Ворота владений Ягоды были открыты настежь, поэтому Пия въехала внутрь и припарковала свой автомобиль позади "Шкоды" с польскими номерами. В просторном гараже стояли "Мазерати" и "Порше Кайенн" с широко открытой дверцей багажного отделения. В багажнике лежали многочисленные туго набитые пластиковые пакеты. Странно. Пия вышла и направилась к входной двери дома, которая, к ее удивлению, была приоткрыта. Из глубины дома доносились звуки музыки и приглушенные крики. Пию охватило чувство, что здесь что-то не в порядке. Может, на Марианну напали? Может, она сопротивлялась жестоким взломщикам, вознамерившимся завладеть имуществом состоятельной женщины? Пия с беспокойством сунула руку под куртку и, достав пистолет, вошла в дом.
- Фрау Ягода? - позвала она и прислушалась, пытаясь определить, откуда доносилась музыка. Пия узнала "Scorpions", песню из альбома "Worldwide Live", звучавшую с громкостью децибел двести. Ее сердце бешено колотилось и ладони вспотели, когда она осторожно передвигалась вдоль коридора. Судя по всему, здесь шел ожесточенный бой.
Повсюду валялась одежда, напольная ваза опрокинулась и разбилась на множество мелких осколков. От пронзительного крика, последовавшего за глухими ударами, у Пии волосы встали дыбом. Правильно ли она поступает, расхаживая по дому в одиночестве? Сколько мужчин приехали на "Шкоде" с польскими номерами? Что ей делать, если ей вдруг будут противостоять четверо или пятеро вооруженных людей? Но у нее не было времени, чтобы вызвать полицейский наряд. Женщина, кажется, находилась в опасности. Пия сделала глубокий вдох, сняла оружие с предохранителя и стала двигаться вдоль стены. Наконец она решительно вошла в большую комнату.
Зрелище, которое предстало ее глазам, ошеломило; к такому она не была готова и лишилась дара речи. Марианна Ягода действительно оказалась в затруднительном положении - правда, в ином плане, нежели Пия себе представляла. Она и ее любовник так были заняты друг другом, что даже не заметили невольную зрительницу.
Разрываясь между потребностью громко рассмеяться от охватившего ее чувства облегчения и желанием немедленно покинуть дом, Пия сумела-таки незаметно уйти. Совершенно очевидно, Ганс Петер Ягода был не единственным, кто не хранил верность в этом браке. Пия прислонилась к стене возле входной двери и думала, как ей поступить. Она убрала пистолет назад в плечевую кобуру и деликатно досчитала до ста, прежде чем нажать кнопку звонка. Прошло примерно минут пять, музыка в доме смолкла и послышались звуки приближающихся шагов. В дверном проеме появилась Марианна, недовольная тем, что ей помешали, возбужденная и запыхавшаяся. В ней трудно было заподозрить женщину, муж которой находится под стражей по подозрению в убийстве.
- Слушаю вас. - Она посмотрела на Пию пронзительным взглядом, прежде чем узнала ее. - А, полиция.
- Добрый день, фрау Ягода, - ответила Пия. - Надеюсь, я не помешала. Я была в ваших краях и решила заехать, поскольку у меня есть к вам еще пара вопросов.
- Проходите. - Марианна сделала шаг в сторону.
Мужчина, который еще пять минут назад доводил ее до блаженного визга, сидел на полу и собирал осколки цветочной вазы. Пия с удивлением узнала в нем крепкого конюха из комплекса "Гут Вальдхоф".
- Мне кажется, я вас уже видела в конюшне в Келькхайме, - обратилась она к мужчине.
Тот быстро взглянул на нее, но промолчал.
- Кароль не говорит по-немецки, - сказала Марианна Ягода. - Я попросила его сделать кое-какие работы в саду. Проходите в кухню, я сейчас приду.
Пия безоговорочно приняла эту ложь и вошла в кухню, но остановилась у двери и прислушалась.
- …Еще не готов, - вполголоса произнесла жена Ягоды. - Это не займет много времени.
