Мертвые милашки не болтают - Дей Кийн

Содержание:

• 2 января 1958 года 20 часов 23 минуты 1

• 2 июля 1958 года 8 часов 14 минут 2

• 1 сентября 1958 года 23 часа 36 минут 2

• 2 сентября 1958 года 0 часов 18 минут 3

• 2 сентября 1958 года 3 часа 00 минут 5

• 2 сентября 1958 года 3 часа 59 минут 6

• 2 сентября 1958 года 12 часов 05 минут 7

• 2 сентября 1958 года 13 часов 23 минуты 9

• 3 сентября 1958 года 01 час 28 минут 11

• 3 сентября 1958 года 01 час 55 минут 12

• 3 сентября 1958 года 02 часа 28 минут 13

• 3 сентября 1958 года 03 часа 59 минут 15

• 3 сентября 1958 года 20 часов 30 минут 16

• 3 сентября 1958 года 21 час 25 минут 17

• 3 сентября 1958 года 22 часа 09 минут 18

• 4 сентября 1958 года 01 час 17 минут 19

• 5 сентября 1958 года 01 час 30 минут 21

• 5 сентября 1958 года 01 час 55 минут 23

Дейн Кийн
Мертвые милашки не болтают

2 января 1958 года 20 часов 23 минуты

Коттон открыл глаза и посмотрел вверх. Была ночь, но светила полная луна. Где бы он не находился, Бонни была рядом с ним. Его голова покоилась на ее коленях. Если не считать ее растрепанных волос и того факта, что она была одета не в белое вечернее платье, и норковую жакетку, а в вязанное платье и куртку для игры с поло, она выглядела сейчас точно так же, как и в кресле рядом с ним в "Цире". И что еще более важно, на ней все еще были ожерелье, серьги и бриллиантовый браслет, которые заставили обратить его внимание и потянули к ней. Счастье его продолжало длиться. Но на этот раз он увидел нечто удивительное.

- Мы случайно не на судне? - спросил он ее.

- Я же знала, что ты мне не поверишь, когда я тебе говорила. - И плохо повинующимся от изрядного количества алкоголя языком сказала: - Но ты еще увидишь.

- Что?

- Что мой супруг имеет яхту.

- Не шути.

- Честно.

Она попыталась приложить три пальца к сердцу, но наткнулась на определенные трудности, так как на этом месте ее вязанное платье сильно топорщилось.

Маленькая ведьма, но очень мила, подумал Коттон. Он поднял голову с ее теплых и мягких бедер. Да, она не шутила. Они не только находились на катере метров семи длиной, но, казалось, плыли даже по каналу Санта-Моника, направляясь на огни большой яхты, которая стояла на якоре приблизительно в миле от берега.

Коттон чувствовал себя не так хорошо, как прежде.

Бонни, казалось, отгадала его мысли.

- Только не говори теперь, что ты боишься.

Коттон пожал плечами и выбросил все мысли за борт. Ему не раз приходилось меряться силой с другими мужчинами, если его принудят, справится он и с Джоном Р. Дирингом.

Бонни пошарила по сидению рукой в поисках бутылки, потом поднесла ее ко рту.

- За нас!

- За нас, так за нас! - повторил Коттон.

Яхта была большая и роскошная. Капитан был похож на испанца.

На море было волнение, так что куртка и платье Бонни были все мокрые, прежде чем удалось подняться на яхту.

Никто из мужчин, казалось, не был удивлен, увидя ее с Коттоном, и тот предположил, что его спутница и раньше использовала яхту для подобных рандеву. Во всяком случае, если Бонни хотела произвести на него впечатление, то ей это удалось. Получается, что гулящая молодка вышла замуж за кучу денег, за такую гору денег, которая перешагивала всякие границы.

Каюта тоже была роскошной. С ней могла сравниться разве что гостиная в первоклассном отеле.

Бонни закрыла за ним дверь и спросила:

- Тебе нравится, Гарри?

- Да, - ответил Коттон. - Очень нравится.

Он прошелся по каюте, дотрагиваясь то до одного, то до другого. Когда он снова повернулся к ней, она уже скинула свою мокрую куртку и собиралась стянуть платье. В конечном итоге на ней остались одни драгоценности.

- У-у! - словно собачка встряхнулась она. - Проклятая вода.

Костюм Коттона тоже был мокрый, и он снял куртку, наблюдая за Бонни. А та отправилась в ванную, чтобы взять полотенце. Хотя он был с ней уже два дня, она по-прежнему волновала его.

