Услышав последние слова, я откинула пакет в сторону и расплакалась.
– Как только я увидел тебя, я сразу понял, что ты ненормальная. Просто я не ожидал, что до такой степени.
– Убери пистолет. Мне голову больно.
– Ничего, потерпишь. И куда ты сейчас собралась?
– В милицию.
– Зачем?
– Писать заявление об изнасиловании.
– Послушай, ты что несешь? Ты в своем уме?
– В своем. Ты же не хочешь отдать мне эти бумаги!
– Зачем они тебе нужны?! Ты же все равно в них ничего не понимаешь?!
– Они нужны не мне, а одному человеку.
– Кому?
– Какая тебе разница?
– Говори, а то я стреляю. Ты же видела, что я снял пистолет с предохранителя!
– Видела, только я не уверена, что в патроннике есть патроны.
– Есть, можешь не сомневаться.
– Точно?
– Точно. Давай проверим.
Он поднял руку и нажал на курок. Прозвучал громкий выстрел.
– Ну что, убедилась, Фома неверующий?
– Убедилась.
– А теперь рассказывай, кто ты и какого черта тебе нужны эти бумаги.
Я не стала больше испытывать судьбу и решила рассказать все от начала и до конца. Я рассказала про то, как приехала в Ялту к своей подруге, про Мазая, случайную перестрелку и про встречу с Глобусом. Голос у меня дрожал, я часто сбивалась. Когда я дошла до угроз в адрес моей дочери и подруги с детьми, я почувствовала, что больше не могу сдерживаться и разревусь.
Олег сунул пистолет в карман. Я села и обхватила колени руками. Мы долго молчали. Я не поднимала глаз, чтобы не встретиться с ним взглядом. Первым нарушил молчание Олег.
Он поднял булыжник, кинул его в море и чуть слышно спросил:
– Почему ты мне сразу ничего не рассказала? Я же твой друг.
– Да каким же ты можешь быть другом, если я знаю тебя всего два дня!
– А сколько нужно друг друга знать, чтоб быть друзьями?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что на это требуются целые годы. В Москве у меня есть друг, Димка. Мы вместе уже очень много лет, и я всегда могу на него положиться. Я могу позвонить ему среди ночи, он примчится в любую минуту. У всех женщин есть подруги, а у меня друг. Это так необычно…
– Вы с ним спите?
– Нет.
– Он женат?
– Нет.
– Тогда в чем же дело?
– Иногда мне кажется, что это неправда: много лет назад мы были любовниками, а потом нам стало скучно в одной постели, и мы, забыв про интим, стали настоящими и преданными друзьями.
– Он тебя ревнует?
– Ревнует. Странно, за столько лет он до сих пор не может привыкнуть к моим выходкам.
– Быть может, он тебя любит?
– Может, и любит.
– Он боится тебя потерять?
– Разве можно бояться потерять то, что тебе не принадлежит?!
– Тоже верно, – задумчиво сказал Олег. – И все-таки, почему ты не захотела мне рассказать про разговор с Глобусом?
– Потому что, если бы я выкрала у тебя эти бумаги, ты бы потерял только деньги, а я могу потерять дочь…
– Тебе нужно срочно забирать ребенка и уезжать в Москву. Сейчас возьмем такси, заезжаем за девочкой, и я отвожу тебя на первый же самолет. А еще лучше, приезжай в Бремен. Насовсем.
– Я не хочу в Бремен.
– Почему?
– Потому что я хочу жить в Москве. Чужой народ, чужой язык, чужая страна… Я к этому не готова. Пусть у меня убогая, ужасная, страшная Родина, но она мне родная. Это очень важно, понимаешь?
– Это бред. Я ведь привык! Мы объездим всю Европу! Нам будет здорово вместе! Ты даже не представляешь, как долго я тебя искал! Я придумал себе женщину и долгие годы жил этим идеалом, а прилетел в Ялту и увидел, что она существует.
– Я не могу, прости, – грустно сказала я. – Я остаюсь в Ялте.
Олег посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
– Ты это серьезно?
– Вполне. Я не могу уехать из Ялты, пока не буду уверена, что моей дочери и моей подруге ничего не угрожает. У нее двое детей, и я несу за нее ответственность.
