– Ну, рассказывай, так что там случилось? – спросила Лиза. – Да, кстати, я не сказала тебе, Глаша, это моя одноклассница…
– Господи, сейчас все это кажется каким-то нереальным, – пробормотала бледная Надежда. – Наша школа, класс, какие-то веселые ожидания… Тогда все казалось радужным, мы были настроены идти по жизни с улыбкой. Однако жизнь оказалась такой жестокой… Да и зачем я все это говорю, если ты, Лиза, завалена, я же вижу, кипами уголовных дел, ты, как никто, знаешь, как много вокруг несправедливости, страшных людей, убийц, насильников… Честно говоря, когда я узнала, что ты – ведущий в городе адвокат и по ходу еще сама помогаешь расследовать какие-то дела, что к тебе вообще не пробьешься, настолько ты занята, я удивилась. И не потому, что сомневалась в твоих способностях, скорее наоборот, я еще в школе оценила, какая ты умница, ты же так легко училась, у тебя всегда была прекрасная память и умение ладить с людьми… Нет, просто я хотела сказать, что ты всегда была человеком эмоциональным, хрупким, честным, ранимым, как цветок… И теперь вот разгребаешь нежными руками все это… всю эту грязь!
– Такая работа, – пожала плечами Лиза. Глафира отметила, что она с приходом посетительницы явно прибодрилась. А ведь еще недавно выглядела такой утомленной. Что это? Любопытство, которое придало сил, или желание помочь подруге, даже не зная, о чем пойдет речь?
– Так что случилось с Леной?
Надежда, потерев ладошкой влажный лоб, розовый от тесной меховой шапки, и проведя пальцами по примятым каштановым кудрям, вздохнула.
– Моя Лена… Ты же ее хорошо знаешь. Так вот, она давно уже работает в школе, учительницей физики. Прекрасный педагог. Очень любит детей…
– Сериал "Школа" почему-то вспомнился, – оживилась Лиза. – Неужели сейчас в школе все так, как там? Или это преувеличено? Знаешь, я посмотрела всего несколько серий, да и то урывками, просто сидела здесь, у себя, и ждала, когда на экране появится строчка очень важного для меня объявления… Мы тогда искали одного человека… Так вот, я просто вынуждена была смотреть этот сериал. И, признаюсь, у меня волосы встали дыбом, когда я погрузилась в эту атмосферу, и поблагодарила бога за то, что я стала юристом, а не педагогом… Как-то страшно стало за учителей. Ты извини, что я отвлеклась, но мне уже заранее Лену жалко…
– Вот! Ты попала в самую точку! – почти вскрикнула Надежда. – Понимаешь, может, другие учителя и испытывали сложности с этим одиннадцатым "Б", но на уроке Лены все сидели как шелковые и изучали физику. Я не могу сказать, что она была строгой учительницей, она относилась к детям, я бы сказала даже, с нежностью, но у нее был свой подход к ним, она умела им внушить: то, чему она учит, пригодится им в жизни. И не учиться – нельзя…
Лиза нахмурила брови.
– Я не поняла, Надя… Почему ты говоришь о сестре в прошедшем времени?
– Нет-нет, может, я не так выразилась, Лена жива и здорова… Хотя уже не так здорова… словом… Вот!
И она с готовностью, резким движением вынула из кармана шубы смятый листок и протянула Лизе.
– Это ксерокопия, которую мне удалось получить в милиции…
Лиза расправила листок на столе, и они с Глашей прочли:
"В моей смерти прошу винить Елену Александровну Семенову. Устала от унижений и оскорблений. Не поминайте лихом… Мила. Прости меня, мама…"
Лиза подняла голову.
– Что это? Кто это написал?
– В ее классе девочка одна, отличница, представляешь? Мила Казанцева… – Уголки губ Нади опустились, лицо задрожало: – Ее нашли мертвой. У себя дома! Вчера вечером.
– Мертвой?
– Да, и с этой запиской на столе. Девочка приняла яд. Какой, пока неизвестно. Просто налицо все симптомы отравления. Лиза, умоляю тебя, позвони кому нужно, узнай, что за яд? И точно ли это почерк той девочки?
