- Вы в милицию обращались? - деловито спросила Лариса, заранее уверенная в ответе.
- Какую милицию? - у Канарейкиной от такой перспективы аж слезы высохли. - Это еще зачем?
Нет уж, от милиции лучше подальше держаться, это я точно знаю. А вы сказали, что вы детектив - это что же, вы частным образом работаете?
- Что-то вроде того.
- И что же расследуете? Зачем я вам понадобилась?
- Давайте об этом чуть позже, я вам все объясню.
Канарейкина нахмурилась, но ничего не сказала.
Она взяла из пачки сигарету и закурила. Лариса, державшая свою пачку в руке с самого прихода и до сих пор не имеющая возможности закурить - времени не было, - теперь решила последовать примеру Марины, предварительно спросив разрешения.
Канарейкина не возражала и пододвинула Ларисе обрезанную пластиковую бутылку, выполнявшую функцию пепельницы.
- А где вы работаете? - поинтересовалась Лариса, выпуская дым.
Канарейкина смутилась и опустила взгляд.
- В фирме одной, - пробормотала она, стряхивая пепел на пол.
- Кем? - не отставала Лариса.
Канарейкина молчала. Лариса решила проявить собственную осведомленность следующим вопросом:
- Ковалева занималась проституцией вместе с вами?
- В последнее время нет, - вздохнув" призналась Канарейкина. - Ее выгнали из конторы. Она уж совсем котироваться перестала. Пьет много, опустилась совсем… Да еще вот ребенка родила… Она на улице пробовала работать, да неудачно - на каких-то отморозков напала, ее избили, изуродовали всю.
- А от кого она родила ребенка?
- От Генки Шатрова! - уверенно сказала Канарейкина. - От поп-звезды. Знаете, наверное…
- Это она вам сказала?
- Это я сама знаю.
- Откуда? - уточнила Лариса.
- Так все знают! - пожала плечами Марина и вдруг спохватилась:
- А что случилось-то? Почему вы спрашиваете? Объясните, в конце концов, что произошло? Почему я вам все это должна говорить?
- Случилось то, - сделав паузу, проговорила Лариса, - что Яна была найдена убитой в лесу.
Вместе со своей дочерью… Вчера.
- Господи! - ахнула Канарейкина. - А Лианку-то за что? Ребенок же совсем…
И приготовилась пуститься в истерику.
- Марина, поэтому я и спросила вас об отце этого ребенка, - не давала опомниться Канарейкиной Лариса. - Вы уверенно заявили, что это Шатров. Почему вы на этом настаиваете?
- Так она же жила с ним тогда, давно! - с нажимом сказала Канарейкина.
- Но она жила не с ним одним, - напомнила Лариса. - К тому же если учитывать специфику ее профессии и образа жизни вообще, то в ней, прошу прощения, побывал не один Шатров.
- Но ведь там любовь была… - закатила подбитые глаза Марина, и Лариса едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
- Не верите? - обиженно проговорила Канарейкина. - А зря! Я точно знаю! И Яна знала. Материнское сердце не обманешь, - добавила она, но прозвучало это настолько фальшиво и театрально, что Лариса поморщилась.
- А Лианка на него похожа. Глаза его, - упрямо твердила Марина. - А что вы спрашиваете, хотите узнать, кто Янку убил? Господи боже мой, я чувствовала, что это добром не кончится!
- Что не кончится? - насторожилась Лариса.
- То, что она у Гены деньги просила.
- Много просила?
- Не знаю, но Шатров такой жадный, что ему и рубля жалко на дочь потратить.
- Хорошо, давайте вернемся к делу. Насколько мне известно, - сухо сказала Лариса, - Яну не переполняли материнские чувства, раз она стремилась избавиться от ребенка и даже сомневалась, забирать его из роддома или нет.
- А что же ей оставалось делать? - кинулась защищать свою товарку Канарейкина. - Если этот подлец отказался на ней жениться!
Ларисе стало совсем уж смешно оттого, что Канарейкина, как и при жизни Ковалева, по словам многих, сейчас пыталась строить из себя порядочную девушку, невинно соблазненную коварными злодеями.
