- Естественно, - кивнул я. - Если вы скажете мне, что вам нужно, вряд ли это повредит вам. Ваши парни обыскали меня, мои карманы пусты, я нигде не прячу диктофон. Разумеется, я не собираюсь открыто привезти к вам краденое и тут же получить два миллиона наличными. Нам придется принять определенные меры предосторожности, найти посредников, место передачи, чтобы не привлекать внимания полиции.
Вигано пристально посмотрел на меня.
- Ты предлагаешь украсть все, что я захочу?
- Если вы заплатите за это два миллиона. И только то, что мы сможем украсть. Я не собираюсь доставать вам самолет.
- У меня есть самолет.
Вигано повернулся к кегли. Я чувствовал, что сказал еще не все, но понимал, что сейчас лучше помолчать. Он не мог не прийти к выводу, что в любом случае ничего не потеряет. Если даже я псих или дурак, ему не придется платить ни цента. Я задал вопрос, и ответ не заставил долго себя ждать.
Вигано вновь взглянул на меня.
- Ценные бумаги. Государственные облигации. На предъявителя.
- Вы имеете в виду Уолл-стрит?
- Да. Ты знаешь там кого-нибудь?
Я рассчитывал, что мы сможем остаться на территории нашего участка.
- Нет, - ответил я. - Разве это имеет значение?
Вигано пожал плечами.
- Мы изменим номера, - сказал он. - Только не приноси мне именные бумаги.
- Что?
Он тяжело вздохнул.
- Если в облигации указано имя владельца, она мне не нужна. Меня интересуют только те, на которых написано: "На предъявителя".
- Вы говорите о государственных облигациях?
- Точно. О них и о любых других, выписанных на предъявителя.
Честно говоря, раньше я никогда не слыхал о существовании таких облигаций.
- Вы хотите сказать, что это другой вид денег?
Вигано хмыкнул.
- Это деньги.
Я все понял.
- Деньги богатых людей?
Лицо Вигано расплылось в широкой улыбке. Стало ясно, что мы поладим.
- Правильно. Деньги богатых людей.
- И вы купите их у нас?
- По двадцать центов за доллар.
Меня это удивило.
- Мы получим всего лишь пятую часть?
- Я даю вам хорошую цену. Только потому, что покупаю оптом. Обычно платят по десять центов за доллар.
- Если эти облигации на предъявителя, почему я не могу продать их сам?
- Они пронумерованы, и ты не знаешь, как менять номера серий, а также тех, кому их можно предложить.
Тут он был прав на все сто процентов.
- Хорошо, - кивнул я. - Значит, мы должны принести вам облигации на десять миллионов, чтобы получить от вас два миллиона наличными.
- Только не тащи крупные облигации. Не больше ста тысяч.
- А бывают больше?
- Облигации казначейства США доходят до миллиона. Но их невозможно сбыть.
- Миллион монет в одной бумажке… - цифра произвела на меня впечатление.
- Бери только мелкие облигации, - продолжал он. - На двадцать, пятьдесят, в крайнем случае на сто тысяч.
Назвать сто тысяч долларов мелочью! Я понял, что попал в другой мир.
- Тебе все ясно? - Вигано не сводил с меня тяжелого взгляда.
- Да, - ответил я. - Облигации на предъявителя, не больше ста тысяч каждая.
- Точно.
- Теперь поговорим об оплате.
- Сначала достань товар.
- Дайте мне телефонный номер, который не прослушивается ФБР.
- Лучше дай мне свой номер.
Я покачал головой.
- Ни в коем случае. Я уже говорил, что вы не должны знать, кто я такой. Кроме того, моя жена ничего не знает.
В его глазах мелькнуло удивление.
- Твоя жена ничего не знает? - он расхохотался. - Теперь я верю, что ты говоришь серьезно. - Улыбка сползла с его лица. Протянув руку, он взял со стола ручку и блокнот и передал их мне. - Записывай номер.