- Мне нужно вернуться в конюшню, - ответил якобы не говорящий по-немецки конюх. - Кампманн будет недоволен, что я долго отсутствую.
- Что тебе Кампманн? Подожди меня наверху, я сейчас приду.
Пия не разобрала ответ поляка, но в его голосе не прозвучало особого восторга.
- Предупреждаю тебя, - пренебрежительно засмеялась Марианна. - Ты думаешь, я тебе так хорошо плачу, потому что ты великолепно убираешь боксы?
Через некоторое время она пришла в кухню, открыла холодильник и спросила Пию:
- Вы тоже хотите что-нибудь выпить?
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась Кирххоф.
Марианна пожала плечами, достала бутылку воды из холодильника и стакан из шкафа. Пила она большими жадными глотками.
- А где ваш сын? - поинтересовалась Пия.
- В интернате на Бодензее. Он приезжает домой только на выходные. - Марианна откинула длинные темные волосы на спину и села за кухонный стол. - Чем я могу вам помочь?
- Я хотела узнать у вас, что вы делали в тот вечер, когда погибла Изабель Керстнер.
- Я находилась здесь. У нас было много гостей. Почему вы об этом спрашиваете?
- Простая формальность, - улыбнулась Пия. - Могло случиться так, что у вас здесь собралось чисто мужское общество и вы не захотели к нему присоединиться.
- Тогда действительно была чисто мужская компания, - подтвердила Марианна Ягода. - Деловые партнеры моего мужа. Но так как я принимала гостей, мое присутствие было необходимо.
- Ваш муж сказал нам, что в тот вечер он ждал Изабель Керстнер, которая тоже была приглашена, но она не пришла.
- Да, это так, - подтвердила Марианна. - Он был очень недоволен тем, что она не приехала. Она ведь занималась обслуживанием клиентов и получала за это зарплату.
Пия полистала свою записную книжку.
- Вы знаете, что именно делала Изабель за деньги, которые она получала?
Марианна Ягода бросила на нее недоверчивый взгляд:
- Что вы имеете в виду?
- Обслуживание клиентов. Как это следует понимать? Она подавала кофе? Встречала клиентов в аэропорту? Или…
- На что вы намекаете? - Голос Марианны звучал резко.
- Ну хорошо. - Пия бросила на женщину быстрый взгляд. - В квартире Изабель мы нашли целую стопку фильмов, которые запечатлели ее интимные отношения с разными мужчинами. Ваш муж был столь любезен, что рассказал нам, что все эти мужчины в большинстве случаев являлись бывшими деловыми партнерами "ЯгоФарм".
- В самом деле? - Недоверие на лице Марианны Ягоды сменилось любопытством, и, когда она опять заговорила, в ее голосе послышалась циничная насмешка: - Вот почему она так много зарабатывала… Я всегда задавалась вопросом, отчего она обходится моему мужу в десять тысяч евро в месяц.
- У вашего мужа тоже были отношения с Изабель, - сообщила Пия и с напряжением стала ждать реакции.
К ее удивлению, Марианна звонко рассмеялась.
- Да что вы! - Она сделала презрительный жест рукой. - Мой муж вообще не интересуется такими тощими бабенками.
- Боюсь, вы ошибаетесь. - Пия положила на стол диктофон.
- Что вы себе позволяете? - Марианна Ягода прекратила смеяться, искра гнева появилась в ее темных глазах. - Мой муж любит меня, он бы никогда…
…Меня тошнит при мысли об этой жирной курице, - донесся из диктофона голос Ягоды. - Пыхтящий бегемот! Давай же, скажи, что ты сделаешь со мной, когда я к тебе приеду, это меня заводит…
Марианна Ягода, сжав губы, смотрела на диктофон, ее лицо как будто окаменело, руки сжались в кулаки.
- Этот лживый червяк… - наконец злобно процедила она.
- Вы не знали, что ваш муж состоит в интимных отношениях с Изабель? - Пия убрала диктофон.
Марианна подняла глаза от столешницы и посмотрела на Пию.
- Черт подери! Конечно нет! - ответила она сдавленным голосом. - Его счастье, что он в следственной тюрьме.