– Да при чем тут подруга?!
– Мы знаем друг друга уже черт знает сколько лет. Я не могу с ней так поступить. Много лет назад я работала за границей.
– Ты работала за границей?
– Да, а что тебя так удивляет?
– И в качестве кого ты там была?
– Я пела в ресторане.
– Ты пела в ресторане? У тебя хороший голос?!
– Был когда-то, а потом я его потеряла. У меня был нервный срыв, и голос куда-то пропал.
Олег провел ладонью по моим волосам и совсем тихо сказал:
– Господи, я ведь ничего о тебе не знаю.
– Так вот. У меня было паршивое настроение. Я зашла в соседний ночной клуб, села за столик и увидела Катьку. Она пела таким чистым и искренним голосом, что у меня забегали мурашки и пересохло во рту. Мы работали в соседних заведениях и даже не подозревали о существовании друг друга. Нам было очень тяжело, и мы стали вместе преодолевать трудности. Это было страшное время, я не люблю об этом вспоминать. Мы мечтали вернуться на Родину и каждый день вспоминали своих родных, которые остались так далеко… Мы вспоминали, строили планы и твердо знали, что, как только вернемся, будем обязательно счастливы. Мы честно отработали положенный по контракту срок и с радостью вернулись домой. Но, к сожалению, и здесь не нашли того, что искали. Мы так и не смогли быть счастливы. Мне очень часто снится мой ресторан, который остался где-то там, далеко… Микрофон, сцена… В той жизни были и свои прелести… Было огромное желание жить, была цель, а теперь ничего этого нет. Катька – моя подруга от бога, и я не могу уехать, зная, что ей угрожает опасность.
Я замолчала и посмотрела в сторону моря. Олег хотел меня обнять, но я отстранила его руку.
– Все, хватит, – резко сказала я. – Мне нужно ехать к Катьке и сделать так, чтобы все были живы, здоровы и никому не угрожала опасность. Ты же ведь не отдашь мне эти чертовы бумаги?!
– Нет, конечно, – серьезно ответил Олег. – Я же не сумасшедший.
Я встала с песка и прокричала что было сил:
– Ну и подавись своими бумагами! Тебе совершенно на меня наплевать! Убирайся ко всем чертям!!! Чтоб тебе эти бумаги встали поперек горла!!!
Олег тоже поднялся и приблизился ко мне.
– Успокойся. Скажи, куда ты собралась?
Я истерично засмеялась:
– Не бойся, я не пойду в милицию писать заявление об изнасиловании. У меня, слава богу, еще есть совесть… Это я так просто ляпнула. Я была в отчаянии. Но поверь, я бы никогда не смогла этого сделать. Хоть ты и говоришь, что я сумасшедшая, но ведь не до такой же степени! Так что езжай в свою Германию, делай свой бизнес и не забивай себе голову моими проблемами! Я справлюсь, я же сильная! Ты даже не представляешь, какая я сильная! У меня были передряги намного хуже!
– Да куда уж хуже, – проворчал Олег и нахмурился.
– Бывало и намного хуже. – Мне показалось, что я разговариваю сама с собой. – Просто ты никогда не был женщиной и никогда не работал за границей… Это были очень страшные времена. Единственный плюс, что тогда у меня не было дочери. А сейчас я несу ответственность за это маленькое, подаренное мне богом чудо. Но я выкарабкаюсь! А ты езжай в свой Бремен и развивай бизнес. Только ты должен знать, что в бизнесе не бывает друзей. Там одни враги, которые постоянно заглядывают в твой карман и смотрят, чтобы ты не стал богаче. Тебя кто-то предал. Кто-то из близких. Кто-то рассказал о твоих засекреченных бумагах Глобусу. Я уверена, что это Вадим.
– Я тоже об этом подумал. Знаешь, о некоторых бумагах не знает никто, кроме него.
– Вот и лети в свою Германию и увольняй его к чертовой матери. И впредь будь осторожен, бизнес – штука коварная.
Вдруг меня снова охватило чувство опасности. Я огляделась по сторонам. На минуту мне показалось, что где-то там, в тени больших раскидистых кустов, кто-то наблюдает за мной, следит за каждым моим шагом. Я растерянно потерла виски.
