В автомобиле, когда они отъехали от вокзала, таксист заговорил уже на чистом русском и весьма приветливо. Уточнил, что ехать надо до пуговичного завода в сторону Рудно, рассказал, что в этой стороне у него теща живет. А потом сказал, что вообще-то он к русским нормально относится, мать у него самого из Смоленска родом, но бизнес есть бизнес - начни он с москалями заигрывать, так его быстренько братья-таксисты с выгодной стоянки у вокзала выживут и нечем будет семью кормить. Очень настоятельно водитель советовал приобрести у него русско-украинский разговорник за пять гривен, мотивируя выгодность данной покупки тем, что за русскую мову можно по ушам схлопотать, а с разговорником за своего проканаешь. Но Гоша отказался от покупки, сказав, что приехали они на один день и уж как-нибудь без русско-украинского разговорника обойдутся.
- Ну, как хотите, - сказал водитель.
И сразу же рассказал анекдот о том, как во Львове в трамвай влетает националист с обрезом и зычно кричит на народ: "Котра година?" Мол, который час? А негр, который в этом трамвае едет, встает и вежливо так отвечает ему - пів на другу, мол, пол второго. Националист опускает обрез и задушевно говорит ему:
- Сідай, сынку, я й так бачу, що ты не москаль!
Крабу анекдот понравился, он от души посмеялся, в отличие от Гоши, который сосредоточенно молчал и играл желваками. И Краб, чтобы поддержать разговор, добавил:
- Это еще что! Я вот до восьмого класса думал, что Хохлома - это где-то у вас тут на Украине.
Тут уж водитель нахмурился, а Гоша Граммофон взглянул на Краба из-под бровей, мол, опять ты со своими армейскими шуточками лезешь. Краб все понял и замолчал, отвернулся к окну, стал смотреть на проносящиеся мимо радующие глаз пейзажи прикарпатской природы.
Приехали они на окраину Львова, где за забором кипело производство, прошли через проходную и отправились к небольшому одноэтажному зданию, где помещалась дирекция завода. Гоша был напряжен - это было видно и по его походке, и по опущенной вниз голове. Он что-то бубнил себе под нос, и Краб, который шел позади, не мог расслышать ни слова, поэтому спросил: что там Гоша бормочет? Тот обернулся, остановился и достаточно зло выпалил:
- Анекдоты они про москалей рассказывают! Куда уж анекдотичней ситуация - глухонемые бендеровцы тырят русский шансон и москалям же, которых ненавидят, его продают! Как они вообще определяют, что это шансон, а не гопак, если они не слышат ничего?
- Да не заводись ты раньше времени, - посоветовал Краб, - ты же на переговоры идешь, сам в поезде настраивался на благополучный исход, а теперь вот завелся, как юла. А с таким взрывным настроением им тебя легко будет из себя вывести. Пальцы себе переломаешь, если спорить с ними начнешь на своем языке жестов. Жизнь - игра, вот и веди себя, как будто в настольную игру играешь. Закрой глаза, вдохни десять раз глубоко, махни рукой сверху вниз - будь что будет, и успокоишься.
Упрямый Гоша на этот раз последовал совету Краба, сделал, как тот и велел, несколько глубоких вдохов, правда пришел в себя и спросил:
- А ты что, правда думал, что Хохлома - это где-то на Украине?
- Да не-е, - ответил Краб, - пошутил я…
* * *
Звукооператор Святогор должен был встретиться с Анжеликой в открытом кафе-террасе недалеко от своего дома в девять часов вечера. Это было обычное кафе, которых летом в Москве открывается целая уйма и которые похожи друг на друга, как близнецы. Святогор специально сел за угловой столик, чтобы его было видно с улицы.
Погода на улице стояла хорошая, поэтому народу в кафе было много, пахло шашлыками, которые жарил на углях смуглый узбек. Татьяна и физкультурник Григорий Иванович, которого пришлось посвятить в детали плана, поскольку встреча Святогора и Анжелики должна была закончиться в их коммунальной квартире, сидели в засаде на противоположной стороне улицы в машине Татьяны и, скрываясь за темными стеклами, наблюдали за Святогором. Вернее, наблюдала в старый армейский бинокль только Татьяна, а Григорий Иванович, которому за участие в "операции" и за молчание пришлось посулить сто баксов, разглядывал изнутри Татьянин "Лексус" и восхищался, трогая, несмотря на запрет Татьяны, все пальцами.