Она, казалось, была глубоко потрясена этой довольно беспощадной правдой, и Пия почти начала испытывать к ней определенное сочувствие. Но потом она опять вспомнила о родителях Марианны, которые умерли мучительной смертью, отравившись угарным газом, и, возможно, не без причастности к этому их жадной до денег дочери.
- Когда я познакомилась с моим мужем, я не была такой толстой, как сейчас, - проговорила вдруг Ягода. - Я, правда, никогда не была стройной, но после беременности я поправилась. Сначала на десять килограммов, потом на двадцать. Моему мужу это нравилось. Он это всегда утверждал. - Она опустила взгляд. - Всегда говорил мне, что будет любить меня такой, какая я есть.
- Но он ведь с вами больше не спал? - предположила Пия. - Конюх находится сегодня здесь не для того, чтобы поработать в саду?
Марианна выпрямилась.
- Послушайте, - проговорила она почти с угрозой, - я действительно толстая, но тем не менее я женщина. Мне только тридцать семь лет. Это унизительно, и я знаю, что люди вроде вас смеются надо мной и считают противоестественным, если такая толстуха, как я, испытывает сексуальные желания. - Уголки ее рта задрожали. Казалось, Марианна вот-вот расплачется, но она быстро взяла себя в руки и резко встала. - Вас еще что-то интересует?
Пию интересовало многое, но она решила, что на этот раз беседу лучше завершить. Марианна Ягода должна спокойно еще раз переварить все, что она только что узнала.
Боденштайн, пролистав записную книжку Изабель Керстнер, начал постепенно понимать взаимосвязь, которую до сего времени ни он, ни его сотрудники не замечали.
- Добрый день, шеф. - В его кабинет вошла Пия Кирххоф. - Я только что была у Марианны Ягоды и могу вам сказать, что…
- Посмотрите сюда. - Боденштайн придвинул к ней записную книжку, и Пия склонилась над страницами.
- Что вы имеете в виду? - возбужденно спросила она.
- Вот. - Боденштайн указал на запись от двенадцатого августа. - Как мы могли это не заметить?
- "Анна. Фотографии Гарди и Фэтти", - прочитала Пия и скептически покачала головой. - Анна? Анна Лена Дёринг?
- Я думаю, что да, - кивнул Боденштайн. - "Гарди" - это Гарденбах, а "Фэтти" Изабель назвала Марианну Ягоду. Это нам известно из записной книжки. Может быть, Изабель получила фотографии вовсе не от Гарденбаха, а от Анны Лены Дёринг? Давайте-ка мы сейчас к ней съездим.
В начале седьмого Боденштайн припарковал свой "БМВ" напротив дома доктора Керстнера, где они рассчитывали найти Анну Лену Дёринг. Но жилище выглядело темным и пустым. По пути Пия рассказала о своем разговоре с супругами Хельфрих и о приключении в доме Ягоды.
- Вы верите, что Ягода ничего не знала о своем муже и Изабель? - спросил Боденштайн.
- Она казалась оскорбленной и потрясенной. Во всяком случае, она ни разу не поинтересовалась своим мужем. Если вы спросите меня, то, на мой взгляд, она это знала и поэтому ему изменяла.
Боденштайн набрал номер ветеринарной клиники, в глубине души надеясь, что трубку возьмет Инка. Но там вообще никто не ответил, а потом включился автоответчик. Боденштайн вспомнил, как Риттендорф ему объяснял, что они сразу перезванивают, так как автоответчик заставляет срабатывать звуковой сигнализатор у дежурного ветеринара. Он продиктовал свой номер мобильного телефона на автоответчик и отключил телефон.
- Мы еще не спрашивали Риттендорфа, что он делал в субботу вечером, - нарушила молчание Пия.
- Для этого не было повода.
- А может, наоборот, - сказала Пия. - Мне в голову пришла мысль, что Хельфрих и Риттендорф вполне имели основания убить Изабель. На ее совести была смерть одного из их друзей, того самого, который повесился в своем гараже. И потом еще… Михаэль Керстнер.
- Казнь из мести за друзей? - Боденштайн с сомнением посмотрел на свою коллегу.
