Выполнив очередной заказ, он отправлялся на платформу "Тимирязевская"
или "Выхино", или "Тушинская" и передавал пакет, коробку или сумку с товаром
внутри человеку, стоящему по ту сторону турникетов, пропускающих пассажиров
пригородных электричек с платформы в город. Получатели каждый раз бывали
разные, возможно, что это были вообще случайные люди, а сам диспетчер, как
мысленно называл его Додик, находился где-то поблизости и по мобильнику
корректировал действия. То есть, вот идет бабка в синем пальто, ей и отдашь.
Захоти Додик проследить за данной бабкой, у него ничего бы не получилось.
Конечно, он мог бы метнуться сразу же после передачи товара в другой конец
станции и прошмыгнуть через те турникеты, которые пропускают народ к
электричкам, но, даже имея на руках заранее купленный билет, навряд ли мог
рассчитывать на то, что увидит бабку все еще с тем пакетом в руках. Без пакета
может и увидит, а с пакетом – уже нет.
Затем в течение часа на его счет, открытый в одном коммерческом банке,
приходила оговоренная сумма в евро.
Выполняя первый заказ, Додик, конечно, стремался – вдруг кинут, не
заплатят. А потом решил: не заплатят, ну набью морду суке – Сашке Самолетову и
все. А если все-таки заплатят, то появится у меня постоянная работа, хорошо
оплачиваемая, кстати. И интересная. Это вам не бестолковых пенсионерок
объегоривать.
Но однажды произошел презабавный случай. Диспетчер совершил
досадную ошибку и передал сообщение, которое Додику явно не предназначалось.
К письму было прикреплено фото пожилой тетки с желчно поджатыми губами,
указан некий адрес и серия цифр, что-то такое Додику напомнивших. А, точно,
паспортные данные. Текст гласил, что данная желчная особа сдает квартиру в
наем, а сумма, значащаяся в конце письма и долженствующая показать цену
вопроса, иными словами, сколько бабка хочет за свои метры, раз в десять
превышала допустимую Это если в рублях.
Не успел Додонов удивиться, как раздался звонок на его мобильный, и
знакомый голос диспетчера нервно проговорил, что данный текст набрал и
отправил расшалившийся внук, а диспетчер просит уважаемого Додика сие
сообщение удалить, мол, ему, Додику, заказ придет несколько позже.
Додик покумекал и понял, что удалять сообщение он не будет. Через
недельку примерно Будимир Стефанович решил прокатиться в тот район Москвы,
в котором то ли проживала, то ли сдавала дорогостоящее жилье пенсионерка с
фотографии. Он без труда нашел ее дом, и такие же желчные пенсионерки,
сидящие на скамеечке возле подъезда, с охотой поведали ему подробности
недавней и незавидной кончины соседки от рук озверевших бомжей. От соседки
осталась квартира в жутко запущенном виде, но однако трехкомнатная.
Додик порадовался, что не удалил то письмишко, но как его применить, пока
толком не знал. Опять же помог случай.
Где-то в середине июля Будимир Стефанович отправился в свое почтовое
отделение получать заказной конверт из налоговой службы, которая в этом году
как-то уж особенно густо оповещала население о его, населения, долгах и налогах.
Стоя в очереди возле окошка доставки, услышал позади и слева очень, ну очень
знакомый голос и обороты речи, и интонации. Некто говорил в трубку таксофона,
висевшего неподалеку: "С вами говорит диспетчер службы по найму. В ответ на
ваше резюме вам на электронный адрес отправлено предложение, просьба
рассмотреть в ближайшее время".
Додик осторожно развернулся и увидел у стеночки два стола отделенных
друг от друга низенькой перегородкой, на каждом из которых находились
работающие мониторы. Ну конечно же! Зачем светить свой компьютер, зачем
тратить деньги на интернет-кафе? Почти в любом почтовом отделении можно за
смешные деньги купить час компьютерного времени, проверить почту, написать
сообщение, позвонить адресату, чтобы удостовериться, что сообщение
доставлено, а потом быстро уехать к себе домой на другой конец Москвы.
Так Додик увидел диспетчера и заодно узнал, в каком именно доме на
другом конце Москвы он проживает. Проследил – и дело с концом. Узнать
домашний телефон тоже труда не составило.
Осталось самое приятное – назначить цену. Не запредельную, но и не
маленькую. Диспетчер условия почти принял. Правда, попробовал поторговаться
насчет суммы, но Додик был тверд и только согласился отложить день расплаты. У
них ведь у всех одна песня: нужно собрать, нет необходимой суммы. Додик борзеть
не стал, пусть ищет. Тем более, что дебютанту Додику казалось, что он в полной
безопасности, поскольку диспетчер понятия не имеет, кто его шантажирует.