- А это что за хренотень? - ткнул он пальцем в переднюю панель.
- Это компьютер, - оторвавшись на секунду от бинокля, ответила Татьяна.
- Ух ты, компьютер, - не сдержал восторга физкультурник, - ты смотри, твою мать, что делают! Компьютер в машину запихали. Если так дальше пойдет, то и стиральную машину начнут запихивать в автомобили. А это что за люк в крыше? Для катапультирования? Нет? Жаль, а то едешь, например, в столб - раз, нажал на катапультирование и вылетел через крышу. А это что за пипка?
Он нажал пальцем на кнопку на панели, стекло окошка водителя опустилось, открыв в салоне Татьяну с биноклем. Святогор, который то и дело искоса поглядывал на "Лексус", увидел, как сначала опустилось стекло и за ним возникла Татьяна. Потом она отняла от глаз бинокль, ругнулась, обернулась на Гришу, и стекло стало опять подниматься.
- Ничего не трогайте здесь! - рассердилась Татьяна на физкультурника. - Скажите мне лучше, сколько времени?
- Пятнадцать минут десятого, - ответил Григорий Иванович, взглянув на свои командирские часы, которые ему подарили коллеги на юбилей, - опаздывает, однако. А может быть, она и совсем не придет? Может быть, она догадалась?
- Тихо вы! - цыкнула на него Татьяна. - Женщина и должна опаздывать на свидание, это ее право. Пятнадцать минут - это не криминал.
Святогор уже тоже начал нервничать. И хотя его возлюбленная никогда не отличалась пунктуальностью, но речь все-таки шла не о банальном свидании влюбленных, а о дьявольской сделке - баш на баш. Вот это, кстати, мучило Святогора - Анжелика готова лечь с ним в постель ради денег. Пусть дело не в деньгах, а в блестящем компакт-диске, но все равно - того, что между ними было, уже никогда не повторится. Он будет знать: она делает это не потому, что любит его, а потому, что он ей заплатил.
Анжелики все не было, Святогор поглядывал на дисплей мобильного, где у него были часы, на автомобиль "Лексус", который был припаркован с другой стороны улицы, и на тротуар, по которому спешили туда-сюда люди. Но Анжелики все не было, и он уже начал волноваться. Ему так хотелось увидеть ее хотя бы еще раз в жизни, хотя бы к руке ее прикоснуться…
- Привет, суслик, - раздался за спиной Святогора голос, который он узнал бы из тысячи, - давно ждешь? А я не через центральный вход прошла, а через другой, так было ближе.
Только Анжелика звала его "сусликом". Сердце звуковика дрогнуло, он обернулся и увидел ее. Она стояла позади него, придерживая свою сумочку из красной кожи за ремешок. Она была одета в немыслимо короткую бордовую юбку и маленький топик, под которым четко обозначалась ее грудь с выделяющимися сосками. Темные очки скрывали ее огромные выразительные глаза, от взгляда которых у звукооператора по спине бежала дрожь. На ногах туфли на высоченном каблуке, делающие ее и без того изрядный рост еще более высоким. Посетители кафе поворачивали головы, чтобы получше разглядеть высокую красотку, и даже узбек у мангала так неотрывно загляделся на нее, что шашлык с одной стороны у него сильно подгорел.
- Надеюсь, ты не обижаешься на меня, что я взяла у тебя деньги, которые мы вместе заработали, - запросто сказала Анжелика, присаживаясь за столик к Святогору, - ты же знаешь, что мне нужны деньги на покупку квартиры. А у тебя жилье есть, зачем тебе деньги?
