– Передайте, что я хочу его видеть немедленно, – повторял Мэннеринг и положил трубку.
Эллингем по-прежнему делал вид, что готов уйти, Тельма Кортни равнодушно смотрела в сторону.
– Я сейчас вернусь, – сказал им Мэннеринг и открыл дверь.
Радость мелькнула на лице Эллингема: у него появился шанс поговорить с Тельмой наедине и, может быть, в чем-то убедить ее...
Мэннеринг закрыл за собой дверьми прошел по коридору. Навстречу ему шея высокий, худой и гибкий молодой человек. В тусклом свете Мэннеринг сумел все же различить бледное лицо, лихорадочно горящие глаза.
– Мистер Мэннеринг?
Голос был несомненно тот самый, что звучал прошлой ночью в телефонной трубке.
– Да, это я.
– Мне так нужно поговорить с вами! – Найджел оглянулся через плечо на Родни. – Это очень личное, мистер Мэннеринг... очень важное для меня... Если можете уделить мне немного... – Он замолчал, проглотив все остальные слова.
– Думаю, что смогу... – сказал Мэннеринг.
Он притронулся к плечу молодого человека и почувствовал, как напряжены его мышцы.
– Пойдемте.
Мэннеринг открыл дверь в кабинет. Эллингем, стоявший у стола, выпрямился, повернул голову к порогу. Тельма застыла на своем месте, похожая на портрет красавицы кисти знаменитого художника.
– Черт возьми!.. – воскликнул Эллингем. – Какого дьявола тебе здесь надо?
Найджел остановился в дверях, прижавшись к Мэннерингу, стараясь прийти в себя. Он смотрел на него испуганным, почти обреченным взглядом, в котором был упрек. Потом резко отстранился, сделал попытку уйти, но Мэннеринг помешал ему.
Эллингем заорал:
– Ты, паршивая свинья! Я мечтал встретиться с тобой! – Он подскочил к Найджелу, схватил за руку.
На глазах у Мэннеринга обеспокоенный, даже подавленный и виноватый в чем-то человек превратился за одно мгновение в грозного громкоголосого праведника. Это добавляло еще один штрих к характеру мистера Эллингема.
Не отпуская Найджела, он втащил его в комнату, продолжая кричать:
– Итак, ты здесь! Мы искали тебя... Отвечай, где...
– Пустите меня! – крикнул Найджел. – Не трогайте!
– Джеральд, оставьте его, – сказала мачеха Найджела.
Но Найджел и сам решил постоять за себя. Его кулак быстро метнулся в сторону Эллингема, тот не успел отклониться, и удар пришелся по щеке. Эллингем отпустил его, Найджел рванулся за дверь, но противник снова бросился на него, сгреб за плечи, развернул и толкнул, схватив со стола первое, что попалось под руку, – это была штемпельная подушка в металлическом корпусе – и кинув ему в лицо. Исход мог быть весьма печальным дл" не лишенкой приятности наружности Найджела, если бы Мэннеринг резко не оттолкнул юношу в сторону. Жестяная коробка врезалась в дверную притолоку. Эллингем беспокойно моргнул и опустил руки.
– Хватит, Джеральд, – спокойно повторила Тельма.
– Будь он проклят! Но мы нашли его. Мы заставим говорить этого подлеца, если будем действовать, как надо.
– Вот это правильно, – сказал Мэннеринг. – Давайте действовать, как надо.
– Теперь, когда он нашелся, – крикнул Эллингем, – это уже наше дело! Пошли, Тельма, отвезем его к вам в квартиру. И я буду не я если не выбью из него признание. А вы, Мэннеринг, можете считать себя свободным...
Мэннеринг сказал:
– К сожалению, мы по-разному смотрим на одни и те же вещи.
Он подтолкнул Найджела в коридор, в углубление, где висело зеркало, неподалеку от которого стоял Родни, а сам снова шагнул в комнату, схватил Эллингема за руку и, вывернув ее на полицейский манер, повел его к двери. Тот был так удавлен, что почти не сопротивлялся. В помещении магазина Мэннеринг переменил хватку: теперь он одной рукой держал Эллингема за шиворот, другой – сзади за брюки и так вел по направлению к выходу на улицу. По дороге Эллингем несколько раз брыкнулся, и ему удалось сломать небольшой антикварный столик (работа для Ларреби).
