- Что произошло-то, авария? - тихо спросила я, уже не стараясь узнать все с самого начала.
- Эмиль и его невеста, они к тому времени уже заявление подали, возвращались с дачи. Эмиль за рулем. Какая-то иномарка, знаешь, они летают, как бешеные, вылетела на встречную полосу. Он свернул на обочину, а затормозить не успел. Врезался в дерево. У него-то подушка безопасности сработала, а Галя… - голос у бабы Насти сорвался, и она договаривала уже в слезах. - Он положил ее в частную клинику и оплачивает ее содержание. Хотя все врачи говорят, что надеяться не на что. Мозг уже умер. Она растение.
Бедный Эмиль. Теперь понятно, почему в его глазах постоянная грусть. И как поверить в то, что он мог убить Андрея? Оглушенная историей, я пошла в ванную комнату, чтобы умыться и не расплакаться. С нервами просто беда. Чуть что и слезы выступают. За этот вечер мы больше не возвращались к этой истории. И что-то еще расспрашивать, сил не было.
Я долго сидела одна в комнате Андрея, рассматривая его школьные фотографии. С Эмилем они учились в одном классе. На всех фотографиях они стоят рядом. Два маленьких смешных мальчика в школьной форме почти одинакового роста. Только у одного очки, которые делают его строже. На любительских фотографиях у Андрея замечательная улыбка. Он всегда был красивым. Даже ребенком. Красивым и добрым.
Все-таки я разревелась. Не могу я без тебя, Андрюшка. Не могу! И за что же мне такое несчастье - полюбить впервые в жизни и потерять. И даже не сказать "люблю". Он был уверен, что нет. Я же скрытная, вся в себе. Я Петушинская. Если бы можно повернуть время вспять, ту ночь. Ночь, когда… Я зажала себе рот и свернулась калачиком на его диване. Воспоминания не отпустят меня никогда.
* * *
Мы возвращались из маленького ресторанчика, куда я с трудом уговорила Андрея зайти поужинать. Конечно, он не дал мне заплатить. Даже разозлился, когда я стала настаивать.
- Лиза, ты совсем меня за мужика не считаешь?
- Ну что ты, напротив, - я находилась в состоянии легкого опьянения, когда некоторые сдерживающие барьеры рушатся. Провела рукой по его лицу. Обвела пальцем красивый изгиб его рта. Мы сидели в углу на диванчике в совершенно пустом зале. Даже официант и тот куда-то исчез. - Я считаю тебя настоящим мужчиной, - выдала я банальнейшую фразу, но он, не обратив на нее внимания, перехватил мои пальцы и начал целовать по одному. Теплая волна, поднявшаяся снизу, накрыла меня с головой, сбивая дыхание.
- Андрей, - я запустила руку в его кудрявые волосы, чувствуя их шелковистость и замирая от новых ощущений. Он нашел мои губы и поцеловал. Мир исчез, он провалился. Я забыла, где мы находимся. Вокруг все плыло от его нежности, от долго сдерживаемых чувств. Я не разрешала себе думать об этом. Не хотела начинать наши отношения и умирала от желания начать.
Андрей сунул деньги в принесенную официантом папочку и потянул меня за руку на улицу. Нас накрыла душная июльская ночь с ее фонарями, горящими рекламами и вечно спешащими автомобилями. Мы обнялись и прошли несколько шагов. Потом остановились и снова поцеловались.
- Как я этого боялась, - выдохнула я.
Он отстранился, и я почувствовала, что мне стало холодно.
- Мы еще можем остановиться. Что значит, всего лишь один поцелуй?
- Нет, мы дойдем до конца, - я снова прижалась к нему, чувствуя родное тепло, вдыхая его слабый запах туалетной воды.
- Ты уверена, Лиз? Ты не пожалеешь?
- Нет, никогда.
Я не могла вспомнить, как мы дошли до "Марко Поло", как я взяла ключ и под пристальным взглядом знакомой девушки-администратора прошла с Андреем по коридору. Мы поднимались пешком и останавливались на каждом лестничном пролете. Его губы, его руки становились все нежнее и требовательнее. И вот уже мой номер. Я открыла дверь, радуясь, что нигде ничего не разбросано. Отец приучил меня к безукоризненному порядку, и сейчас это оказалось кстати.