– Что-то случилось? – спросил Олег. – На тебе лица нет.
– Мне плохо, – простонала я и вновь посмотрела в сторону кустов.
– Рука?
– Мне просто плохо…
Олег притянул меня к себе и прошептал:
– Глупенькая, успокойся, все будет хорошо. Мы обязательно что-нибудь придумаем и выберемся из этой ситуации. Неужели ты думаешь, что я смогу оставить тебя одну?
– Тогда отдай мне бумаги.
– Не могу. Это мой бизнес, это моя жизнь, я посвятил этому очень много лет.
– Господи, принес же меня шут в эту Ялту?! Сидела бы в своей Москве и ни о чем не думала. Ну почему Катька не живет где-нибудь в Сочи? Хотя я не сомневаюсь, что там было бы то же самое. Я всегда попадаю в самые критические ситуации, а потом долго из них выбираюсь.
– Это мне не нужно было никуда лететь. Правда, если бы я сюда не приехал, то никогда бы не встретил тебя.
– Эта встреча не принесла нам ничего, кроме неприятностей, – прошептала я, глядя на кусты.
– Просто это наглядный пример того, что в жизни ничего не дается даром. Нужно уметь платить за счастье. Нам дано испытание, и мы обязаны его преодолеть. Мы справимся, потому что нас двое. Скажи, ты хоть немного меня любишь?
Я посмотрела на Олега:
– Какая, к черту, любовь! Моим близким угрожает опасность, а ты философствуешь.
Из-за кустов раздался выстрел, и Олег медленно опустился на песок. Я закричала и схватилась за голову. Вторая пуля пролетела в миллиметре от меня. От страха я бессмысленно металась по пляжу. Пули ложились рядом со мной, но ни одна из них так и не задела меня. Когда выстрелы затихли, я подбежала к своему пакету, выхватила гранату и ринулась к кустам с криком:
– Получай, сука! Подлая тварь! Хочешь меня убить? Не получится! Я живучая!
Я остановилась, выдернула чеку, швырнула гранату и упала на песок. Прогремел мощный взрыв. От едкого дыма заслезились глаза, а сердце забилось так, что я отчетливо слышала его глухие удары в своих ушах. Подождав немного, я поднялась, добрела до кустов и прошла их вдоль и поперек. Я и сама не понимала, что ищу. Быть может, труп, а может, разорванные части тела… Но в кустах ничего не было. Ничего, кроме пистолета. Подняв его, я нажала на курок, но патронник был пуст.
– Сбежал, падла! – вздохнула я и направилась к Олегу.
Олег слегка приподнялся и пытался перевязать свою простреленную руку. Я не на шутку перепугалась и поспешила наложить повязку.
– Ерунда, пуля прошла насквозь, – сказал Олег. – Точно такое же ранение, как и у тебя.
– Эта сволочь только по рукам стрелять умеет, – выругалась я. – Чтоб у него самого руки поотсыхали. Тебе нужно в больницу.
– Черт с ней, с больницей. До свадьбы заживет.
– А свадьба-то когда?
– Как скажешь, так и устроим. Наташка, ты опять гранатами кидалась!
– Не говори. И все-таки я этого гада уложить не смогла. Убежал, зараза. Пустой пистолет выкинул и дал деру!
– Ты хоть знаешь, кто это такой?
– Не имею понятия.
– Может, ты с кем-нибудь законфликтовала?
– Я вообще бесконфликтный человек.
– Тогда это люди Глобуса.
– Это тоже отпадает. Если бы Глобус хотел меня убить, то сделал бы это прямо на своей вилле. Зачем ему меня убивать, если он хочет вытрясти у комерса деньги. Я имею в виду тебя.
Олег встал. Он был ужасно бледен, губы посинели до такой степени, что я испугалась:
– Олег, тебе плохо? Поехали в больницу.
– Нет. Мне хорошо, – сморщившись, проговорил он. – Мне очень хорошо. Скажи, отведенные тебе сутки уже истекли?
Я посмотрела на часы:
– Осталось ровно два часа.
