Но в то же самое время, в душе считая все планы Виолетты дерзкими и бессмысленными, а иногда и просто глупыми, он не мог не оценить реальные результаты ее как бы совершенно бестолковой и очень бурной деятельности.
Он был просто потрясен, когда они, отправившись на квартиру Борисовых, чтобы наладить контакт с няней Таней, так быстро убедили ее собрать детей и сбежать самой, доверившись им! Лена, увидев своих сына и дочку, ожила! А ведь эта поездка при другом раскладе (когда Таня, скажем, была по каким-то своим причинам предана Борисову) могла закончиться по-другому. Или просто если бы Борисов оказался дома. Виолетта рисковала, быть может, своей жизнью, отправляясь за детьми Лены! Но все же получилось!
А как странно повел себя адвокат Лазарев, когда согласился принять участие в бредовом плане возвращения ресторана Мише! И денег не взял, согласившись подготовить купчую! А ведь это большая работа!
Очень много было всего непонятного, странного, взять хотя бы пребывание в этой огромной квартире в Денежном переулке, квартире, которая стала убежищем их всех! Штаб-квартирой потенциальных преступников, убийц! Откуда она взялась? Что за человек передал Виолетте ключ? Ну не был он похож на хозяина квартиры, у которого Виолетта, скажем, эту квартиру сняла. Мутный типчик.
Еще одно событие насторожило Петра, когда в тот момент, когда он играл на кухне "Шествие кузнечиков", там внезапно появился снова этот человек в черной вязаной шапочке, и Виолетта, увидев его, сначала как бы испугалась, а потом, успокоившись, вышла с ним из квартиры. Где она была, с кем? Что она делала? Ясно, что встречалась с людьми, которых не боялась. Иначе по ее возвращении он понял бы, что с ней что-то произошло. Нет, ее лицо выражало лишь какую-то тоску, печаль, быть может, озабоченность или растерянность, но точно не страх. Промелькнула мысль, что это могли быть родители. Или кто-то один из родителей. Но в этом случае, он был твердо уверен, Виолетта не вернулась бы в квартиру. Если мать или отец, приехавшие за ней, в курсе того, что она замышляет, да разве ей позволили бы так рисковать своей жизнью? Так бессмысленно устраивать чужие жизни? Значит, не родители. Но тогда кто?
Ответ на этот вопрос он частично получил, когда своими глазами увидел убитого Иванова. Все эти покойники, которых Петр увидел в ресторане "Преферанс", были не плодом его воспаленного воображения, а вполне реальными трупами. Словно кто-то, кто был посвящен в их планы, сделал за них всю грязную работу.
Вот только поняла ли Виолетта, промелькнуло тогда у Петра, когда он увидел труп Иванова, что купчая-то теперь не будет им подписана. Никогда. И какой теперь смысл во всем этом, если основная цель не достигнута и ресторан плавно, подчиняясь закону, перейдет в руки наследников бандита Иванова? Что выиграет Виолетта?
Он окончательно был сбит с толку позже, когда, вернувшись домой, они, листали подготовленный адвокатом Лазаревым документ и увидели имя настоящего владельца ресторана "Преферанс" – Ольга Михайловна Берглунд. Вот это была уже настоящая бомба. В какой-то миг подумалось даже, что это злая шутка адвоката, не согласившегося работать на Виолетту и Таисию. То есть что перед ними не настоящие документы, а так, филькина грамота. Но потом, уже внимательнейшим образом исследовав все страницы договора плюс документы на ресторан, он понял, что их всех попросту обвели вокруг пальца. Что опытный и хитрый Лазарев сам, своими силами обтяпал дельце, и что эта Берглунд, возможно, его жена или мать.
Был скандал, Миша, облив всех девушек своим презрением и вывалив на их светлые головы целый ушат помоев, ушел, хлопнув дверью. Правда, потом вернулся, замерзший, Петр его тогда впервые пожалел.
Мало того, что они потеряли ресторан, вскоре выяснилось, что пропали деньги, вернее, деньжищи! Что вор, украв пять миллионов восемьсот тысяч евро (как потом скажет безутешная Виолетта), оставил ей целых сто тысяч! На носовые платки, которыми она до конца своей жизни будет утирать слезы.