– Где твоя сестра?
– Дома. Никаких официальных санкций еще не было, она даже не успела еще дать подписку о невыезде, но ты же понимаешь – ее могут обвинить по статье "доведение до самоубийства". Но она никого и никогда не могла бы довести до самоубийства! Полная чушь!!! Лиза, ну что ты молчишь?
– Думаю, что можно сделать. Во-первых, не паникуй. Различные ситуации бывают в жизни, может, это чья-то злая шутка? Хотя… Подожди. У меня у самой в голове все перемешалось. Умом я понимаю, что Лена – не тиран, она по природе своей как будто бы не могла… Но люди меняются, Надя. Ты не осуждай меня за подобные слова, просто этот сериал про школу произвел на меня неизгладимое впечатление. Думаешь, я просто так посмотрела и забыла? Ничего подобного. Меня заинтересовало, действительно ли все так обстоит на самом деле. И я, бывая в гостях, где есть дети-подростки, задавала один и тот же вопрос: и у вас так же? Знаешь, что мне ответили дети? Девяносто процентов сказали, что у них еще похлеще… Вот я сразу и подумала: а что, если твоя сестра просто не совладала с собой, понимаешь, и наговорила девочке, которая ее доставала, лишнее? Оскорбила ее и, может быть, даже унизила? Сказала, к примеру, что у нее нет мозгов или что-нибудь в этом роде… Только все равно – от этого не кончают с собой. Вот если бы была настоящая травля, о которой знал бы весь класс…
– Прошло слишком мало времени, я правильно понимаю? – спросила Глаша. – Детей еще никто не опрашивал.
– Как раз сегодня опрашивали. Но мне-то ничего не известно. Лиза, прошу тебя, будь адвокатом Лены, помоги ей. Как бы она не наговорила лишнего.
– Но ее наверняка уже допрашивали или просто проводили предварительную беседу, так?
– Да, конечно… Меня там не было, но я потом спрашивала ее, она сказала, что все отрицала. На самом деле у Милы в последнее время было не очень-то хорошо с физикой, она получила двойку по самостоятельной, но это же случается с каждым. Конечно, девочка могла привыкнуть к пятеркам, но двойка – разве это катастрофа, из-за которой можно глотать яд?
– Что-то здесь не так… Думаю, надо подождать, когда будут готовы результаты экспертизы и вскрытия. Может, девочка была беременна или изнасилована… Или записку писал кто-то другой, пытаясь подделать ее почерк. Нет, физика здесь на самом деле ни при чем… Хорошо, Надя, я согласна стать адвокатом твоей сестры, но для этого я должна встретиться с ней, подписать соглашение, только после этого меня допустят к материалам дела.
– Она ждет тебя.
– А почему сама не пришла?
– За ней ведь могут прийти в любую минуту… Она – комок нервов. Господи, какой ужас! Вот так живешь, никого не трогаешь, и вдруг на тебя заводят уголовное дело…
Надя вздрогнула – зазвонил мобильный телефон. Она схватила трубку, предполагая, вероятно, что это сестра. И, услышав знакомый голос, напряглась:
– Что? Что с тобой? Подожди… Не так быстро… Кого нашли? Нет, этого не может быть… Нет…
4
14 февраля 2010 г.
Сказать, что Валентина Шляпкина ожидала увидеть в своем электронном почтовом ящике поздравления многочисленных виртуальных мужчин, – ничего не сказать. Их должно быть много, ведь последнее время она только и делала, что общалась по Интернету с лицами противоположного пола. Это было интересно, приятно и, главное, безопасно. Как-то так сложилось, что многие одинокие ровесницы из ее окружения влипали в опасные истории, связанные с новыми знакомствами. Тихие алкоголики, откровенные пьяницы, бомжи, аферисты… Интернет же позволял, не выходя из комнаты, общаться с мужчинами и даже строить подобие любовных отношений.
Сегодня, в День святого Валентина, ее должны завалить виртуальными подарками, букетами, поздравлениями, стихами… И весь этот призрачный ворох счастья она должна получить вечером, открыв свой компьютер. На работе не хотелось – еще увидит кто-нибудь из коллег. Она начальник отдела, за дисциплиной следит строго и никому из своих подчиненных не позволяет использовать компьютер в личных целях. К тому же куда приятнее читать поздравления и многочисленные послания дома, в тихой привычной обстановке.
