- А где у вас рубашки? - оптимистично спросила его Надежда, которая не торопилась признавать свое поражение и все еще рассчитывала соорудить ему образ из подручных средств.
Лапин гордо раздвинул соседнюю створку и махнул рукой в сторону ослепительно белых сорочек, которых было еще больше, чем пиджаков. Ни тебе черных, ни тебе красных, ни тебе в полосочку-клеточку.
- Галстуки показывать? - спросил он самодовольно, расценивая ее молчание, как комплимент.
- Скажите, Иван Викторович, а что-нибудь еще из одежды у вас есть? Что-нибудь менее… официальное? Что-нибудь поярче? - спросила его Надя с жаркой надеждой в голосе.
Лапин обиженно проговорил:
- Что я вам, прощелыга какой-нибудь, чтобы как попугай одеваться?
- Ну почему обязательно - как попугай? Просто иногда можно позволить себе небольшую вольность, - рассудительно отвечала она, проникнув в глубину шкафа и обнаружив там нечто интересненькое.
Там, на задворках, тосковали неформатные вещи, по счастью, не изгнанные хозяином насовсем. В числе прочего нашелся и черный замшевый пиджак, и песочно-рыжие тонкой шерсти брюки.
- Я это не одену, - заартачился Лапин, но Надя умела быть вкрадчивой.
- Ну, Иван Викторович, ну дорогой, вы только примерьте, а если не понравится, то и не надо, в сером костюме будем зажигать.
Она вышла, чтобы не мешать мужчине переодеваться, а потом снова вошла, и, осмотрев его с ног до головы, все равно осталась недовольна. К чему вообще тут этот глупый галстук? Надежда решительно произнесла:
- Иван Викторович, у вас цепочка золотая есть? Толстая? Должна иметься, вы же в перестройку наверняка пальцы гнули. Нужна цепочка, нужна печатка. Есть?
Лапин, конфузливо жмурясь, порылся на полке с водолазками и джемперами и извлек из глубин футляр, из которого достал толстенную золотую цепь и перстень-печатку.
- Супер! Настоящие вериги, - одобрила Киреева. Она тут же заставила его снять галстук и взамен него надеть эти "вериги", расстегнув пару пуговиц. Потянула его к зеркалу и придирчиво их обоих осмотрела. Лапин выглядел непривычно, но об этом потом. Чего-то все еще не достает для завершения ударной мощи его нового образа. Так, чего не достает?.. Черный замшевый пиджак, песочные брюки, черный кожаный ремень, ослепительно белая рубашка с расстегнутым воротом, из-под которого проглядывает золотая цепь. Печатка на мизинце.
В чем же дело? Да в тебе, Надя, в тебе! Цвет волос не тот. Не подходит твой "темный мед" к его песочным брюкам, не тот оттенок. Нужен контраст, нужна морковка. В смысле, волосы нужно перекрашивать в лисий цвет, без этого никак. Да и его прическа никуда не годится.
- Едем в салон, - приказала Надежда, - будем вам стильную стрижку делать.
- Что вы придумали? - попытался возмутиться Лапин. - У меня отличная стрижка, делал ее неделю назад, за большие деньги, между прочим.
- Вы с вашей стрижкой похожи на безумного ученого из американской страшилки, это если в любимом сером пиджаке. А сейчас она вообще не в кассу. Голова отдельно, тулово отдельно. А ваше тулово сегодня выглядит удачнее, так что не спорьте, - раскомандовалась Киреева, почувствовав кураж.
- Ну как юбилей племянницы прошел? Ей сколько? Двадцать стукнуло? - спросила плавным голосом Алина Росомахина, принимая у Надежды Михайловны бархатную коробочку, которую та протянула ей через стол.
- Спасибо, Алин, мне очень пригодилось. Сколько стукнуло? Двадцать, да, двадцать. Годы летят…
Киреевой не хотелось рассиживаться, но сразу уйти было не политкорректно, и она решила немножко у юрисконсульта задержаться.
