- Кухня, - быстро ответила она. - Там что-то было не так, а вот что, не могу вспомнить. Дик, что-то я упустила и никак не могу успокоиться. Смутно припоминаю, как бедный старик жаловался, что кухня у него плохая. А потом, пару лет назад, все хвалил Бинни - тот, якобы, все организовал, сам следил за работой, сэкономил старику кучу денег. - Мэри провела пальчиком по подбородку. - Там был кухонный стол, - протянула она. - Да, стол. Теперь его нет. Еще ужасная раковина коричневого цвета и…
Мэри неожиданно остановилась и широко раскрытыми глазами уставилась на Дика.
- Кладовка! - воскликнула она. - Ну, конечно, там была кладовка. И дверь в нее. Куда она подеваласъ?
Дик покачал головой.
- Вот уж что никогда не волновало меня, так это кладовки, - начал он, но Мэри было не до шуток.
- Помнишь, когда мы выходили, мистер Смит сказал, что у Бинни наверняка где-то есть убежище? Так вот, это оно и есть - справа, как заходишь.
Дик рассмеялся.
- Справа, как заходишь, сплошная кирпичная стена.
Мэри упрямо покачала головой.
- За ней точно что-то есть. Я теперь вспомнила, когда мы заходили во двор, я еще подумала, что снаружи дом остался, как бы, а внутри кажется меньше. Там точно есть пространство!.. О, как кстати!
Она смотрела на вход. У дверей стоял Кремень Смит собственной персоной и обескуражено ощупывал глазами зал. Он увидел Мэри и кивнул. Но, видимо, девушка не была гой особой, кого он хотел видеть. Он продолжал переводить взгляд с одного столика на другой. Мэри снова поймала его взгляд и рукой позвала к себе. Инспектор неохотно подошёл.
- Не видели помощника комиссара? Договорились позавтракать, а его нет. Сказал, в половине второго. - Кремень глянул на часы. - Уже почти два… Да, мы нашли жену Бинни, ее задержали у Риджентс-парка. Но от нее никакого толку.
- Я нашла убежище! - выпалила Мэри.
Кремень Смит сразу же изменился в лице.
- Нашли? - быстро переспросил он, - Догадались, хотите вы сказать, где оно?
Девушка на одном дыхании изложила свою версию. Смит хлопнул себя по колену.
- Ну конечно же, вакуумный насос! Я все думал, для чего он. Если есть дверь, а ручки нет, как ее открыть? Открыть можно только присоской. Так, я иду за насосом, он у меня в кабинете, а завтрак подождет.
Он быстро вышел, и полчаса спустя дом Хервея Лайна окружили фигуры в длинных плащах. Кремень с пистолетом в руке первым шагнул в прихожую и прошел на кухню. Остановился перед белой кирпичной стеной, провел по ней рукой. Затем достал насос, прижал присоску к гладкой поверхности и потянул на себя - ничего не случилось. Сдвинуть стену не хватило силы и двух помощников. Кремень стал перемещать присоску, и с пятого раза его попытки увенчались успехом. Легчайшее усилие, и из стены выдвинулся кирпич, открыв в стене нишу.
Инспектор сунул туда руку и нащупал стальную ручку. Повернул ее и потянул на себя. Дверь медленно открылась под нацеленными дулами пистолетов. За ней никого не оказалось. Кремень протиснулся в убежище Бинни. Сваленная в беспорядке одежда на полу, брошенное на постель зеркало говорили сами за себя. В раковине валялось немытое блюдце. В нем еще оставалось немного аннато.
Кремень долго смотрел на блюдце, а затем констатировал:
- Похоже, нас ждут большие неприятности.
Инспектор быстро перерыл одежду и содержимое саквояжей, вываленное на стол, но ничего, что хотя бы немного выдавало намерения Бинни, не нашел. Одно было несомненным: сегодня утром он был здесь и слышал все, что происходило за стеной. Кремень закрылся в каморке и велел полицейским вести разговор на кухне. Хотя разобрать удалось не каждое слово, инспектор убедился, что услышал Бинни предостаточно.