Будимир Стефанович решил, что дожмет его, когда закончит работать над
своим последним заказом. Вот выполнит заказ, получит деньги за каслинскую
чернильницу, слупит еще большие деньги с облажавшегося диспетчера и
отправится отдыхать. Возьмет себе отпуск недельки на две, что он, не имеет
права? И поедет в Вену. Или в Бонн. Потом решит.
Последний заказ удивил его тем, что поступил не от "кадрового агентства",
а непосредственно от заинтересованного лица, так сказать, напрямую. Додик так и
не понял, откуда данный заказчик узнал его координаты и специализацию, но то,
что тот был в теме, Додику понятно стало с первых же слов. Денег ему пообещали
куда больше, чем если бы он подряжался через "агентство", и хоть само задание
его несколько смутило, он согласие дал.
Ну а потом на него обрушился камнепад неудач. Сначала взбрыкнул
малахольный Алекс, пришлось возиться с ним. След с таким трудом добытой
антикварной чернильницы Додик безнадежно потерял. И наконец, эта въедливая
девка, сумевшая так много у него выведать, а затем необъяснимым образом
сбежать из-под замка. Такой неожиданный итог заставил его здорово струхнуть. Он
понял, что необходимо как можно скорее временно исчезнуть. Но деньги с
должника получить все же надо, тем более, что сейчас они ему могут пригодиться.
Поэтому Додонов набрал номер жертвы и потребовал заплатить ему цену
молчания сегодня же.
– Куда мне подъехать? В принципе, мне без разницы, я вас ни с кем не
перепутаю, – спокойно произнес голос на том конце "Мегафона".
Додик неприятно удивился, так как полагал, что диспетчер находится в
полном неведении относительно его персоны. В душе возникло легкое
беспокойство. Ну конечно же! Во время передачи товара на этих долбанных жэдэ-
станциях он торчал на виду, как забинтованный палец! Выходит, его в лицо
диспетчер знает тоже. Но какое это имеет значение? Он назначил место и
отправился навстречу деньгам и свободе, хоть и не придумал пока, какие
ручательства предоставит в обмен на деньги. Да никакие. Не его проблема.
Когда автомобиль Дины Мон пристал к тротуару, и Додик просунул в салон
свою обшарпанную сумку, сопровождая действие словами "Кладите сюда", то
Дина ему сказала:
– Ты же не думаешь, что я просто так отдам тебе свои деньги? Без
гарантий?
– Какие еще гарантии? – нервно вопросил ее Додик. – Давай бабки, или я
передумаю. Твое дивное сообщение у меня в электронке лежит, никуда не делось.
Так что как хочешь.
– Ну что ты так разнервничался? – насмешливо сказала Дина. – Доедем вон
до той почты, там тоже есть Интернет. Ты при мне удалишь это письмо, а я тебе
тут же переведу деньги. Это и будет твоей гарантией, давай, не маячь на виду,
садись и поедем.
Додик подумал, что все бабы дуры, и сел. Неужели она думает, что он не
сделал себе резервные копии?
А потом у него наступил провал в памяти. На какое-то время. Средство,
которым ширнула его Дина, оказалось слегка просроченным и плохо зацепило
пациента. Он очнулся, увидел очень близко от себя знакомый профиль давешней
стервозной блондинки и обрадовался: "Попалась, голубушка".
– Такая вот драматическая история, – закончила Марьяна. – Он и про тебя
много чего в сердцах высказывал, в основном негативное. Но ты ведь не
огорчаешься?
Алина не огорчалась. Но ей не все было понятно.
– А зачем эта тетка на меня-то полезла? Я, вроде бы, ей ничем не
угрожала…
– Ты сказала, что следила за ней от самой Москвы. Это ее напугало. Она
решила подстраховаться и объединить ваши с Додиком судьбы. Иначе говоря,
вколоть наркотическую гадость, от которой ты станешь послушной и беспомощной,
как младенец, а потом завезти на дикий пляж и предложить поплавать. В том
направлении, куда она так торопилась, как раз речка подходящая протекает,
славится омутами и крутыми берегами. Если одурманенного человека подвести к
краю и толкнуть легонько, уйдет на дно топориком. По крайней мере, именно это
она планировала проделать с Додоновым.
– То есть, эта Дина Мон была кем-то вроде сводни?
– Эк ты ее!.. Да, что-то вроде. У нее имелся банк данных на криминальных
специалистов разных профилей. Дина размещала объявления в социальных
сетях, а тексты были таковы, что заинтересованный человек поймет. Таким
образом она и пополняла этот банк, и искала заказчиков. Со временем у нее
отпала необходимость пиарить себя, в специфических кругах ее хорошо знали, но
бывали и случаи, когда требовался профессионал особого рода, тогда она вновь
принималась за поиски. Работала за дельту. То есть, заказчикам озвучивала одну
цену, исполнителям другую, естественно, меньшую, а разницу брала себе.
