* * *
Под вечер приехал Лавров. Посмотрел руку, поколдовал немного и сказал:
– Ерунда. Вывих и небольшое растяжение. Три-четыре дня покоя – и будешь как новенький…
– Как новенький уже не буду, – ответил Таранов.
– Тогда – почти как новенький… водку всю выпил?
– Осталось, – Таранов открыл холодильник и достал початую бутылку.
– Небо! – воскликнул Лавров. – Небо не видело такого позорного поцака, как ты, Скрипач.
– Ку, – буркнул Таранов, наливая водку.
Выпили, закусили. Лавров, кивнув в сторону комнаты, спросил негромко:
– Что за пацан?
– Племянник, – осторожно сказал Таранов.
– Что-то я раньше ни про какого племянника не слыхал.
Таранов сосредоточенно резал сыр и ничего не ответил. Лавров понял, помолчал, закурил и заметил нейтрально:
– Хорошая водка… Как сам-то?
– Да ничего, Валя, все нормально. Заживет рука – в деревню уеду. Я же в отпуске.
– Счастливый человек, – вздохнул Валентин, – а я уж отгулял.
– Еще по соточке?
– Странный вопрос, майор. Когда это костоправы отказывались от водки? Наливай, Ваня.
Снова выпили, пожевали сыру и помидоров. Потом Иван придвинулся к гостю и спросил:
– Скажи, Валя, что ты как врач можешь сказать о наркомании?
– Вообще-то я не нарколог, – ответил Лавров и покосился на дверь. Иван встал, прикрыл.
– Поставлю вопрос более конкретно: каковы шансы наркомана освободиться от зависимости?
– Вопрос, конечно, интересный, – серьезно произнес Лавров, внимательно глядя на Ивана, – глобальный и, одновременно, строго индивидуальный. Каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно. Все зависит от вида наркотика, длительности употребления, дозы и личности больного. Хочешь, я устрою тебе консультацию у хорошего специалиста?
Иван подумал немного, потом сказал:
– Не надо. Я просто хотел услышать твое мнение.
Лавров пожал плечами:
– Я хирург, Ваня… Мое мнение? Я думаю, что процентов девяносто девять наркоманов – я имею в виду в первую очередь героинистов – обречены. Впрочем, если стаж невелик (Лавров вопросительно посмотрел на Ивана, но Таранов индифферентно курил и никак не реагировал)… если стаж употребления невелик, а личность достаточно волевая и есть кому поддержать… то, может быть, и получится. Но я реалист и не особо в это верю, Ваня.
Валентин умолк, затянулся сигаретой и добавил:
– Помощь нужна, Таран?
– Нет, Валя, все в порядке…
– Ну, смотри сам, Ваня. Я только напомню тебе слова полковника Аркадьева.
– Который читал курс "Агентурная работа"?
– Ага… Я напомню его слова: никогда не доверяйте наркоману.
– Я помню.
– А мне кажется, ты забыл, Таран.
Таранов промолчал. Больше к этой теме не возвращались.
Ночью, как всегда, прилетел "Ирокез". Как всегда, шестиствольный "Вулкан" бил очередями, а капитан Таранов бежал вдоль реки.
* * *
Палач поехал с докладом к Сыну. Грант уже перебрался в квартиру покойного Папы – огромную, двухуровневую, занимающую весь семнадцатый этаж и часть верхнего этажа в новом доме на углу проспектов Науки и Гражданского. Здесь Виктор Тришкин никогда не бывал. Он, бывший майор уголовного розыска, отвечал у Папы за "контрразведку" и силовые акции, был лицом не последним, но домой покойник никогда его не приглашал. Отчасти это объяснялось тем, что Папа все-таки питал неласковое чувство к ментам. Пусть и к бывшим. Разумеется, Папа давно перешагнул некую невидимую границу, которая отделяет обычного уголовника от мира бизнеса. Разумеется, Виктор Тришкин был не единственным бывшим ментом в его команде… Папа уже давно имел связи в мире банкиров, политиков, людей искусства, журналистов. Папа имел контакты в руководстве ГУВД. Но был, был некий барьер… Виктор Тришкин его хорошо ощущал. Для покойника он никогда не мог стать стопроцентно своим.