После себя беглец оставил мало. Инспектор осмотрел каждую мелочь, каждую щель в полу. Он надеялся найти хоть намек на то, в каком обличье преступник ушел отсюда. Только аннато в блюдце указывало на его возможную примету: искать следовало смуглого мужчину. Хотя так это или не так, с полной уверенностью сказать не мог никто.
Единственной серьезной уликой, оставленной Бинни, оказалась полная обойма автоматического пистолета. Поскольку такое не забывают, было ясно, что эта лишняя обойма брошена. А значит, бандит захватил с собой достаточно боеприпасов.
Небогатый улов дополнила белая лайковая перчатка, несомненно, родная сестра той, которую Кремень нашел в квартире у конюшни Бейнса.
- Никогда не знаешь, как оно обернется. - Кремень передал перчатку сержанту. - У присяжных иногда бывает заскок, и вот такая мелочь может их убедить - держите.
Перед тем как уйти, инспектор провел эксперимент: распределил одежду по саквояжам. Как он и ожидал, хватило заполнить лишь один. Кроме того, часть одежды недавно была на Бинни. И Кремень пришел к выводу, что в одном из саквояжей находился маскарадный костюм, который перед выходом убийца и надел.
Смит послал своих людей порасспрашивать соседей. Как Бинни уходил, никто не видел - время он выбрал удачно. Позже инспектор расширил круг опрашиваемых - и с тем же результатом.
Мэри Лейн и ее жених терпеливо дожидались инспектора в холле "Карлтона". Кремень рассказал о кладовой.
- Вспомнить бы мне раньше! - воскликнула Мэри.
- Тогда либо вы, либо я, либо мы все вместе были бы уже покойниками, - мрачно возразил Смит. - Этот мерзавец носит при себе целый арсенал, и ваша плохая память, возможно, избавила нас от серьезных неприятностей.
- Думаете, он был там?
Инспектор кивнул.
- Да, совершенно точно.
- Значит, он удрал? - спросил Дик.
Кремень раздраженно почесал затылок.
- Я вот думаю, может, лучше, чтобы он удрал? Хотя не удерет - все порты под наблюдением. Проверят каждого пассажира, даже грудных детей.
Инспектор придвинул стул поближе к столу, подался вперед и понизил голос.
- Послушайте, дорогая моя юная леди. - Он говорил очень серьезно. - Вы знаете, что делают крысы, когда их загоняют в угол? Они кусаются! Если этому мерзавцу не удастся выбраться из Англии, он вернется мстить. Поверьте, я знаю преступников. А мстить он будет либо мне, либо вам!.. Знаете, куда бы мне хотелось упрятать вас?
Мэри покачала головой, на мгновение лишившись дара речи. Слова инспектора ее потрясли. Она почувствовала, как похолодела спина, как заколотилось сердце.
- Вы, наверно, просто пугаете меня? - Она попыталась улыбнуться, но губы дрожали. - И куда же?
- В "Холлоуэй". - На лице инспектора не было и тени улыбки. - И будь у меня такая возможность, упрятал бы вас туда дней на семь.
- Вы шутите? - испуганно спросил Дик.
- Таким серьезным я не был за всю жизнь. Если бы я не видел того, что увидел в его логове, то не предпринял бы таких мер, какие предпринял сегодня. Двери из Англии заперты и задвинуты на засов! Разве что где-нибудь на восточном побережье у него есть моторная лодка, на которой можно выйти в море. Думаю, у него такой нет.
И безо всякого перехода в упор спросил:
- Где вы сегодня ночуете?
Мэри пожала плечами.
- Не знаю. Наверно, в отеле.
- Вам нельзя там оставаться. Я отвезу вас в другое место. Таких удобств, как в отеле, там нет, но нормальную постель и безопасность я вам гарантирую.
На северо-востоке Лондона открылся новый полицейский участок с квартирами для семейных полицейских на верхнем этаже. Одну из них занимала молодая женщина, мужа которой, сержанта, послали в Канаду за беглецом от правосудия.