Мы не зажигали свет. Я расстегивала пуговицы на его рубашке, еле сдерживаясь, чтобы не дернуть изо всех сил. Потом прижалась лицом к груди и почувствовала, как билось его сердце. Его руки гладили меня по спине. Он старался быть нежным и не спешить. Даже слишком нежным.
Утром, перед тем как провалиться в сон, я поняла, что даже если мы останемся вместе, эту ночь нельзя будет повторить. Ни с ним, ни без него. Без него тем более. Если существует полное растворение в человеке, то это произошло. Когда умираешь, возрождаешься и понимаешь, что лучшее уже позади. И даже страшно. Сжимается все внутри и сердце бестолково летит куда-то, бьется в груди как залетевшая в комнату птица, которая никогда не найдет выход на свободу. Потому что свободы больше нет. А есть вечная и сладкая зависимость от другого человека, от его взглядов, настроения, улыбки.
Когда я проснулась, Андрея рядом не было. Сначала я подумала, что он в ванной, но, оглядевшись, заметила, что нет его вещей, которые я вчера разбросала вокруг. От разочарования я заплакала. Мне так хотелось прижаться к его небритой щеке и сказать, что так, как с ним, у меня никогда не было, и что я чувствую себя абсолютно счастливой. Почему он ушел? Не хотел меня видеть утром? Я часто слышала, как говорят, что когда все закончено, мужчине хочется побыстрее уйти. Исключение составляет лишь женщина, которую он любит. С ней хочется проснуться.
Андрей ушел. А значит, - рассуждала я с самой собой, - я ему не нужна. И нужно лишь радоваться тому, что стареющая сорокалетняя женщина смогла увлечь его на несколько часов. Андрей красив и молод. И давай-ка, Элоиза, посмотрим правде в глаза: зачем ему ты? Я терзала себя, обливаясь слезами, совершенно не подозревая, что следующей ночью буду целовать его в холодные губы, ругая себя последними словами, что отказалась с ним встретиться.
Андрей позвонил вечером, когда мы ужинали с отцом и обычным голосом предложил встретиться. И мне это показалось еще обиднее, чем он не позвонил бы вовсе. Я боялась, что он сделает вид, что ничего не произошло. Или еще хуже того: предложит остаться друзьями. А что такого? Небольшой трах? Кажется, так это называется в России. Абсолютно непереводимое на французский язык слово.
Я пробормотала, что занята и нажала отбой. Поужинав с отцом, вернулась в номер, выпила виски и упала в постель. А проснулась от звонка дяди Саши, что Андрея убили.
Только потом, когда я нашла его письмо, поняла, что он тоже боялся проснуться рядом со мной и увидеть в моих глазах, что он мне не нужен. Я воспользовалась им и… больше не хочу его видеть. Он был слишком горд, чтобы позволить этому случиться. И все же он сделал первый шаг навстречу, но моя гордость не позволила мне с ним встретиться. А ведь если бы я пошла с Андреем, мы снова оказались бы в моем номере, а убийца бы никогда не догадался искать его в "Марко Поло".
Глава 17
По дороге домой я думала о том, что мне рассказала баба Настя об Эмиле. Сколько же ему довелось пережить после катастрофы. Как простить себе случайное, но все же убийство любимого человека? И как потом заставлять себя жить с этим грузом? Наверно, поэтому он не мог заставить себя отключить систему жизнеобеспечения. Надеялся, верил. Но зачем поддерживать жизнь, если Галин мозг умер? А что же делать: похоронить и постараться забыть?
Я так увлеклась своими мыслями, что вздрогнула, когда кто-то взял меня за локоть:
- Лизи, ты ли это?
Передо мной собственной персоной совершенно неизменившийся, по-прежнему холеный и красивый, стоял Жан. Мужчина, которого я считала, что любила. Несколько лет назад. Он бросил меня совершенно неожиданно после того, как мы решили пожениться.