Тамары наверняка дома не будет. Да даже если бы и была! Дочь никогда не мешала ей – никогда и ни в чем. Ей повезло. Тихий, спокойный, ласковый ребенок. Хорошо учится, с одноклассниками дружит. Над некоторыми и вовсе взяла ненавязчивое шефство…
Однако Валентина никак не могла предположить, что День всех влюбленных ознаменуется не только виртуальными поздравлениями. А оказалось, он украсится присутствием реального и очень симпатичного мужчины, ее коллеги по работе, который ей всегда нравился, но никогда прежде не проявлял к ней интереса. Достойный во всех отношениях молодой еще вдовец, как оказалось, был открыт для новых отношений и выбрал именно ее, Валентину, чтобы провести с ней вечер. Он зашел к ней в кабинет в конце рабочего дня и пригласил в ресторан. Очень просто прибавил, что она давно ему нравится, но он не осмеливался сказать об этом, но сейчас, когда в воздухе пахнет любовью (так и сказал!), ему хочется провести вечер в обществе приятной женщины. Он сказал, что заедет за ней в восемь вечера. А когда вышел из кабинета, она вдруг поняла, что никогда не давала ему адреса и что он каким-то образом сам узнал его. Может, ему помогли в отделе кадров, может, проследил, когда она возвращалась с работы… В любом случае приятно, что Роман Станиславович оказался таким "мужчинистым", решился подойти к ней и пригласить в ресторан.
Домой она летела, прикидывая в уме, во что нарядиться. Вечернее платье или что-нибудь попроще? Решила, что наденет свою любимую декольтированную блузку и пышную, такую же, как у Тамары, юбку до середины колена, из серой перламутровой органзы, чтобы подчеркнуть красоту длинных стройных ног. И колготки наденет черные, прозрачные, тонкие-претонкие…
Вся ее виртуальная жизнь, в которой она томилась последние пару лет, сразу отошла на второй план, и ей было уже не так интересно открывать компьютер. Она стремительно ехала на своей машине по центральной улице города, отмечая про себя, что, хотя на улице так морозно и ветрено, люди, которых она видела из окна, выглядят счастливыми, нарядными, все куда-то спешат – вероятно, навстречу любви.
Кто знает, как у нее, Валентины, сложатся отношения с Романом? Он – ведущий специалист в фирме, где она работает, уважаемый человек. Она знала, что многие ее приятельницы мечтали бы провести с ним вечер, да только за ним закрепилась репутация безутешного вдовца. Поговаривали, что у него после смерти жены не было вообще ни одной попытки как-то наладить личную жизнь. Она точно знала, что, во всяком случае на работе, у него не было ни одного романа, он ни с кем не встречался, а ведь красивых одиноких женщин у них очень много. Однако в ресторан сегодня пригласил именно ее, Валентину!
Ей даже захотелось, чтобы Тамара была дома – не терпелось рассказать дочери о приглашении. Они понимали друг друга и всегда прекрасно ладили.
Валентина оставила машину возле подъезда, на своем, отвоеванном у соседа, месте, быстро поднялась на лифте на девятый этаж и только сейчас вспомнила, что же портило ей настроение с самого утра. Она напрочь забыла об этом после визита Романа. Нет, какое-то неприятное и тяжелое чувство продолжало сидеть где-то глубоко в душе, но мозг словно заблокировал утреннее известие о чужом горе. Оно вернулось к ней саднящим воспоминанием только сейчас, когда она увидела дверь своих соседей Казанцевых. Умерла Мила, их дочь. Чудесная девочка, круглая отличница и подруга Тамары. Вроде отравилась. И оставила после себя записку, мол, в моей смерти прошу винить учительницу по физике – Елену Александровну Семенову. Полная чушь – так подумала о причине смерти Валентина, когда безутешная мать Милы, Ирина, рассказала ей о несчастье. Валентина лично была знакома с физичкой и считала ее прекрасным педагогом. Во всяком случае, после того, как она стала вести физику, Тамара с троек перешла на четверки и даже на пятерки, она говорила, что Елена Александровна очень хорошо все объясняет, у нее на уроке не приходится трястись от страха, теперь она понимает некоторые вещи, о которых прежде имела лишь самое смутное представление и должна была принимать просто как данность. К тому же – Валентина это знала тоже от Тамары – дисциплина на уроке физики (чего нельзя сказать о других предметах и учителях) позволяла ученикам проходить программу даже с опережением плана, а потому оставалось время на дополнительные лабораторные работы, которые Тамара так любила. Словом, все, что знала Валентина о Елене Александровне от своей дочери, выглядело умиротворяюще, да и сама Тамара, услышав о смерти подруги, пришла в недоумение.