- Я знаю эту женщину, - очень порядочный человек. Когда познакомитесь, думаю, пожить с ней в одной комнате не откажетесь, - говорил Кремень по пути в участок.
Мэри послушно согласилась. Даже почувствовала облегчение что сможет избавиться от постоянного страха.
…Скотленд-Ярд провел затянувшееся допоздна совещание, и во все уголки страны ушли новые срочные телеграммы. Они предупреждали что разыскиваемый очень опасен. Английские полисмены обычно огнестрельного оружия не носят. Поэтому телеграммы заканчивались выразительно: приближаться к нему невооруженным равносильно самоубийству. В полиции понимали, что Бинни будет пробираться на континент. Во все порты были брошены усиленные подразделения Отдела уголовного розыска.
И все же, когда эти приготовления завершились. Кремня Смита не покидало смутное чувство тревоги. Интуиция подсказывала ему, что Бинни находится в Лондоне. Кремню приходилось расследовать многие преступления, сталкиваться с разными отъявленными негодяями, которые не раздумывая хватаются за пистолет. Их психология была ему понятна. Другое дело Бинни. Убийство не являлось для него актом отчаяния, нет, оно составляло часть его обычного метода. Он был слишком умен, чтобы легко сдаться: он не станет продираться через усиленные полицейские кордоны. Хотя, с другой стороны, откуда ему узнать, что полицейские посты усилены? Он не знает даже, что его логово за потайной дверью обнаружено.
Увы, в последнем Кремень глубоко заблуждался. Вскоре его ждал удар. На перекрестке стоял мальчишка с пачкой газет и пронзительно выкрикивал: "Тайное убежище разыскиваемого убийцы! Тайное убежище разыскиваемого убийцы!" Смит купил газету. Ему сразу бросился в глаза заголовок на первой странице: "Тайная каморка в доме Хервея Лайна". Инспектор негромко выругался и стал читать:
"Сегодня утром инспектор Смит из Скотленд-Ярда с несколькими полицейскими провел еще один обыск в доме Хервея Лайна, убитого на днях в Риджентс-парке. Полиция провела в помещении около двух часов. Как нам стало известно, в ходе обыска они обнаружили маленькую комнату, скрытую за потайной дверью. Ее оборудовал слуга покойного Лайна - его и подозревают в убийстве старого джентльмена…"
Дальше читать Кремень не стал. Дознаваться, кто передал эти сведения прессе, сейчас было не время. Возможно, это один из молодых полицейских, присутствовавший при обыске и не удержавшийся, чтобы не проболтаться. Уличить провинившегося несложно, а вот оценить ущерб от его глупости гораздо труднее. Инспектор ощущал все нарастающее беспокойство.
В восемь часов вечера он зашел проведать Мэри Лейн. Осмотрел скромную, но очень уютную комнатку, и остался доволен. Еще раз поговорил с дежурным, но об охране не заикнулся. Здесь Мэри ничего не грозило. От Бинни можно ждать чего угодно, но заявиться в полицейский участок он, безусловно, не посмеет.
В половине девятого Кремень вернулся в Скотленд-Ярд и прочел полученные сообщения. Полицейские посты доносили о проверке всех поездов, отправлявшихся из Лондона. Ни Бинни, ни кого-либо похожего на него, в поездах не оказалось. Проверяли все паспорта, платформы из предосторожности очищались от провожатых. Поезда отправлялись лишь после того, как ответственный офицер полиции давал начальнику станции свое разрешение. Для сообщений из портов время еще не пришло.
Глава 25
В начале двенадцатого инспектор вышел из Скотленд-Ярда и медленно пошел по длинной полоске тротуара, служившей ему местом, где он мог спокойно подумать. Кто-то из остряков в управлении окрестил ее "бульваром раздумий". Зимой и летом, в дождь и ясную погоду он находил здесь решение всех своих задач. После полуночных прогулок Кремня Смита убийцы отправлялись на виселицу, самые обычные события приобретали зловещую окраску, а невиновные освобождались из-под стражи.