Нельзя сказать, что я обрадовалась нашей неожиданной встрече. Это же надо натолкнуться на него в Москве. Да еще в том состоянии, в котором я пребывала. Хорошо еще, что перед уходом от бабы Насти я припудрила лицо и подправила косметику.
- Я не знал что ты в Москве, - продолжал щебетать Жан. - Ты изменилась, похорошела. Что ты здесь делаешь?
- Живу, - буркнула я, выдергивая руку. - А ты?
- Приехал в командировку. Первый раз в Москве. Я не совсем тебя понял: ты живешь здесь постоянно? А где твой отец? И чем занимаешься? - Жан засыпал меня вопросами. За эти годы я успела забыть, какой он болтун. Наверно, хорошо, что он меня тогда бросил.
- Я живу здесь одна, - ответила я на один вопрос, надеясь, что его это удовлетворит.
- О, это тебе пошло на пользу. Ты похорошела. Я раньше никогда не видел тебя в джинсах. И тебе идет твоя новая прическа. И макияж. И..
- Хватит, Жан. - я прервала поток его комплиментов, несмотря на то, что мне приятно было услышать, что мой бывший считает, что прошедшие три года со времени нашего расставания пошли мне на пользу. Спасибо Андрею. Это он вытащил меня из костюмов, которые меня старили, и заставил изменить прическу.
- Лизи, ты просто обязана со мной поужинать. Здесь рядом есть чудесный итальянский ресторан. Они неплохо готовят ризотто. Ты же любишь ризотто, правда? Помнишь, мы с тобой в Италии…
- Жан, я спешу, - я демонстративно посмотрела на часы.
- Лизи, идем. Ты расскажешь мне много интересного о Москве.
- Ты слышал, что я сказала, что спешу, - сказала я раздраженно.
- Я, в общем-то, хотел поговорить с тобой, - он вдруг стал серьезным. - Даже попросить прощения за то, что тогда исчез без объяснений.
- Дело прошлое, - я пожала плечами. - Ты слишком высокого о себе мнения, если считаешь, что меня это до сих пор волнует.
- Но ведь ты так и не вышла замуж, правда?
- И что? Если я не вышла замуж, так вовсе не потому, что проливала слезы из-за тебя. - я прикусила язык. Вот уж не хватало встретиться в Москве для выяснения отношений.
- Но ты должна знать, почему это произошло. - какие-то новые нотки, появившиеся в его голосе, заставили меня переменить решение. История, случившаяся с Жаном, оказалась не первой. Стоило мне с кем-то завести серьезные отношения, и этот человек неожиданно исчезал из моей жизни. До Жана я встречалась с Полем. Поль тоже бросил меня. До сих пор я винила во всем свою несчастливую судьбу. Приехав в Москву и, увидев фотографию Степана, я осознала, что всю жизнь искала похожего на него человека, поэтому другие мужчины не затрагивали моей души. Она принадлежала этому незнакомцу, появлявшемуся в моих снах. Но все же я была достаточно реальным человеком, чтобы выйти замуж и без большой любви. За подходящего человека, с которым у нас могли быть дети. Я не принадлежала к числу тех женщин, которые всю жизнь ждут одного-единственного и если не встречают, то остаются в одиночестве.
- Хорошо, но только чашечку кофе, - я позволила Жану взять себя под руку. Сейчас прикосновение его горячей руки мне казалось неприятным. Моя кожа никак не могла забыть прохладные пальцы Андрея.
В кафе я уставилась на Жана. Он немного изменился, но выглядел по-прежнему красавцем. Женственным красавцем. Ухоженные, причесанные волосок к волоску, темные волосы, миндалевидные карие глаза, подходящие больше женщине, правильной формы брови. Только сейчас я обратила внимание, что он их выщипывает. Мне стало смешно, и я посмотрела на его полированные ногти. Ходит в салон и делает маникюр. Почему-то я вспомнила руки Андрея с какими-то царапинами и заусенцами. Он никогда бы не стал выщипывать брови. Но он и не француз.
- Что ты будешь, Лизи?
Я поморщилась.
- Слушай, перестань меня так называть. Здесь все зовут меня Лизой и мне это нравится.
- Лиза, - попробовал на вкус мое новое имя Жан, конечно, исковеркав его. - На самом деле хорошо, что ты уехала от отца.