- Что-то в этом роде. Вспомните о том гербе студенческого сообщества.
Боденштайн задумчиво наморщил лоб. Эта мысль уже не казалась ему слишком абсурдной.
- Но, как хорошие друзья, они должны были все-таки знать, что Керстнеру важно выяснить, где находится его дочь, - возразил он.
- Возможно, они не хотели убивать Изабель, а только собирались выбить из нее признание. Что-то пошло не так, и она погибла.
- Ветеринары и фармацевты знают, как действует пентобарбитал.
- А если они хотели ее только одурманить?
- Нам надо проверить алиби обоих. - Боденштайн посмотрел на часы. Было половина девятого. После недолгих раздумий он решил поехать в ветеринарную клинику.
Руппертсхайн как будто вымер. Уже почти стемнело. Когда они припарковали автомобиль на пустой парковочной площадке, Пия заметила, что ворота во двор не были закрыты полностью, но внешнее освещение не включено. В жилом доме тоже не было света. Ее взгляд упал на административную часть здания. Ей показалось, что она увидела мелькающий то здесь, то там луч света от карманного фонарика. Она обратила на это внимание шефа. Внезапно у обоих возникло ощущение, что здесь что-то не так.
- Пошли внутрь, - тихо произнес Боденштайн и достал из плечевой кобуры "кольт" 38-го калибра.
Пия кивнула и во второй раз за день взяла в руки оружие. Боденштайн прислушался в темноте, напрягая все органы чувств, но, кроме собственного дыхания, дыхания помощницы и отдаленного фырканья лошади, не было слышно ни единого звука. Где-то залаяла собака, затем вступила другая, потом обе замолчали. На улице за клиникой проехал автомобиль, шум мотора стих вдали. Пия открыла ворота. Их скрип показался громким, как пулеметный огонь. Они крались в тени стены через двор, в центре которого стоял припаркованный внедорожник доктора Керстнера. Боденштайн, идущий впереди, сразу застыл на месте. Дверь, ведущая в административную часть здания, захлопнулась, и к стене дома приближались поспешные шаги. Боденштайн и Пия напрягли каждый мускул, сняли с предохранителя револьверы и приготовились увидеть какую-нибудь мрачную фигуру. Человек, завернувший за угол, пронзительно вскрикнул и испуганно отступил назад, когда вдруг заметил перед собой двух человек с оружием.
- Что вы делаете здесь в темноте? - спросил Боденштайн, отчасти вздохнув с облегчением и одновременно разозлившись, когда увидел помощницу ветеринара Сильвию Вагнер.
- О господи! - Веснушчатая схватилась за шею и прислонилась к стене. - Как вы меня напугали, черт подери!
- Мы думали, в офис проникли грабители, - объяснил Боденштайн и убрал револьвер в кобуру.
- А что вы здесь вообще ходите? - стала допытываться молодая женщина. Она, казалось, уже оправилась от испуга.
- Мы искали доктора Керстнера, - ответила Пия. - Мы были у него дома, но там его нет. Тогда мы оставили сообщение на автоответчике, но нам до сих пор никто не перезвонил.
- И не мог позвонить, - возразила Сильвия. - Нет электричества. Я хотела покормить лошадей, так как у меня сегодня дежурство, но когда я сюда пришла, то обнаружила, что электричества нет. Ничего не работает: нет света, не работают компьютеры, не работает автоответчик.
- В четверть седьмого автоответчик еще работал, - сказала Пия. - Вы знаете, где находится распределительный бокс с предохранителями?
- Да, - кивнула Сильвия, - рядом с операционной. Поскольку там нам потребуется ток высокого напряжения, новый бокс был установлен там.
Она пересекла двор, вынула связку ключей и уже хотела открыть дверь, когда заметила, что та уже открыта.
- Странно, - пробормотала она и вынула из кармана куртки фонарик.
- Разрешите. - Боденштайн взял у нее из рук фонарь. - Я пойду первым.
Тревожное чувство, которое только что его покинуло, вернулось. Оливер осветил просторное помещение, и то, что он увидел в свете фонарика, заставило его вздрогнуть.