В этот час ночи прохожих почти не было, влюбленные предпочитали более романтические уголки, а машин было мало. Прогрохотал одинокий трамвай, и вновь стало тихо. Только в поисках окурка вдоль бордюра, как тень, двигался какой-то ночной бродяга.
У одного из домов у обочины стоял седан. Заглянув внутрь машины - скорее по привычке, чем из любопытства - Кремень заметил женщину на переднем сиденьи. Не найдя в этом ничего подозрительного, он продолжил свой путь. Однако вскоре остро почувствовал нарастающую тревогу. Такое с ним случалось не часто. Он не мог понять причин беспокойства, но инстинктивно чувствовал, что оно связано с Бинни.
Дойдя до конца "бульвара раздумий", инспектор развернулся и медленно пошел назад. К этому времени ожидалось получить сообщения с побережья, из портов. Издали Кремень снова увидел машину, по-прежнему стоявшую у бордюра. Неподалеку находилось бюро, куда сдавали найденные вещи, и, видимо, пассажирка послала шофера справиться о своей пропаже. Подойдя поближе, инспектор увидел, что женщина вышла и стоит у открытой дверцы. Судя по полноте и ее наряду она была среднего возраста. К удивлению Кремня, дама окликнула его; говорила она неприятным фальцетом.
- Простите, вы не могли бы позвать полисмена?
Более точно адресовать свою просьбу она не смогла бы даже при большом желании!
- Я полицейский инспектор, что случилось?
Женщина показала на дверцу.
- Мой шофер нализался как свинья! Теперь пьяный спит. Вытащите его из машины.
Пьяный водитель - это личное оскорбление для любого английского полисмена. Кремень злобно дернул дверцу и заглянул внутрь. Но… ничего не увидел, ничего не услышал, ничего не почувствовал. Сознание, словно пламя задутой свечи, трепыхнулось и пропало.
Очнулся он в темноте. Голова разламывалась от боли. Попробовал пошевелить руками и не смог. Долго не мог понять, почему. Постепенно он осознал, что находится в машине.
Машина мчалась с огромной скоростью, намного превышающей действовавшее ограничение. По свисту шин инспектор догадался, что они мчатся по недавно построенной дороге. Странно, что этот факт показался ему настолько важным. Кремень ничего не помнил, ничего не понимал - знал только, что, скрючившись, лежит на полу машины, которая быстро и плавно несется неведомо куда. Затем снова впал в беспамятство, избавившее его от невыносимой головной боли.
В себя он пришел от толчков на ухабах. Открыл глаза, попытался приподняться; ощупал запястья и узнал наручники - его собственные, американские наручники, подаренные ему Джоном Келли.
Кто-то надел на него наручники и шелковым шарфом связал ноги. Кремень чувствовал это, но дотянуться до узла не мог. И тогда он вспомнил и женщину, и машину, и пьяного шофера, которого там не оказалось.
Толчки отдавались в голове мучительной болью. Они как будто ехали по перепаханному полю или, в лучшем случае, по проселку. Последняя догадка подтвердилась, когда машина остановилась, и дверца открылась. В темноте инспектор разглядел сначала ноги, а затем фигуру "женщины", и понял все.
В нескольких ярдах от дороги виднелся маленький дом - одна из тех уродливых коробочек, которые после войны испоганили загородный пейзаж. Грубая рука схватила инспектора за ворот и рывком выволокла на дорогу. Он упал на колени.
- Поднимайся, ты… - прошипел голос, и дальше последовала отборная брань.
Смит с трудом поднялся, связанные ноги не слушались. Бандит толчком в спину заставил его идти; падая и ковыляя, он дошел до двери. В доме пахло штукатуркой и свежеструганной древесиной, и стояла такая темнота, что Кремень понял: окна закрыты ставнями. Сделав шаг вперед, он снова упал.
Его похититель запер дверь: звякнуло стекло керосиновой лампы, и вскоре ее огонек осветил комнату. Единственными предметами обстановки были две кушетки, стул и кухонный стол. Окно закрывали деревянные ставни, как инспектор и предполагал. Ни штор, ни гардин, ни скатерти на столе. Бинни сел на стул, сложил руки на коленях и принялся рассматривать инспектора.
