Разносчики и продавцы газет надрывали глотки на перекрестках, стараясь перекричать истерический гомон толпы. Когда машина в очередной раз остановилась, Пиннер-старший открыл дверь и выскользнул наружу. Через пару минут он вновь протиснулся в машину, держа в руках кипу купленных газет.
- Новый мир грядет! - гласил один заголовок. - Тысячелетнее царство всеобщего счастья наступит завтра! - оповещал другой. - Наслаждайтесь будущим! - предлагал третий.
Рид раскрыл одну из газет и наткнулся на комментарий: "Четырнадцатилетний подросток сказал, выступая по телевидению, что, начинал с завтрашнего дня, все беды и несчастья современности исчезнут. Эта новость воспринята во всем мире с невероятной радостью и воодушевлением. Подросток Герберт Пиннер, чьи безошибочные предсказания принесли ему всемирные известность и авторитет, на этот раз объявил о наступлении эры всеобщего благоденствия, мира и счастья, эры, которой человечество не знало никогда раньше…"
- Разве это не прекрасно, Герберт? - взволнованно спросил отец. Глаза Пиннера-старшего буквально сверкали. Он дернул Герберта за руку. - Разве это не прекрасно? Неужели ты не рад?
- Рад, - ответил коротко сын.
Наконец, они добрались до отеля, зарегистрировались и поднялись в отдельный двухкомнатный номер на шестнадцатом этаже. Даже на этой высоте до них доносился шум возбужденной толпы, заполнившей улицы.
- Присядь и отдохни, Герберт, - сказал Пиннер-старший. - У тебя усталый вид. Видимо, тебе тяжело далось твое потрясающее предсказание. - Отец некоторое время бегал взад-вперед по комнате, потом, повернувшись к сыну, заметил извиняющимся тоном: - Ты не будешь возражать, сынок, если я отлучусь ненадолго? Я слишком взволнован, чтобы оставаться на одном месте. Хочу посмотреть, что происходит снаружи. - Его рука уже лежала на дверной ручке.
- Пожалуйста, прогуляйся, отец, - ответил сын и глубже уселся в кресло.
Рид и Герберт остались одни. Оба молчали. Пиннер-младший погладил пальцами лоб и глубоко вздохнул.
- Герберт, - вкрадчиво начал разговор ученый. - Я думал, ты не можешь предвидеть будущее дальше, чем на сорок восемь часов.
- Да, это так, - ответил Герберт, не поднимая глаз.
- Тогда как ты смог предсказать все то, о чем ты говорил сегодня по телевидению?
Вопрос, словно камень, брошенный в гладь пруда, погрузился в тишину комнаты. Круги пошли от него в подсознании двух сидевших рядом людей.
- Вам это действительно хочется знать? - спросил Герберт парапсихолога.
Секунду-две Рид пытался уяснить, что он чувствует. Он опять осознал, что ему стало страшно. Он ответил:
- Да, хочу.
Герберт встал и подошел к окну. Он смотрел сквозь стекло, но не вниз, где шумела толпа людей, а выше, на небо, где догорали последние лучи вечерней зари.
- Я бы ничего об этом не знал, если бы не прочел книгу по астрономии. - Герберт отвернулся от окна и заговорил быстро: - У меня возникло предчувствие чего-то очень важного, очень большого. Теперь я знаю, что произойдет. Я прочитал об этом в книге по астрономии.
- Что ты имеешь в виду?! - воскликнул Рид. Голос его был полон тревоги. - Что ты хочешь сказать?
- Посмотрите туда, - подросток указал в сторону окна на линию горизонта, куда только что опустился огромный, красный диск солнца. - Завтрашний день будет совсем иным.
- Ты… Ты полагаешь, что завтра… Завтра…
- Да, завтра Солнце изменится. Может быть, так даже лучше. Я хотел, чтобы люди почувствовали себя счастливыми. Вы не должны сердиться на меня, мистер Рид, за то, что я солгал им.
