– А что тебя вообще интересует? – спросила я вместо этого.
– Не груби, Поля, – ответила Ольга.
Тут я не выдержала, и тапок полетел прямо в сестру. Попал он прямо в повязку на голове, отчего она сползла Ольге на глаза.
– С ума сошла! – взвизгнула Ольга, вскакивая с места и пытаясь броситься на меня вслепую. При этом она совсем забыла, что ноги-то окунала в тазик. Конечно же, Ольга поскользнулась, тазик перевернулся, водища потекла во все стороны, а сама Ольга плюхнулась в огромную лужу на полу.
Я заранее отпрыгнула в сторону и теперь помирала со смеху, глядя на это пугало, восседающее на мокром полу и пытающееся выпутаться из замотанного вокруг лица полотенца. Рядом в луже плавал компресс. Кроме того, падая, Ольга сшибла пепельницу, опрометчиво поставленную мной на тумбочку, и теперь голова моей сестры была в буквальном смысле посыпана пеплом.
– Я тебя убью, я тебя уничтожу, – бормотала Ольга, отчаянно вертя полотенце. Наконец, она его сдернула и швырнула в меня.
– Этим убьешь? – смеясь, спросила я, так как злиться мне уже не хотелось.
Я прошла в ванную за тряпкой и тщательно вытерла всю воду.
– А теперь давай говорить спокойно, – сказала я нахохлившейся Ольге, которая уже забралась с ногами на диван и всем своим видом выражала, что, мол, это не по моей вине разлилось и вытирать я не буду. Мокрое полотенце она опять замотала вокруг головы. Подмоченную одежду Ольга кинула прямо в лужу на полу и завернулась в простыню.
– Только не приближайся ко мне, – предупредила Ольга.
– Хорошо, не буду, – сказала я, усаживаясь в кресло. – Денег у тебя сейчас нет, так?
Ольга промолчала, но я знала, что нет. У нее их никогда нет.
– Кирилл приедет неизвестно когда, – продолжала я. – Что тебе мешает заняться этим делом? Марина? Хорошо, я обещаю, что помогу тебе с ней. Будем одновременно заниматься двумя делами. Идет?
Ольга кивнула.
– Согласна. А с чего мы начнем?
– Нужно пообщаться с друзьями и родственниками. И Вадика этого, и Марины твоей.
– Я хочу начать с Марины, – сразу же заявила Ольга.
– Хорошо, – вздохнула я. – С этим мы и в одиночку можем справиться. Занимайся Мариной, а я пока друзьями Вадика. Если одна из нас почувствует, что не справляется, сразу же на помощь приходит другая. Это должно быть железно. Договорились?
– Договорились, – ответила Ольга.
– Вот и отлично. И обязательно созваниваться по нескольку раз за день.
– Ладно.
– Ну все, – я встала и пошла к двери, чтобы не терять время.
– Подожди! – окликнула меня Ольга, – скажи, наконец, где мои белые туфли? И вообще, куда ты все запрятала?
– Как куда? – удивилась я. – Не запрятала, а разложила по своим местам.
Я подошла к шкафу, открыла дверку и достала картонную коробку для обуви.
– Вот твои туфли, – протянула я ее Ольге.
– Надо же! – удивилась она. – Никогда бы не подумала, что они могут быть здесь. Скорее бы уж полезла в холодильник.
Я поскорее ушла.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (ОЛЬГА)
Когда Полина уехала, мне вдруг стало очень тоскливо. Так часто бывает: сидит рядом сестра, злит меня, кажется, что я ее убью через минуту, а уезжает – чего-то не хватает. Грустно становится.
Сейчас грусть достигла особенно больших размеров, и я решила немного подпитать свою ауру. Не зря же я везла с собой из Адлера несколько бутылок замечательного вина. И еще трехлитровую банку домашнего, которым угостили меня хозяева домика, где я останавливалась.
Мне настолько понравилось это вино там, в Адлере, что гостеприимные люди не смогли этого не заметить и презентовали мне баночку. Вот с него-то я и начну.
Хорошо, что я не стала распаковывать чемоданы при Полине, уж она-то не упустила бы возможности съязвить по поводу многочисленных винных бутылочек. Тоже мне, принципиальная противница алкоголя! Нет, Полина решительно ничего не понимает в жизни!
Я извлекла из сумки трехлитровую банку и пошла с ней в кухню. Как красиво играет вино в хрустальном бокале! Прямо залюбуешься! Я смаковала буквально каждый глоточек. Когда содержимое баночки уменьшилось ровно настолько, чтобы подправить мою эмоциональную ауру, я сказала себе "стоп" и убрала банку в холодильник от греха подальше.
Теперь нужно заняться делом. Я намеревалась потолковать с друзьями Марины. Только перед этим мне предстояло решить одну трудную задачу: где их найти?
Я стала рассуждать логически: что мне известно о Марине? То, что она проводница. И еще ее адрес. И благодаря одной из бабулек на лестнице в ее доме – фамилия. Левкина. И что мне это дает?
Пожалуй, надо начать именно с бабулек, потому что подруг-проводниц я пока найти не смогу. Кто же мне скажет их адрес?
Я залепила кровоточащие пятки лейкопластырем, переоделась и пошла к двери. Как только я представляла, что мне снова придется приятно провести время в автобусе, который идет на улицу Соколовую, меня пробивала дрожь. Но куда деваться?
К счастью, на этот раз мне повезло. Автобус подошел почти свободный, и я даже умудрилась занять сидячее местечко у окна.
Дорога показалась мне намного приятнее, чем утром. Тем более, что ноги в туфлях чувствовали себя гораздо лучше, чем в старых босоножках, которые я непременно выброшу. Как-нибудь при случае.
Выйдя на нужной мне остановке, я уверенно двинулась в ту сторону, где был расположен дом номер пятьдесят три.
Я поднялась на третий этаж и увидела, что Маринина квартира опечатана. Этого и следовало ожидать. Но я собиралась вовсе не в эту квартиру. Я огляделась, выбрала из двух оставшихся на лестничной клетке дверей ту, что пообшарпаннее, и позвонила. Интуиция меня не подвела: дверь открыла старушка. Правда, не та, с которой я разговаривала утром, но одна из присутствовавших при этом.
– Здравствуйте, – поприветствовала я бабульку. – Я корреспондент газеты "Криминальное чтиво", – сочинила я на ходу. – Мы хотим написать статью о происшествии, которое случилось в вашем доме.
– Вы насчет Марины? – понимающе уточнила бабушка. – Проходите, пожалуйста. Знаете, это такой ужас! Вас как зовут?
Я представилась. Старушка сказала, что ее величать Мария Васильевна. Она провела меня в комнату и усадила на диван, сев рядом.
– А вы интервю у меня хотите взять? – спросила она.
– Можно сказать и так, – улыбнулась я, поняв, что нужно принять как можно более официальный вид. Я достала из сумки черненький блокнотик и ручку, взятые специально на этот случай и приготовилась записывать. – Мария Васильевна, я вас убедительно прошу рассказать все, что вам известно об этой девушке.
– Ой, я Мариночку давно знаю. С детства. Ее родители еще молодыми квартиру здесь получили. Три года назад умерли, царство им небесное, в катастрофе погибли. И Марина одна осталась. Проводницей вот устроилась работать. Подружка ее устроила. Честно сказать, не очень мне эта ее работа нравилась, да куда же деваться?
– А почему вам не нравилась ее работа? – спросила я.
– Да работа-то так ничего, конечно, денежная, Мариночка и приоделась сразу. Но знаете… огрубела как-то. Курить начала. Пить даже, – шепотом добавила женщина. При последних словах я слегка покраснела.
– А с кем она встречалась, не знаете?
– Вы мужчин имеете в виду? Да никого постоянно у нее не было. Ходили разные, да долго не задерживались. Я ей не раз говорила: Марина, нельзя так, тебе же замуж нужно выходить. А она только смеялась. Зачем, говорит, мне это надо?