- Он же ее из дома выгнал и сказал, что не станет помогать воспитывать ребенка. Что еще было делать? С двумя детьми на руках, одна, никому не нужная! - продолжала причитать Марина.
Лариса чуть не заплакала, слушая душещипательные рассказы о нелегкой судьбе проститутки.
- Тем не менее она оставила ребенка, - сказала Лариса.
- Вот видите! - обрадовалась Канарейкина. - А говорите, у нее не было материнского чувства! Я же говорю, она любила его. Потому и ребенка оставила.
Это смелое заявление показалось Ларисе совсем уж абсурдным.
- Почему, кстати, она не сделала аборт?
Марина улыбнулась.
- Она пыталась его сделать, Шатров даже денег дал. Но Янка всегда была немного с прибабахом и аборт делать не стала. Ей плащ хотелось купить и погулять с недельку. Поэтому она обманула Генку и сказала, что сделала аборт. А на самом деле нет.
- Ради вещей она пошла на это? - изумилась Лариса. - Но какой же надо быть…
- ..дурой, правильно, - с готовностью подтвердила Марина. - Но свою голову-то не поставишь.
Потом пришлось рожать. А она пила прямо до самых родов, представляете?
- И ребенок родился нормальным?
- Вроде бы да. А почему он не может быть нормальным? Янка - баба крепкая. А насчет того, что отец - Шатров, это я вам точно говорю. Мне Янка всегда говорила, что это шатровская работа. Его это ребенок, его, точно вам говорю!
- Хорошо, не будем спорить, - Лариса поняла, что здесь, кроме эмоций, никаких веских аргументов она не услышит. - Давайте лучше поговорим вот о чем. Каким вы видите Шатрова как человека?
Мог ли он пойти на убийство, чтобы оградить себя от претензий Ковалевой?
- Вы знаете, я раньше хорошо к нему относилась, - призналась Канарейкина. - Он, в общем, . добрым был. Когда деньги были, он выпивку покупал и ночевать разрешал у него остаться, и в ванне искупаться… Только денег у него мало было. Зато душа была, - вздохнула она. - Деньги-то всех портят, это уж известно!
- А потом?
- А потом он подниматься начал, крутым стал! - в голосе Канарейкиной послышались нотки зависти и презрения. - И сразу скурвился. Старых друзей забыл сразу, загордился! К нему теперь на сраной козе не подъедешь, что ты! Мог бы вообще-то и деньжат нам с Янкой подкинуть!
- Но с какой стати он должен это делать? - резонно заметила Лариса.
- Так все ж друзья старые! Ну ладно еще Янке не давал, он жмот, понятно! Но на ребенка-то мог бы выделить?
- Но ведь он отказался признать этого ребенка, - отметила Лариса.
- Потому и отказался, что сволочь. Мразь! Скотина! Выбл…! Правильно Янка его называла! Правильно ему грозила! Таких тварей просто расстреливать надо, которые детей своих бросают! - начала расходиться Канарейкина.
- Но здесь все-таки не та ситуация, чтоб его можно было обвинять, - попробовала убедить Канарейкину Лариса, но на ту не действовали никакие разумные доводы.
Она тупо твердила одно, и глаза ее горели ненавистью:
- Козел он, и больше никто!
- То есть он вообще денег не давал?
- Ну вообще-то он Янке кое-что подкидывал, - согласилась Канарейкина. - Так для него ж это мелочь, ерунда! А ей за эти деньги год вкалывать, на улице м… морозить! Думаете, легко это, на улице-то стоять? Знаете, каково?
- Не знаю и абсолютно не хочу знать, - холодно ответила Лариса, не пытаясь даже представить себе такую фантастическую ситуацию, когда ей придется выйти на панель. - И все-таки она продолжала его атаковать?
- А как же! Думаете, легко женщине чувствовать себя несправедливо брошенной? В то время, когда он на какую-то там фитюльку деньги тратит!
- Это вы кого имеете в виду? - спросила Лариса. - Его нынешнюю невесту?