Он не хотел оставлять никаких улик. Даже телефонного номера, написанного его почерком.
- Шесть, девять, один, девять, девять, семь, ноль, - я записал. - Спросишь Артура. Тебе ответят, что его нет. Оставь свой номер, чтобы Артур мог перезвонить тебе. Если в течение пятнадцати минут звонка не будет, значит, меня не нашли. Тогда позвонишь позже. Ясно?
Я кивнул.
- Когда будешь звонить, назовись мистером Коппом.
Я улыбнулся.
- Это легко запомнить.
- Но не беспокой меня вопросами. Или ты идешь на дело, или я тебя не знаю. Если ты возьмешь десять миллионов на Уолл-стрит, газеты сообщат об этом. В любом другом случае твой звонок останется без ответа.
- Естественно, - сказал я. - Все будет в порядке.
- Считай, что мы обо всем договорились, - он взял бокал с пивом, давая понять, что аудиенция окончена.
- Я позвоню вам, - сказал я, поднимаясь с кушетки.
Он пожал плечами. Слова его не интересовали.
- Вот и хорошо.
ВИГАНО
Едва за гостем закрылась дверь, Вигано нажал на кнопку в ножке стола.
Ожидая Марти, он раздумывал над только что закончившимся разговором. Говорил ли этот парень серьезно? В это трудно поверить, но, с другой стороны, была ли у него другая причина для приезда сюда? Ни полиция, ни ФБР, ни его конкуренты не могли извлечь из этого визита никакой выгоды.
В конце концов, он не услышит о ночном госте до тех пор, пока Уолл-стрит не обворуют на десяток миллионов. Ни газеты, ни телевидение не упустят случая попотчевать читателей и зрителей такой сенсацией. К тому же, у него имелись свои, достаточно надежные источники информации.
Ну допустим, он говорил серьезно. Сможет ли он провернуть это дело и выйти сухим из воды? Скорее всего, нет.
Если этот загадочный полицейский не решится на ограбление, он, Вигано, ничего не потеряет. Если же достанет облигации - выиграет очень многое.
Редко кому удавалось оказаться в столь выгодном положении.
В этот момент вошел Марти.
- Вы меня звали, мистер Вигано?
- Я хочу знать фамилию и адрес этого парня. И где он служит.
- Хорошо, сэр, - и Марти скрылся за дверью.
ДЖО
Мы с Томом сразу решили, что не уйдем живыми, если мафия выследит нас. Мы не сомневались, что после разговора с Томом, если ему удастся встретиться с Вигано, тот пошлет за ним своих людей. Поэтому первым делом следовало позаботиться о том, чтобы отрезать Тома от его преследователей.
Последний поезд из Нью-Джерси прибывает на Пенсильванский вокзал без двадцати час. Мы выбрали эту станцию потому, что с платформы в город вела лишь одна лестница.
Я пришел за пятнадцать минут, в полицейской форме. Мы трижды побывали на станции, и поезд никогда не приезжал так рано, но я подумал, что лучше перестраховаться.
Вскоре вдали послышался шум приближающегося поезда. Я стоял наверху, под сенью растущих у лестницы кустов.
Том, как мы рассчитывали, первым взбежал по ступенькам. Если б я не видел его раньше в парике, с усами и в очках, то никогда бы не узнал в нем своего старого друга. Мне же основным прикрытием служила полицейская форма. Люди редко видят за ней живого человека. Правда, я приклеил длинные усы, но сделал это исключительно для очистки совести. Никому бы и в голову не пришло связывать меня с Томом.
Следом за ним к лестнице устремилась еще дюжина пассажиров, обычное число для столь позднего часа, и я без труда отличил трех головорезов Вигано, несмотря на их костюмы и галстуки.
Тем не менее мое сердце учащенно забилось, когда я увидел, что за Томом следят. До этой секунды я не верил, что он встретится с Вигано и сможет убедить его в серьезности наших намерений. Но Тому удалось проникнуть к нему, иначе эти трое не приехали бы на одном поезде с ним.