Шифровалась тетка классно. Ни разу со своего компьютера ни одного
рискованного сообщения не отправила. Либо почтовое отделение, либо интернет-
кафе. На выставки заходила научно-технические, на некоторых из них бывают
открытые бизнес-центры. Симки в телефоне меняла постоянно. Если бы не ты, то
нескоро бы ее вычислили. Теперь разбираемся с базой исполнителей. С меня
мартини.
– С тебя мартини еще и за Поляничева, забыла? С Радовых подозрение
сняла?
– Не спейся, подруга, – недовольным тоном проговорила Марьяна. –
Приходи ко мне в отдел, я из тебя классного следака сделаю.
Алина польщенно улыбнулась.
– Я больше по бумажной части. Вот только, Марьян, я не поняла. Выходит,
что с Диной Олеговной Додика свел тот самый антиквар, в салоне у которого я в
первый раз ее и увидела?
– Конечно, он. Дина его бывшая жена, но отношения кое-какие у них
сохранились. Деловые, скорее всего. Кстати, тот "шкаф" на "лексусе" больше не
пристает к тебе с возвратом пропавшей чернильницы? – вспомнила вдруг Марьяна
про Ревякина. В спешке задержания она все же отследила новые контакты подруги
и сделала кое-какие выводы. Мастерство не пропьешь.
– Не пристает, – несколько отрешенно произнесла Алина, так как в это
время думала, что если пройдоха Самолетов не признал своего знакомого, когда
ему сунули под нос для опознания Додиков фоторобот, то скорее всего это не
единственная ложь старого прохиндея. Нужно Егору рассказать. Чтобы он
рассказал своему "шкафу" Ревякину.
Про фоторобот Алина узнала еще там, на обочине, когда спросила Егора,
какая судьба занесла их с приятелем в окрестности деревни Коноплевка. Ей
рассказали, поделившись итогами Колькиного расследования, а в довершение
показали картинки с изображением предполагаемых мошенников.
Додик, действительно, получился похож. Загляденье, а не Додик. Просто как
живой. В отличие от того, второго, которого рисовали под диктовку Шарманта
Василь Василича. В этом портрете виделась какая-то недоработка, но ведь Василь
Василич Шармант не был школьным учителем с сорокалетним стажем и вполне
мог плохо запомнить лицо человека, с которым виделся всего однажды.
Может, наша искомая чернильница как раз у этого неопознанного и
находится? И можно ли доверять в таком случае словам Самолетова о том, что он
никогда не видел этого второго, если он наврал про первого, то есть про Додика?
Машка, когда Алина спросила ее про антикварный письменный набор,
только раздраженно отмахнулась. Она так сказала: "Всплывет в ходе следствия,
вернем владелице, а специально розыскные мероприятия проводить не буду.
Заявление от потерпевшей есть? Тогда чего ты от меня хочешь? Ты думаешь, у
меня мало дел нераскрытых?" И Алина от нее отстала.
А вот сейчас, выслушав повествование Надежды Михайловны про изнанку
событий, происшедших за последнее время у них на фирме, Алина подумала, что
Машке она позвонит непременно. Что еще за нашествие кадровых агентств?..
Таких совпадений не бывает. Возможно, что коллеги из районного ОВД, те самые,
которые по вызову Петраса Берзина взяли под стражу Водорезова, не захотят
делиться с ней информацией, но Алина уверена, что ее волевая подруга найдет
рычаги воздействия и информацию получит.
Может, и Егору позвонить? Вот прямо сейчас, пройти в свой кабинет,
запереть дверь и набрать его номер. И сказать… Сказать, что есть новости. Это
будет вполне деловой разговор и совершенно не надуманная тема. Потому что
новости действительно есть.
От размышлений ее отвлекли киреевские девочки. Они вошли с
обиженными мордочками, поглядывали подозрительно и с любопытством на
посиделки у начальничьего стола. Встала с места, потягиваясь, Валерия,
заторопилась по делам Катя. Надежда Михайловна проговорила шепотом Алине,
подмигнув заговорщицки:
– А нам с вами я еще и премию выбью. Хотите тур в Грецию? И пусть Лапин
попробует нас надуть!
Алина рассмеялась, но вовсе не оттого, что ей путевка светит, а просто от
хорошего настроения. И Киреева тетка хорошая, и сама Алина молодец. Киреева
еще не знает, в каких передрягах Алине пришлось побывать. Может быть, она ей и
расскажет. Попозже.
Она ответила Надежде Михайловне с улыбкой:"Осень в Афинах волшебна"
и вслед за Катей и Лерой вышла в коридор.