- Что?! Что ты сказал?! - яростно переспросил парапсихолог. - Ты лгал?! Так что же на самом деле должно случиться? Ты должен, обязан мне сообщить!
- Завтра… Завтра Солнце… Я забыл это слово… Как называют состояние звезды астрономы, когда она внезапно вспыхивает и становится в миллионы раз горячее?
- Рождение новой?! - полуспросил-полувскрикнул Рид.
- Да, новой. Завтра… Завтра Солнце взорвется.
Бруно Энрикес
Исчезнуть во вторник
Дом располагался в окрестностях столицы, жилом районе. К разряду роскошных особняков его бы не отнесли. Вместе с тем дом был не слишком скромным и не слишком малым для одного человека.
Этот человек, хотя и мог позволить себе иметь квартиру со всеми удобствами в центре столицы, предпочитал спокойствие уютного пригорода. Порядок в доме поддерживала проворная служанка, выполнявшая также обязанности кухарки. Несмотря на то, что сегодня был вторник, она наслаждалась неожиданным отдыхом.
Панчита уже привыкла к непредсказуемости своих выходных дней. Но она иногда умела их предугадывать. Если, например, ее хозяин ожидал гостей, разговор с которыми хотел вести строго наедине. Иногда хозяин отпускал служанку по непонятным причинам. Сеньор Фернанд, по убеждению Панчиты, был человек со странностями даже для журналиста, коим он представлялся.
Кроме того, сеньор был иностранцем, кажется, бельгийцем или чем-то в этом роде. Поэтому иногда Панчита обращалась к нему, говоря "месье" или "мюсью", растягивая при этом рот так, что это смешило Фернанда. Для иностранца журналист изъяснялся на испанском очень хорошо, иногда с мексиканским акцентом, иногда с аргентинским или кубинским. Панчита подозревала, что сеньор знает множество и других диалектов.
По правде сказать, сеньор Фернанд, иностранец, журналист и сравнительно молодой человек, не принадлежал к эксцентричным личностям, вопреки сложившемуся о нем мнению. Он был серьезным интеллектуалом. И по другим совсем причинам.
Итак, во вторник Мишель Фернанд находился один в своем доме. Переходя из одной комнаты в другую, он переставлял мебель с места на место. Разбрасывал кое-где носильные вещи или, наоборот, кое-что приводил в порядок. Поведение Мишеля показалось бы постороннему наблюдателю весьма странным. Он, например, наугад раскрывал книгу или журнал, вырывал одну или несколько страниц и раскидывал их по полу. В этот момент журналист напоминал театрального реквизитора, подготавливающего мизансцену для какого-то действия.
Во вторник Фернанд не ждал никого из своих обычных гостей, друзей, знакомых. Тех, кто обменивался с ним новостями или снабжал его сведениями, важными или малозначительными, информацией, которая под влиянием пера Мишеля превращалась в точку зрения, возбуждавшую интерес общественности во всем континенте.
Среди постоянных посетителей дома Мишеля были красноречивый, педантичный и всегда осведомленный Марио Прието, Маруча, блондинка с задумчивыми глазами, которая, по мнению Панчиты, жаждала выйти замуж за "мюсью". Но сегодня Фернанд не ждал никого.
Мишель был совершенно один в доме и готовился к невероятному поступку.
Присутствие других абсолютно исключалось. Ибо то, что ему предстояло сделать, он должен был сделать один. Или, точнее говоря, в присутствии еще одного индивида. И именно поэтому никто не должен был находиться в доме, поскольку индивид лежал в спальне в кровати Мишеля, в пижаме Мишеля, в позе, типичной для Мишеля, но не был Мишелем.
Индивид был тем, кого вовсе не беспокоило то, что происходило в доме. Он не имел ни настоящего, ни прошлого. Находившийся в постели индивид не обратил внимания на Мишеля, вошедшего в спальню. Журналист некоторое время созерцал лежащего, над чем-то размышляя.
Следует заметить, что этот "свидетель происходящего" не принадлежал к числу друзей и знакомых Фернанда. Он являл собой точную его копию и одновременно являлся трупом. Ни больше, ни меньше.