Понятное дело, что вместо того чтобы радоваться и веселиться в День святого Валентина, одноклассники находились в трауре. И Тамара собиралась пойти в школу в черном платье. Что ж, правильно, поддержала ее Валентина.
И вот сейчас она стояла перед дверью Казанцевых и представляла, как через день-два здесь появится зловещий спутник смерти – угрожающего вида крышка гроба…
Ее даже передернуло от ужаса. Она поспешила открыть дверь собственной квартиры и решила про себя, что не станет рассказывать дочери о предстоящем свидании. И постарается вообще выскользнуть из квартиры тихо и незаметно, чтобы Тамара не увидела ее в короткой юбке и открытой блузке. Тогда уж наверняка начнутся вопросы и Валентина почувствует себя неуверенно…
Она вошла в квартиру, разулась и прошла внутрь, на ходу снимая шапку, шубу.
– Тома-а!!! – звала она. – Томочка-а!!!
Но дочери дома не было. Может, они с классом решили все-таки встретиться где-нибудь, чтобы отметить праздник? Траур трауром, но жизнь-то продолжается… Валентина и не знала, как бы поступила на месте дочери – продолжала бы печалиться по поводу подружки или отправилась бы в пиццерию с друзьями. Хотя, скорее всего, если они и собрались классом, то не из-за святого Валентина, а чтобы помянуть Милу. Какая была девочка! Красавица, умница, подавала большие надежды, шла на золотую медаль… И кому теперь все это нужно? Не пожила, не порадовалась, не полюбила, детей не нарожала… Умерла девственницей. Значит, хоронить будут в подвенечном платье и фате…
У Валентины мороз пошел по коже. Даже волосы зашевелились.
Она вошла на кухню и сразу увидела дочь. Та лежала на полу, будто заснула, нахмурив брови. Разметала руки во сне. Светлые ее волосы рассыпались по плечам и плиткам пола. Халатик распахнулся, показывая розовые трусики. Какие белые ноги, словно их припудрили…
– Тамара, поднимайся… Господи, чего выдумала!
Она почему-то сразу решила, что дочь пьяна. Встретились где-то с друзьями, помянули Милу и выпили. Дочь не рассчитала. Пришла домой, ей стало плохо. Вот теперь забылась тяжелым алкогольным сном. Дурочка. Так расстроилась… Хотя, скорее всего, это не от расстройства, а от отсутствия опыта. У нее же нет опыта. Ну, пила на праздниках по глотку шампанского. А сегодня, видимо, было что-то покрепче. Ребята уговорили. Может, хотели посмотреть, как она себя станет вести? А может, кто и воспользовался ее состоянием?..
– Томочка, поднимайся, – Валентина опустилась на колени перед дочерью и принялась тормошить ее. – Господи, ну разве можно так?
Она потянула ее за руку, хотела поднять, но тело девушки оказалось странно тяжелым.
– Смотри, застыла совсем… ну-ка, просыпайся, поднимайся… – Она снова попыталась поднять ее, обняла за плечи, развернула к себе, и только когда увидела белое лицо с перепачканным рвотой ртом и прикрытыми глазами, ей стало как-то нехорошо. Тошнота подступила к горлу.
Она хотела сказать что-то еще, но только раскрывала рот, как рыба. Рука Тамары была холодной. И вторая тоже. И щеки. И лоб…
Тогда она с силой схватила дочь за плечи и принялась трясти, пытаясь вернуть к жизни.