Когда Том, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел наверх, остальные не одолели и половины лестницы. Он проскользнул мимо, даже не взглянув в мою сторону, и в то же мгновение я шагнул вперед, преградив путь его преследователям.
- Подождите, пожалуйста, подождите.
По инерции они поднялись еще на две или три ступеньки и остановились, вопросительно глядя на меня. Люди всегда повинуются полицейской форме. Двое из бандитов Вигано протиснулись вперед, а третий побежал вниз, надеясь найти другой выход в город.
Они толпились на ступеньках, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, нью-йоркцы привыкли к подобным передрягам и особо не возмущались. Один из оставшихся бандитов поднялся на самый верх, чтобы увидеть удаляющуюся спину Тома.
- В чем дело? - раздраженно спросил он.
- Одну минуту, - спокойно ответил я.
По его вытянувшейся физиономии я понял, что Том свернул за угол, но продержал их еще тридцать секунд. За это время третий бандит успел вернуться, убедившись в тщетности своих поисков.
Я отступил в сторону.
- Все, можете идти.
Бандиты вихрем промчались мимо меня. Я безмятежно наблюдал за ними, заранее зная, что их старания напрасны. Мы с Томом проверили, сколько времени потребуется ему, чтобы добраться до машины и завести мотор. Сейчас он, вероятно, выезжал на Девятую авеню. Бросив последний взгляд на удаляющиеся фигуры бандитов, я неторопливо пошел в противоположную сторону.
Глава 7
Иногда случалось, что Тому и Джо приходилось работать в разные смены. Вот и на этот раз им удалось поговорить о встрече с Вигано лишь через три дня. Перед этим Джо пришлось отработать шестнадцать часов, так как часть полицейских их участка перебросили к зданию ООН на разгон мирной демонстрации.
Том закончил обычную смену, и ему не терпелось рассказать Джо о своих приключениях. Тот же настолько устал, что оставил "плимут" в городе, не решившись сесть за руль, и поехал домой в машине Тома.
Сначала Том не замечал состояния Джо и, как только тот залез в кабину, начал пересказывать разговор с Вигано. Но Джо никак не реагировал на его слова.
- Все очень просто, - говорил Том. - Что такое облигация? Клочок бумаги, - он искоса взглянул на своего соседа. - Джо?
Тот безразлично кивнул.
- И самое главное, мы действительно сможем это сделать, - он вновь взглянул на Джо. - Ты меня не слушаешь?
Джо заворочался на сиденье, устраиваясь поудобнее.
- Ради бога, Том, я с ног валюсь.
Они въехали в мидтаунский тоннель.
- У тебя есть мелочь? - спросил Том.
Пока Джо ощупывал карманы, Том остановил машину у будки контролера.
- У меня только доллар, - сказал Джо, передавая Тому потертую бумажку.
- Благодарю, - Том отдал ее контролеру, взял сдачу и положил монеты на ладонь Джо, который несколько секунд смотрел на них, будто не зная, что это такое.
- Как тебе нравится такая работа? - спросил Том, когда они отъехали от будки.
- Не хочу я никакой работы, - Джо сунул монеты в нагрудный карман.
- Стоишь целый день и только собираешь деньги.
- Кое-что перепадает и им, - заметил Джо.
- Да, но в конце концов их ловят.
Джо повернулся к Тому.
- А нас не поймают?
- Нет, - твердо ответил Том.
Джо пожал плечами и отвернулся к окну.
- Разница в том, что мы провернем все за один раз, - добавил Том. - Одно ограбление, и дело с концом. Я еду в Тринидад, а ты - в Монтану.
- Саскачеван, - ответил Джо.
Том вырулил в третий ряд, обгоняя грузовик.
- Что?
Несмотря на усталость, Джо начало передаваться возбуждение Тома.
- Я хочу увезти семью из этой страны.
- И куда ты поедешь?