– И что же, ни одного постоянного партнера ее вы не можете назвать?
– Кого? – не поняла бабулька.
– Ну… жениха, – попыталась я найти нужное слово.
– Нет, – покачала она головой.
– А подруги? Вы говорили, что ее какая-то знакомая устроила на работу?
– Да Светка Мишина. Она в соседнем доме живет, с детства с Мариной дружила. Сама-то она давно там работает, ну, и Марине помогла, когда она осиротела.
– А где в соседнем доме? – переспросила я.
Мария Васильевна встала, подвела меня к окну и показала на пятиэтажный дом напротив:
– Вон там, на пятом этаже, в пятнадцатой квартире.
– Спасибо, – ответила я, возвращаясь на диван.
– А вам что же, и это для статьи нужно? – немного удивилась бабулька.
– Нам нужно знать все, чтобы статья получилась большая и всеобъемлющая, – заявила я.
– Ну-ну. Я вашу газету очень люблю. Часто читаю. Особенно если что захватывающее!
Так, очень хорошо. Пойдем дальше. К захватывающему.
– А кто обнаружил труп? – сменив тон, спросила я.
Мария Васильевна сразу вся подобралась.
– Я обнаружила, – ответила она. – У меня, понимаете, ключи есть от Марининой квартиры. Она, когда в рейс уезжала, просила меня за квартирой проследить. Ну заходить там иногда. Я и заходила. А сегодня она должна была вернуться из поездки. Я решила к ней заглянуть. Позвонила, никто не открыл. Я тогда сама отперла. Гляжу – батюшки! А она лежит, бедная, с проломленной головой! Кровищи – тьма! Я перепугалась, милицию сразу вызвала, конечно, и скорую.
– А во сколько это было, не подскажете?
– Да недавно совсем. Около часа примерно.
Так, ясно. Значит, Марина быстро сдала смену и, не успела приехать домой, как ее убили. Это значит, что убийца был хорошо знаком с ее распорядком, а следовательно, был для нее довольно близким человеком. Теперь останется только выяснить круг ее знакомых и установить, кому она мешала. Простенькая такая задачка.
Я посидела еще немного с Марией Васильевной, задала пару вопросов, записала ответы в блокнотик и откланялась, пообещав подарить газету со статьей. Врать нехорошо, конечно, но что поделаешь?
Выйдя на улицу, я поспешила в дом напротив. На звонок в пятнадцатую квартиру открыла дверь маленькая, рыжеволосая девушка со вздернутым носиком. Она вопросительно уставилась на меня.
– Здравствуйте, – поприветствовала я ее. – Вы Светлана Мишина?
– Да, – ответила девушка. – А в чем дело?
– Я корреспондент газеты "Криминальное чтиво". Мы проводим журналистское расследование смерти вашей подруги Марины Левкиной. Нам очень нужна ваша помощь.
– Да, да, конечно, проходите, – пригласила девушка и дернула носиком. – Я уже все знаю. Просто поверить не могу! Это так ужасно!
Я разулась и прошла в комнату.
– Света, кто там? – послышался из спальни женский голос.
– Это ко мне, мама, – отозвалась Света и прикрыла дверь в спальню.
– Знаете что, – обратилась она ко мне, – пойдемте лучше в кухню. Там нам никто не помешает.
Мы прошли в маленькую кухоньку, еще меньше моей, хотя я думала, что меньше уже не бывает. Я села на табуретку, Света поставила греться чайник и устроилась напротив меня.
– Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно о Марине, – попросила я. – В первую очередь меня интересуют друзья и подруги.
При этом я внимательно наблюдала за лицом девушки, надеясь заметить признаки беспокойства или тревоги. Но нет, ничего такого. Света была серьезна, расстроена смертью подруги, но страха в глазах не читалось. И чувствовалось, что она очень хочет мне помочь. Раз и навсегда поверив, что я журналист, она принялась рассказывать:
– Маринка жила одна. Ну были у нее мужички, которые периодически менялись, но… ничего серьезного. Дружила в основном со мной.
– А не в основном? – спросила я.
