Теперь Климову нужно было торопиться. Он спрыгнул со стола, проверил, есть ли свет: включил настольную лампу, подошел к телевизору и включил его, заранее прибавив громкости. Сразу же всю комнату заполнили мужские голоса. Депутаты ратовали за сирый, обездоленный, униженный русский народ. Все подтвердилось окончательно. Никаких тревог и катастроф на атомных электростанциях. А Климов еще втайне сомневался, верно ли он действует в условиях "эвакуации". Нет, никакой опыт не проходит даром. Предвосхищение - плод опыта и чувств. И он сейчас предвосхищал события. Предвидел их и сам ими управлял.
В дверь постучали требовательно, нагло:
- Эй, кто там?
Климов, притворившись в стельку пьяным, сбросив кепку на пол, рывком распахнул дверь.
- Ка-кая бля-я-дь?
Перед ним стояли двое. Как он и ожидал. Чистый, конечно же, сам не поднялся. Курит внизу. Но это даже лучше.
Климов пьяно шатнулся и свалился, увлекая за собой "бойца" по кличке Кент. Рванувшийся было к ним второй "десантник" потерял точку опоры и с размаху выбил себе зубы о чужой приклад. Взревел от боли и внезапно умолк.
Никогда не обижайте пьяных, никогда.
Климов держал на мушке пустоглазого Кента, который от неожиданности потерял дар речи.
- Ну, ты чего в распятие-то впал? Чего задумался? - на воровском жаргоне спросил Климов. - Грызи землю! - Он сделал вид, что вскидывает автомат, и Кент мигом лег на брюхо. Удар в висок был для него приказом. Он пополз.
- Кто внизу с Чистым?
- Он один.
Кент шевельнулся, попытался поднять голову и сплюнуть. Второй удар лишил его сознания.
Климов затащил его обмякшее, бесчувственное тело в квартиру. Беззубого "десантника" он отволок за ноги на кухню. Спи, не кашляй.
В холодильнике Климов нашел кусочек льда, в аптечке нашатырный спирт и привел в чувство Кента. Впервые рассмотрел его внимательнее. Злобная ухмылочка садиста, казалось, навсегда застыла на его губах. Нос, как у боксеров, переломан. Сразу было видно, что он ненавидит все вокруг и всегда готов к отмщению и зверству.
- Расхомутаешься - пришью, - как можно внятнее, но тихо сказал Климов. - Вставай на погоны, базлай в ширинку, - он указал на форточку и вырвал из розетки штепсель. Звук пропал, и телевизор отключился.
- Че базлать? - тоже негромко спросил Кент и встал на ноги.
- Кричи: "Могильщик здесь!"
У Кента перекосило рот. Он, кажется, впервые посмотрел на Климова осознанно, в упор и тотчас закивал.
- Да, да… Я понял.
- Вот и хорошо. Люблю послушных.
Кент подошел к окну, двумя руками уперся в подоконник и… Реакция Климова была незамедлительной, он не дал ему сделать рывок, сильно ударив. Кент осел, свалился на пол.
- Не могу…
Второй удар заставил его встать.
- И чтоб без кипиша…
- Все, все… - У Кента уже дрожали руки. - Я зову.
- Я слушаю, - спокойно сказал Климов.
Проорав положенную фразу, Кент безвольно свалился на ковер, которым в комнате был застлан пол, и горько заблажил:
- Уроет меня Чистый…
Климов оборвал его вопли одним ударом. Подействовало, как сильное снотворное.
Автоматы Кента и его кореша он зашвырнул под ванну. Пошире раскрыл дверь: входите, будем рады. Затем выхватил из ножен Кента клинок, положил его на шкаф, стоявший у софы, снял с его пояса гранату, сунул в куртку. Как только послышался скрип внизу, Климов бесшумно повалился на ковер, нелепо раскинув руки. Мертвее мертвого.
Теперь бы только Кент не очнулся, да его дружок на кухне. Легкий шорох известил о госте. Наверняка обескуражен бессознательным видом своих "бойцов". Сейчас он постарается узнать, где лежит третий. Почти неслышный, легкий, мягкий шелест. Проверил туалет, заглянул в ванную, скользнул на кухню. Идет назад. Уже смелее, раскованней. Климов расслабился. Представил себя в озере, потом - лежащим на воде, затем… вобрал в себя покой горного озера, сам превратился в воду… в воду, отражающую свет и все на свете.