- Что это? - прошептала фрау Вагнер.
- Вызовите "Скорую помощь", - скомандовал Боденштайн. - Немедленно!
Он пересек помещение и опустился на колени рядом с лежащим на полу человеком. Пия схватила фонарь и посветила своему шефу, пытавшемуся нащупать пульс на сонной артерии лежащего мужчины.
- О господи! - закричала Сильвия, увидев, что это Керстнер. Он лежал у стены в луже крови, в неестественно скрюченной позе и без сознания.
- Делайте же то, что я вам сказал! - грубо прикрикнул на нее Боденштайн и начал развязывать шнур, которым у доктора были связаны руки за спиной. Тут он понял, чем связали мужчину. Это был кабель, тянувшийся непосредственно к розетке тока высокого напряжения. Если бы кто-нибудь щелкнул выключателем, то через тело Керстнера прошло несколько сотен вольт и, вероятно, он был бы уже мертв.
Боденштайн распутал кабель и, лишь убедившись в том, что к питанию больше ничего не подсоединено, включил главный рубильник. Тут же вспыхнул яркий неоновый свет. Керстнер здорово пострадал и находился в бессознательном состоянии. Одновременно с каретой "Скорой помощи" приехал Риттендорф со своей женой. Потрясенные, они молча наблюдали за тем, как санитары несли потерпевшего в машину.
- Куда вы отправите мужчину? - осведомился Боденштайн у врача "Скорой".
- В Бад-Зоден. У них сегодня вечером дежурство по экстренным вызовам.
Только когда автомобиль с сиреной и проблесковым маячком отъехал, Риттендорф обрел дар речи.
- А где может быть Анна Лена? - спросил он.
- Мы ее тоже ищем, - ответил Боденштайн. В последние полчаса он забыл, зачем вообще сюда приехал.
- Около шести они оба были у нас. - Риттендорф снял очки и протер глаза. - У Михи сегодня ночное дежурство. Он заехал, чтобы взять звуковой сигнализатор. У нас сейчас только один, другой сломался. И Анна Лена была с ним.
Боденштайн внезапно вспомнил слова фрау Дёринг, сказанные ему в пятницу вечером. Если он попытается причинить мне зло, я использую против него то, что мне о нем известно… Может быть, Фридхельм Дёринг узнал, что его жена ушла к Керстнеру? Не он ли так отделал доктора? Но где тогда Анна Лена?
Дом Дёринга выглядел столь же пустым, как ранее - дом доктора, и Оливер с Пией поехали непосредственно в больницу в надежде, что им удастся поговорить с Керстнером. По дороге Боденштайн позвонил доктору Флориану Клэзингу, который тоже не знал, где находится его сестра. В последний раз он говорил с ней в субботу, тогда она была у Керстнера.
Перед дверью больницы слонялись несколько пожилых мужчин в халатах. Они курили, с любопытством поглядывая на посетителей. Дверь в отделение экстренной помощи находилась слева, позади лифтов. Комната ожидания была пуста.
Боденштайн позвонил в дверь с матовым стеклом, табличка на которой указывала, что, возможно, придется какое-то время подождать, прежде чем вам откроют. Так оно и вышло. Спустя почти пять минут появилась медсестра с начальственным выражением лица и явно не в духе.
- Слушаю! - рявкнула она.
- Уголовная полиция Хофхайма, - сказал Боденштайн. - К вам доставили некоего Михаэля Керстнера. Мы можем поговорить с его лечащим врачом?
- Минуту, - коротко ответила дама, и дверь захлопнулась.
Опять прошло несколько минут. Затем дверь открылась, и к ним вышел молодой врач в голубом халате, которого, судя по бейджу, звали Ахмед Джафари. Боденштайн представился и назвал причину своего визита.
- Как себя чувствует господин доктор Керстнер? - спросил он.
- Он получил довольно серьезные повреждения, - ответил врач, - но сейчас пришел в сознание.
- Мы можем с ним поговорить? Это срочно.
Доктор Джафари поднял брови.
- Как правило, мы не уполномочены… - начал он.