– Я нашел выход. Я сделаю то, что исправит положение и сохранит жизнь твоей дочери, тебе, твоей подруге, ее детям.
Голос Олега дрожал. Он говорил бессвязно, и могло показаться, что человек не в себе.
– Что ты собрался сделать?
– Я собрался облегчить тебе жизнь. Но прежде хочу сказать, что ты замечательная женщина. Ты очень красивая и очень отважная. Ты обязательно будешь счастлива, вот увидишь.
Он достал из кармана пистолет и пошел к морю. Я бросилась следом:
– Олежка, ты что собрался делать?!
– Езжай домой, звони Глобусу и скажи, что я погиб. Нет человека – нет проблем, а это значит, что нет и никаких бумаг.
– Ты что, совсем спятил?! – опешила я. – Неужели для тебя бумаги дороже, чем собственная жизнь?!
Раздался громкий выстрел, и Олег упал. Через несколько секунд его накрыла волна. Я подбежала и стала судорожно искать его под водой. Это мне удалось. Я пыталась оттащить его от воды, чтобы он – если жив – хотя бы немного подышал воздухом. Он стал таким тяжелым, что я с трудом удерживала его. Наконец вытащила его на берег и, обессилев, упала на песок, громко рыдая:
– Господи, ну зачем ты это сделал?! Я же влюбилась в тебя, дурачок! Я хотела поехать к тебе в Бремен, варить тебе щи и ждать тебя с работы! Олег, ты живой?!
Накатилась огромная волна и накрыла Олега. Схватив его за плечи, я оттащила его подальше, упала рядом и затихла. То, что Олег был мертв, не вызывало сомнений. Его глаза были открыты и смотрели в одну точку. Нос заострился, а губы приняли синюшный оттенок. Вся рубашка была в крови, наверное, пуля попала в сердце. Меня заметно трясло, но из глаз больше не капали слезы. Видно, я выплакала все, что можно. Я погладила Олега по голове.
– Ну зачем ты это сделал? Это не выход из положения. Ты даже не посоветовался со мной. – Я поцеловала его в лоб. – Я не развлекалась с тобой. Я тебя полюбила. Просто по-другому я не умею… В моей жизни все происходит быстро. Быстро знакомлюсь с мужчинами, быстро с ними расстаюсь и быстро остаюсь совсем одна…
Посидев немного рядом с Олегом, я достала из своего пакета пистолет, сунула его под мышку, всхлипнула и пошла к шоссе.
Глава 12
Поймав первую попавшуюся попутку, я плюхнулась на заднее сиденье и закрыла глаза. Одна за другой передо мной вставали картины: пляж, битком набитый народом, и ОН, мой придуманный курортник, который, оказывается, существовал в реальности; наше катание на яхте и наша ночь, проведенная на медвежьей шкуре… В моей жизни было много мужчин, и я знала, как это важно, когда с человеком приятно проснуться утром… Иногда бывает совсем обратное. Бурная страсть, умопомрачительный секс… но утром ты открываешь глаза и хочешь только одного – чтобы твой ночной гость побыстрее ушел. Такое бывает чаще, от этого никуда не денешься. С Олегом все было совсем по-другому. Я долго на него смотрела и понимала, что хочу с ним просыпаться еще и еще… Heожиданно опять появились слезы, и я тихонько всхлипнула. Я снова услышала выстрел, который оборвал жизнь Олега; я вспомнила, как тащила его из воды и как жестокие большие волны пытались его у меня отобрать…
– Девушка, вам плохо? – спросил водитель.
– Спасибо. Мне очень хорошо, – ответила я.
– Я бы не сказал. Вы плачете. Вас кто-то обидел?
Я отвернулась к окну и достала платок, чтобы вытереть слезы.
– Не расстраивайтесь, – не унимался водитель. – Вы еще слишком молоды. У вас все впереди. Вы ведь приехали к нам из Москвы?
– А откуда вы знаете?
– У вас акцент московский. Москвичи к нам теперь редко приезжают. Ялта стала теперь непрестижной. Все норовят или в Сочи, или куда-нибудь за границу. А у нас здесь здорово! Ешьте побольше фруктов, купайтесь, загорайте и ни о чем не думайте. Вы уже катались на канатной дороге?