Ни боли, ни злобы - покой.
Легкий сквозняк взъерошил его волосы. Потом на лоб легла пушинка - его били. Может, Чистый, может, кто другой. Пинали труп. Пытались высечь искру жизни - смертельный стон, гибельный вздох или крик.
Климов молчал. Не издавал ни звука. Вода не слышит слов, не знает боли. Она лишь отражает… отражает все. Он даже не сглотнул натекающую в рот кровь, лежал пластом.
Его перевернули на спину, небрежно распахнули куртку, и - Климов раскрыл глаза, разинул рот.
Счастливый и довольный, как придурок.
- И-хи-хи!
Его безумный хохот и сведенные к носу зрачки ошеломили Чистого, и Климов кошкой вскочил на ноги, выбил пистолет и сплюнул кровь.
- Хий-я!
Мысли его были четкими, мозг ясен. Безумие и хохот прекратились. Улетучились, как пар. Он стал самим собой. Чистый ошалел.
- Ухечу, зухер!
Особо опасен при задержании, вспомнилось Климову. Очень опасен! Его широкий, с разворотом и ударом ноги выпад был ужасен, но Климов юркнул, заскользил стремительно змеей, ударил Чистого в пах, в молниеносном развороте отбил ему плечо, нырнул, присел.
Пока был за спиной Чистого, два раза мог подсечь, но лишь захлопнул дверь.
Неожиданный сокрушительный удар убил бы Климова на месте, если бы он вовремя не сел на шпагат. Перекатился и подсек в подкате Чистого. Он сразу понял, что такого бить в живот - пустое дело. Легче вышибать из стен кирпич.
С бешеной резкостью Чистый спружинил, выхватил финку. Его глаза неистово горели.
Климов закружил. Ни злости, ни обиды. Раз-раз! Блок-блок. Еще. Хлыст.
- Ий-я-а!
Климов поймал в блоке руку Чистого, дернул и переломил в суставе.
Финка из рессорной стали отлетела в угол.
Глаза Чистого налились кровью, он заорал и зажевал свой крик губами.
- Пад-ла…
Второй удар лишил его сознания.
Климов не заметил, как очнулся Кент. Должно быть, вопль Чистого подействовал на нервы, да и финка валялась у него в ногах. Грех было не воспользоваться такой удачей. Он бесшумно вскочил на ноги, но тоненький листок местной "районки" с шелестом свалился на ковер. Климов, спасаясь от смертельного удара ножом, упал на распластанного на полу Чистого, рванулся вбок, перекатился на лопатки, стукнулся плечом о ножку стула. Стремительно поднявшись, он левой рукой, как ломом, саданул по ребрам Кента, финка выскользнула у того из рук.
Профессиональная внимательность и на этот раз выручила Климова.
Чистый, на которого сначала рухнул Климов, а потом свалился Кент, хрипло застонал, стал подниматься…
Климов схватил стоявшую на столе лампу, собираясь обрушить ее на голову Чистого, но в это мгновение заметил, что поднявшийся Кент сделал шаг к двери, и с размаху запустил в него настольной лампой. Не дал уйти, позвать на помощь.
- Хочешь слинять? А как же Чистый?
Кент с ненавистью посмотрел на Климова:
- Не твое дело.
Стекло разбившейся лампы изрядно посекло его лицо, особенно правую щеку. Глаза под каской выдавали зверя.
Климов дал возможность Чистому сесть на пол. Пусть послушает, посмотрит на дружка своего, бойца, телохранителя. Оценит преданность и верность.
Климов улыбнулся. Психологически он победил. И знал наверняка, что произойдет через пять-десять секунд.
- Уссался, гребень? Моча по голеням течет? Очко жим-жим?
Климов подзадоривал, дразнил, бил Кента по нервам, по чувствительному воровскому самолюбию, одновременно следил за реакцией Чистого, и тот подал свой голос: - Завалю, падла!