Вот, собственно, и все! Казалось бы…
Далее события начали разворачиваться и вовсе уже чудовищно, страшно… Вскрылось, что Лена убила своего мужа Борисова, который, в свою очередь, обвинялся в том, что убил всю свою семью. Что Виолетту ищет какой-то там Лука… Надо было срочно расползаться в разные стороны, чтобы в случае, если поймают кого-то одного из фигурантов надвигающихся уголовных дел, он не потянул за собой всю компанию.
Так, Лена с Таней и детьми уехали на дачу к Зое Григорьевне, Мише (которого могли искать в связи с убийством Иванова) сняли дачу в Переделкино, где он должен был сидеть безвылазно в ожидании лучших времен, и куда Таисия должна была регулярно отправлять посылки с продуктами и всем необходимым. А Виолетта поселилась у Таисии, поскольку вернуться в свою квартиру она смогла бы только после того, как была бы уверена, что ее не ищут. Петру Виолетта объявила, что считает исполнившим все свои обязательства. Что его молчание на следующие сто лет и будет платой за оказанную ему материальную помощь. Она сказала это с какой-то горечью, и так посмотрела на Петю, что у него сжалось сердце. Неужели он больше никогда не увидит ее?
– Я позвоню тебе, – сказала она так, как это делается, когда хотят от кого-то вежливо избавиться, возможно даже, навсегда.
Он очень хорошо запомнил этот момент. Они разговаривали на крыльце дома, в котором жила Таисия. Компания, стихийно образовавшаяся в результате дичайшего переплетения судеб, распалась. Упавшие на голову несмышленой девчонке огромные деньги – уплыли в неизвестном направлении, и Виолетта, которая должна была бы больше других переживать по этому поводу, находилась в состоянии полнейшей растерянности и удрученности. Все те люди, которым она помогала, по ее мнению, украсть их не могли. Спрашивать же ее о человеке в черной вязаной шапочке, с которым ее связывали какие-то очень непростые отношения, ни у кого язык не поворачивался – все боялись проявить излишнюю активность в этом вопросе, чтобы не привлекать внимания к собственной персоне. Никто же точно не знает, как вести себя в подобном случае, чтобы не подумали, будто бы ты и есть вор!
Ветер трепал ее длинные волосы, снег залеплял глаза, она щурилась, но упорно не хотела надевать капюшон курточки.
– Ты простынешь, – сказал ей Петр. – Давай уже прощаться. Я же знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы не видеть меня больше.
– Почему ты так думаешь?
– Да потому что я одним своим видом буду напоминать тебе об этом… трудном для тебя времени… – он призвал на помощь всю свою тактичность.
– Думаешь, мне будет стыдно? – резко, в лоб, горько усмехнувшись, спросила она Петра.
– Не знаю… – соврал он, потому что знал, что так оно все и будет.
– Ты ничего обо мне не знаешь… Я всегда держу свое слово, поэтому, если я говорю, что позвоню тебе, значит, обязательно позвоню. Мы же друзья, надеюсь?
– Да, конечно.
– И я по-прежнему могу на тебя положиться? – Петру показалось, что в голосе ее прозвучали слезы.
– Безусловно.
– Тогда пока, Петр. И знаешь еще что? Мне очень нравится, как ты играешь на баяне. Ты пригласишь меня когда-нибудь на свой концерт?
– Да, обязательно.
После этого она скрылась в подъезде.
Петр сел в машину и поехал домой. В багажнике его лежал баян.
"Вот и все, – думал он, с тоской глядя на вылетающие из-под колес впереди идущих автомобилей грязноватые комья мокрого снега, – все закончилось, так и не успев начаться".
Он приехал домой, поставил футляр с баяном на свое место, рядом с пианино и пошел на кухню, где мама ждала его с обедом.
– Ну, как дела? – спросила она, и в этом ее вопросе прозвучала вся ее тревога. Она знала с его слов, что Петр долгое время будет работать на какого-то "крутого" бизнесмена, одолжившего ее сыну крупную сумму денег.