– Каталась, – тихо ответила я и вспомнила тот вечер.
– Вам было страшно?
– Я вообще высоты боюсь.
– Первый раз всегда страшно, а потом ничего, привыкаешь. Местных жителей этой дорогой уже не удивишь.
Я и не заметила, как мы подъехали к Катькиному дому. Рассчитавшись с таксистом, я тяжело вздохнула и постаралась взять себя в руки. Катерина сидела в гостиной, смотрела на огонь камина и потягивала виски прямо из горлышка. Услышав мои шаги, она повернулась. Лицо ее осунулось, глаза были полны ужаса.
– Катя, это не привидение, это я, – тихо сказала я и села рядом.
– Господи, ты живая?! – громко вскрикнула Катька и бросилась мне на шею. Я не сдержалась и заревела:
– Конечно, живая, а какая я, по-твоему, должна быть, мертвая, что ли?!
– Я уже думала, что тебя нет в живых. Ты так долго не давала о себе знать.
– У меня просто не было под рукой телефона, поверь, – виновато сказала я. – Дети где?
– Как – где? С мамой.
– Ты звонила?
– Звонила, буквально полчаса назад. Все нормально. Все живы, здоровы, играют. Ты выкрала эти проклятые бумаги?
– Нет, – скорбно ответила я, отняла у Катьки бутылку.
– Почему? Что же нам теперь делать?
– Ничего не надо делать.
– А где твой курортник?
– Он мертв, – с трудом выговорила я и сделала несколько довольно больших глотков.
Ничего не понимающая Катька смотрела на меня своими огромными глазами.
– Как это мертв?!
– Не знаю. Просто мертв, и все.
– Его убили?
– Его никто не убивал, он убил сам себя. Он посчитал, что эти проклятые бумаги стоят намного дороже, чем его жизнь.
– Он что, совсем ненормальный?!
– Не знаю. Он сказал, что нашел выход из этого тупика. Больше нам ничего не угрожает. Нет человека, нет проблем, и нет никаких бумаг…
Сделав еще несколько глотков, я уткнулась Катьке в плечо и громко заплакала. Катька что-то бормотала и гладила мои волосы. Я всхлипывала и продолжала рассказывать:
– Представляешь, он выстрелил себе в грудь и упал прямо в море. Я пыталась его спасти, но там были такие большие волны… Они накрывали нас прямо с головой… Я пыталась вытащить его из воды, но у меня ничего не получилось. А потом он был уже мертв.
Мой рассказ привел Катьку в отчаяние.
– Господи, Наташка, что ж это делается-то?! Все вокруг умирают. Прямо как тогда, когда мы работали за границей. Я когда на Родину вернулась, долго лечилась у психоаналитика. На сеансы гипноза ходила. Хотела хоть немного забыться. Думала, что, как только до дома доберусь, больше никогда не увижу чужую смерть с такого расстояния, как раньше… А тут еще хуже… Казалось бы, ведь мы дома, а опять по уши в дерьме. Тебе жалко твоего курортника?
– Конечно, жалко. Он ведь неплохой мужчина, только как-то глупо сам себя жизни лишил. Неужели эти бумаги стоят дороже, чем жизнь?!
– Он ведь коммерсант. Коммерсанты мать родную продадут, но с деньгами не расстанутся.
Катька замолчала. Я сидела, обхватив колени, и смотрела на огонь.
– Знаешь, а ведь я его почти полюбила, – тихо сказала я. – Наверно, со мной такого больше никогда не будет. Я придумала себе мужчину… Придумала все, вплоть до мельчайших подробностей, и в глубине души не верила, что он есть в реальности…
– Как это не верила?! Ты мне все уши про него прожужжала.
– Это я просто так. А на самом деле я думала, что обманываю сама себя. Когда я его вживую увидела, то не поверила собственным глазам. Я только его нашла и так быстро потеряла…
– Знаешь, что я тебе скажу, у твоего курортника с головой не в порядке. Где это видано, чтобы человек с нормальной психикой сам в себя стрелял! Наверняка у него какие-то отклонения были. Лучше бы он тебе эти долбаные бумаги отдал.