А вот при Сыне появлялся шанс сделать карьеру.
Палач припарковался на закрытой – только для жильцов дома и их гостей – стоянке и вошел в холл первого этажа. Охранник был предупрежден. Он вежливо попросил показать какой-нибудь документ, Палач предъявил права и был пропущен.
Просторный, бесшумный, сверкающий лифт фирмы "Отис" поднял Виктора Тришкина на семнадцатый этаж. На площадке с обильной зеленью в керамических горшках находилась одна-единственная дверь без признаков замков и глазка. Но две телекамеры в углах брали Палача в поле зрения крест-накрест. Кнопки звонка рядом с дверью тоже не было. Однако когда Виктор подошел к двери, из-под потолка раздался голос: входите. Тихо щелкнул электромагнитный дистанционный замок, Палач вошел в холл. Это была еще не квартира – всего лишь первый бастион. В углу, за обычным письменным столом с мониторами, микрофоном и телефоном сидел охранник.
– Подождите пять секунд, – сказал охранник. – Сейчас подойдет помощник Гранта Витальевича и проводит вас.
Спустя несколько секунд действительно появился помощник, кивнул Палачу, и они вошли еще в одну дверь – теперь уже в квартиру… Ее роскошь ошеломляла не меньше, чем размеры.
– Грант Витальевич ожидает вас в альпинарии, – сказал помощник. – Прошу.
Он распахнул дверь… И ошеломленный Палач замер. Одна стена просторного зала была стеклянной, прозрачной. За стеклом горело закатное небо, а здесь, в зале, росли цветы, небольшие деревья и шумел водопад. Закат пылал, рукотворный оазис казался земным раем.
– Ну, что встал, Виктор? – раздался голос Сына. – Поднимайся.
Пол в помещении был поднят почти на метр, и наверх вели четыре ступеньки. Палач поднялся. Сын сидел в плетеном кресле возле высокой свечки можжевельника. Он был в полосатом черно-белом пуловере, бежевых вельветовых джинсах и тапочках на босу ногу.
– Добрый вечер, Грант Витальевич, – сказал Палач. – У вас тут такое чудо света!
– Нравится?
– Еще бы! Настоящий зимний сад.
– Отец предпочитал называть альпинарием. Это все его задумки. Денег сюда вложено немерено, Витя.
Палач прошел по мощенной камнем дорожке. Шумел водопад, на камнях альпийской горки росли цветы. В тихой заводи на прозрачной воде лежали кувшинки… Именно здесь, подумал Палач, застрелился Папа. Вот ведь как бывает! Денег настрогал – страшное дело! Казалось бы – живи да радуйся посреди такой красоты. Ан нет! Рак мозга. И никакие деньги помочь уже не в силах…
Виктор пожал протянутую руку, опустился в кресло рядом с Сыном.
– Ты с чем пришел?
– Есть одна проблема нехорошая, Грант Виталич.
– Что за проблема?
– Налет на одну из наших точек. Убиты барыга и бригадир.
– Вот как? – сказал Грант и свел брови. Палач механически отметил, что точно так же делал Папа, когда был недоволен. – Сколько пенок мы снимали с этой точки?
– Две-две с половиной в месяц.
– Ага… две-две с половиной. Ну, так что там произошло?
– Мутная история, Грант Виталич. Около часу дня мне позвонил бригадир. Сказал, что к барыге закатился незваный гость. Я послал людей разобраться. Они были на месте уже через двадцать минут, но обнаружили только трупы в незапертой квартире. Оба убиты профессионально.
– М-да, – сказал Сын. – Не здорово, Виктор.