В горле у Святогора пересохло, он не мог произнести ни слова, волшебные чары возлюбленной связали его по рукам и ногам, как паук своей сетью опутывает жалкую, беспомощную муху. Он смотрел на нее, не отрываясь и не моргая, а она все говорила и говорила какую-то ничего не значащую ерунду о том, что она скучала без него, но все равно - они же не пара, это видно невооруженным взглядом. Святогор разглядывал каждую черточку ее лица, каждый изгиб ее тела, пальцы с длинными ногтями, волосы и обнаженные плечи. Анжелика закурила, пуская дым прямо на Святогора, но он даже не закашлялся, потому что практически не дышал.
- Вообще-то у меня мало времени, - сказала Анжелика, - так что давай-ка сделаем все по-быстрому и разбежимся в разные стороны. И ты, суслик, уже отомри, а то сидишь, словно тебя пыльным мешком по голове ударили. Где компакт-диск с альбомом Алмаза?
- У меня дома, - пробормотал Святогор, - там еще шампанское, цветы, фрукты. Ты же обещала…
- Ничего я тебе не обещала, - перебила его Анжелика, - я сказала, что подумаю. Во-первых, ни о какой ночи любви не может быть и речи. Я с тобой посижу часик, потом мы сделаем это один раз, и все, адью - гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький! Но прежде чем мы с тобой начнем заниматься этим, я положу себе в сумочку компакт-диск. Такие условия тебя устраивают?
- Да, - выдохнул Святогор.
В этот момент он готов был продать ей не только альбом певца Алмаза, но и все альбомы мира, да, собственно говоря, и весь мир, включая и маму с папой, если бы они были еще живы.
- Тогда пойдем, - сказала Анжелика и поднялась из-за стола.
Святогор поспешил за ней. Татьяна в машине увидела, что Анжелика и звукооператор встали, толкнула локтем в бок афериста-физкультурника, мол, пора вылезать. Татьяна и Гриша вместе выскочили из машины и, пока Святогор с Анжеликой переходили дорогу, бросились в сторону дома, где проживал звукооператор. На Татьяне были белые удобные кроссовки, облегающая фигурку одежда, а ее огненно-рыжие волосы были собраны сзади в хвост. Большие очки закрывали почти все ее лицо, чтобы никто из случайных прохожих не узнал певицу и не нарушил тем самым конспирацию, а легкая одежда была надета специально, ведь, возможно, Татьяне придется сцепиться с Анжеликой. Григорий Иванович сказал, что женщине крутить руки не будет ни при каких обстоятельствах, на Святогора тоже мало надежды, оставалось надеяться только на себя. Драки с Анжеликой она не боялась - отец смог ее кое-чему научить, она боялась ненароком со злости сильно покалечить эту куклу крашеную.
- Пока все идет по плану, - сказал бегущий позади Гриша, - мышка чешет в нашу мышеловку.
Они заскочили в подъезд, забежали в квартиру и спрятались в комнате у Григория Ивановича, ожидая прихода Анжелики и Святогора.
Минут через десять щелкнул замок входной двери квартиры, дверь отворилась, и из коридора послышался голос Анжелики, весело рассказывающей Святогору о том, как она вчера тусовалась в ночном клубе. Гриша, как и было условлено, тут же высунул нос из своей комнаты и, изобразив удивление при виде подружки своего соседа, воскликнул:
- Анжелка, ты, что ли, обратно притащилась? Что, тяжеловато без прописки в Москве, а? Правду я говорю?
- Гриша, засунь свою пьяную задницу обратно в свой клоповник и не высовывайся, - посоветовала ему Анжелика, - пока я тебе всю морду не расцарапала. И запомни - я не Анжелка, а Анжелика!!!
- Говно ты! - не сдержался Григорий Иванович и скорчил мерзкую физиономию с высунутым языком и выпученными глазами, которую подсмотрел у знакомого двоечника в своей школе.
Татьяна сзади хлопнула физкультурника кулаком по спине, чтобы он не отступал от утвержденного плана, схватила за ремень брюк и втянула обратно в комнату. Анжелика Татьяну не заметила. Григорий Иванович хлопнул дверью своей комнаты, закрыв ее на всякий случай на ключ изнутри, повернулся к Татьяне и громко прошептал:
- Все, попалася птичка в силки! Сейчас она в комнату к Егору зайдет, а я тихонько выйду и входную дверь закрою на нижний замок, а ключ из замочной скважины вытащу и в карман. И некуда ей будет деться из квартиры.