- Правда? - я насмешливо склонила голову набок. - Не думала, что нуждаюсь в одобрении.
- Извини. - официант поставил маленькую чашечку восточного кофе перед Жаном и большую чашку капучино передо мной. Жан начал рассматривать свои ногти.
- Да ладно, продолжай, - я отхлебнула глоток горячего кофе с пенкой.
Жан рассматривал скатерть, не решаясь поднять на меня глаз. Кажется, за последнее время я привыкла, что люди что-то не договаривают, стесняясь меня, и стала более терпимой. А может быть, это опять влияние Андрея. Он любил людей, доверял им и в каждом человеке пытался найти хорошее.
- Лизи, а я ведь предал тебя, - наконец, выговорил Жан.
- Нисколько не сомневалась, что ты нашел кого-нибудь помоложе и погорячее в постели, - не выдержала я. - Помнишь, ты называл меня фригидной? Только я вовсе не фригидна. Просто ты не очень-то возбуждал меня. Тебе никто не говорил, что у тебя очень женственная внешность? Не случайно вон тот официант, похожий на гомика, так на тебя уставился.
- Лизи, потише, - Жан смутился.
- Вряд ли он понимает наш французский, - заметила я, уже жалея о своих словах. Неужели до такой степени меня волнует моя неустроенная судьба, что я готова бросаться на каждого мужчину. Пусть даже его можно назвать бывшим. Мне стало неловко за себя. - Ты прав, извини. Говори, что хотел. Обещаю больше не перебивать, - я постаралась придать своему тону теплоту, и видимо, у меня это получилось, потому что Жан сразу заговорил:
- Помнишь, когда мы решили пожениться, ты рассказала об этом своему отцу, и он одобрил это, - я кивнула. - Мне это тогда показалось подозрительным. Все-таки твоя семья очень богата, а это был неравный брак. Потому что, несмотря на то, что я неплохо зарабатываю, я никогда не смог бы поддерживать тот уровень жизни, к которому ты привыкла. И я, конечно, опасался, что твой отец будет возражать. Хотя с другой стороны, Лизи, я понимал, что если стану членом семьи Петушинских, моя карьера пойдет в гору и со временем я смогу управлять вашей империей. В мечтах я заносился так высоко, что когда ты сказала, что отец не против, я скакал от восторга. - "Он прыгал от восторга не потому что влюблен в меня, а потому что его карьера пошла бы в гору", - с грустью, но спокойно отметила я. - Понимаю, что я идиот. Ты хороший человек, и я не должен был…
- Ох, ну хватит уже, - не выдержала я. - Ты собирался жениться на мне из-за денег моего отца и хотел сделать карьеру. Не скажу, что не подозревала, просто гнала от себя эти мысли. Хотелось думать, что кому-то нужна я сама. - я взяла в руки чашку и подумала об Андрее. Он боялся сказать мне, что любит… - я не успела додумать мысль, как вдруг услышала тихий голос Жана.
- Я продал тебя из-за денег.
- Что?
- Твой отец, - быстро заговорил Жан, - Через несколько дней после нашего разговора, явился ко мне на работу без предупреждения. Высокомерно оглядел мой бедный кабинет, в котором я трудился и предложил мне сделку.
У меня пересохло во рту. Я прекрасно помню, как мы вдвоем сидели за нашим огромным столом и обедали друг против друга. Кажется, я выбрала момент, когда принесли сладкое. И объявила отцу, что собираюсь замуж. Он тогда воспринял это достаточно спокойно. Сухо отметил, что Жан не нашего круга, но мне уже достаточно много лет, чтобы дальше тянуть с устройством личной жизни. А в то же время он за моей за спиной пошел к моему жениху… Какая мерзость.
- И сколько же он тебе предложил?
- Это не важно. Сумма не так велика, как ты думаешь. Правда, он еще предложил мне стать управляющим в одном из филиалов своих партнеров.
- Это в обмен на то, что ты откажешься от меня? - уточнила я с каким-то злорадством.
- Если исчезну навсегда из твоей жизни без объяснений.