– Очень не здорово. Самое паршивое, что это та самая точка, с которой мы недавно имели проблемы. Помните: отец одной девки застремничал?
– Конечно, помню. Пожалуй, ты тогда совершил ошибку… Ну да ладно, рассказывай дальше.
– Думаю, Грант Виталич, что налет не случаен. Барыга с ног до головы обсыпан порошком. Если бы там орудовали наркоманы, порошок они бы забрали.
– Похоже на месть, – сказал Сын.
– Вот именно.
Грант закурил и сквозь струйку дыма внимательно посмотрел на Палача. Всего неделю назад, когда Сыну остро была нужна поддержка, Палач ушел в сторону… А ведь именно он, бывший мент Тришкин, должен был решить вопрос с Лордом и Соловьем. Но он занял нейтральную позицию. Решил выждать, чья возьмет. Грант это запомнил. И решил, что строго накажет. Но пока этот момент не наступил – сейчас заменить Палача было совершенно невозможно.
– Что, Виктор, думаешь предпринять? – спросил Сын вполне нейтрально.
– Хочу, во-первых, лично осмотреть квартиру… если менты не опередят. Во-вторых, поработать с девкой, папаша которой навел шухер… Думаю, что удастся что-нибудь зацепить. И, в-третьих, будем проверять окрестных нарков.
– Ну что ж? – сказал Сын. – Действуй, Виктор Федорович. И держи меня в курсе.
Палач откланялся, оставив Сына у искусственного водопада в окружении цветов. Настроение у Тришкина было неважным. Беспокоила перспектива нелегального досмотра квартиры с криминальными трупами. Но – необходимо исправлять ошибку, допущенную с Лордом и Соловьем. И зарабатывать очки на будущее.
* * *
Ночью Тришкин посетил квартиру Толстого. Нельзя сказать, что это была приятная экскурсия. Но пользу она, несомненно, принесла. Утром Виктор уже смог доложить Сыну:
– В квартиру убийцу Толстый впустил сам. Вероятно, знал его. А ведь сто раз было говорено: не торгуй с хаты! Но ленив был, паразит, до бескраю…
– Ненужные подробности опускай, – бросил Сын.
– Понял. Вероятно, знал. Но предположить, что убийца – наркоман, нельзя: Толстый порошком обсыпан, как пышка сахарной пудрой.
– Да, – сказал Сын, – наркоша порошок никогда не высыплет. А точно – героин?
– Точно. Я пробовал.
Сын вдруг представил, как Палач слизывает белый порошок с трупа. Стало противно, и он непроизвольно поморщился.
– …я попробовал: героин, разбодяженный димедролом. Очень похоже на месть, Грант Виталич. Очень уж демонстративно.
– Похоже… Другие версии есть?
– Есть. Вполне возможно, что имело место ограбление. Под столом в кухне я нашел две "аптечные" резинки… знаете, такими пачки денег перехватывают?
Грант кивнул, а Палач продолжил:
– Так что вариант с ограблением весьма реален. Резинки от денег есть, а самих денег нет… Однозначно сейчас можно сказать только то, что убийца не наркоман и имеет хорошие навыки рукопашного боя. Оба – и Толстый и Морпех – сделаны чисто, без оружия. У Толстого есть небольшой порез на щеке, но это скорее для того, чтобы сделать его более разговорчивым.
– Резонно, Виктор, резонно… А как думаешь: наши "друзья", люди Лорда и Соловья, не могли принять участие?
– Теоретически могли, но я сомневаюсь. Меня в первую очередь интересует та девка, папаша которой…
– Согласен, – Грант энергично рубанул рукой воздух. – Тут могут быть сюрпризы. К этой девке нужно присмотреться. Может, какой-нибудь хахаль имеется. Женишок какой-нибудь из "чеченцев"-"афганцев", мститель народный, а?
– Будем проверять. Я вообще хочу плотно поработать с тамошними нарками. Может, барыга-покойник кого щемил.
Может, кто-то в долг у него набрал… Думаю, что результат будет, Грант Виталич.