У выхода Мэннеринг вновь вывернул ему руку, Эллингем попытался освободиться, но застонал от боли.
– Если рванетесь, можете сломать себе кисть, – участливо заметил Мэннеринг.
Он раскрыл дверь. Парочка любопытных прохожих остановилась посмотреть, что тут происходит, Мэннеринг с силой вытолкнул Эллингема из магазина, Тот споткнулся о тумбу и растянулся во всю длину на мостовой.
Мэннеринг не уходил от дверей, подождал, пока тот поднялся и, оглянувшись вокруг, не сказав ни слова, заспешил прочь.
Родни снова оказался за спиной у Мэннеринга. Он спросил:
– Я могу чем-нибудь помочь, сэр?
– Спасибо, не сейчас, Если мистер Эллингем появится опять, не впускайте его. Пригрозите полицией, если будет настаивать.
– Хорошо, сэр.
Мэннеринг направился к своему служебному кабинету. Найджела уже не было в нише возле двери, но Мэннеринг слышал его высокий надрывный голос. Найджел стоял, оперевшись на косяк раскрытой двери, не сводя глаз с лица Тельмы, которое нисколько не изменило своего бесстрастного выражения. Полка с книгами все так же служила фоном ном для ее красиво очерченной головы.
Найджел, казалось, не обратил внимания на появление Мэннеринга.
– ...А если и сделал? – продолжал он. – Это все ваша вина. Вы довели меня до этого... Но они били поддельные! Говорю вам, поддельные! Я хочу знать, что вы сделали с настоящими?.. А? Ответьте мне! – Тон у юноши был требовательный, даже, можно сказать, повелительный, – Посмотрю, что вы скажете, когда он узнает... Что вы с ними сделали?
Тельма отвечала спокойно:
– Полагаю, вам лучше обсудить это с мистером Мэннерингом. – Она поднялась, взяла перчатки, сумку и направилась к двери. – Надеюсь, вы позвоните или заедете ко мне, мистер Мэннеринг?
– Да, в ближайшее время.
– Спасибо.
Она вежливо улыбнулась, проходя мимо него, и вышла из комнаты. Родни проводил ее, открыл дверь на улицу. Негромко звякнул звонок.
Найджел произнес напряженным, срывающимся голосом:
– Это она продала их! Больше никто не мог... Но... – Он сглотнул, провел рукой по лицу, расслабленно опустился на стул. – Но что она здесь делала? И что вы делаете для нее?
– Хочу понять, что она за человек, – медленно ответил Мэннеринг. – Хороший или плохой.
Найджел положил руки поверх стола, его пальцы были наполовину согнуты, будто когти. Он несколько раз облизнул губы. Когда Мэннеринг налил ему содовой воды из сифона, стоящего на небольшом шкафчике, Найджел сказал:
– Если вы спрашиваете меня об этом, то я отвечу: она плохой человек.
Он схватил стакан, пробормотал "спасибо" и одним глотком отпил половину. Когда он не очень твердо поставил стакан на стол, в глазах у него были слезы. Он был почти еще мальчик, и по-своему довольно красивый: с вьющимися давно не стриженными темно-коричневыми волосами, с гибкой сильной фигурой. Когда он возмужает, подумал Мэннеринг, то превратится в крупного мужчину. Кожа у него была белая и нежная, как у девушки; рот несколько крупный, с полными чувственными губами, которые в данный момент дрожали. Веки больших и карих, словно остекленевших, глаз покраснели, как от бессонницы.
– Она плохая, – повторил он. – Плохая. Я ненавижу ее, Это звучало совсем по-детски.
– Чем же она так плоха? – спросил Мэннеринг.
– Всем! А он воображает, что она очень хорошая... Несчастный глупец! Считает ее совершенством. Это меня сводите ума! Просто не знаю, что делать. Как поступить?.. Какое-то безумие... Сплошное безумие!.. Я бы ни за что сюда не пришел, если б знал, что она здесь...
– Ну, вы не могли же предполагать... Вы так и не сказали, что в ней плохого?
– Я же говорю: все! То, как она все время лжет ему, как заставляет верить, что она ему верна, предана, что он...
– Кто "он"?
– Что? – Найджел растерянно поглядел на собеседника. – Он – мой отец. Разве вы не знаете обо всем этом?.. Мой отец женился во второй раз. Это самая ужасная ошибка в его жизни... Она привлекла его своей внешностью... Она любого может обмануть – пока не разберутся, кто она такая. Если бы вы знали, как она и этот мерзавец Эллингем... – Он замолчал, переводя дыхание. – Черт! Как я ненавижу ее!.. Вот и все.
Он допил из своего стакана, потом слегка дрожащими пальцами вытащил сигарету, закурил.
– Но я не потому пришел к вам, – продолжал он. – Я... я звонил вам прошлой ночью. Вы помните, я сказал...
– Вы не сказали, что украли бриллианты у вашей мачехи, – резко перебил Мэннеринг, – и что намерены продать их.
– Значит, она...
– Она не хочет обращаться в полицию. И пришла посоветоваться со мной, как поступить.
– Так она сказала вам? Никогда в жизни не поверю, что ей хоть какое-то дело до... – Он оборвал фразу и улыбнулся. Улыбку нельзя было назвать приятной, но она странным образом изменила выражение его лица: оно сделалось более взрослым, более зрелым, проступили черты настоящего мужчины – будущего мистера Найджела Кортни. – Черт ее побери! Теперь она и вас втравила во все это! Ручаюсь – сказала, что не хочет обращаться в полицию из-за меня... Это вранье! Все куда проще; она заявилась к вам, потому что прекрасно знала, что бриллианты фальшивые. И в полицию не пошла по той же самой причине – не хочет, чтобы обнаружили подмену, чтобы начали расследование. Ведь тогда узнают, что она сделала с настоящими камнями!.. Как она вас надула!
Он рассмеялся. Смех был не намного приятнее его улыбки.
– Люди часто так поступают, если у них имеются драгоценности, – сказал Мэннеринг. – Это обычное дело. – Он тоже сел. – Как вы узнали, что они фальшивые? Те, которые вы украли?
– Это они... вот они сказали мне, – пробормотал Найджел. Он не сдержал вздоха, и вся взрослость – вся злоба и решительность – исчезли с его лица. Он вынул из кармана сложенную газету, кинул на стол, пригладил растрепанные волосы. Сейчас он напоминал человека, который никак не может проснуться, несмотря на то что будильник трезвонит вовсю.
Он снова заговорил.
– Все так вышло... Сплошная чушь... Я был таким дураком – попросил Алисию подержать у себя эти штуки... потому что испугался... И вот что получилось.
– Я знаю об этом, – сказал Мэннеринг.
– Хотел, чтобы вы посмотрели эти бриллианты... чтобы купили их. Был уверен, вы купите. Ведь я, в конце концов, Кортни, а это камни из нашей коллекции. Я имею на них право.
– А как насчет разговоров о ваших долгах и что от вас требуют уплаты? – спросил Мэннеринг. – Кстати, сколько вы должны?
– Примерно... примерно восемь тысяч фунтов.
– Больше или меньше восьми?
– Скорее, около девяти. Я хотел продать бриллианты за десять тысяч. Тогда бы освободился от долгов и еще бы хватило на жизнь... А теперь хочу одного: найти Алисию и убедиться, что она жива и здорова. Я лучше убью себя, чем ввергну ее в неприятности! А эти мерзавцы...
– Какие мерзавцы?
– Те, кто взяли у нее поддельные драгоценности.
– Бы знаете, кто они?
– Нет. Откуда мне знать? Не могу представить, каким образом кто-то из них сумел разнюхать, что я отдал их Алисии. Но ведь они ограбили ее, и неизвестно, где она и что с ней сделали... Это самое ужасное!.. Мэннеринг, я должен найти ее! Спасти! Больше мне ничего не надо, только это...
– Почему вы исчезли после того, как позвонили мне первый раз? Откуда звонили?
– Из... из своей квартиры. Я не хотел, чтоб вы знали, кто я, поэтому назвал Лиделл-стрит. Когда я звонил, мне все время казалась, кто-то стоит у дверей, я слышал шаги... Боялся, что подслушают и потому бросил трубку... А затем позвонил снова... Я чувствовал, что за мной следят... был уверен в этом... Боялся за Алисию. Оттого попросил вас пойти на Лиделл-стрит... Если бы вы это сделали... – Найджел замолчал, кусая губы. Потом продолжил: – Что ж, худшее случилось... Вы поможете ее найти?
– Если не я, то полиция сделает это, – сказал Мэннеринг.
– Сначала я думал, что сам сумею, без всякой полиции, Но теперь... Можете вы понять, зачем они ее похитили?
– Полагаю, да. По-видимому, обнаружили, что бриллианты поддельные, и решили шантажировать вас, чтобы заставить добыть настоящие. Все очень просто.
Найджел полностью проглотил "наживку".
– Это ужасно! – крикнул он. – Я не спал всю ночь, а вы... вы так ничего и не захотели сделать... Помочь... А к утру кто-то принес записку... Так что вы правы.
– Кто именно? Какую?
– Не знаю кто... Она лежала в почтовом ящике. В ней было сказано, о чем вы говорите: что драгоценности фальшивые, и если я не хочу еще больших неприятностей, то должен достать для них подлинные. Это ведь прямая угроза для Алисии – так, Мэннеринг? – Чуть ли не впервые за все время он посмотрел прямо в глаза собеседнику, и опять, подумал Мэннеринг, он выглядел куда старше своих лет. – Мне все равно, что будет со мной, – заговорил он снова. – Лишь бы спасти Алисию. Если считаете, что для этого нужно обратиться в полицию, я сейчас же пойду туда и все расскажу. Можете сами отвести меня к ним... Это может помочь?
– Только не Алисии, – сказал Мэннеринг, – потом у что она сейчас в полной безопасности.
– Что?! – закричал Найджел. – Где она? Вы обманываете меня! Ведь в газетах сказано...
– Она в полной безопасности, – повторил Мэннеринг. – Хотите увидеть ее?
– Увидеть? Я... – Найджел почти не мог говорить, он тяжело оперся о стол. – У меня голова идет кругом... Я ни чего не ел со вчерашнего дня, мне трудно стоять... Но если это правда, что Алисия... – Улыбка мелькнула на его лице, оно снова удивительно помолодело. – Куда надо ехать? Можем мы прямо сейчас?..
– Да, вскоре... Где вы познакомились с ней?
– Это было тысячу лет назад... В одном клубе... Она... она... чудесная...
– Вы часто виделись?
– Каждый день. Мы помолвлены, так что не удивительно. – Найджел оттолкнулся от стола. – Решено. Едем к ней!
– Она в полном порядке, можно не торопиться. Вы говорили ей или кому-нибудь еще о ваших денежных затруднениях?
– Ну... ей я рассказывал... немного... Она вообще не могла не видеть, что меня что-то беспокоит.
– А вы сказали о том простом способе, который придумали, чтобы избавиться от этих затруднений?
– Господи, нет, конечно.
– Чем занимается Эллингем у вашего отца?
– Что-то вроде главного управляющего – наблюдает за загородным домом и всем поместьем, а также вообще за делами и помещением капитала... Насколько я знаю... Он совсем не такой дурак... И она тоже. – Последние слова он произнес с горечью и тут же подскочил к двери, раскрыл ее. – Хватит об этом... Я хочу скорее увидеть Алисию!
Лицо его раскраснелось, глаза радостно блестели.
Мэннерингу пришлось умерять его бег по лестнице, когда они прибыли к дому в Челси. В глазах Найджела не убывал лихорадочный блеск, лицо его еще больше побледнело от голода и волнения. Мэннеринг свистнул дважды – условный сигнал для Лорны, – когда они поднялись на верхний этаж. Это была их старая шутка, и обычно Лорна сразу открывала дверь. На этот раз дверь оставалась запертой. Найджел прислонился к стене, он тяжело дышал, губы его были полуоткрыты.
Мэннеринг вставил ключ в замочную скважину и повернул. Дверь легко отворилась.