- И нынешнюю, и прошлую! - свалила все в кучу Канарейкина. - У него раньше девка была, Юлька, так та все Янку оттуда гоняла с Генкой вместе. Потому что порядочная, видите ли! А Яна, между прочим, почти что к себе домой приходила! А та там - никто! А у Яны ребенок от него! Порядочную завел, что ты! Вот и бросил он ее потом. Правда, новую завел, еще чище! Вот та уж фитюлька настоящая, мне Яна рассказывала. И что же это получается? Он, значит, на нее будет денежки тратить, которые Лианке положены по закону?
- Почему Яна в таком случае не захотела действовать по закону? Почему она не обратилась в суд?
Этот вопрос загнал Канарейкину в тупик. Некоторое время она мучительно и тупо размышляла, потом наконец нашла объяснение:
- Да потому что кто ж на ее сторону-то встанет?
Сейчас же все суды куплены! А уж Генке-то с его деньгами вообще ничего не стоит всех подкупить!
Как же, он звезда! А она кто? Да с ней бы и разговаривать не стали! И еще неприятности потом могли быть, с работой с той же, например. А ей и так несладко жилось. А Шатров - гнида! - снова вернулась она к наболевшей теме. Видно, честить Шатрова было одним из излюбленных занятий двух подружек. - Я уверена, что это он и грохнул Янку! - неожиданно прозвучало новое заявление.
- Почему вы в этом так уверены? - насторожилась Лариса. - Для этого есть какие-то основания?
- Потому что больше некому! Только он ее так ненавидел! К тому же сами посудите - ее вместе с девчонкой убили! А кому еще мог ребенок помешать, как не папаше непутевому?
С точки зрения Ларисы, непутевой в данном случае была скорее мамаша, а не папаша, но все-таки рациональное зерно в словах Канарейкиной было.
Просто так ребенка убивать не будут. Разве что только…
- А в какой среде вращалась Ковалева в последнее время? - спросила она. - С кем она дружила, общалась?
- Да с разными, - неопределенно пожала плечами Канарейкина. - Со мной дружила, потом еще у нее Пашка был…
- Какой Пашка? - уточнила Лариса.
- Да я не знаю фамилии. И где живет, не знаю.
Приходила она ко мне несколько раз с ним. Говорила, что он ее люби-ит - во как! - Канарейкина провела рукой выше головы. - Все, мол, ради меня сделает! Он, говорит, может, он такой!
- А кто он в социальном плане? - спросила Лариса.
- Чего? - не поняла Марина.
- Ну чем занимается? Где работает, кем?
- Работать он не работает, - многозначительно сказала Марина. - Он говорил, что это на него работают. Что он скажет, то и делают!
- Он бандит? - прямо спросила Лариса.
Глаза Канарейкиной испуганно забегали.
- Ну уж прямо бандит, - пробормотала она. - Настоящие бандиты в областной да городской думе сидят! Да хоть губернатора нашего возьмите - вот первый бандит! Простым людям честно жить не дают!
- А что еще вы можете сказать об этом Пашке?
Отчество его хотя бы как?
- Да кто ж его знает? Пашка и Пашка… Я и не спрашивала никогда, больно мне нужно.
- И где он живет, вы тоже не знаете?
- Не-а! Я-то у него ни разу не была, он вообще-то женатый, - призналась Марина. - Он сам к Янке приходил, ну и ко мне, говорю, они иногда захаживали. Правда, последний раз уж и не помню когда. Вообще-то я давно его не видала.
- А еще с кем она встречалась? Насколько Я знаю, мужчин у нее всегда было много.
- Это раньше, может, и было много. А теперь-то все изменилось. Я ж говорю, ей даже клиента трудно было найти. Правда, был у ней один хахаль вроде как постоянный, - вспомнила Канарейкина. - Он где-то возле вокзала живет, там дом у него частный.
Но его самого я ни разу не видела, Янка с ним ко мне не приходила. Знаю только, что вроде тоже Сашка или Пашка его зовут и еще что пьет он здорово.
- А это вы откуда знаете?
- Так Янка мне сама рассказывала. Она потому и не жила у него, что там вечно проходной двор и пьянки беспробудные.