– Та-а-а-ма-араа!!! – кричала она осипшим голосом. – Что с тобой?
Дочь не подавала признаков жизни.
Валентина схватила телефон и быстро набрала номер "Скорой помощи".
– Моя дочь… Она лежит… холодная… на полу… Думаю, что алкогольное отравление… Она спит, спит… Она же спит!!! Адрес?
Она назвала адрес.
– Пожалуйста, может, еще не поздно… – прошептала она, прижимая к губам и целуя руку дочери.
И после звонка продолжала трясти Тамару, осыпала белое лицо поцелуями и даже пыталась пальцами раскрыть ей глаза. Она не верила, она не могла поверить в то, что это не кошмарный сон, что прямо перед ней на полу лежит ее не подающая признаков жизни дочь, единственная дочь, единственный близкий человек.
Когда раздался звонок в дверь, она бросилась открывать, увидела перед собой знакомое лицо Романа, бросилась к нему на шею и отчаянно разрыдалась. Потом кричала, молотя кулачками по его плечам, извивалась и требовала, чтобы Тамара немедленно пришла в себя…
Приехавшая бригада "Скорой помощи" констатировала смерть.
– Вчера здесь еще одна девочка умерла, тоже отравление, – сказала женщина-врач, пожимая плечами. – Это уголовщина, это не может быть суицид… Во всяком случае, я не верю. Где санитары? Сережа, позвони в милицию… Здесь надо снять отпечатки пальцев, да и судмедэксперту есть работа… А вы, женщина, сядьте, я вам сейчас укол сделаю… И примите мои соболезнования…
Валентина вдруг почувствовала, что ей кто-то смотрит в спину, повернулась и увидела Романа. Он стоял, зажав рот рукой. По впалым щекам катились крупные слезы.
5
14 февраля 2010 г.
Глафира еще с порога почувствовала аромат запеченной курицы, улыбнулась, открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Из полумрака передней появился Адам.
– Ну, наконец-то! – Он с нежностью обнял жену. – Я тут с ума схожу от скуки… Как же это, оказывается, трудно – сидеть дома. И чего только женщины стремятся к этому? Проходи, я уже заждался…
Он нашел губами ее губы, прижал Глашу к себе.
– Сегодня День всех влюбленных, значит, и наш. Я, конечно, не повар, но кое-что приготовил. Точнее, не я, а плита. Чувствуешь, как пахнет?
– Чувствую! Я ужасно рада, что дома. Знаешь, в нашем офисе что-то в последнее время стало мрачновато…
– Что, клиентов много? – Адам помог жене раздеться, отнес одежду в шкаф. – Мой руки и садись за стол. Я понимаю, что многим подобные романтические вечера кажутся пошловатыми и все такое… А мне нравится, когда накрыт стол и двое сидят при свете свечей… И еще – вот!
Неизвестно откуда перед Глафирой появился большой букет розовых роз.
– Это тебе, Глашенька!
– Адам, ты удивительный человек… – растроганно проговорила Глаша. – Нет, ну на самом деле. Все приготовил, целый вечер ждал, жена заявилась поздно, почти ночью, и – ни слова упрека. Просто золото. Не знаю, кого мне благодарить за то, что у меня такой муж…
– Я же понимаю, что у тебя работа. Бывает, иногда и я тоже задерживаюсь, а иногда – сама знаешь – приходится подбрасывать до дому припозднившихся посетителей нашего ресторана. Так что я и бармен, и водитель в одном лице. Так-с… С чего начнем? С салата?
– Давай с салата. Сегодня так много чаю выпила… на улице ветер, холодно, все время хотелось горяченького.
– Глаша, я вижу, ты хочешь мне что-то рассказать.
– Я не могу, Адам. Не тот сегодня день.
– Но это же не касается нас.
– Нет. Если только косвенным образом. Сегодня пришла одна клиентка. Одноклассница Лизы… Вот ведь как бывает в жизни. Так не вовремя, в День всех влюбленных… Будто насмешка какая-то! – И Глаша в двух словах рассказала мужу о беде, постигшей Елену Семенову, преподавательницу физики в школе.
Адам молча слушал, потом заметил: