует, то персики. Мне конечно не жалко. У нас богатый урожай. Но почему бы не попросить? Это же неприлично!
- Неприлично, - тут же согласился Вано. Ему Белка определенно не нравилась.
- Вот я и говорю. И сегодня вечером, когда разбрелись гости. Мне послышался какой-то шум в саду. И хруст веток. Вот я и подумала… И мы вышли на всякий случай с мужем…
- Ну и? - вежливо поторопил ее Вано.
- Мы прошлись вдоль дума. И тут я увидела, - Ли-Ли вновь всхлипнула. И выхватив у Вано платок, сама уже вытерла глазки. - Возле него на корточках шарил Угрюмый. И мой муж сзади подскочил к нему. И задержал. А я, заметив труп, закричала.
- Зачем было задерживать, - неожиданно раздался хриплый голос Угрюмого. - Я и так никуда не собирался бежать.
Я отпустил Угрюмого. У меня, впрочем, и не было полномочий силой удерживать его. Я вообще был здесь никто. Но на всякий случай я стал позади его. Так, на случай побега. Но Угрюмый действительно никуда не собирался бежать. Он как вкопанный прилип к одному месту. И казалось, пребывал в оцепенении.
К этому времени успел подойти Ки-Ки с каким-то мужчиной.
- Профессор Заманский, - представился он и крепко пожал руки мне и Вано.
Впрочем, он мог и не представляться. Издалека было видно, что это профессор. Очень высокий, статный, седовласый, с умным проникновенным взглядом и мужественными чертами лица. Мне он сразу понравился. В нем было что-то от благородного героя.
Профессор перевел взгляд на Угрюмого. И мне показалось, что он внутренне напрягся, хотя внешне оставался спокойным. Угрюмый же в свою очередь опустил взгляд. Какие-такие делишки могут связывать светило науки и бывшего заключенного? Впрочем, мне это могло только показаться.
Обстановка продолжала оставаться нервной. Всхлипывала неутешная Ли-Ли. Ежился ее муж. На земле по-прежнему находился труп.
- Ему нечем помочь, - твердо сказал Заманский, профессионально посмотрев тело. - Смерть наступила внезапно. От удушья. Судя по всему насильственная смерть. Хотя по-моему жертва особенно не сопротивлялась. Но, конечно, более точную характеристику преступления даст судебная экспертиза.
- Они сейчас подъедут, - кивнул Ки-Ки.
Я же тем временем решил осмотреть место преступления. И прогуляться вдоль дома. Рассчитывая на удачу.
Вслед за мной пошел профессор.
- Я уже наслышан о вас, - сказал он мне, оглядываясь по сторонам. - Какими судьбами вы попали в столь забытое богом место?
- Напротив, оно насколько я знаю не было забыто Богом вплоть до сегодняшнего вечера.
- М-да, похоже, - неопределенно протянул он. - Странно все это. Я уверен был, что здесь ничего подобного случиться не может.
- А вы разве не слышали истошные крики хозяйки отеля, профессор? - я внимательно на него посмотрел.
Он не отвел взгляд.
- Нет, Никита. Вы знаете, я принял сильную дозу снотворного. У меня до сих пор голова кругом. Я с трудом воспринимаю происходящее.
Неожиданно он резко остановился.
- Смотрите! Он кивнул на куст роз, в котором виднелось что-то белое.
Мы подскочили к месту.
- Ничего не трогайте, профессор, - резко выкрикнул я. Но было уже поздно.
Заманский в своих руках держал черный шелковый шнурок. От моего крика он вздрогнул и бросил его наземь.
- Что вы наделали! - закричал я. - Вы же прекрасно знаете, что ничего нельзя трогать!
- Боже мой, - пробормотал растерянно он, - я машинально. Вы знаете, я никогда не сталкивался с судебной практикой. Я ученый. И после снотворного, я же говорил, плохо соображаю.
Мне стало его жаль.
- Ладно, - примирительно ответил я. - В любом случае, вы при мне схватили улику. Поэтому ваши отпечатки пальцев можно исключить. Хуже, если там других не окажется.
- Для кого хуже? - в его голосе послышалась тревога.
- Для кого? Для следствия, разумеется. Впрочем, возможно, и для вас…
Послышалась сирена милицейской машины. И мы поспешили на место преступления.
Там уже находился шеф милиции Гога Савнидзе со своими крутыми ребятками. А так же врач Леня Ступаков.
Похоже, они больше возмущались самим фактом насилия в Жемчужном. Чем расследовали этот факт. Хотя единственное, что они оперативно сделали, это затолкали Угрюмого в каталажку. И только потом принялись за дело.
Я отозвал Гогу в сторону. И рассказал ему про находку, не забыв упомянуть, что профессор Заманский по растерянности, свойственной великим ученым, успел подержать эту улику в руках, следовательно его отпечатки пальцев можно исключить.
- Он что - идиот! - зарычал Савнидзе, начисто забыв про хорошие манеры, которые обязаны блюсти горожане Жемчужного. - Нет, ну полнейший кретин! А может он намеренно хочет запутать следствие?
Я усмехнулся нелепости предположения.
- Да уж, непременно, чтобы взвалить вину на себя. Или у вас есть основания так полагать?
- Ни черта у меня нет! Теперь и отпечатков не будет! Благодаря вам! Кто дал вам право лазить по кустам, в поисках улик!
- Во-первых, не обязательно в поисках улик. Я мог просто прогуливаться, дыша озоном.
- Да уж! - вскипел Гога. - Дыша озоном рядом с местом преступления. Или дыша трупным запахом! Может это доставляет вам удовольствие!
- Ну, в любом случае, вы уже задержали подозреваемого номер один.
- Угрюмый еще поплатится за то, что обесчестил наш город!
И Гога, резко повернувшись, пошел прочь. Бросив мне на ходу:
- Вам пора отдохнуть, дорогие гости. Завтра не иначе как в путь!
Ага! Теперь они уже нас выпроваживают. Где их пресловутое гостеприимство?! Даже забыли, что и уехать-то отсюда не на чем. Впрочем, в этом Савнидзе прав. К черту все! Пора на покой. Нам нет никакого дела до этого убийства. Тем более, что убийца найден. Наверняка, моралист Кирилл достал его своими нравоучительными лекциями. И он его ненароком придушил.
Вано со мной целиком согласился. Хотя в нем еще горел азарт охотника. Он помнил, что мы в отпуске. А в отпуске нужно только отдыхать.
И мы, даже ни с кем не попрощавшись, поспешили в свой номер. И даже не посмотрели на остатки коньяка. Судя по всему, бутылка была плохим знаком. Стоило к ней прикоснуться, как нас тут же начинали тревожить. Видно, высшие силы стояли на страже сухого закона в Жемчужном. Только почему они не защитили Жемчужный от преступления - оставалось загадкой, которую мы разгадывать не собирались.
Я проснулся от яркого солнца, лучи которого настойчиво прыгали по моему лицу. И сладко потянулся. Из открытого балкона по-прежнему доносился сладковатый запах чайных роз и утренней свежести. Все-таки недурно вот так просыпаться, в уютной комнате, в теплой постели, в лучах южного солнца. Если бы не странная мораль Жемчужного. Если бы не преступление, свершившееся вопреки ей. Меня бы, пожалуй, отсюда с пушкой не выгнали. К тому же и девушки здесь ничего. По крайней мере одна. Но нет. Южное солнце, запах сладких роз и теплую постель я могу отыскать в любом другом месте южного полуострова. Да и девушки там, я уверен, не хуже. А, возможно, в тысячу раз лучше.
С такими мыслями я вскочил с постели. И окликнул Вано. Он долго мычал, бормотал, ругался. И окончательно проснулся только когда я, набрав в рот холодной воды, брызнул ему прямо в лицо.
- Ну, ты и свинья, Ник! А обещал, что здесь мы по крайней мере можем выспаться!
- Выспимся в другом месте, Вано! Пора линять.
И я быстро набрал номер мэра, отыскав его в телефонном справочнике.
Мэр, похоже, спал этой ночью плохо. Его голос охрип. И он сонно пробормотал.
- Кто-кто?
Видно, он начисто забыл о нашем существовании.
- А… Да-да… Какая машина… А, машина… Так она на ремонте… Что, вы почините? Не думаю… Хотя, мне все равно…
Мы договорились заехать к нему и взять ключи от гаража.
В холле нас поджидала Ли-Ли. Ее глаза вспухли от бессонной тревожной ночи. И, наверное, от слез. Но завтрак она, несмотря на глубокие переживания, сумела приготовить на славу.
На столе дымились жареные баклажаны с плавленым сыром. И из пузатого глиняного кувшина пахло парным молоком.
Казалось, ничто не могло испортить наш волчий здоровый аппетит. Но Ли-Ли умудрилась это сделать.
- Это ужасно, - продолжила она вчерашнюю тему. - Бедняжка Ларочка! Вы бы слышали, как она убивалась, узнав о смерти своего мужа! А какой он был человек! Какая личность! Знаете, его лекции были как бы частью жизни нашего городка. И теперь… Теперь словно у каждого из нас вырвали с корнем что-то самое дорогое. Я даже не знаю, что будет, когда наступит суббота… Куда нам всем теперь деваться?
Она всхлипнула. Я попытался перевести разговор на другую тему.
- А профессор почему-с не завтракают-с?
- Профессор? - очнулась она от мрачных мыслей. - Ах, да! Он уснул крепчайшим сном! Он даже нарушил свой график работы. А так он встает раньше всех. Но сегодня, сегодня… Сами понимаете, привычный распорядок дня нарушил не только он.
- Видимо, на него так подействовала сильная доза снотворного.
- Снотворного? - удивилась Ли-Ли. - Я вас не понимаю!
- Что тут не понимать, - махнул я рукой. - Он пожаловался, что не мог уснуть и поэтому принял несколько транквилизаторов.
- Вы шутите! - всплеснула она пухлыми ручками.
- Отнюдь. И что тут удивительного?