- Вы же сами говорили, что она была не прочь выпить, - усмехнулась Лариса. - Почему же ей это так претило?
- Потому что он не только пил, а еще и бил ее.
Сколько раз она посреди ночи ко мне с синяками прибегала! В кровищи вся, оборванная! С топором даже на нее кидался! А вещей сколько перепортил!
Плащ один раз ей порвал, новый совсем, Генка ей день… - Канарейкина осеклась.
- Так, значит, деньги, полученные от Шатрова, Ковалева тратила преимущественно на свои нужды? - спокойно спросила Лариса. - Почему же вы все время утверждаете, что ей не на что было содержать ребенка? Почему врете, Марина? Зачем пытаетесь выдать черное за белое? Я ведь все прекрасно понимаю. И то, что ребенок был не нужен Яне - она его даже в деревне оставила…
- Потому что ей деньги нужно было зарабатывать, а с девчонкой какая работа? - запальчиво перебила Канарейкина.
- Хорошо, допускаю, - кивнула Лариса. - Но. если нужны средства на ребенка, не станешь покупать себе плащи и пропивать деньги. Вы вот усиленно пытаетесь выставить Ковалеву в очень выгодном свете, но поймите, мне не нужна ваша ложь. Я не собираюсь судить ее поступки, это сейчас не имеет значения. Мне важно установить, кто и за что ее убил.
И вы бы лучше вот над чем подумали, все-таки вы были ее подругой и хорошо знали как Яну, так и ее окружение. Поэтому еще раз прошу вас подумать и помочь мне.
Канарейкина притихла, посерьезнела и сидела, задумавшись, молча глядя в стену. Лиловый глаз ее был прищурен.
- Даже не знаю, кто мог решиться на это, - сказала она наконец. - Сашка если б пристукнул, то по пьянке, дома, а не в лесу подкараулил. И Лианку убивать бы все же не стал. Говорю вам, скорее всего это Генка. Только ему она мешала. И ребенок мешал. Ой, да он же в последний раз ей угрожал при всех!
- Каким образом? - заинтересовалась Лариса. - Когда?
- Орал на нее, что если она еще раз появится, то он ее просто убьет! И зубы обещал выбить, и ребра переломать!
- Это мог быть просто эмоциональный всплеск.
Видимо, его настолько утомили претензии Яны, настолько вывели из себя, что он выкрикнул все это под влиянием эмоций. К тому же если это слышали несколько человек…
- А я вам говорю, что, кроме него, некому! - упрямо твердила Канарейкина. - Слушайте! - вдруг встрепенулась она. - А может, это фитюлька его?
- Кого вы имеете в виду?
- Ну эта, невеста его. Как ее там?
- Илона Болдырева, топ-модель?
- Ну да! - обрадовалась Канарейкина.
- А у нее какой мотив мог быть для убийства?
- Так она же баба, хоть и модель! Могла ревновать!
Лариса подавила улыбку.
- Не думаю, честно говоря, - призналась она. - А других мотивов у нее вы не видите?
- Ну еще, может, из-за денег… Чтобы Лианке ничего не досталось, а все ей! Потому что так он будет должен миллионы Янке платить, если по справедливости, а тут… Она же привыкла в достатке жить, ей все денег мало! Только деньги на уме и есть.
Это мы всю жизнь в нужде проживаем, - вздохнула Канарейкина.
Лариса еще раз подивилась тому, насколько женщины подобного круга привыкли фальшивить на своей работе, что уже не могут обходиться без этого и в повседневной жизни, постоянно притворяясь и играя какую-то роль. Сейчас вот Марина Канарейкина усиленно разыгрывала роль несчастной, бедной девушки, в поте лица зарабатывающей на жизнь.
И поливала грязью людей, у которых денег больше, за то, что они одни у них на уме. И сама не замечала, что если кто и помешан на выжимании денег любыми средствами, так это как раз она сама и ее подружка Яна. И делают они это настолько отвратительно, что становится противно.
- Кстати, - Канарейкина вдруг вопросительно посмотрела на Ларису.
- Что такое? - не поняла сначала Лариса.