– Все, я свободен, – сказал Петр, не испытывая по этому поводу никакой радости. – Не думаю, что меня еще позовут.
Он сказал это таким тоном, что мама решила не расспрашивать подробности. Она слишком хорошо знала своего сына – если захочет, сам все расскажет.
А Петр, оглянувшись и увидев себя в привычной ему обстановке, рядом с мамой, вдруг почувствовал какую-то пустоту внутри себя. Да, история, которая с ним приключилась, может, и была нелепой, отчасти фантастической и даже опасной, но она очень быстро наполнила его жизнь особым смыслом. Конечно, не будь в центре этих событий Виолетты, этой наивной и очень доброй девочки, он вряд ли стал вспоминать обо всем, что с ним произошло, с такой теплотой. Расставшись с ней, он стал сожалеть о том, что они не успели подружиться как следует, что она всегда держала его на расстоянии, а он, порабощенный своим долгом перед ней, не посмел приблизиться к ней, как к девушке. Тема денег вообще очень опасна для романтических отношений. А ведь она наверняка нуждалась в поддержке, в ласковом слове, как и любая другая женщина. И пусть она была совсем еще ребенок, но что-то женское в ней, несомненно, было. При других обстоятельствах она, быть может, и одевалась бы по-другому, и вела себя иначе, и смотрела бы на Петра, единственного (Миша не в счет) мужчину более женским взглядом.
Еще ему подумалось, что во многом виновата, конечно, Таисия. Взвалив на плечи эмоциональной и доброй по натуре Виолетты твою трагедию и заручившись ее поддержкой, она внушила ей какие-то строгие обязательства по отношению к ней, жертве, от которых бедная девочка впоследствии, даже уже и разобравшись, что к чему, не могла отказаться. Начиталась в детстве сказок о добре и зле, вот и попала под влияние взрослой тети, жаждущей отомстить злодею. Между тем она реально рисковала своей жизнью.
Виолетта позвонила ему только через год, накануне католического Рождества, попросила приехать за ней. Сказала, что она по-прежнему живет у Таисии и что все расскажет ему при встрече.
Петр заехал за ней, но когда она вышла из подъезда, он едва узнал в стройной, роскошно одетой в дорогую шубку девушке Виолетту.
Она нырнула к нему в машину, повернулась к нему и с веселым видом принялась рассматривать его лицо. От нее пахло духами, она была тщательно накрашена и просто потрясающе выглядела.
– Все, Петя, все закончилось! Надеюсь, ты все видел?
– Что видел?
– Ну как же! Я же дала интервью журналистам, давно, почти сразу же после того, как мы с тобой разбежались! Ты что, серьезно ничего не знаешь? – Она была явно разочарована. – А я-то думала, что ты следишь за тем, что происходит вокруг нашей истории…
Он действительно следил, но, вероятно, что-то пропустил.
– Я с помощью некоторых своих друзей устроила что-то типа пресс-конференции, где обратилась к Луке… Думаю, ты помнишь, что это тот самый чел, который бросил напротив моих окон сумку с баблом! Так вот, мне просто надоело прятаться, понимаешь? И я сначала пришла в полицию и сделала заявление о том, что нашла деньги, сто тысяч евро, потом обратилась к Луке, сказав, что никаких миллионов у меня нет и что я устала прятаться… Короче, теперь я живу спокойно. Вот.
Она счастливо вздохнула.
– Виолетта, ты что, серьезно это сделала?
– Да, представь себе!
– И ты думаешь, что он, этот Лука, этот бандит Лука Заречный, тебе поверит?
– Да мне все равно. Главное, что весь интернет теперь пестрит этими видеороликами с моим обращением к нему, и, если со мной что-нибудь случится, его посадят первым.
– Ты дурочка, – вырвалось у него. – Виолетта, тебе не все равно уже будет, посадят его или нет, если тебя уже не будет!
– Он же не дурак… Он не станет убивать меня. Единственное, зачем я ему нужна, это выпытать у меня, где все деньги…
– А где все деньги?
– Ты же знаешь, что у меня их украли…
– Виолетта, я не хочу больше слышать об этих деньгах. Когда-нибудь, когда я стану известным баянистом, ну, до Хрустевича мне, конечно, далеко…
– Хрустевич? Это кто?