- В Саскачеван. Это в Канаде. Там дают землю любому, кто хочет стать фермером.
Том рассмеялся.
- А что ты знаешь о сельском хозяйстве?
- Гораздо меньше, чем буду знать в следующем году. Я действительно думал о том, чтобы собрать вещи, посадить жену и детей в машину и уехать в Канаду. Надеюсь, что "плимут" не сломается до того, как мы пересечем границу.
- С миллионом тебе не придется копаться в земле, - ответил Том.
Джо покачал головой.
- Иногда мне кажется, что мы все-таки провернем это дело.
Том нахмурился.
- Что с тобой? Ты его уже провернул.
- Ты имеешь в виду винную лавочку?
- А что же еще?
- Это совсем другое. Это…
- Мелочь, - подсказал ему Том. - А нам пора мыслить по-крупному. Знаешь, что я видел у Вигано?
- Что?
- Собственный кегельбан. Прямо в доме.
- Кегельбан? - удивился Джо.
- Настоящий кегельбан. С одной дорожкой. В подвале.
Джо ухмыльнулся.
- Сукин он сын.
- Вот и скажи ему, что преступления не дают дохода.
Джо согласно кивнул.
- И он говорил тебе об облигациях?
- На предъявителя. Несколько десятков листков бумаги.
Джо полностью пришел в себя, забыв про двойную смену.
- Расскажи мне обо всем. Что ты сказал? Что он ответил? Как выглядит его дом?
ДЖО
По-моему, Бродвей между семидесятыми и восьмидесятыми улицами - единственная часть Манхэттена, которая чего-то стоит. Пауль и я частенько патрулируем здешние места на машине, и мне это даже немного нравится. Люди тут выглядят, может быть, чуть безобразнее обычного, но это, по крайней мере, человеческие существа - не то, что отребье из Виллидж или нижнего Ист-Сайда.
Нам предписано патрулировать перекрестки Вест-Энд авеню, Колумб авеню, Амстердам авеню и Западную Сентрал-Парк авеню, но, если за рулем сижу я, меня так и тянет на Бродвей. Если, конечно, я не развлекаюсь ездой или раздачей штрафных квитанций. В этом случае я еду на Генри Гудзон Парквэй.
Спустя два дня после разговора с Томом о Вигано мы с Паулем ехали на юг по Бродвею. Машину вел я. Вдруг впереди, на расстоянии в полквартала, распахнулась дверь скобяной лавки, и на тротуар выкатились двое мужчин кавказской наружности. Один был маленький, толстый, лет пятидесяти, в серых рабочих штанах и белой рубахе с закатанными выше локтей рукавами. Второму было лет двадцать с небольшим; высокий, стройный, в армейских ботинках, брюках защитного цвета и жокейской курточке. Сначала я видел только, что они боролись, сцепившись и кружа, будто в танце.
Пауль тоже заметил их.
- Вон, гляди! - сказал он, показывая пальцем.
Я дал газу и, когда мы приблизились, нажал на тормоз. Теперь я разглядел в одной руке у молодого парня маленькую сумочку на молнии, а в другой - крошечный пистолет, рукоятью которого он норовил оглушить коротышку, вцепившегося в пояс его штанов. На тротуаре было полным-полно прохожих, но они, как это обычно бывает, сторонились дерущихся.
Мы с Паулем выскочили из машины одновременно. Он был ближе к тротуару, а мне пришлось обежать капот машины. Высокий парень наконец вырвался из рук коротышки. Тот по инерции сделал пару шагов и со всего маху сел на землю, когда высокий оттолкнул его.
Заметив наше приближение, он навел на нас пистолет.
- Брось! Брось его! - заорал я.
Вдруг этот сукин сын выстрелил. Два раза. Краем глаза я увидел, что Пауль падает, но мне надлежало сосредоточить все внимание на парне с пистолетом, который повернулся и побежал по тротуару в южном направлении.