Она видела, что Марина готовится сыграть очередную роль, но какую, пока не могла понять.
Канарейкина тем временем придала своему лицу жалобное выражение и, заискивающе посмотрев Ларисе в глаза, начала:
- У меня ж горе такое… Сначала избили, деньги все отобрали, теперь вот подругу убили… На работу теперь не выйдешь неделю, это уж точно, а жить-то на что-то нужно, а у меня ни копейки нет, и в холодильнике пусто, бутылочку водки даже купить не могу, подругу единственную помянуть… А я ж вам все рассказала как на духу, что знала, самым святым, можно сказать, поделилась…
Канарейкина с такими подвываниями выводила свои жалобы, что могла вполне конкурировать с процветавшими когда-то на Руси профессиональными плакальщицами.
Лариса уже прекрасно поняла, к чему затеяна вся эта волынка, а поэтому просто щелкнула замком сумочки. Канарейкина внезапно оборвала свои стенания, с жадным интересом наблюдая, как Лариса достает кошелек.
Котова умышленно не стала задавать Марине вопрос, какую сумму она считает адекватной за свои услуги. Во-первых, потому что считала, что она сама в состоянии решить, сколько дать этой проститутке, а во-вторых потому, что правды от нее услышала немного. В основном кривляния и притворные охи-вздохи. Поэтому Лариса достала купюру в сто рублей и небрежно протянула ее Марине. Канарейкина тут же схватила деньги и затряслась в благодарностях.
- Ой, спасибо вам большое! Вот бывают же добрые люди на свете! А еще говорят, что богатые все плохие! Теперь подружку помянуть смогу, заживу нормально…
"Ты еще скажи - дело свое открою на эти деньги!" - с неожиданным раздражением против такого лицемерия подумала Лариса и поднялась.
- Спасибо вам, Марина, за откровенность, - поблагодарила она. - Я вам очень признательна.
Если что-то вспомните, сообщите мне, пожалуйста.
И Лариса протянула ей свою визитку.
- Скажите, если не секрет, а кто вам заказал расследование? - спросила Канарейкина на прощание уже в прихожей.
- Самое удивительное, что никто, - честно ответила Лариса. - Просто я видела мертвую девочку, и меня это так потрясло, что сейчас я работаю, что называется, на общественных началах.
Канарейкина опустила голову и мелко закивала.
"Похоже, эту проститутку тоже проняло", - подумала Котова.
- Я не знаю, чем вам еще помочь, - тихо сказала Марина. - Но я уверена, что это все дело рук Генки. Яна, конечно, девка не подарок, но девчонку-то зачем убивать?
Лариса выдержала паузу, поняв, что пошли уже ничего не значащие банальные фразы, потом сказала "До свидания" и вышла. Квартиру Канарейкиной она покинула с чувством облегчения.
Лариса уже собиралась отойти ко сну, как раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос:
- Здравствуйте, я говорю с Ларисой Викторовной?
- Да.
- Извините, пожалуйста, что беспокою вас, я случайно узнал номер вашего телефона и то, что вы являетесь частным детективом, - торопливо заговорил голос. - Меня зовут Николай Артемов, я журналист, может быть, вы меня помните, вы еще тогда работали у нас в газете "Правое дело", когда раскрывали преступление об отравлении.
Лариса напрягла память и вспомнила, что действительно, в прошлом году было одно интересное дело, по ходу которого ей пришлось работать в газете - для отвода глаз, чтобы наблюдать за журналистским коллективом изнутри. Она вспомнила и этого рыженького паренька, который поразил ее тогда убийственной вежливостью, переходящей в занудство.
- У меня к вам есть интересный разговор, и я даже думаю, что лучше бы не по телефону… - продолжал Николай. - Вы согласны со мной встретиться? Речь идет об одном известном человеке и преступлении, связанном с ним… Вернее, оно может быть связано, - торопливо поправился журналист, - но очень многое указывает на эту возможную связь.
- Когда бы вы хотели встретиться? - спросила Лариса, уже догадываясь, что речь пойдет именно о том, что случилось вчера в лесу под Большими Дурасами.