– Александр Хрустевич – баянист, которому нет равных…
– А… Ясно… И что? Хочешь сказать, что заработаешь деньги и вернешь мне долг? – голос ее дрогнул. – Так ты только поэтому прикатил сюда, просто чувствуешь себя обязанным передо мной? Так? А не потому, что мы друзья?
Слезы катились по ее напудренным щечкам.
– Виолетта, да ты что?! – он бросился ее целовать. – Да я все эти дни места себе не находил… Я… Да ты для меня… ты вообще… Виолетта, я давно хотел сказать тебе, что… что ты не должна вообще ничего предпринимать в отношении этого Луки, и вообще все забыть!
– Ладно, потом поговорим, – она тоже поцеловала его в ответ, куда-то в щеку, после улыбнулась и скомандовала так, как это умела делать только она, смешно, по-детски: – Поехали уже к Тае в ресторан, они ждут нас.
Он не поверил своим ушам.
– В тот самый ресторан?
– Ну да! Поехали, я по дороге тебе все объясню!
Петр почувствовал легкую дрожь в коленях, как тогда, когда они ночью прикатили к ресторану, чтобы пристрелить Иванова. Тот глубинный страх, паника, растерянность, даже ужас, которые ему с трудом удавалось скрывать, чтобы не выдать своей слабости перед Виолеттой. Все возвращалось и сулило что-то новое, странное, загадочное, опасное, и он никак не мог понять, чему он, восторженный дурак, так радуется! Что она придумала на этот раз?
– Ты, наверное, хочешь узнать, кто такая Ольга Михайловна Берглунд, да? Расскажу… Короче, я сирота, родителей у меня нет. Мой отец был киллером, а мать – мошенницей. Так что, Петя, в моих жилах течет кровь настоящих преступников. Но так случилось в моей жизни, что ни один из моих родителей не смог мне ничего оставить после своей смерти. Разве что квартира, обыкновенная, требующая ремонта квартира, вот и все. Ну и еще, конечно, формулу ДНК, ты понимаешь, о чем я?
– Да что ты такое говоришь?! При чем здесь ДНК твоих родителей! У тебя твой личный код… Код Виолетты!
– Ты не дослушал меня… Я – сама как эта самая ДНК, попахивающая кровью всех тех, кого убил мой отец… И единственным человеком, который воспитывал меня и по-настоящему заботился, была моя бабушка Ольга Михайловна Берглунд…
Петр от удивления крутанул руль и чуть не врезался в впереди идущий автобус!
– Да-да, это моя бабушка. Но ты слушай, слушай! Это она, моя бабуля, всегда подкидывала мне деньжат, следила за моим здоровьем, заставила меня поступить учиться на скорняка, чтобы в моих руках было настоящее ремесло и чтобы я не пошла по стопам своих родителей… Что я, собственно говоря, и сделала. И ничего такого странного и опасного со мной бы не случилось, если бы я тогда не простыла.
Я все еще лечилась, пила таблетки, заваривала себе чай с шиповником и лимоном и в тот день стояла возле окна как раз в ту самую минуту, когда мимо нашего дома пробегал Лука со своими миллионами… И черт меня дернул выбежать из дома и схватить эту сумку? – Она улыбнулась мечтательно. – Бабушка сказала, что это и есть фарт. Самый настоящий фарт. Ну, а что случилось потом, ты и сам отлично знаешь. Встретила Таисию, потом узнала о Лене… Решила вот, что не имею права забрать все деньги себе, решила пустить их на добрые дела…
– Да ты молодец! Серьезно! Не каждый, оказавшись на твоем месте, поступил бы так же.
– Да ладно… Теперь я уже сомневаюсь, что сделала все правильно. Так много смертей случилось после пропажи этих денег… Застрелился депутат Ч., потом Лена убила Борисова…
– Да ты-то здесь при чем?
– Не знаю… Если бы я не вмешалась в ход дела, может, все сложилось бы иначе!
– Постой. Давай вернемся к ресторану и твоей бабушке.