Кремень никогда бы не узнал его в этой пожилой женщине с седыми волосами и в длинной шубе. Парик его слегка съехал набок. Это придавало Бинни комичный, но вместе с тем ужасающий вид. Он понял, что инспектор тоже рассматривает его, одним движением сорвал шляпку и парик и предстал даже более гротескным - с лысой головой и темным лицом.
- Ну что, допрыгался?
Бинни улыбался, но в этой улыбке не было ничего хорошего.
- Оказывается, мистер Кремень Смит не так уж уверенно держится на ногах, - жеманно и с издевкой проговорил он.
Ситуация, похоже, забавляла его; он продолжал говорить фальцетом, играя роль мистера Вашингтона Вирта.
- Я построил этот домик пару лет назад. Думал, пригодится, но так ни разу сюда и не наведался. Я покидаю эту страну, мистер Смит. Может, купите его? Отличная обитель для джентльмена, который мечтает о покое! А вы скоро будете пребывать в полнейшем покое, будьте уверены.
Бинни достал из кармана автоматический пистолет и положил рядом с собой на стол. Затем подошел к Смиту и грубо, с проклятиями перетащил его в угол. Присел, перевязал ослабевший узел шарфа на ногах. Сорвал с инспектора ботинки и зашвырнул в другой угол. Мгновение поколебался, затем расслабил Кремню ворот.
- Вы не ранены, мой дорогой друг? Резиновая дубинка, если ударить ею по шее, не убивает. Хотя, согласен, это очень неприятно. В Цинциннати был когда-то один мент, поступивший со мной таким же образом. Так прошло целых два месяца, прежде чем я очухался настолько, чтобы пристрелить его… Вы не знали о моей маленькой обители?
У Кремня пересохло во рту, голова гудела. Но страха он не испытывал, хотя положение было отчаянным.
- Знал, Бинни. Этот дом примерно в ста ярдах от Бат-роуд неподалеку от Таплоу. Купил ты этот участок четыре года назад и отдал за него четыреста пятьдесят фунтов.
Бинни на мгновение опешил. Смит спокойно продолжал:
- На прошлой неделе мои люди обшарили этот дом; сейчас он под надзором полиции Букингемпшира. Такой же дом у тебя в Уилтшире.
Бинни был ошеломлен. В его глазах мелькнул испуг. Кремень заметил это и продолжал развивать наступление.
- Не глупи, Бинни. Предъявить тебе обвинение в убийстве мы не можем - нет улик. Единственное, в чем можно тебя обвинить - это в подделке чеков Хервея Лайна. Самое худшее, что тебе грозит - семь лет тюрьмы.
Инспектор попал в больное место: каждый преступник мечтает избежать кары. По лицу бандита пробежало сомнение. Смит говорил, не давая ему опомниться.
- За эту прогулку с полицейским получишь еще год, но что такое год?.. Принеси-ка мне воды. Кухня прямо за этой комнатой. Да, пусть вода стечет: когда я наведывался сюда на прошлой неделе, она была ржавой. Оловянная кружка в шкафу.
Видимо, инстинкт повиноваться прочно укоренился в Бинни за годы его службы у Хервея Лайна. Он вышел и вернулся с оловянной кружкой. Поднес ее к губам инспектора. Пока тот пил, расслабил узел шарфа на ногах.
- Сними теперь наручники и давай немного поговорим. Почему не привез Майка Хеннеси сюда вместо того, чтобы…
Кремень прикусил язык. Свою ошибку он пенял еще до того, как выговорил эти слова. Бинни с проклятьем отступил.
- Посадишь не за убийство, говоришь? Кого вздумал надуть? Я тебе покажу, на что я способен! - Рука Бинни потянулась к оружию на столе. - У меня всегда чесались руки отправить тебя на тот свет, Смит.
- Считай, что твое желание исполнилось, - спокойно прервал Кремень. - Только делай свое дело побыстрей.
- Долго ждать не будешь, - ухмыльнулся Бинни.