И секущий взмах руки подтвердил слова главаря, метко брошенная финка попала точно в сонную артерию Кента, из горла хлестнула кровь. Чистый, сидевший на полу и нянчивший свою изломанную руку, в приступе бешенства "взял" Кента "под красный воротник". Пустил в расход.
19
Климов вырубил Чистого одним ударом руки, поднял и положил финку на шкаф рядом с ножом Кента, выглянул на кухню и, увидев, что очнувшийся "десантник" держится за голову, тихонько причитает, выдернул ремень из пояса Кента, связал бандиту руки. Затем заставил его лечь, снял с него каску и обрушил на лежащего тяжелый холодильник. Ноги завалил столом, забитым банками с вареньем. Так было спокойней.
Проверив, заперта ли дверь, Климов прошел в комнату, подхватил под мышки Кента и отволок его в кухню, бросил труп на голову беззубого "десантника".
Проходя мимо входной двери, глянул в глазок, удостоверился, что на площадке пусто, вернулся в комнату, прикрыл за собой дверь, отшвырнул ногой разбитую вдрызг лампу, дождался, когда Чистый поднял голову, и вытащил из-под стола его тяжелый "магнум". Сел на стул. Приказал Чистому отползти к шкафу. Тот повиновался. Оценил сложившуюся ситуацию. Взялся за локоть. Было видно, что ему не сладко.
"Статья сто восьмая: нанесение тяжких телесных повреждений", - усмехнулся Климов и спросил:
- Какова цель банды?
- Ну, - потянул Чистый, - ты горячий…
- Как сосиска, - безобидно и устало сказал Климов, передернул затвор "магнума".
Чистый все понял.
- Ладно. Что базар мазать на стену? Объясняю.
- Не тяни.
- Городок на кон Медик поставил. Требует у эмвэдэ и контрразведки полмиллиарда баксов.
- Пятьсот миллионов долларов? За Ключеводск? - Климов не верил. - Что-то многовато.
- Все подсчитано.
- А кто он такой - Медик?
- Братан местного мента. Санитар.
- Сережа?
- Да.
"Ну-ну, - подумал Климов. - Это новость. Выходит, санитар Сережа, то бишь Медик, двоюродный брат Слакогуза. Все понятно".
- Сколько в банде?
- Чего сколько? - Чистый подтянул под себя ногу и скривился.
- Человек.
- Семьдесят восемь.
- Кто ведет переговоры с контрразведкой?
- Медик.
- Что он требует еще?
- Два вертолета, один "Боинг" и четыре "МИГа".
- Срок ультиматума?
- Двадцать четыре часа.
Заметив, что здоровая рука Чистого ощупывает рацию, лежавшую в кармане, Климов встал и отобрал ее.
- А ну…
Рация была японской, мощной, с большим радиусом действия. Климов встал спиной к окну, включил "прием". В динамике раздался голос Медика:
- Мишань, где Чистый? Слакогуз ответил:
- С медвежатами в аптеке ищет наркоту.
- Давно?
- Да с полчаса.
- Увидишь, передай: пусть ко мне едет.
Рация умолкла, и Климов выключил ее.
- Где схрон у Медика?
- Какой там схрон, - презрительно ответил Чистый. - От кого здесь прятаться?
- Хотя бы от меня.
- Кончай понтить, - впервые усмехнулся Чистый. - Здесь все схвачено.
- Пока что мной, а не тобой, - напомнил Климов.
- Это как сказать. - Глаза у Чистого налились злобой. - Если бы не Кент, сундук с клопами…
- Хватит! - оборвал его тираду Климов. - Отвечай по существу. Где Медик?
- В шахтоуправлении.
- Конкретней! Где?
- Третий этаж. Четвертый кабинет налево…
- И?..
- Потом направо.
- Сколько в охране?
- Трое.
- Кто они?
- Омоновцы.
- Уволенные?
- Да.
- Где Петр? - вопрос был задан в лоб и неожиданно.
- Который?
- Хорошилов. Вы взяли его красный "москвичок".
- А… этот… - Мрачные звериные глаза подернулись туманом. - Он…
Рука Климова с тяжелым "магнумом" напряглась.
Заметив это, Чистый торопливо ответил:
- …ушел от пули.
Климов облегченно выдохнул.