Вот уже второй месяц, как Алина изменила своей обычной четкости в одежде, забросила тесные жакеты и узкие лодочки на шпильках и носила теперь вещи мягкие, драпированные и объемные. Хотя чего там драпировать-то пока? Однако драпировала.
А по поводу голых беременных животов с пирсингом в пупке заявила как-то, что так одеваться не подобает. Именно таким словом и выразилась - не подобает. Киреева тогда едко поинтересовалась: "А что, Алиночка, по-вашему, беременной быть стыдно? Это скрывать и прятать надо?" И тут же схлопотала в ответ, что беременной быть не стыдно, а почетно, но женщина беременная должна выглядеть целомудренно и скромно. И не страдать по поводу того, что из-за этого ребенка в пузе теряет девять месяцев полноценной жизни.
Надежда тогда решила не заводиться. Отчасти потому, что и сама так считала, но публично не высказывалась, чтобы не говорили потом, что она ханжа в силу возраста.
- Надежда Михайловна, вы слышали новость? Руководство решило отметить 23-е февраля с купеческим размахом. "Елки-палки" доставят с посыльными всю закусь, а "Утконос" выпивку. Клево?
Киреевой не нравился жаргон, который Алина нахваталась от своего мужа, и она непременно сделала бы ей замечание, но озвученная новость сбила ее с толку.
- Да?! - поразилась она, - И кто так решил? Иван?
Алина хмыкнула несколько удивленно:
- Кому Иван, а кому господин президент.
Щеки Киреевой покрыл предательский румянец. Это прокол. Если сей прокол дойдет до господина президента, то он решит, что она его продала. Или продает по частям и постепенно.
И она заторопилась увести разговор в другую сторону.
- И что теперь с деньгами делать будем?
Женщины "Микротрона" еще задолго до праздника скинулись мужикам на банкет. Хорошо, что еще потратить не успели на водку, шампанское и красную икру. Однако, не забирать же деньги обратно?
- Девки-сборщицы бузят, раздачи требуют. А я считаю, что лучше оставить как фонд. Или купить на эти деньги мужикам сувениры. Ну и что, что Лапин раскошелился. Какая разница?
Киреева тоже считала, что разницы никакой, пусть хоть фонд, хоть мужикам сувениры, только ей надо было забить баки въедливой Алине, чтобы стерлась у той из памяти Надина оговорка. А может, напрасно она всполошилась и зря психует?
Нервы у нее всегда были крепкие. Нервы крепкие, а психика устойчивая. Но сегодня утром она входила через стеклянные двери бизнес-центра, а потом стояла в очереди к лифту с таким ощущением, будто не два дня, а по крайней мере два года провела в параллельном мире, который существует рядом, как версия этого, только там персонажи твоей жизни поменялись ролями, и сама ты - уже не ты. Ты там оказалась, ты там жила, и с грустью при этом осознавала, что это все не твое, и в полночь принц превратится в крысу.
До свадебного пира оставалось время, и они действительно завернули в парикмахерский салон. Лапин поддался на уговоры Нади и сел в кресло к стилисту, который, предварительно осмотрев с его ног до головы, подумав и взвесив, обрил его налысо. То есть абсолютно.
Реакция Лапина на этот акт вандализма Надю удивила. В первые секунды, ей показалось, он окаменел от ужаса. Однако не затрепыхался в кресле у мастера и не стал хватать его за руки, выкрикивая восклицания, а остался сидеть там, где сидел, мужественно рассматривая свое отражение в зеркале. Наде даже показалось, что он улыбается, чуть-чуть и несколько иронично.
Дамский мастер был занят, и Надежда смогла оценить мужество Лапина во всем масштабе, когда настал черед его знаменитых усов. С лысым черепом и усами подковкой Лапин был похож уже не на сумасшедшего американского ученого, а на запорожского казака Тараса Бульбу. Волевое решение их сбрить Лапин принял сам, сверкнув глазами в сторону Киреевой, подглядывающей за событиями из кресла в холле.