Я ступил на тротуар, упал на левое колено, а в правое уперся локтем. Пригодились-таки многолетние упражнения. Я прицелился в его зеленую жокейскую куртку, потом взял на мушку ноги. Но на тротуаре было битком народу, в прицеле мельтешили лица и тела, а у парня хватило ума бежать зигзагами.
- Проклятье! - прошептал я, когда он скрылся за углом. - Проклятье!
Я поднялся на ноги. Пожилой кавказец у входа в лавку тоже вставал. Пауль навзничь лежал на тротуаре и барахтался, пытаясь сесть. Он напоминал перевернутую на спину черепаху. Я пошел к Паулю, засовывая пистолет в кобуру, и склонился над ним, как раз когда ему удалось сесть. У Пауля был такой вид, словно он не понимал, где находится.
- Пауль, - позвал я.
- Иисусе, - проговорил он. - Иисусе…
Левая штанина у него промокла и потемнела от крови. Пуля попала в бедро.
- Ляг, - сказал я и толкнул его в плечо. Но Пауль ничего не соображал. Он не слышал или не понимал меня. Он просто сидел с разинутым ртом и медленно хлопал глазами.
Я снова выпрямился, повернулся к патрульной машине, и тут старик схватил меня за руку. Когда я вырвался и взглянул на него, он заорал:
- А деньги! Деньги-то как же?
Я был готов убить его.
- Заткнись ты со своими деньгами! - завопил я и бросился к машине, чтобы позвонить в участок.
Глава 8
Том, в плавках, косил лужок, когда к нему подошел Джо с двумя открытыми банками пива.
- Эй, Том, - позвал он.
Том оторвался от косилки. Его лицо и тело блестели от пота.
- Что?
- Передохни.
Том указал на пиво.
- Это мне?
- Я даже открыл банку, - Джо улыбнулся, передавая ее Тому. - Пойдем искупнемся. Дети как раз убежали.
Том глотнул пива, и они направились к бассейну. В жаркий июльский день голубая вода так и манила к себе.
- Фильтр работает? - спросил Том.
- Тс-с, - Джо приложил палец к губам. - А то он услышит тебя.
Допив пиво, они залезли в прохладную воду.
- Послушай, Джо, а как насчет жен? - неожиданно спросил Том.
- Что? - Джо не понял вопроса.
- Что мы скажем женам?
- А, ты имеешь в виду ограбление?
- Естественно.
Джо пожал плечами.
- Ничего.
- Ничего? Я не в курсе твоих взаимоотношений с Грейс, но если я скажу Мэри, что мы едем в Тринидад, она захочет знать почему.
- Она и узнает. Перед самым отъездом. Тогда мы им скажем, откуда денежки.
Том все еще колебался. Иногда, особенно по ночам, его так и подмывало рассказать обо всем Мэри, выяснить, что она думает по этому поводу.
- А сейчас ничего?
- Во-первых, они будут волноваться, - заметил Джо. - Во-вторых, начнут отговаривать нас, в этом можно не сомневаться.
Том кивнул. Только это соображение и заставляло его молчать.
- Я знаю, Мэри не одобрит нашей затеи. Во всяком случае, если пронюхает о ней до ее завершения.
- Если мы скажем женам, все так и закончится разговорами.
- Ты прав, - Том согласно кивнул. - Сначала провернем это дело, потом расскажем им обо всем.
- Только перед самым отъездом.
- Точно. Но ты понимаешь, что мы не сможем сразу уехать?
- Да, конечно, - ухмыльнулся Джо. - Иначе нас тут же сцапают.
- Нам придется спрятать деньги и не притрагиваться к ним, пока все не успокоится.
- Я согласен.
- У нас есть большое преимущество, - хмыкнул Том. - Нам известно, на чем попадаются грабители.
- Правильно, - поддакнул Джо. - И мы можем избежать их ошибок.
Том глубоко вздохнул.
- Два года.
- Два? - ахнул Джо.
- Нам спешить некуда.