Палач не стал говорить, что частным образом пристроил на дактилоскопическую экспертизу нож покойного Морпеха, фольгу, в которую был расфасован героин, и два пивных бокала. Он здорово рассчитывал на результат дактилоскопии.
– Ну хорошо, Виктор, действуй. Этого поганца обязательно нужно вычислить и примерно наказать. Я считаю, что это важно. Потому что собираюсь развивать объемы продаж героина. Тема эта перспективная, будем ее двигать. То, как работали до сих пор, – ерунда, мелочь. Будем искать новые каналы, будем искать химиков, открывать свои лаборатории, будем сами поставлять товар в Европу: чухонцам, шведам, прибалтам… Отец мой, покойничек, был человеком старомодным. Мягким и либеральным (Куда как был мягок Папа! – подумал Палач). Но теперь так, как раньше, работать уже нельзя. Рынок российский велик, но не беспределен. Таджики и азеры давят со всех сторон… Да и в Афганистане в этом году засуха была – часть посевов мака погибла. Так что конъюнктура не особо благоприятная. В этих условиях нам необходимо мобилизоваться и, используя трудности, давить конкурентов… Если есть трудности на рынке, Виктор, их нужно уметь обернуть в свою пользу… согласен?
– Безусловно, – кивнул Палач. Про себя он подумал: война! Сын не понимает, что "давить конкурентов" – это война! Никто так просто свое дело не отдаст… Сын не понимает. Без году неделя на Папином троне, а уже распустил хвост: цены, конъюнктура… Да что ты про это знаешь, Сынок? Думаешь, завалил Лорда чужими руками – и ты уже крутой! Нет, Грант, в деле есть люди покруче и посерьезней тебя. "Давить конкурентов" – это война. Воевать всерьез совершенно не хотелось.
– Но свой-то бизнес никто не отдаст, – сказал Грант. – Так что придется, видно, повоевать… готов, Виктор?
– Безусловно, – снова кивнул Палач. Он понимал, что вопрос задан неспроста. Что после истории с Лордом Сын испытывает сомнения в надежности руководителя своей "контрразведки"… Что ж, тем оперативнее и качественнее нужно разобраться с нападением на точку Толстого и продемонстрировать свою профпригодность.
– Да, придется, Виктор, повоевать… Даром деньги не даются.
– Это правильно, Грант Виталич.
– Ну, вот видишь… А мы лишились точки из-за какой-то шалавы. Это неправильно. Ты с ней поработай, Витя.
Последние слова Сын произнес с напором.
– Я лично возьму ее в разработку, – ответил Палач.
А Иришку в это время положили на стол в прозекторской. Начиналось вскрытие, результат которого паталогоанатом мог предсказать загодя – трупы наркоманов, погибших от передозировки, давно уже стали привычным делом.
Глава девятая
"СКУТЕР ЕГО УЗНАЛ"
Результаты дактилоскопии оказались нулевыми. Все пригодные для идентификации отпечатки принадлежали Толстому и Морпеху. На фольге, в которую был расфасован героин, имелись следы третьего человека. Но они носили фрагментарный характер и для идентификации были непригодны. Палач был сильно разочарован.
* * *
Шар с грохотом пробежал по треку, разбросал кегли. "Страйк!". Компьютер сыграл бравурный марш. Савелич сделал три "страйка" подряд и теперь по правилам клуба получил право на бесплатный бокал пива или колы. Зарплата главного телохранителя Сына была столь высока, что его трудно было бы удивить даже бутылкой коллекционного коньяка. Но этот копеечный бокал был заслуженным, не халявным… Девочка из обслуги принесла колу, сказала с улыбкой:
– Вы, Олег Савелич, как всегда, великолепны… Четвертый "страйк" сделаете? Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– Попробую, Юленька, – ответил Савелич. Похвала была приятна. Ерунда, конечно, а приятно. Он взял с подноса запотевший бокал, опустился в кресло и сделал глоток. В боулинг-зале было в этот ранний час пусто, Савелич играл в одиночестве. Половина восьмого утра… Какие в это время игроки? Было тихо, за окном трепетала листва, освещенная утренним солнцем. Здесь, в зале, царил полумрак, слабо мерцал экран монитора над треком, да вдали, в конце дорожки боулинг-системы DACOS, прожектор подсвечивал построенные треугольником кегли. Больше всего это напоминало тир. Тир Савелич посещал по средам, по субботам – боулинг.
Он поставил бокал на столик, поднялся, взял шар-"десятку". Ну, сделаем четвертый "страйк"? Четвертый не получился. Олег покатал шары еще минут пять, но уже без азарта.
В 7.43 он вышел из помещения клуба на улицу. Было свежо, прохладно. На стоянке стояло всего четыре автомобиля. Олег двинулся к своему "пежо", на ходу доставая из кармана ключи… Что-то ему не нравилось. Что-то мешало. Инстинкт профессионального телохранителя, занимающегося своим ремеслом много лет, иногда безошибочно предупреждает об опасности. Объяснить это трудно, но многим людям рискованных профессий явление знакомо. Олег Савельевич Ребров занимался охраной уже одиннадцать лет, считался хорошим профессионалом… Что-то ему не нравилось. Он не мог понять – что? Савелич нажал кнопку на брелоке, "пежо" дважды мигнул, в тишине отчетливо щелкнули замки передних дверей. Начальник охраны покойного Папы, а теперь Сына, взялся за ручку двери.
Неожиданно он понял, что ему не нравилось! Но поздно. Если бы Савелич был на службе, то есть сопровождал ОП, он бы, скорее всего, не допустил ошибки. Но сейчас он был свободен, расслабился и не придал значения "БМВ", припаркованному рядом с его "пежо"… ствол пистолета, удлиненный цилиндром глушителя, уперся в поясницу, негромкий голос сказал:
– Не дергайся, Савелич. Завалю. Пушка с глушителем, никто ничего не услышит. Понял?
Если бы он был при исполнении – например, сопровождал Сына и первый вышел к машине, – он бы обязательно включил брелоком сигнализации режим "паника", предупреждая ОП и охрану об опасности. Сейчас он был один и отвечал только за себя.
– Понял, – сказал он.
– Молоток, – похвалил его голос из-за спины. – Заведика ручонки за спину.
– Зачем?
– Сам знаешь.
– А если не буду? – спросил он, оттягивая время, пытаясь оценить ситуацию, найти какое-то решение.
– Застрелю, – сказал голос спокойно. Олег понял: застрелит. Он завел руки за спину. Распахнулась задняя дверь "БМВ". Боковым зрением Савелич увидел мужчину, выскользнувшего из машины. На запястьях щелкнули наручники.
– На заднее сиденье, – скомандовал тот, что с пистолетом.
Через пять секунд "БМВ" с тонированными стеклами выехал со стоянки. Вслед за ней – "пежо", за рулем сидел Коля Бешеный.
* * *
Команда Палача хорошо поработала с нарками, которые загружались на точке Витька. В результате четко обозначались фигуры погибшей Иришки и ее приятеля.
– Ну что ж, – сказал Палач, – все сходится. Рыжая захотела скинуться, но не смогла. Ее папаша… хм… трагически погиб, земля ему пухом. А тут и она преставилась… Леха этот захотел Витьку отомстить. Все логично. Надо теперь искать этого Леху.
– Где теперь его искать? – пожал мощными плечами Сизов. – Он уже три дня дома не появлялся.
– Никуда он не денется, – уверенно сказал Палач. На самом деле он ни в чем не был уверен. Этот Леха взял у Толстого немалые бабки. А уж с бабками запросто может лечь на дно: снять хату или уехать из Питера… ищи его. – Никуда он не денется. Завтра похороны этой рыжей шалавы – нужно посмотреть. Возможно, он там появится.