В квартире все было тихо. Дверь в кухню была закрыта, зато раскрыта – в его кабинет, которую обычно он затворял за собой. Найджел кинулся вперед по коридору, Мэннеринг был вынужден придержать его.
Он громко позвал:
– Лорна!
Никто не ответил.
Мэннеринг провел Найджела в гостиную, усадил на стул и, охваченный внезапным беспокойством, поспешил к себе в кабинет. Первого взгляда было достаточно, чтобы его опасения подтвердились: в комнате все было перевернуто вверх дном. Картины сорваны со стен, ящики стола выдвинуты, бумаги валялись на полу.
Мэннеринг кинулся в спальню.
Найджел окликнул его:
– Какого черта! Где... – Он вскочил со своего места.
Мэннеринг толкнул дверь в спальню, Найджел уже стоял позади него.
– Что... – опять начал он.
Мэннеринг не ответил.
Лорна лежала на постели. Руки и ноги у нее были связаны, во рту торчал кляп. Но глаза были открыты и смотрели прямо на него. Вторая кровать, где сегодня спала Алисия, была пуста.
Глава 10
Кусок скромного пирога
Лорна сидела в удобном кресле, Мэннеринг растирал ей запястья, с которых все еще не сходили красные полосы от стягивавшей их веревки. Ей не причинили сильной боли, но говорить было трудно: губы онемели и распухли – так же, как и руки. Найджел сидел рядом, не сводя с нее глаз, в которых уже опять потух огонь. Он не произнес ни слова с того момента, как Мэннеринг объяснил ему, что Алисия была здесь и ее увезли.
Обращаясь к Лорне, Мэннеринг сказал:
– Не говори, если тебе трудно... Сколько их было? Двое?
Лорна кивнула.
– Давно это случилось?
– Около... около часа назад. – Голос у нее был хриплый, губам больно, даже когда она слегка шевелила ими.
– Они причинили ей боль?
– Они... сделали укол.
– Укол! – крикнул Найджел.
– Да, что-то в руку...
Найджел вскочил, он прошел по комнате, как слепой, с трудом нашел дверь, его спотыкающиеся шаги раздались в коридоре.
– Сначала они ударили ее, – сказала Лорна. – Меня тоже... Я открыла дверь, и они набросились на нас.
– Высокие, среднего роста? – спросил Мэннеринг. – Низкого?
– Пожалуй, среднего. У меня не было времени особенно разглядывать, дорогой. Они были в фетровых шляпах, надвинутых на лоб, а лица внизу завязаны платками. Если б я могла предположить, кто они, я бы, наверное, не впустила их, но...
– Ни к чему себя винить, дорогая. Это все я виноват!.. Готов разрубить себя на куски!.. Покажи... – Он снова наклонился над шишкой у нее на голове, снова убедился, что кожа не содрана, крови нет. Сердце у него щемило от жалости, от страха за нее... Бедняжка, ей тоже досталось! Он уже забыл о своем утреннем ранении, все его мысли были о ней... Рисковать собой – это одно, подвергать риску Лорну – совсем другое.
– Не слишком я оказался умен! – произнес он с горечью. – Да, забыл сказать тебе: этот парень – Найджел, ее дружок.
– Я не приняла его за ее отца, – заметила Лорна. Глаза ее повеселели, это радостно отозвалось в Мэннеринге. – Где ты его добыл?
– Он добыл меня. Сегодня я всем почему-то нужен. Но об этом потом. Тут длинная история... Сейчас мне предстоит свидание с полицейским по имени Бристоу... Большой кусок скромного пирога свалился в мою тарелку.
– Смотри не подавись, – сочувственно отозвалась Лорна. – Что ты хочешь ему рассказать?
– Во-первых, о моем незаконном похищении Алисии, о том, что меня выследили и увели ее. А насчет Тельмы Кортни и что я о ней знаю, и о многом другом – это будет зависеть от того, как у нас пойдет разговор... Пойду поищу парня.
Мэннеринг нашел Найджела на кухне – тот сидел за покрытым эмалью столом, обхватив голову руками.
– Это ужасно, – пробормотал он, не поднимая головы. – Ужасно.
– Мы ее найдем, – сказал Мэннеринг.