- Хорошо! Хорошо иметь двойника, который сообщает радостные вести, - сказал он и приступил к выполнению следующего пункта намеченного им плана.
20
Сняв с Чистого его "камуфляж", Климов примерил его ковано-тяжелые ботинки, убедился, что они ему как раз: не жмут, не давят, закинул кепку Федора на шкаф, надел на голову афганку. Посмотрел на себя в зеркало, слегка прищурил взгляд. Теперь он походил на Чистого как две капли воды, вот только усов не было.
Наблюдавший за его действиями Чистый, в одних трусах сидевший на полу, не смог сдержать ухмылку:
- Кого ты хочешь фраернуть, Бельмондо хренов? Да Медик каждый жест мой знает, как себя!
- А я с блудой! - пошутил Климов и, взяв со шкафа клинок Кента, засунул его в ножны. Разумнее, конечно, было взять финку Чистого, но встречаться один на один с Медиком он не собирался. Сейчас ему важнее было иметь при себе нож диверсанта со смещенным центром тяжести. Такой можно метать и на большое расстояние, и на короткое.
Приказав Чистому вытянуться на полу, он еще раз поразился его атлетическому сложению. Крепкие грудные мышцы, мощные плечи, прекрасные бицепсы. И ни одной татуировки. Спортсмен, а не вор в законе.
- Сколько твоих бойцов в деле? - спросил Климов, когда закатал Чистого в ковер, лежавший на полу.
- Пятьдесят два, - морщась от боли и своей беспомощности, просипел Чистый. - Остальные Медика.
"Не может быть такого, - подумал Климов. - Чем крупнее авторитет, тем больше у него обязанностей перед сильными мира сего, а те без присмотра "духовных" не оставляют. Имеют в бандах своих представителей, наемников-убийц, секретных киллеров. Чуть что не так, и "центровому" крышка".
- Кто за тобой?
Климов приставил к виску Чистого его хромированный "магнум".
- Только живо. Я спешу.
- Я же ответил: Медик.
- А может быть, есть еще один "мытый"?
Уловив издевку, Чистый хмыкнул:
- Нет.
- А кто за Медиком?
- Не знаю.
Климов ткнул ствол "магнума" в рот Чистого.
- Я тебя сейчас живьем сожгу… Полью бензинчиком и зажгу спичечку… Ну, быстро!
- Я… - из рассеченной губы Чистого потекла кровь, - не знаю.
- Ладно, - встал с колена Климов. - Разберемся.
Он приподнял софу, подсунул под нее свернутый кокон с бандитом так, что на виду торчали одни ноги, повесил куртку Федора на стул, заглянул в кухню, там было спокойно. Включил рацию, послушал. В городе искали Климова-Могильщика и Шило. Это была школьная кличка Петра. Из разговора Климов понял, что поимкой "беглецов" руководит Слакогуз по распоряжению Медика.
Закрывая за собой дверь и поворачивая в замке ключ, Климов с досадой ощутил внезапное сопротивление: замок заклинило, он не поворачивался ни вправо, ни влево.
"Черт подери", - выдернув ключ из скважины, ругнулся Климов, плотнее притворил дверь и выскользнул из дома незамеченным.
В школу он вернулся через тридцать шесть минут. По дороге Климов зашел в квартиру, где жила учительница химии. Будучи ее любимцем, Климов нередко бывал у нее дома и хорошо ориентировался "на местности". В свое время она проговорилась, что боится умереть от опухоли мозга - у нее частенько побаливала голова - и что, когда врачи предложат операцию, она с собой покончит. Выпьет яд. Мышьяк или цианид калия. Скорее - цианид, он у нее есть. Судя по убожеству обстановки и запущенности в комнате, учительница жила одна, и Климов сразу нашел яд - темный флакончик скромненько стоял рядом с пузырьком корвалола в аптечке.
Обрадованный удачей, Климов заспешил в школу. Пока добрался, промок, начался сильный дождь.
Проник в подвал тем же путем, что и раньше, подбадривая себя тем, что план должен сработать, поскольку он был до гениальности прост. Климов рассчитал химическое уравнение, надел противогаз, отмерил реактивы и приготовил отравляющий состав. Этим составом пользовались многие, особенно в дворцовых кулуарах. Формулу ядовитого состава Климов узнал на лекции по токсикологии, когда учился в Высшей школе милиции. Сказалось юношеское увлечение алхимией.