Тут ее, наконец, пригласили пройти к мастеру, и она покинула наблюдательный пост, не дождавшись общего результата. С ней провозились довольно долго, сначала наносили на волосы красящий шампунь, а затем сооружали при помощи горячих щипцов крутые завитки и закрепляли муссом. "Бестия, - уважительно подумала Надя, придирчиво рассматривая в огромном овальном зеркале каскад рыжих колец. - Была бы Мэрилин Монро поумнее, она бы красилась только в рыжий".
Когда Надежда, довольная итогом, вышла в холл, Лапин от произошедшей с ним метаморфозы несколько оправился, хотя, возможно, ее значения пока не оценил. Сама же Надя, увидев его во всей красе, даже слегка растерялась, и это было совсем на нее не похоже. Понятно, что лоб стал казаться выше, но почему хрящеватый нос теперь выглядит хищным, а подбородок твердым? А его рот без идиотских усов очерчен, оказывается, красиво. Кстати, Иван Лапин теперь не только выглядел иначе, он и держался иначе, по-другому улыбался и произносил слова. Не как свирепый хозяин жизни, отвоевавший у нее зубами все, что имеет, а с непринужденностью человека, который владеет этим от рождения и по праву.
При виде подходящей к нему Надежды, он выбрался из кресла, в котором коротал время, положил на журнальный столик какой-то яркий каталог и, сдержанно улыбаясь, произнес: "Ты великолепна, дорогая".
О том, что не должно жениху и невесте обращаться друг к другу на "вы" да еще и по имени-отчеству, они договорились, еще сидя в салоне его автомобиля. Наде было нелегко преодолеть барьер, а Лапин только посмеивался, забавляясь ее замешательством. "Ну, погоди ужо, - злорадно думала она, - скоро тебе будет не до смеха"
А на выходе из салона, помогая ей набросить белую стриженного песца шубку, Лапин сделал заявление. Он так и сказал: "Хочу сделать заявление". Оказывается, его невеста не может появиться в свет без достойных украшений, а как раз никаких украшений он на ней и не заметил. "Посему, - веско подвел он итог, - сейчас мы отправимся в другой салон, а именно в ювелирный. Я терпел твои капризы, дорогая, даже позволил этому коновалу побрить свой череп, поэтому теперь твоя очередь терпеть". Надя нейтрально улыбнулась. Такое терпеть она согласна.
И они заехали в ювелирный. Уверенной поступью Лапин вошел в крошечный, как табакерка, пафосный магазинчик на Арбате и, не глядя на продавщицу, у которой бровки поднялись вверх, а губы сложились бантиком от желания угадать и исполнить, бесцветным тоном произнес: "Картье".
Продавщица мелко закивала и погрузила руки по локоть в нутро стеклянной витрины, передвигая бархатные планшеты, которые заискрили крошечными молниями. Лапин поизучал через стекло, потом попросил показать поближе, рассматривая все это женское счастье с весьма осведомленным видом. Выбрал гарнитур, состоящий из колье, кольца и серег и предложил своей даме примерить.
Что и говорить, комплект был хорош. Лапин умел выбрать подарок. Надя прикидывала на глазок караты и любовалась чистым сиянием "лучших друзей". Пожалуй, соперничать с этим комплектом могли лишь парочка-тройка предметов из тех, что Надя вернула мужу, которого уже хотелось называть бывшим. Но вдруг ей стало противно.
Лапин же, видимо по-своему расценив ее замешательство, с самодовольством произнес:
- Та мелкая услуга, которую я вам вчера оказал, не в счет. Это несерьезно. Я думаю, что это неплохая идея, если ваш гонорар я выплачу бриллиантами. Мне говорили, что вы понимаете в них толк.
Надя, повернув голову в сторону продавщицы, которая, боясь спугнуть продажу, забыла дышать, сказала просто:
- Убирайте все это, девушка, обратно. Мне здесь ничего не понравилось.