- Все, все удивительно! Профессор принципиально никогда не принимает подобные лекарства. У него по этому поводу выстроена целая теория! Да и зачем ему нужно было поскорее уснуть, если он в такой-то час и не ложиться!
- А в этот вечер он, возможно, плохо себя чувствовал и захотел уснуть, - упрямо настаивал я.
- Да, но он крайне принципиальный человек! Он борется с такими методами лечения, как снотворное. Он считает, что это крайне отрицательно воздействуют на психику и мешает нормальной работе мозга. А у него умственная работа. Требующая четкого и логического мышления. Он не стал бы себя подвергать риску. И потом… Он сам не раз публично заявлял, что лучше в случае бессонницы или дурного самочувствия принять грамм сто коньяка.
Вано не выдержал и расхохотался. И ласково потрепал Ли-Ли по кругленькой щечке.
- Милая, вы сами себе противоречите. У вас же коньяка днем с огнем не сыщешь!
Ли-Ли обижено пожала плечами, приняв слова Вано за насмешку. И печально посмотрела своими глазками на моего товарища. У меня закралось подозрение, что чувства Вано к Ли-Ли не лишены взаимности.
- Зря вы так, Иван Демьянович. К тому же, профессор Заманский и не пьет вовсе. Он целиком придерживается нашей морали. Хотя и не заявляет об этом вслух. И все-таки это странно… - и Ли-Ли внимательно посмотрела на меня. Чувствуя, что к ее предположениям я отношусь более терпимо. - Вам так не кажется, Ник? Профессор именно в этот вечер нарушил свой распорядок и принял дозу снотворного, которого у него, кстати, нет.
- А вы откуда знаете, милая?
Вопрос Вано застал ее врасплох.
- Я? Я вовсе не знаю. Откуда мне знать наверняка? Но предположить я могу, поскольку не раз слышала от Заманского, что транквилизаторы - это яд замедленного действия. Убивает незаметно, но верно.
Я махнул рукой. В конце концов теория Заманского меня не интересовала. Мыслями я уже был далеко от этого идиотского места. И мне мои мысли нравились.
- Знаете, что я вам скажу, Ли-Ли. Даже если Заманский солгал? Ну и что? Может, он не хотел выбегать на эти крики. Может, он был увлечен работой. А, возможно, уже улегся в теплую постель. В этом случае я его понимаю. Вот он и ляпнул первое попавшееся, чтобы я не подумал, что он бесчувственный чурбан. И никаким образом не реагирует на ваши трогательные душераздирающие крики. Ученые вообще народ рассеянный. Они увлечены только собственным делом.
Вано нежно прикоснулся к пухленькой ручке Ли-Ли.
- Ну, что вы так волнуетесь, красавица. Слава Богу, не вашего же мужа убили, - неудачно ляпнул Вано.
- Тьфу-тьфу-тьфу! - перекрестилась Ли-Ли. - Что вы такое говорите, Иван Демьянович.
И при этом ее глазки как-то подозрительно блеснули. Похоже, мысль про кончину мужа не раз приходила в ее прелестную головку.
- Вы как, счастливы со своим благоверным, - не унимался Вано, откровенно и восхищенно оглядывая хозяйку отеля.
Ли-Ли покраснела и потупила взгляд.
- Он мой супруг, как же иначе, - целомудренно заявила она. - Кстати, он скоро должен прийти. Ушел за покупкам. Эту работу выполняет он.
- Он великодушен! - восхищенно причмокнул Вано языком. И краем глаза я заметил, как его рука вновь подкрадывается к ручке Ли-Ли. Впрочем, небезнадежно. Но в этот пикантный миг дверь гостиницы распахнулась. И в холл ввалился шеф милиции Савнидзе. И заорал прямо с порога.
- Куда это вы намылились, приятели?
Он даже не удосужился с нами поздороваться.
- Погостили, пора и честь знать, - хмуро ответил я.
- А вот я так не думаю! Или вы не знакомы с законом? До закрытия дела никто не имеет права покидать Жемчужное.
- Именно потому, что мы знакомы с законом, мы и собираемся покинуть ваш город. Поскольку по делу даже не будем проходить как свидетели.
- Так не пойдет, - замотал он своей черной кудрявой головой. - В день вашего приезда произошло убийство. И вы находились недалеко от места преступления. Советую, ребятки, об этом подумать. К тому же мне еще необходимо всех опросить. И вас в том числе. Так, что - увы. Позагорайте пока на нашем пляже. Он, кстати, очень хорош. Чистота - райская!
- Нам ваш рай уже вот где, - и Вано провел ладонью по своей бычьей шее.
Но Гога его не услышал. Его взгляд с жадностью пробегал по столу. И вскоре шеф милиции уже вовсю уплетал баклажаны.
Нам было не интересно смотреть за его двигающейся челюстью и любоваться, как струйки молока стекают по его чернющим пышным усам. Жалея о парном свежем молочке, которое нам так и не довелось испробовать. Мы молча поднялись на второй этаж.
Едва мы поравнялись с комнатой профессора, дверь тот час отворилась. Судя по всему, Заманский прислушивался к нашим шагам.