Татьяна молча кивнула, ведь именно так они и задумывали сделать. Тем временем Святогор и Анжелика прошли в комнату звукооператора, Святогор схватил дрожащими руками со столика возле дивана приготовленное заранее шампанское и попытался открыть его. Но руки дрожали от волнения. Анжелика же скептически поглядела на приготовленный к ее приходу стол - яблоки, абрикосы и виноград в вазе, шоколадные конфеты и салатики прямо из магазина. Все это ее не интересовало.
- Не надо шампанского, давай-ка сначала лучше поставь мне диск Алмаза послушать, - сказала она, ткнув длинным пальцем в стоящий на окошке музыкальный центр, - определиться надо, нужен он мне или нет, а уж потом будем пить шампанское.
Но дело-то было в том, что никакого альбома Алмаза дома у Святогора не было. Шампанское, цветы, фрукты были, а вот свой диск, после пропажи альбома Татьяны, Алмаз берег как зеницу ока, поэтому взять его даже на время Святогор не мог. Поэтому, как бы не слыша Анжелику, он продолжал бороться с пробкой.
- Где диск? - спросила Анжелика.
- Там, - невпопад ответил Святогор.
Анжелика поняла этот ответ так, что диск Алмаза находится в музыкальном центре, шагнула к нему и нажала на воспроизведение. Из колонок полилась мультяшная песенка: "Дружба крепкая не сломается, не расклеится от дождей и вьюг" и так далее. Святогор притащил этот диск с работы, ему предстояло по заказу одного продюсера, специализирующегося на детях, сделать танцевальные версии на старые детские песенки. Он его слушал, и этот диск в музыкальном центре и остался.
- И ты мне хочешь сказать, что это поет Алмаз? - спросила, усмехнувшись, Анжелика. - Его что, продюсеры кастрировали, чтобы он лучше продавался?
Сказав это, она повернулась к Святогору и увидела, что возле него уже стоит Татьяна, исподлобья глядящая на Анжелику, и Григорий Иванович, который зачем-то натянул на руки боксерские перчатки. Только легкая тень испуга и неожиданности проскользнула по лицу Анжелики, но тут же на ее губах проявилась усмешка.
- А-а, я так и знала, рыжая, что это ты все придумала, - сказала Анжелика, - вернее, догадывалась, что дело нечисто, что-то вы задумали. А ты, суслик, ты меня предал, значит? Предал свою любимую женщину? Вот ты какой, значит, северный олень, а еще говорил, что любишь больше жизни!
- Ты… сама… меня предала… - пролепетал Святогор и от нахлынувшего на него волнения вдруг выронил бутылку с шампанским на пол.
Бутылка грохнулась, пробка вылетела с сухим хлопком, ударилась в потолок и просвистела в полуметре от лысины Григория Ивановича. Пена полилась из бутылки, заливая ковер и крутя бутылку на месте. Опешивший физкультурник рухнул на пол и закрыл затылок боксерскими перчатками. Анжелика даже не вздрогнула от хлопка бутылочной пробки, а, воспользовавшись замешательством, быстро бросилась к двери. Но Татьяна прыгнула ей наперерез и в прыжке ударом ноги в плечо отбросила Анжелику назад. Та рухнула со своих высоких каблуков прямо на кровать Святогора, на которой и растянулась.
- Суслик, я же любила тебя больше жизни!!! - закричала она, эротично изгибаясь. - И ты позволяешь бить свою любимую женщину какой-то рыжей стерве?
"Нужным быть кому-то в трудную минуту, вот что значит настоящий верный друг", - пел магнитофон, и звукооператор не выдержал такого напряжения нервов и чувств - бросился на помощь к своей красавице.
- Стой! - приказала ему Татьяна, схватив его за рукав рубашки. - Или я тебе шею сломаю!!!