– А… Да, я отвлеклась. Как ты сейчас уже, наверное, понял, каждый мой шаг после того, как у меня оказались эти деньги, рядом со мной была моя бабушка. Это она поселила нас в эту чудесную квартиру в Денежном переулке…
– А кто тот мужичок, в черной шапке…
– Это ее хороший знакомый. Если ты помнишь, это он передавал мне ключи от квартиры и вообще занимался под руководством бабушки всеми моими делами. Это они заставили Лазарева переоформить купчую на имя бабушки. Она, серьезный и очень умный человек, решила, что если в купчей будет стоять имя Миши Зелькина, то после того, как Иванова найдут мертвым, именно Миша станет подозреваемым номер один. К тому же…
– Постой… Но теперь самый главный вопрос: кто перестрелял всех в ресторане? Твоя бабушка?
– Моя бабушка хорошо вяжет пуховые шали, носки и печет отменные пирожки с яблоками, – глядя на Петра вмиг потемневшими от злости глазами, произнесла Виолетта, и он вдруг сразу поверил в ее байку о том, что она – дочка киллера. – Но она не убийца.
– Все равно, это же с ее подачи все было сделано, – не унимался Петр, желая докопаться до правды. Иначе зачем эта встреча и эти назревающие отношения? – Ты должна доверять мне.
– С какой это стати? – она окатила его ледяным взглядом.
– Да потому что я… я люблю тебя, и хотел, чтобы мы были вместе. Я хотел бы жениться на тебе. Вот.
Он и сам не понял, как сказал то, что давно уже собирался сказать. Одна мысль о том, что он привезет к себе домой Виолетту, как познакомит их с мамой, а потом Виолетта будет сидеть в зрительном зале во время его игры на сцене, вскружила ему голову. Они будут вместе – просто неслыханное счастье! Но если он не признается ей в своих чувствах и желаниях, то ничего такого не произойдет, и он снова упустит ее, потеряет.
– Петя, ты хороший парень, конечно… – она смотрела на него с недоумением, словно он предложил ей не руку и сердце, а ограбить ювелирный магазин или кого-то убить.
– И это просто замечательно, что у тебя украли деньги! – Он боялся остановиться, чтобы не дать ей возможности сказать "нет, нет и еще раз нет!". – И теперь никто, во всяком случае, ни твои Таисия или Миша, никто не подумает, что я женюсь на тебе из-за денег! Музыканты, конечно, мало получают, но я буду играть на детских утренниках, свадьбах, ты будешь шить меховые шапки с воротниками, не пропадем! А моя мама будет помогать нам нянчить наших детей!
– Ну, ты даешь, Петя! Распланировал все, вернее, разыграл как по нотам! Оно и понятно, ты же музыкант! Да только ты меня совсем не знаешь, вот совсем… Я тут тебе вчехляю про своих родителей-преступников, а ты строишь в отношении меня вполне себе нормальные, добропорядочные планы! Так не бывает, понимаешь?! Кровь, она всегда дает о себе знать. Вот твоя мама кто?
– Вообще-то, она тоже музыкант, да вот решила подработать, вляпалась… не хочется даже вспоминать…
– А отец?
– Отца я вообще не знаю, а мама никогда мне о нем не рассказывала. Может, тоже преступник, чему я был бы только рад…
– Эх ты, Петя, Петя… Чему тут радоваться-то?
– Ну, у меня тоже была бы кровь, похожая на твою. Мы с тобой были бы одной крови…
Он и сам понимал, что несет уже полную чушь, но и остановиться не мог, он словно опьянел от присутствия Виолетты, да к тому же еще такой прекрасной, повзрослевшей, таинственной. Надо же – дочка киллера! Да где это видано, чтобы у киллера родились тоже киллеры? Глупости все это! Она классная девчонка, и с ней уж точно не соскучишься!
– Так ты выйдешь за меня?
– Посмотрим на твое поведение, – улыбнулась она очаровательной улыбкой людоеда. – Ну что, вот мы и приехали!
Петровский бульвар был нарядным от снега. В окнах ресторана "Преферанс", несмотря на его криминальное и кровавое прошлое, весело горел свет, за красными занавесками мелькали фигурки людей.