Трупом со всеми костями, холодной и застывшей кровью. Трупом натуральным и положенным в кровать Мишелем Фернандом. В позу, которая, тем не менее не совсем удовлетворяла хозяина дома.
Френд, чтобы закончить инсценировку в спальне, повернул труп на бок. Расположил его голову так, чтобы появилась соответствующая гримаса. В этой позе, при наличии яда внутри и отсутствии каких-либо следов насилия, труп составлял основу убедительной картины самоубийства.
На ночной столик журналист поставил стакан с остатками растворенного в воде сильнодействующего яда. Рядом положил бумажный пакетик с крупицами смертоносного порошка… И чуть поодаль классическую записку, написанную ясным и четким почерком и адресованную Маруче.
Инсценировка хаоса неизбежно вела в спальню, а там лежал труп с остекленевшими и широко открытыми глазами, словно искал жизнь, которая никогда не вернется.
Однако это не был труп в точном смысле этого слова. Потому, чтобы стать настоящим трупом, сначала надо быть живым человеком. В данном случае это было совсем не так.
Мертвое тело, о котором идет речь, представляло собою копию тела Мишеля Фернанда. Все в нем было идентично телу Мишеля, включая отпечатки пальцев. Единственная разница состояла в том, что лежавший в постели Фернанд был мертв и воскреснуть ему было нелегко, поскольку в нем находилось слишком много яда.
Два одинаковых лица сблизились. Мишель внимательно посмотрел в глаза тому, кого любой из знакомых журналиста мог бы назвать его именем. Фернанд с легкой грустью подумал, что очень скоро сходство исчезнет. Ведь Мишель решил возвратиться в другой мир, закончив свою миссию на Земле.
Инопланетянин не мог исчезнуть просто так: во время своего пребывания на Земле он завязал множество знакомств и, как журналист, приобрел широкую известность. Поэтому возвращение в иной мир не являлось таким простым делом, каким он представлял себе раньше.
После долгих размышлений Мишель пришел к выводу, что наиболее приемлемым способом исчезновения станет симуляция самоубийства путем оставления в доме олона - копии собственного тела.
Фернанд знал: "дверь", обеспечивающая возвращение, останется открытой сегодня, во вторник, с десяти вечера до двенадцати ночи. Согласно плану он исчезнет, чтобы очутиться в родном доме после долгих одиннадцати лет.
Оставалось соответствующим образом подготовиться, чтобы пройти сквозь "дверь" в другое измерение и возвратиться в свой мир. При этом весь его организм должен подвергнуться фундаментальным изменениям, а мозг перед коротким затмением сознания прикажет легким выдохнуть остатки земного воздуха. В целом, процедура довольно простая, и ею пользовались много раз в разных концах Вселенной.
Но, прежде всего, нужно подготовиться, как это делает любой путешественник, который решил возвратиться домой.
Воспоминания о доме вызывали в нем ностальгию. Однако очень скоро, несмотря на уравновешенный нрав Фернанда, ностальгия сменилась у него страшной тоской, которую впервые испытал на Земле, так и не осознав до конца подлинных причин этого чувства. Может быть, эти причины крылись в понимании необходимости возвратиться когда-нибудь в свой мир и покинуть тот, который стал для него почти родным? Что бы там ни было, не он первый, кто завершил свою миссию в чужом мире. И до него инопланетяне высаживались на Земле. Некоторых он знал лично.
В ранней молодости, когда Фернанд еще не участвовал в космических экспедициях, он с некоторым изумлением и легкой насмешкой наблюдал за странностями в поведении тех, кто возвращался с планеты Земля, и никогда не представлял себя на их месте.
Но в этот вечер, во вторник, перед исчезновением, он понял, что ошибался и что сам вскоре кого-нибудь удивит.