– Были еще несколько девчонок с работы, но это скорее приятельницы.
– И что, ни одного постоянного мужчины?
– До недавних пор нет. Но…
– Вы говорите, говорите, Света, все это поможет найти убийцу.
– Знаете, – доверительно сообщила Света. – В последнее время у нее появился один… Но только не здесь, не в Тарасове.
– А где же? – не поняла я.
– Там, в Адлере. Она с ним на пляже познакомилась. Понимаете, поезд же стоит там почти целый день. Можно и по городу погулять, и искупаться сходить. Вот там она его и выцепила. И знаете, как взбесилась.
– В смысле?
– Ну влюбилась сильно. Раньше такого не было с ней. Так, встречалась просто, меняла легко, – Света покосилась на дверь, за которой послышался кашель матери. – А тут словно бес в нее вселился. Как сумасшедшая носилась. Выходных не брала, из рейса в рейс ездила. Домой заскочит на полчаса, сполоснется, – и опять в дорогу. Ко мне даже перестала заходить.
– А вы куда ездите? – поинтересовалась я.
– Да тоже в Адлер. Только в другую смену. Мне завтра в рейс. С ней вместе мы ни разу не попадали.
– А что еще вам известно об этом ее знакомом? Как его зовут, где живет?
– Зовут его Артем. Артем Милуков. А где живет, не знаю. Маринка говорила, что где-то рядом с морем.
– А лет ему сколько?
– Да молодой. На два года, кажется, ее постарше. Я же его ни разу не видела.
– А где он работает, не знаете?
– Вроде в фирме какой-то. Но чем конкретно занимается, не знаю. Мы в последнее время с ней очень мало общались. Она вся на своем Артеме помешанная, а до этого…
– А что было до этого? – перебила я ее.
– Понимаете, я даже не знаю, как и сказать. Только маринка одно время вдруг стала какая-то не такая. Ну раньше она открытая была, поболтать любила. Все-все мне рассказывала. А тут стала молчаливая, замкнутая, грубая какая-то. Вообще-то у нас работа такая, поневоле огрубеешь, но она все равно очень изменилась. Нервная стала, дерганая. Чуть что – орет! Спросишь, что с тобой – говорит, отстань, все нормально. А то молчит сидит часами.
– Когда это началось? – спросила я.
– Да с полгода назад, может, побольше.
– А вы не знаете, она наркотики не употребляла? – уловила я знакомые симптомы в рассказе Светы. Света замялась и вопросительно посмотрела на меня.
– Говорите, не бойтесь, я не стану это использовать против нее, – успокоила я девушку.
– Понимаете, мне бы не хотелось, чтобы теперь чернили ее имя…
– Да-да, конечно, я понимаю.
– Ну… она стала травку курить. Иногда. Я ругала, говорила, зачем тебе это нужно, но она отмахивалась. Говорила, что очень редко курит, только чтобы расслабиться.
– Только травку? – прищурилась я. Про это мне было известно, коробочек видела своими глазами.
– А вы думаете, что-то посерьезнее? – испуганно посмотрела на меня Света. – Не знаю, не знаю, я не замечала. Да на это и денег много надо.
– Так, понятно. А кому Марина могла мешать, не подскажете?
– Даже не знаю, – вздохнула Светка. – Не могу сказать.
– Но вы все-таки подумайте хорошенько, – продолжала настаивать я.
Света выключила чайник, налила чаю в две чашки и достала вазочку с вареньем. Все это она делала молча и сосредоточенно, что свидетельствовало о том, что девушка всерьез задумалась.
– Вы знаете, – сказала она наконец, – место у нее, конечно, доходное было, ничего не скажешь. Не Берлин, конечно, но все равно хорошее. Но чтобы из-за этого убивать…
– То есть вы не отрицаете, что Марине могли завидовать коллеги по работе?
– В принципе не отрицаю. Железная дорога – это такой змеюшник. Постоянные интриги и козни. Но я не утверждаю, что ее из-за этого убили.
– А вот этот Артем Милуков, он не мог?
