Следователь еще раз оглядел комнату.
- Что ж, - начал он, - не буду от вас скрывать: положение очень и очень неопределенное. И это мне сильно не нравится. Неизвестно, где была спрятана ценность. Возможно, у вас, возможно, нет. Возможно, убийца ее нашел, возможно, нет. Главное ему известно: ему известно, что вы с Казицким были в близких отношениях. То есть Юрий мог попросить вас спрятать эту ценность. Понимаете?
- Вы это уже говорили, - недовольно напомнила я, почувствовав, как напряглась рука Юли.
- Не мешает повторить. Я не хочу вас пугать. Я хочу, чтобы вы ни на минуту не забывали об опасности. Просто из чувства самосохранения.
Мы переглянулись.
- У вас есть подруга, к которой вы могли бы переехать на время? - продолжал Олег Витальевич.
- Есть, - ответила я вместо Юли.
Следователь поморщился.
- Вы не годитесь, - сказал он недовольно.
- Почему это? - не поняла Юля. - Если Ира не против, я с удовольствием к ней…
- Лучше вам не находиться в одном и том же месте, - хмуро оборвал гость.
- Что вы хотите ска…
- Он хочет сказать, что нам не стоит облегчать работу убийце, - снова перевела я простым и доступным языком. - В том смысле, что мы с тобой самые важные свидетели. И если он захочет нас убить, нам не стоит так компактно группироваться.
- Убить! - ахнула Юля и вырвала руку.
- Ну, Ира, вы даете, - недовольно прокомментировал гость мой перевод.
- Что, не права?
- Права-то права, только можно было как-то мягче…
- Ладно, мы не маленькие, - сказала я решительно. - Будем называть вещи своими именами.
- Других подруг у вас нет? - поинтересовался Олег Витальевич у Юли.
Та пожала плечами.
- Близких - нет. Есть просто знакомые. На работе.
- На работе нежелательно, - задумчиво пробормотал гость. И потребовал:
- Еще варианты!
Юля развела руками. С некоторой неловкостью.
- Все…
- Не густо.
Олег Витальевич подошел к окну и стоял несколько минут возле него, глядя на улицу. Наконец решился и повернулся к нам.
- Тогда так, - начал он робко, поглядывая то на меня, то на Юлю. - Можете временно пожить у меня. Временно, я сказал! - перебил он сам себя, уловив протестующее движение Юли. - Живу я один, квартира у меня двухкомнатная… в общем, поместимся. Ухожу я рано, прихожу поздно, так что дом будет в полном вашем распоряжении. С работы вам придется временно уйти. Отпуск взять можете? За свой счет?
- Не знаю, - совсем растерялась Юля.
- В крайнем случае, я тебе больничный сделаю, - пообещала я. - На месяц. Пойдет?
- Там видно будет, - со вздохом ответил следователь. И я поняла, что шансы поймать убийцу за это время ничтожны. - Ну, как? Решились?
- Я не могу! - отбивалась Юля. - У меня две кошки, Сонька и Тонька! И фикус! Его поливать нужно!
- Я очень люблю кошек, - сказал Олег Витальевич. - А фикус поливать может и соседка. Отдадите ей. На время.
- Юль, он дело говорит, - поддержала я. - Одной тебе опасно. У меня тоже опасно.
- Мне неловко вас затруднять, - пробормотала Юля.
- А вы на себя хозяйство возьмете, - предложил следователь. - Может, когда борщ приготовите. Вы готовить умеете?
- Она божественно готовит! - с жаром сказала я.
- Вот и хорошо! Считайте, мы в расчете! Так как? Уживемся?
- Ну, если я вам не помешаю…
И Юля еще раз пожала плечами. Уже сдаваясь.
Следующие полтора часа были заполнены хлопотами. Олег Витальевич позвонил в отделение и попросил выслать дежурную группу по адресу. В ожидании экспертов мы с Юлей сидели на диване и потерянно молчали. Олег Витальевич, напротив, развил бурную деятельность. Сбегал в магазин и прикупил новый замок.
- Нужно будет квартиру закрыть, - объяснил он нам, вернувшись.
- Я вызову слесаря, - сказала Юля. - Только сегодня он вряд ли придет.
- Не нужно никого вызывать, - отказался Олег Витальевич.
- А кто замок поменяет? - спросила я.
- Сам и поменяю, - удивился следователь. - Трудно что ли?
Мы с Юлей одобрительно переглянулись. Приятно, когда у мужика руки растут из нужного места. Жаль, что таких мужиков все меньше и меньше.
- Ир, ты иди домой, - сказала Юля.
- Глупости!
- Иди, иди! Что тебе тут делать?
- А ты?
- Со мной останется Олег Витальевич.
Я высунулась в коридор.
- Олег Витальевич!
- Я! - откликнулся следователь из разгромленной кухни.
- Мне можно быть свободной?
- Можно, - ответил наш гость, по совместительству ангел-хранитель. Он вышел в коридор, вытирая руки клетчатым носовым платком.
- Программа по защите свидетелей работает? - уточнила я.
- Работает, - недовольно отмел следователь мой игривый тон. - Кстати! Вы понимаете, что видеться вам не придется?
- Долго? - спросила Юля, появляясь на пороге комнаты.
- Не знаю.
- А звонить друг другу можно? - спросила я.
- Звонить можно. Ира, у вас телефон с определителем?
- Без.
- Ну, и хорошо. Созванивайтесь.
- И на том спасибо, - поблагодарила я.
Олег Витальевич кивнул и снова удалился на кухню. Я подошла к Юле и взяла ее за руку.
- Ты правда не обидишься, если я уйду?
- Конечно, нет! - ответила Юля. Обняла меня и шепнула:
- Спасибо тебе. Ты - самая лучшая моя подруга.
- Не преувеличивай, - ответила я и неловко отодвинулась. Честно говоря, я просто не привыкла к таким нежностям.
- Я позвоню тебе, - пообещала Юля.
- Буду ждать.
- Когда лучше звонить?
- В любое время дня и ночи. Я сейчас в отпуске.
Юля кивнула. Несколько минут мы стояли, держась за руки, и рассматривали друг друга.
- Ну, иди, - сказала Юля и подтолкнула меня к выходу.
- Иду.
Я пошла к двери, оглядываясь на нее.
Юля стояла посреди коридора и провожала меня взглядом. И выглядела такой несчастной и беспомощной, что у меня невольно сжалось сердце.
Я остановилась у выхода и махнула ей рукой. Юля махнула в ответ.
Я вышла на лестничную клетку и бесшумно прикрыла за собой дверь.
По дороге домой меня одолевали невеселые мысли.
Итак, я раскололась. В принципе, ничего аморального я не сделала. Можно даже сказать, совершила акт гражданского мужества. Но за этот акт я могу расплатиться так, что мало не покажется. Господи, что тогда будет с папочкой!
С другой стороны, меня, наконец, перестала мучить совесть. Вполне вероятно, что дух Казицкого, который непрерывно снует между нашими с Юлей квартирами, теперь оставит меня в покое.
- Я сделала все что могла, - вслух сказала я.
И все пассажиры маршрутного такси, в котором я ехала, посмотрели на меня.
Я смутилась, опомнилась и уткнулась носом в боковое стекло.
Папочка встретил меня радостно. За время моего отсутствия нам, слава богу, никто не звонил. Хоть и маленькое, но облегчение.
- Погулять не хочешь? - спросила я отца, разуваясь в прихожей.
- Нет! - решительно ответил мой родитель.
- Почему? Погода прекрасная.
- Я на балконе сидел, - уклончиво ответил папочка.
Я вздохнула. Ясно. Мир вокруг по-прежнему кажется ему большой мышеловкой. Хотя, возможно, он такой и есть.
Я вошла в свою комнату, плюхнулась на диван и принялась обдумывать ситуацию.
За Юлю я теперь спокойна. Маловероятно, что убийца начнет искать ее в доме следователя, ведущего дело. С другой стороны, непонятно, с чего это Олег Витальевич так расщедрился на заботу и внимание? Кто ему Юля? Он видел-то ее раз в жизни! И потом, я теперь категорически не доверяю мужчинам среднего роста! А Олег Витальевич аккурат попадает под это определение!..
Тут меня прошиб холодный пот.
"Меньше думай, Ирка! - призвала я себя. - Иначе ты до такого додумаешься, что мало не покажется!"
Воображение тут же нарисовало мне картинку: Юля спит, а к ее кровати на цыпочках подбирается Олег Витальевич с огромным ножом. Длинное лезвие зловеще сверкает в лунном свете.
Я фыркнула. Фигня какая!
Судя по всему, следователь мужик приличный. С ним можно чувствовать себя вполне спокойно. Можно даже поделиться своими маленькими женскими тайнами. Например, рассказать о том, что ты стала свидетелем убийства. И ничего! Он никому не проговорится!
Я снова фыркнула.
Осмотрела комнату в поисках какого-нибудь занятия. На полу рядом с диваном лежал Сомерсет Моэм. Не лично, конечно. Лежала его книга под названием "Театр". Одна из моих любимых книг.
Люблю я этот роман потому, что он написан с пониманием и уважением к личности женщины. Честно говоря, это большая редкость. Есть авторы, которые пишут о женщине с пониманием. Есть авторы, которые пишут о женщине с уважением. Но авторы, которые счастливо сочетают в себе оба эти достоинства, редки, как бриллианты чистой воды.
Я с мужчинами общаюсь редко. Можно сказать, почти не общаюсь. Но если я попадаю в компанию, а в ней находится маленький самоуверенный фюрер, который провозглашает лозунг "все бабы - дуры", я никогда не ввязываюсь в полемику.
Я просто отхожу от этого недоросля и ищу себе умного собеседника.
И он находится, уверяю вас!
Помню, как-то раз мне в руки попался сборник арабских сказок. Начала я его читать без особого энтузиазма, просто так, от нечего делать. Но постепенно увлеклась необыкновенно мудрой и лукавой философией, которой были пронизаны эти восточные небылицы.
Еще мне запомнились некоторые пословицы и поговорки. Я даже взяла их на вооружение, и с тех пор жить мне стало намного легче.
Не верите?
Ну, например, мне очень нравится следующий тезис: "Если человек умер - это надолго. Если человек дурак - это навсегда".
Скажете, неверно? Еще как верно! Легче дождаться Страшного суда и воскресения мертвых, чем втемяшить в голову дурака хоть немного разума!
Или, например, другой постулат: "Глупее дурака тот, кто пытается доказать дураку, что тот дурак".
Ну? Разве не точно? Вы часто видели дурака, который признавал бы свою дурость? Я ни разу.
Один мой хороший знакомый поделился со мной своим главным жизненным принципом.
- Знаешь, Ирка, - сказал он, - если в магазине вокруг меня начинается свара, я просто ухожу из этого магазина и иду в другой.
Не могу сказать, что я сразу поняла, сколько жизненной мудрости в этом рецепте. Мне казалось, что такая позиция пахнет капитулянтством. Как это можно: уйти, не поругавшись! Но потом, поразмыслив и сопоставив рецепт с собственным опытом, я поняла: умнее поступить нельзя.
Действительно, зачем терять время и расходовать нервные клетки на какие-то ничего не значащие словесные препирательства, когда на свете существует так много других магазинов? С таким же ассортиментом? А может, и с более богатым выбором?
Именно по этому принципу я строю свои отношения с окружающим миром. Если в компании находится человек, который считает свое мнение последней инстанцией, я в спор не ввязываюсь. Здоровье дороже.
Если человек провозглашает свое превосходство, основываясь на половой, национальной или расовой принадлежности - я его не переубеждаю.
Мне таких людей просто жалко.
Действительно, что может быть страшней комплекса неполноценности? А ведь это именно его яркое проявление! Не может человек никаким образом реализовать себя в этой жизни! Ну, не дал бог ни ума, ни таланта! Вот ему и обидно: зачем другим дал?!
Несчастные. Отсутствие ума - не их вина. Это их большая беда.
Я на таких ущербных времени не трачу. Просто выхожу из магазина и иду в другой магазин. Вы меня правильно поняли? Мир большой, в нем много умных и интересных людей, с которыми стоит общаться. Их и нужно искать, а не тратить время впустую, доказывая дураку, что он дурак.
Пару дней после взлома Юлиной квартиры я провела довольно однообразно. Читала справочники, звонила по номерам приемных комиссий, уточняла стоимость обучения.
Уточнения угнетали.
Выяснилось, что в среднем стоимость одного заочного курса в более-менее приличном вузе равнялась примерно трем тысячам долларам.
Выходит, в месяц я должна платить не менее трехсот долларов.
Веселое кино. И где мне взять столько денег?
На этот вопрос справочники ответа не давали.
Наконец я отложила книжки, потянулась и встала с дивана.
Пора переключаться с негатива на позитив.
Я пошла на кухню и проверила холодильник. Полупустой.
Проверила хлебницу. Остатки батона заржавели.
Пора в магазин.
Я сняла с вешалки свою сумку и схватила с телефонного столика связку ключей. Вышла из квартиры и попыталась всунуть ключ в замок.
Ключ упорно отказывался подчиняться.
Я наклонилась над связкой, прищурилась и тут же выпрямилась. Повертела связку перед глазами и озадаченно свистнула.
И тут же яркий брелок на связке откликнулся пронзительным писком.
Я быстро вернулась обратно в квартиру и плотно прикрыла дверь. Стояла так, пока брелок не прекратил издавать ясный и пронзительный звук. Не знаю, от кого я пряталась, но мне было страшно.
Ключики-то чужие! От квартиры Казицкого!
Ну да! Юля выронила связку, а я ее подняла. Машинально сунула в карман и забыла ей отдать. А ключи от нашей квартиры должны быть у меня в сумке.
Я покопалась в ней. Точно! Вот моя связка!
Я присела на потертую бархатную банкетку и задумалась.
"Плохая идея!" - предупредило меня благоразумие еще до того, как идея сформировалась окончательно.
То, что забираться в чужую квартиру плохо, я понимала и сама. Но меня мучило жестокое любопытство. Конечно, я не рассчитывала откопать под паркетной планкой перстень, усыпанный алмазами. Но я очень надеялась натолкнуться на какие-то ниточки, ведущие к сокровищу.
Олег Витальевич сказал, что квартиру Казицкого уже обыскали и ничего интересного в ней не нашли. Но разве они знали, что нужно искать?!
А я - знаю!
Все, связанное с алмазами и бриллиантами. Например, справочники по драгоценным камням. Возможно, Казицкий имел привычку писать замечания на полях.
Записи, намекающие на драгоценности. Любые записи. Возможно, в блокнотах. Возможно, на бумажных обрывках. Где угодно.
Просто непонятные тексты. Вроде того, который Юрий сунул мне в руку перед своей смертью. Кстати, не забыть бы…
Я закрыла глаза и добросовестно повторила про себя:
"Дом принца Дании. Подвал. Путь к свету. Под ним".
И залихватская приписка: "Угадал"?
Кстати, приписка тоже косвенно свидетельствует о том, что убийца мужчина. Жаль, что я сожгла оригинал. Вряд ли мне поверят на слово.
Я спрятала связку чужих ключей в ящик телефонной тумбочки. Нечего им на виду лежать.
Вышла из дома, достала из сумки свои ключи и заперла дверь.
Интересно, кого Казицкий называл "принцем Дании"? Не сомневаюсь, что это кто-то из его знакомых. Попробую догадаться.
Возможно, у него был знакомый по имени Гамлет. Думаете, сейчас нет таких имен? Ошибаетесь! Очень распространенное у армян имя!
Значит, нужно спросить у Юли, не было ли у Юры знакомого армянина по имени Гамлет.
Это первая версия.
Версия вторая.
Возможно, под это определение попал человек, имеющий датские корни. Ну, дед, бабка или какой-то отдаленный родственник у него родом из тех краев. Возможно?
В принципе, да.
Версия третья.
Может быть, принцем он называл человека с высоким социальным статусом? Проще говоря, своего богатенького знакомого?
Такая версия была более чем вероятна. Только богатый человек мог купить фамильный раритет, который стоил Юрию жизни.
Какой бы неприспособленный человек ни был Казицкий, он прекрасно понимал, что размахивать такой вещью перед посторонними глазами не следует.
Значит, он поделился информацией только с теми людьми, которые могли ее купить.
С богатыми.
- Девушка! - окликнула меня продавщица, и я пришла в себя.
Оказалось, что я стою в очереди за хлебом. Позади меня волновалось несколько человек, продавщица смотрела на меня нетерпеливо.
- Нарезной, - быстро проговорил я. - И пакет молока. Нежирного.
Продавщица ловко выставила на прилавок заказанный мной товар. Я расплатилась, уложила покупки в пакет и медленным шагом двинулась к дому.
Последняя версия казалась мне очень убедительной. Круг общения у покойного соседа, судя по Юлиным словам, был маленьким. Значит, она наверняка знает богатого человека, с которым Юрий поддерживал отношения. Не думаю, что среди знакомых Казицкого было много богатых. Вычислим.
Возле подъезда, где жил Юрий, я замедлила шаг.
Подъезд меня просто притягивал.
Я воровато оглянулась по сторонам. Никого.
Тогда я подошла к тяжелой деревянной двери и попыталась ее открыть.
Не тут-то было! Дверь оказалась надежно заблокированной кодовым замком.
"А ведь я даже не знаю номера его квартиры!" - вдруг с удивлением сообразила я.
Да, непорядок. Позвонить Юле? Не стоит. Она может проговориться Олегу Витальевичу. Просто из страха за меня проговориться. И тогда мне не миновать неприятностей. Ключи у меня отберут.
Спросить у соседей? Интересно, к кому я могу подойти с таким вопросом?
И моя авантюрная жилка немедленно подсказала: к Веронике!
Точно!
Вероника знает все! А того, чего она не знает, не знает никто.
Тут я остановилась и досадливо качнула головой.
Да, но как я объясню ей свой интерес? И потом, наши отношения в последнее время оставляют желать лучшего. После того, как соседка навела на меня следователя, я с ней здоровалась сквозь стиснутые зубы. Вероника не могла этого не заметить.
Я уселась на скамейку возле подъезда и пригорюнилась. Все-таки сообразительность у меня не на высоте.
Тут из подъезда вышла Вероника и, заметив меня, немедленно поджала губы.
- Привет! - сказала я так приветливо, как только могла.
Вероника недоверчиво глянула на меня.
- Привет, - ответила она осторожно.
- Куда бежишь? - продолжила я разговор самым задушевным тоном.
- За хлебом, - все так же недоверчиво ответила Вероника. Но немного притормозила.
- Там очередь, - заботливо поделилась я.
- Откуда ты знаешь? - не поверила Вероника.
- Только что оттуда.
И я продемонстрировала ей пакет с батоном.
- Постою, - ответила Вероника, немного поколебавшись. Действительно, при всем богатстве выбора альтернатива рисовалась незавидная. Либо болтать со мной, либо с соседями по очереди. Выбирая из двух зол, она предпочла меньшее.
- Ну-ну, - пробормотала я уныло. Ничего-то у меня не получается!
- А ты чего здесь сидишь? - спросила Вероника.
И тут меня обуяло вдохновение.
- Воздухом дышу. Сейчас следователь должен приехать, обыск у Казицкого делать будет. Просил меня поприсутствовать в качестве понятной.
- Да? - переспросила Вероника, и ее глаза удивленно расширились. - Так они же обыск уже делали! Два дня назад!
- Не может быть! - не поверила я. - Ты ничего не путаешь?
- Я?!
Вероника даже взвизгнула от возмущения.
- Я?! Путаю?!
- Может, они в другой квартире обыск делали? Не у Казицкого?