А недовольно сопящему Лапину объяснила:
- Иван Викторович, не принято драгоценности нацеплять под шубу и шапку, порваться могут или потеряться. Я взяла с собой, все что необходимо, и надену, когда мы с вами прибудем на место. Уверяю вас, вам за меня не будет стыдно.
И двинулась обратно на выход мимо витрин с кольцами, цепями, кулонами, браслетами…
"В чем дело, Надя?" - зло спросила она саму себя.
Да ни в чем. Когда Лапин с надменным видом знатока рассматривал через лупу бриллианты, приблизив сережку к глазам, она вдруг подумала: "Интересно, а скольким бабам он покупал вот это все?" И ей показалось, что серьги, которые он ей сейчас подарит, вовсе не новые серьги, только что и при ней купленные, а серьги, которые остались от прежней его любовницы. И теперь Надя будет их донашивать. Ну не дура? И что бы ты делала, голубушка, если бы действительно, не позаботилась о достойных аксессуарах?
Она попросила Алину, и та принесла ей один из своих гарнитуров. Превосходно оправленные темные сапфиры с россыпью крошечных бриллиантов по контуру - серьги, кольцо и кулон. Алине наврала, что из собственных украшений к новому платью ничего не подходит. Она пока не была готова признаться подругам, что просто так, за здорово живешь распрощалась с целым состоянием, вложенным в золото и камни, причем со своим любимым состоянием.
Глава восемнадцатая
На столе у Алины зазвонил телефон, она сняла трубку, послушала, что говорят, и ответила строго:
- Не верю.
Помолчала, продолжая слушать, и переспросила уже с веселым любопытством в голосе:
- И как он?
И добавила, усмехнувшись:
- Клево.
Повернулась к Наде и сообщила сенсацию:
- Лапин побрил голову. Налысо. И сбрил усы.
Подумаешь, новость.
Но Надя сделала огромные глаза и произнесла:
- Не может быть.
В воскресенье утром ее разбудил телефон. Звонил президент корпорации Лапин. Он не был обходителен, как накануне, и не был сух и сдержан, каким обычно бывал на работе. Он был взбешен. Он орал, что из-за нее, Надежды, теперь не знает, как появиться на своем собственном предприятии. Что по ее вине он попал в переплет и теперь должен бинтовать голову.
Ну и глупо. Когда они вчера явились во всей красе на эту свадьбу, папашу невесты даже сразу не узнали, а узнав, засуетились вокруг, проявляя подобострастное внимание. Что и говорить, вид у него был если не бандитский, то непростой - это уж точно. Да и спутница не подкачала, хороший из них получился дуэт.
Они сидели за столом рядом, и Надежда ловила на себе жадные и любопытные взгляды женщин и жадные, исподтишка - мужчин. Ей стало приятно, когда ее кавалера мужские взгляды начали раздражать. "С чего бы это? - игриво думала она. - Так сильно вошел в образ?"
Когда первая часть тостов была произнесена и объявили отдых на перекур и танцы, Лапин потащил Надю к молодоженам, поздравить, вручить что-то в конверте, познакомиться с женихом и познакомить их со своей невестой. Ничего не поделаешь, это та часть ритуала, которой не избежать.
Дочка Лапина Наде понравилась, ее жених, на первый взгляд, тоже был хорошим мальчиком.
Крашеная блондинистая мымра, бесстрашно демонстрировавшая выступающие ключицы, сверлила Надежду издалека. Надя поняла, что это и есть бывшая жена Алла. Молодая, не больше сорока. Только что эта красотка так переживает-то? Вроде, она в шоколаде, вон как ключицы блистают. Или это у нее "Сваровски"?
Возле мымры сплотилось небольшое женское общество, которое, по-Надиному мнению, вовсе не собиралось проявлять солидарность и оказывать Аллочке моральную поддержку, но под видом гуманитарной помощи просто не желало пропустить скандал, если таковой последует, или хотя бы посмаковать злую и нервозную растерянность бывалой стервы, которой натянули нос. Нынешний муж бывшей лапинской жены, он же отчим невесты, солидно восседал на правом фланге "президиума" и многозначительно сверкал стеклами затемненных очков.