В воскресенье ей названивали по очереди Радовы, сначала Ритка, потом
тетя Тамара, потом снова Ритка. Обе жутко счастливые и оживленные. Тетя
Тамара сообщила, что бывшая Шурикова жена ни на что не претендует, ни на
полквартиры, ни на пол-участка. Они вдвоем посидели на кухне у тети Тамары,
водочки выпили, Сашу покойного помянули, поплакали маленько. Нормальная
тетка. А Ритка сказала, что на выходных мама испечет специально для Лины
кулебяку с капустой и еще одну, мясную. Они втроем будут слушать русские
романсы, пить сладкое липкое вино и заедать его кулебякой. Алина пообещала,
что такое мероприятие она ни за что не пропустит.
Что же до ее отношений с Егором… Во-первых, никаких отношений-то и
нету. Это если смотреть правде в глаза. Но к нему Алину тянуло, зачем себя
обманывать. Несмотря ни на что. Тянуло настолько, что она готова была напрочь
забыть уязвленное самолюбие и стереть из памяти целиком тот отвратительный
случай на байкерской площадке, признав его глупым и нелепым недоразумением.
И полностью оправдать Егора. Хотя если он захочет произнести слова извинения,
то пусть. Это будет приятно.
Можно будет просто прогуляться с ним по осеннему парку, неважно какому.
Только чтобы листочки багрово-желтые шуршали под ногами. Хрустальный воздух,
запах опавших листьев, а рядом человек, в которого она… Нет, он просто ей
нравится, не надо надумывать себе чувства.
Он будет говорить какую-нибудь ерунду, а она, наоборот, немножко
умничать. А потом они оба вдруг умолкнут, остановятся посредине длинной желтой
аллеи и посмотрят друг другу в глаза. В глазах у него Алина прочтет смятение, а
свои глаза она спрячет, чтобы он не увидел в них счастье. А потом…
И тут Алина прямо посреди длинного офисного коридора увидела Егора. Он
только что вышел из лифта и стоял, осматриваясь.
Алина так поразилась, что вначале подумала глупость, подумала, что он
решил не терять время на звонки и разговоры, а сразу взял и приехал к ней на
работу. Вот так просто взял и приехал. Алина рванулась было навстречу, но не
успела. Очень хорошо, что не успела. Из лифта следом за Егором вышли другие
люди, знакомые и незнакомые, и какая-то сухощавая стерва в сильно мини не
отставала от него, а лезла с разговорами, льстиво заглядывая снизу вверх ему в
глаза, смеялась лукаво и, наверно, призывно.
Группа лиц, повернувшись к Алине разнокалиберными спинами,
неторопливо проследовала в другой конец коридора. "Что он тут делает? – в
замешательстве пыталась понять Алина. – Кто он, коза его задери, что даже
такому спесивому перцу, как Исаев, не западло сопроводить его в курилку?"
И Алина с опозданием поняла, что ничего, совсем ничего не знает об этом
человеке. Кроме того, разве, что он владеет чопперным мотоциклом "Урал" и
дружит с Ревякиным Николаем, который дружит со старой школьной учительницей.
Дверь серверной приоткрылась, в проеме образовалась половина Киреевой.
– Катюх, ты не занята? Я на минутку.
После этого, проскользнув змейкой в неширокое пространство между
притолокой и створкой, Киреева показалась полностью, прихлопнув за собой
крепкой попкой дверь.
– Вы знаете, Катюх, а наша Алинка влюбилась!
Катя, которая в это время занималась дефрагментацией компьютера
главбуха, а значит делом весьма ответственным, пробурчала вопросительно, не
отрывая глаз от монитора:
– Потому что она бледная и ее тошнит в туалете?
– Ой, ну что вы все мне это припоминаете! Не буду ничего говорить…
Тогда Катя развернулась лицом к Киреевой и отреагировала, как надо:
– Влюбилась? Алинка?! Не может быть.
– Точно вам говорю, влюбилась. Интересно, в кого… Вам она ничего такого
не рассказывала? Имен не называла? Жаль… Так вот, она с мобильником вообще
не расстается. И постоянно проверяет пропущенные звонки. И это все длится уже
недели две! А сегодня она опять в шарфике!
Про шарфик Катя не поняла и в недоумении приподняла брови.
– Чего тут непонятного, – начала сердиться Киреева. – Вы помните хоть
один раз, чтобы Трофимова приходила в одном и том же два дня подряд?
– Не помню, – призналась Катерина. – И о чем это говорит? То, что она
вчера насосалась пива, спала в одежде, а утром проснулась и сразу кинулась на
работу?
– Вот вы все иронизируете, Катя, все острите, а я вам точно говорю. Она