- Да уж, Егор, как-то не по-мужски это, - прибавил лежащий на полу Григорий Иванович, выглянув из-под перчаток, - мы же договорились…
Он уже оценил ситуацию, понял, что опасность ему не угрожает, и стал подниматься с пола. Святогор испугался, сник, отступил, рухнул на стул и отвернулся, чтобы ничего не видеть. Это решение далось ему нелегко. Анжелика тем временем с манящей улыбкой соблазнительницы села на диване, вытянула длинные ноги вперед и в стороны, оголив свои белые трусики под бордовой юбкой, и скрестила руки на груди, приподняв и стиснув и без того не маленький бюст.
- И что вы собираетесь со мной делать теперь? - спросила она, нагло ухмыляясь. - Пытать утюгом? Или вздернуть на дыбе?
Григорий Иванович, как завороженный, засмотрелся на бесстыдно открытую промежность вульгарной девицы и на торчащие из разреза сиськи. Татьяне пришлось толкнуть его локтем в бок, чтобы он не обольщался прелестями Анжелики. Хватит, один уже купился, теперь сам страдает!
- Ты сейчас расскажешь нам, кому передала мой компакт-диск, кто тебя попросил все это сделать, в общем все расскажешь, - ответила ей Татьяна.
- Хорошо, я все расскажу, - с абсолютно беспечной улыбкой ответила Анжелика, - можно я только закурю?
- Кури, - разрешила Татьяна, - если Святогор тебе разрешал тут курить…
Анжелика усмехнулась, типа, конечно, разрешал, полезла в свою сумочку за сигаретами и зажигалкой и вдруг резко выдернула оттуда маленький револьвер. Она с ходу бабахнула чуть в сторону от Татьяны. Пуля попала прямо в музыкальный центр, который сначала стал натужно заикаться, перескакивая с песни на песню, а потом замолк. В тишине Анжелика вскочила с кровати и перевела ствол оружия на Татьяну. Вот это все было очень неожиданно - растерялись все. Святогор упал со стула, а Гриша в этот раз не упал на пол, а остолбенел.
- Твою мать, - произнес Григорий Иванович, - он же настоящий…
- Еще какой настоящий, - ответила Анжелика с перекошенным лицом, одергивая свою короткую юбку, - и пуль на вас всех хватит. Кто дернется, мозги вышибу!!!
Она медленно передвигалась к двери, целясь в Татьяну, за спиной которой прятался перепуганный физкультурник Гриша. Святогор присел на полу за стулом, руки его тряслись, как в лихорадке. Даже он не ожидал такой прыти от своей возлюбленной, которую, как ему казалось, он досконально изучил за месяц совместной жизни. А вот оказалось, что под шкуркой пушистой белочки скрывался хищник. Анжелика подобралась к двери, выскочила в коридор, дверь захлопнулась, и через секунду в замке повернулся ключ.
- Она нас заперла, - сказала Татьяна, - и откуда у нее ключи?
- Анжелика тут жила целый месяц, - всхлипнул Святогор, - у меня в комнате. Мы же собирались пожениться. Я сделал ей второй комплект ключей.
- А первый где? - спросила Татьяна.
- В коридоре висит на крючке, - обреченно ответил звукооператор.
- Вот попали мы так попали, - покачал головой Григорий Иванович, - двери теперь придется ломать…
Анжелика тем временем, проверив надежность запоров, из коридора постучала им в дверь комнаты и насмешливым голосом спросила:
- Ну что, болваны, каково запертыми сидеть?
- Все равно я тебя поймаю, слышишь! - воскликнула разозленная Татьяна, подскочила к двери и забарабанила в нее кулаками. - Я тебя поймаю, и тогда тебе и пистолет не поможет!
Из коридора послышался дерзкий хохот и издевательские аплодисменты любимой женщины звукооператора Святогора.
- Лови-лови, - насмешливо ответила она, - посмотрим, как это у тебя получится.
Через несколько секунд в коридоре хлопнула входная дверь. У Анжелики был и от нее ключ. Татьяна, Григорий Иванович и Святогор остались сидеть запертыми в комнате звукооператора.