– Убить? – глаза Светки полезли на лоб. – Н-не знаю даже… – протянула она. – А зачем?
– Ну мотивы могут быть самые разные, – вздохнула я. – Вспомните, пожалуйста, может, Марина вам еще что-то рассказывала?
Света подперла маленьким кулачком подбородок.
– Она в основном говорила только, какой он хороший. И как она его любит. Сплошные восторги. И все. Даже вроде замуж собиралась.
– Прямо конкретно собиралась?
– Да нет, поговаривала просто иногда, что была бы не против. А больше я ничего не знаю об их связи.
– А не могла она за что-то на него разозлиться очень сильно, начать обзывать?
– Ой! – Светлана даже прикрыла рот ладошкой. – Просто представить не могу. Вы знаете, она о нем только хорошее говорила. А чтобы обзывать начала… Разве что в шутку или как-то ласково.
– Ну спасибо вам огромное, Светлана. Вы нам очень помогли. Как только мы что-то выясним, то непременно сообщим вам. И еще… – я вырвала из блокнотика листик и записала на нем свой номер телефона.
– Вот. Это на тот случай, если вы что-нибудь вспомните. Тогда, пожалуйста, сразу же сообщите мне.
– Хорошо, – ответила Света.
Я вышла на улицу, обдумывая все услышанное от Светы. Этот Артем Милуков стал для меня первой кандидатурой на роль убийцы. Только как его найти? Неужели придется опять ехать в Адлер? Черт меня дернул взять у Марины эти деньги! Теперь вот мучайся, расследуй. А бросить совесть не позволяет. Да и интересно мне уже стало, если честно.
Я решила посоветоваться с Полиной и позвонила ей из автомата. Сестра была дома.
– Приезжай ко мне, – сказала она.
Я пошла на остановку. Полина выхаживала по квартире в шортах и майке и рассказывала:
– Сегодня мне позвонил Жора. Он сказал, что ходил на вокзал и в ЭВЦ узнал, что Витя Антипов брал билет на… поезд. Но по словам Жоры, это не означает, что он в нем ехал. С проводниками я уже поговорила. Больше в этом деле у меня нет никакой зацепки. Значит, что остается? Отложить пока это дело. То есть доверить его Жоре. А заниматься сейчас пропажей любовника Любки-баскетболистки.
– А Мариной? – тут же спросила я.
– И ей тоже, – поморщилась Полина. – Слушай, мы прямо детективами становимся. Дела, дела уголовные! Самое интересное, что мы толком даже и не знаем, как их вести. Я, например, действую так, как мне разум подсказывает. Может, неправильно?
– А я – как сердце, – вздохнула я. – Но ведь нас никто этому не учил? И тем не менее, мы уже многое раскрыли, даже Жора это признал.
– Так, что у тебя там по Марине? – деловито спросила Полина, видно, и вправду почувствовавшая себя этаким комиссаром Мегрэ.
Я рассказала все, что узнала.
– Молодец, – похвалила меня Полина.
– Теперь я планирую съездить в Адлер, – заявила я.
– А это еще зачем? – поразилась Полина.
– Выяснить, что из себя представляет Артем Милуков и поговорить с ним.
– А на какие шиши ты собралась ехать?
Я достала из сумки Маринину купюру.
– Вот на эти.
– Не дури, Оля, – недовольно сказала Полина. – Ты их все как раз и прокатаешь. Даже еще и не хватит. Послушай, занимайся лучше этим в Тарасове.
– Как же можно заниматься этим в Тарасове, если Артем Милуков живет в Адлере? И расследование продвигается так, что требует моей поездки? Она просто необходима! Подумай сама. Марина подошла ко мне и завела разговор по дороге из Адлера. И была она очень расстроена. И ругала какого-то мужчину. А в Адлере она наверняка встречалась со своим Артемом. Значит, скорее всего, она была зла именно на него. И говорила о нем. Нет, ехать непременно надо!
– Ты ненормальная, – констатировала Полина. – А если ты узнаешь, что у этой Марины был любовник на Дальнем Востоке, то отправишься туда?