Судя по поведению своего кавалера, Надежда поняла, что эффектом он доволен. Он перестал волноваться, расслабил мышцы лица и наконец взглянул на свою спутницу.
Чтобы вскружить мужчине голову, что может быть лучше, чем обстановка чужой свадьбы, статус его подруги и необходимость соответствовать заявленному образу? Случайное касание рук за столом, бокал вина, шепот в ухо о каком-то пустяке, а потом медленный танец, запах кожи из-под запаха духов. Голос, тон, взгляд, пауза, прикосновение к плечу… Лапин был обречен, и он "поплыл".
Но Киреевой не было его жаль, ведь он хотел подарить ей серьги своей бывшей любовницы.
А утром этот монстр устроил ей скандал по телефону. Проспался, выходит. Сонная Надежда ответила, что не надо так кричать, из любого положения есть выход. Купите себе парик, и вопрос исчерпан.
- У вас что, нет денег на парик? - сварливо спросила она, воспользовавшись негодующей паузой. - Вы же вчера собрались мне бриллианты дарить. В качестве гонорара. Жертвую. Жертвую свой гонорар вам на парик, уважаемый Иван Викторович.
- Да где я. Да где я вам его куплю?! - вышел на следующий виток Лапин, и Надя поняла, что он-таки попался.
- Встретимся в ГУМе у фонтана через два часа - весело прочирикала она и повесила трубку.
Он тут же перезвонил и рявкнул, что ждет ее в своей машине на стоянке возле Макдоналдса на Пушкинской через час. И тоже повесил трубку.
"Однако" - весело хмыкнула Надежда и заторопилась умываться.
- Девчонки из цеха устроили тотализатор и собирают ставки. Одни говорят, что у него педикулёз, другие - что сжег волосы, когда осветлял их пергидролью, а третьи…
- Да? - неоправданно холодным тоном прервала словесный поток Надежда. - И как они это собираются выяснять?
Алина взглянула на нее внимательно и поинтересовалась:
- Надежда Михайловна, у вас ничего не случилось?
- А что? - захорохорилась Киреева.
- Ничего. Но ведете вы себя. необычно. Вот я и подумала, что, возможно, у вас неприятности. Нет неприятностей?
- Ну что вы, Алиночка! У нас одни приятности!
А поскольку Алина смотрела на нее уже не столько удивленно, сколько обиженно, поспешила исправиться:
- Вы же знаете, полная неизвестность с моим отделом. Да и со мной тоже. Хоть бы уж поскорее расформировали бы, что ли, а то одни слухи и предположения.
Алина сделала серьезно-сочувствующее лицо и молча кивнула.
Но Надежда покривила душой. Была у нее определенность, еще какая! И была она как раз со вчерашнего дня.
Надя опоздала на встречу на целых двадцать шесть минут, но Лапин сам виноват. Немыслимо за полтора часа одеться, накраситься, выпить чашку кофе, закусить йогуртом, а затем ехать под землей с пересадкой на другую ветку, а потом еще бежать от метро по скользкому тротуару до этого самого Пушкина и искать знакомый номерной знак над бампером автомобиля цвета "мокрый асфальт".
Лапин из-за руля даже не вышел, чтобы открыть для нее дверцу своего авто. Хотя, о чем это она? Спектакль уже окончен. Это вчера он был галантен и мил, и на прощанье, доставив свою даму до подъезда, поцеловал ей ручку. Сегодня все иначе, сегодня он мрачен и свиреп.
И так на нее зыркнул, когда она просунула голову в приоткрытую дверцу, здороваясь, что Надя проглотила все приготовленные по дороге шутливые слова. Неужели этот тип действительно хочет от нее сейчас только того, чтобы она помогла купить идиотский парик? Он что, решил, что про парик она говорила серьезно?