- А если бы ты отказался? Если бы оказалось, что ты любил меня? Чем он тебе пригрозил?
- Прости, Лизи. Я испугался. Он сказал, что если я все-таки женюсь на тебе, он лишит тебя наследства.
Ясное дело, что испугался он не из-за меня. Элоиза Петушинская без отца и империи мало его интересовала. Некоторое время мы молчали. Я пыталась переварить гадкое ощущение, что меня продали как вещь. И еще более гадкое ощущение, что меня предал родной отец. Он не имел никакого права делать это за моей спиной. Думаю, что с Полем, который исчез из моей жизни семь лет назад, по всей видимости, произошла похожая история. Вот тебе и несчастная судьба. Все продается в этой жизни. И тут я снова вспомнила Андрея. "Нет, не все, - сказала я себе. - По крайней мере, мне повезло, что я любила человека, для которого деньги не имели той выдуманной ценности, которую им приписывают".
- Ты простишь меня? - после своего признания Жан выглядел пришибленным. Весь его лоск куда-то слетел. В уголках глаз резче проступили морщинки, подбородок больше, чем всегда казался безвольным. - Я просто хотел, чтобы ты знала.
- Если бы хотел, давно бы сказал, - спокойно заметила я. - Неужели думаешь, что я стала бы тебя удерживать или передала бы отцу?
- Хорошо, что ты уехала, - снова повторил Жан, не отвечая на мой вопрос. - Ты и выглядишь по-другому. Когда ты жила с ним, ты казалась его тенью.
- С этим не могу не согласиться, - я достала из кошелька деньги за кофе и положила на стол. - Мне нужно идти. И знаешь, спасибо, что все-таки набрался смелости и рассказал мне об этом. И обещаю, что не скажу об этом отцу.
- Это уже неважно, Лизи. Наши пути больше не пересекаются. У меня своя фирма.
После неожиданной встречи с моим женихом, я возвращалась домой в отвратительном настроении. Больше всего мне хотелось позвонить отцу и высказать все, что накопилось за долгие годы. Упрекнуть его в том, что моя жизнь не состоялась. Если бы он не вмешивался, все сложилось бы совершенно по-другому. Не знаю, жила бы я с Полем или Жаном, но, во всяком случае, у меня был бы ребенок. И в моей жизни появился бы смысл. Я снова пожалела о том, что судьба не дала мне шанс забеременеть от Андрея. Насколько по-другому бы тогда воспринималась жизнь, если бы я знала, что ношу в себе частичку его.
Ах, Андрей! Но кто же все-таки это сделал? Кто взял эти проклятые драгоценности? Чем больше я занимаюсь этим делом, тем меньше в нем пониманию. И видит Бог, я не хочу подозревать в убийстве твоего лучшего друга. Мне кажется, что я предаю тебя, когда плохо думаю о том, кому ты доверял.
Глава 18
Голос Варьки, раздавшийся из мобильного телефона, показался мне спросонья слишком громким и возбужденным. Старенький будильник показывал всего десять часов. Такая рань, если учесть, что заснула я лишь под утро.
Продиктовав Варьке мой адрес, я отправилась в ванную. Из зеркала на меня смотрело хмурое лицо сорокалетней женщины, которая накануне выпила несколько стаканчиков виски. "Наверно, я сопьюсь в России", - мрачно подумала я, принимаясь за утренний туалет. Просто вчера, когда я вернулась домой после разговора с Жаном, мне стало так плохо, что "Джонни Уокер" снова составил мне компанию. Бодрящий контрастный душ, кусок льда, которым я протерла лицо и косметика немного подправили дело. Но настроение все равно было отвратительным. Несмотря на то, что Варька сказала, что у нее много новостей. "Никакая информация не поможет вернуть Андрея", - мрачно думала я, помешивая кофе в старенькой турке, оставшейся от прежних хозяев.
- А у тебя скромненькая квартирка, да и домик так себе, - заметил нахальная девчонка с порога. - Трудно, наверно, перестраиваться? - она сбросила туфли со своих стройных ножек и теперь стояла передо мной, высокая, цветущая и красивая. Почему-то рядом с ней я всегда чувствовала себя еще старше.