Он снял с себя земную одежду. Достал черный чемодан из встроенного шкафа и открыл его с помощью слова, произнесенного на незнакомом людям языке. Затем вытащил из чемодана золотистый костюм, высокие сапоги, пояс, украшенный сверкающими, как бриллианты, бляшками и символическими рисунками на пряжке, которая постоянно меняла свою форму. Ремень и пряжка представляли собой синтонизатор процесса исчезновения. Костюм и сапоги дополняли комплект скафандра, необходимого для перемещения из одного мира в другой.
Все соответствовало размерам и формам его тела. Мишель оделся. Между тем, чемодан сам собой уменьшился до коробки от сигарет. Фернанд положил в этот контейнер модули с информацией, представляющей обобщенные результаты его исследований на Земле.
Инопланетянин поставил самоуменьшившийся чемодан на стол гостиной. Еще раз обошел комнаты дома. Каждая деталь запечатлелась в его удивительной памяти.
Одетый в костюм из золотистой ткани и подпоясанный синтонизатором, Мишель вернулся в гостиную. Взял чемоданчик, засунул его за пояс и приготовился ждать наступления "фазы", в течение которой "дверь" остается открытой.
Фернанд подошел к бару и приготовил свой любимый земной коктейль. Теперь оставалось побыть в одиночестве совсем недолго. Все-таки есть еще время вспомнить о пребывании на этой планете. Здесь, на Земле, выполняя ответственное задание, он испытывал всю гамму чувств, которые переживает личность, борющаяся за гуманные идеалы. Он познал дружбу, радость, боль, разочарование и даже любовь - чувство, несомненно, самое сильное. Потому что в его мире любовь существовала в других формах и не была столь интенсивной, как на Земле.
На этой планете Фернанд также испытал ненависть и отвращение. Особенно, когда сталкивался с проявлениями неравенства и несправедливости, с низменными и меркантильными натурами. Журналиста мучало отвращение, например, при встрече с теми, кто воплощал в себе отъявленный эгоизм в сочетании со стремлением к власти и попытками обосновать властолюбие философскими теориями, противоречивыми и абсурдными.
Инопланетянин, согласно полученному заданию, вынужден был установить "тесную дружбу" с одним из таких типов. Он, сам того не зная, раскрыл Мишелю те стороны человеческой цивилизации, о существовании которых Фернанд даже не подозревал. Журналист также узнал, до каких пределов может доходить подлое поведение некоторых людей.
Мишель ненавидел своего "лучшего друга" настолько, что, если бы инопланетянину когда-нибудь пришло на ум вмешаться в события на Земле (это ему категорически запрещалось) и убить кого-нибудь собственными руками, без сомнения, он бы уничтожил этого субъекта - Марио Прието. Того, кто назойливо искал общения с Мишелем, общения, которое способствовало, как казалось Марио, его личной выгоде. Помогало извлечь доходы там, где, на первый взгляд, и поживиться нечем.
Марио, кроме того, восхищался журналистом, его сообразительностью и необычной способностью побудить любого смертного рассказать то, что Фернанда интересовало. Рассказать все, до самых мельчайших деталей, особенно если речь шла о событии, участником или свидетелем которого был рассказчик.
Настоящим, искренним другом Мишеля являлся инспектор полиции Ороско. Вскоре после их знакомства у них проявилась общность в понимании идеалов, которые тот и другой отстаивали и защищали зачастую с риском для жизни. Дружба эта, скрепленная деловым взаимодействием полицейского и журналиста, способствовала разоблачению и справедливому наказанию преступников, скрывающихся под личиной высокопоставленных особ.
Инспектор по роду своих занятий хорошо знал Марио Прието и не только о его тесном знакомстве с Мишелем. Ороско было известно, что Марио доносил в полицию на людей с прогрессивными взглядами и, кроме того, состоял в секретной военизированной организации правого толка, совершившей немало злодеяний. Неоднократно инспектор пытался, но, увы, тщетно, захватить Марио с поличным, чтобы тот получил по заслугам…
От воспоминаний и размышлений Фернанда отвлек бой часов. Они пробили десять раз. В воздухе что-то изменилось. Очертания окружающих предметов заколебались, словно в неуловимом мареве. Волосы на голове инопланетянина чуть поднялись. По телу пробежала легкая дрожь. Мишель понял: "дверь" открылась.
Он встал, допил коктейль, поставил бокал на место, привел в порядок бар, вышел на центр комнаты и приготовился к исчезновению. Нужно было интенсивно сосредоточиться всеми мыслями на процессе перехода в другое измерение.
И в этот момент его отвлек продолжительный телефонный звонок. Очевидно, что звонивший располагал свободным временем или у него отсутствовал здравый смысл: никто долго не снимал трубку, и любой пришел бы к выводу, что в доме никого нет.
Такую упрямую настойчивость могла проявить только Маруча. Образ девушки возник перед его глазами. Воспоминания о счастливых моментах интимной близости с новой силой нахлынули на инопланетянина. Мишель подумал о той боли, в которую он повергнет Маручу симуляцией собственного самоубийства. О том, что память о ней сохранится навсегда вместе с тоской по прекрасным мгновениям, которые не возвращаются и, оставаясь в прошлом, скрашивают дальнейшую жизнь.
Однако мысль о том, что Маруча не будет очень страдать, успокоила Фернанда. В последнее время, встречаясь с девушкой и разыгрывая разочарование жизнью, он подготавливал ее к неизбежной разлуке и в оставленной записке исподволь намекал на "разлад души" и "трагедию личности".
Телефон замолчал.
Уже шесть минут "дверь" оставалась открытой. Нужно было только нажать несколько кнопок на пряжке поясного ремня, и Мишель Фернанд прошел бы сквозь нее, чтобы очутиться в другом мире. Возможно, сожалея о покинутой Земле, или, наоборот, радуясь возвращению.
Инопланетянин приготовился вновь оказаться в родных местах. Там, где каждодневные проблемы и заботы настолько отличаются от земных, что недоступны пониманию людей. Именно поэтому представители внеземной цивилизации проходили специальную подготовку, изучали планету Земля и ее особенности, прежде чем туда отправиться.
Мишель сконцентрировал свое внимание на пряжке пояса, чтобы завершить предварительную фазу исчезновения. Он ощутил растущее напряжение в нервных окончаниях, расположенных в носоглотке и других дыхательных органах.
И вновь его отвлекли. На этот раз кто-то стучал в оконное стекло.
- Эй, Мишель! Открой мне.
В раме окна появилось лицо Марио Прието, размахивающего руками.
Мишель подумал, что Марио всегда каким-то образом встревал в его планы. И теперь этот человек помешал расставанию инопланетянина с земной цивилизацией.
Как он здесь очутился? Фернанд не слышал звука подъезжающего автомобиля. Почему не позвонил в дверь? Почему подглядывал в окно? Может быть, он что-то заподозрил?
Мишель открыл входную дверь. Марио пробормотал что-то вроде приветствия.
- Здравствуй, - сказал Фернанд. - Ты без машины?
Марио оглянулся назад, словно хотел убедиться, что за ним не следят. Затем быстро вошел в дом и, не глядя на Мишеля, ответил:
- Я оставил автомобиль в двух кварталах отсюда. Так было нужно. Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства..
Прието повернулся к инопланетянину. Увидел, как тот одет, и расхохотался. Упершись ладонями в бедра, Марио насмешливо спросил:
- Ты похож на клоуна. Нос покраснел. Наверное, пропустил несколько рюмок спиртного? Ты что, собираешься на маскарад?
Мишель воспользовался упоминанием о маскараде и тут же придумал ответ в расчете на то, чтобы поскорее избавиться от нежелательного гостя.
- Именно туда я сейчас и направляюсь. Однако не хотелось бы, чтобы кто-нибудь об этом знал. Маскарад состоится в доме знаменитости, которая не заинтересована разглашать свою роль в подобных увеселениях.
- И ради этого ты так вырядился? Почему бы тебе не надеть костюм мушкетера? Он бы тебе больше подошел.