Как это ни странно, но в кабинете химии нашлась вода, целый двухведерный бак, должно быть, приготовленная для опытов, и Климов мысленно поблагодарил школьную уборщицу: воду для уроков запасала, видимо, она.
Слив приготовленный в колбе состав в мерный стакан, он вырвал из классного журнала мелко исписанный и разграфленный плотный лист, напоминающий по плотности ватман, ему как раз такой и нужен, сложил его вчетверо, погрузил в ядовитую смесь. Пока лист намокал, Климов включил электроглянцеватель, найденный им в кабинете, где находился фотокружок, развернул целлофановый пакет, прихваченный из дома учительницы, нагрел на спиртовке металлическую спицу, валявшуюся в ящике стола, и, захватив пинцетом мокрый лист, просушил его на глянцевателе. Еще чуть влажный, лист был снова сложен вчетверо, по старым сгибам, всунут в целлофановый пакет и запечатан: нагревшаяся спица хорошо заплавила открытый край.
Выключив глянцеватель, Климов выплеснул из колбы остатки в раковину, сполоснул ее водой; чтоб не повредить пакет, спрятал его в нагрудном кармане "камуфляжа", вышел из кабинета и стянул с себя противогаз, в нем было слишком душно.
Пройдя по вестибюлю, он зашел в учительскую, обшарил все ящики, шкафы, тумбочки, даже заглянул за старый кожаный диван, но все же не нашел того, что искал. Постоял, подумал… Поднялся на второй этаж и за кулисами актового зала, отодвинув дощатую трибуну с гербом Советского Союза, обнаружил ящик драмкружка. Климов потер ладони: все было на месте! Парики, грим, художественная гуашь, немного загустевший биоклей, а главное - трое усов: рыжие, отвислые - для роли деда Щукаря, которого когда-то играл Климов, закрученные вверх - гусарско-казачьи и тоненькие, "в ниточку" - для роли Хлестакова. Правда, черный волос "ниточки" изрядно поредел и растрепался, но это уже мелочи.
Запершись в учительской, Климов спокойно поработал над своим лицом и с легкой душой вышел в вестибюль. Его план должен сработать.
Пусть он безумен, но безумие - нормальное явление во время экстремальных ситуаций, катастроф и государственных переворотов. Ну, пусть не государственных, всего лишь местных, городских, но все-таки переворотов.
Покидая школу и выходя на улицу, снова под дождь и ветер, Климов убедил себя, что сработать может лишь простой и четкий план. Чем проще, тем лучше. Так дилетанты в шахматы обыгрывают мастеров. Да и вообще, чтобы иметь успех у зрителя, надо играть. Играть в полную силу. И он не только сыграет, но и выиграет. Он одним выстрелом убьет двух зайцев: лишит банду руководства и освободит заложников: Федора, учительницу, соседей, Юлю… ее отца.
Вспомнив об Иване Максимовиче, Климов решил, что непременно зайдет к нему, посмотрит схему горных разработок, штреков, лифтовых колодцев.
В свой план Климов верил, но нужно было учесть все.
А холод, дождь, посты, засады, радиопереговоры, схватки, рискованные действия, смертельная опасность давно стали для него той средой обитания, в которой он чувствовал себя как рыба в воде.
Совершенно спокойно Климов миновал два бандитских поста, на виду у них включая рацию и ускоряя шаг, подошел к площади, отметил, что "москвич" стоит теперь возле кафе, а черный "рафик" у аптеки. Поправив в кобуре "магнум", который был взведен, он машинально посмотрел на небо, на вершину Ключевой, где по приезде он заметил флюгер. Несмотря на дождь, он был виден. Вертелся, как заводной: над городом несся ветер со скоростью курьерского поезда, которому зажгли зеленый свет.
Водитель "рафика" - верткий сутулый крепыш - выскочил из кабины и с тревогой на лице побежал навстречу Климову.
- Там, это, Медик ждет, базар на стену мажет.
Климов кивнул и, не задерживая шаг, включил рацию.
- Я Чистый, что за кипиш?