- Знаешь, почему ты нравишься мне? - внезапно спросила она.

- Почему?

- Потому что ни ты, ни я ни на что не годимся.

Она подняла голову в ожидании поцелуя. А затем попросила его, чтобы он ее обтер. Когда он закончил, она тоже обтерла его. Между делом они попивали напитки. Потом Коттон заснул, а когда проснулся было уже утро.

В каюте было прохладно. За ночь ветер покрепчал и яхту качало. Как и в моторной лодке, Коттон остался лежать на спине, но теперь он уже потерял радость от этого приключения. С него достаточно и нужно подумать, как отсюда скрыться, пока не появился мистер Диринг и не пристрелил их обоих.

Бонни в каюте не было. Он присел на край кровати, повел плечами от утренней свежести и стал ждать, когда она выйдет из ванной. Ожидание показалось ему слишком долгим, он открыл дверь и заглянул.

В ванной ее не было. Судя по всему, он или девушка во время пьяной ночи разлили по ковру какую-то липкую жидкость, и теперь его босые ноги неприятно прилипали к полу.

Он не знал что ему предпринять в этой ситуации. Может быть, от него ожидали, что он позвонит стюарду и скажет ему: "Передайте, пожалуйста, мадам, что ее друг проснулся и жаждет ее общества?"

Пока он вот так сидел и разглядывал каюту, ему стало стыдно себя самого, что в его жизни случалось довольно редко. Когда они поднялись на борт, каюта выглядела как на картинке в "Морском журнале", а теперь можно было подумать, что в ней дрались две обезьяны. Половина стульев лежала на полу. Занавеска на иллюминаторе, которой он только что закрыл, висела, как говорится, на честном слове. На полу валялись бутылки, неаппетитно выглядевшие остатки бутербродов и две косточки от свиной отбивной.

Он спросил себя, откуда они появились, а потом вспомнил. Это произошло незадолго до ссоры. Бонни заявила, что чертовски проголодалась, и настояла на том, чтобы они поели. Она потребовала, чтобы он позвал стюарда и отдал распоряжение приготовить две отбивные.

Он попытался вспомнить о подробностях ссоры. Ох, уж эти женщины! Только из-за того, что он упомянул имя Джен, Бонни заявила, что он ее больше не любит. Она даже схватила с тарелки нож и закричала, что зарежет его. Ему пришлось выбить у нее из рук этот нож и, насколько он помнит, даже залепить ей несколько пощечин, словно Джен что-то значила для него.

Во всяком случае, эта ссора объясняла отсутствие Бонни. Подчиняясь своей пьяной злости, она могла перебраться в другую каюту или кабину, как тут называли эти помещения.

Коттон отыскал рубашку, брюки и оделся. Но когда он хотел надеть носки, оказалось, что они попали в то липкое вещество, на которое он уже ступал босыми ногами. Он попытался его оттереть, но добился лишь того, что и пальцы у него стали липкими. Это вещество было похоже на запекшуюся кровь. И пахло оно как-то сладковато. Он попытался вспомнить, не шла ли у кого-нибудь из них кровь, но не смог. Во всяком случае он не бил ее так сильно.

Внезапно запаниковав, он стал искать столовые ножи. Один он нашел, а другой - нет. Он исчез также, как исчезла и Бонни. И единственным вещественным доказательством того, что она когда-то была в каюте, была запачканная кровью одежда, валявшаяся на полу, а также ожерелье, серьги и браслет с бриллиантами - на туалетном столике.

Полностью одевшись, он резко попытался открыть дверь. Но на двери была предохранительная цепочка, так что она приоткрылась только сантиметров на двадцать.

Коттон заглянул в щелку и увидел босоногого матроса, который драил палубу и незаинтересованно поглядывал в его сторону.

Он преодолел свой страх.

Вы не могли бы сказать миссис Диринг, что я уже проснулся и хотел бы с ней поговорить.

Матрос удивленно посмотрел на него.

- Но, сеньор, - мягко сказал он, - сеньора еще не выходила на палубу. - Потом лицо его прояснилось, словно ему что-то пришло на ум. - Возможно, вы найдете ее в… - Он замолчал.

Коттон вынужденно ответил:

- Ах, да, конечно!

Он закрыл дверь и уставился на предохранительную цепочку.

Трезвое размышление подсказало ему, что Бонни не могла выйти из каюты, так как дверь была закрыта на цепочку.

Внезапный страх словно оковал ему желудок. Ведь он не был до такой степени пьян? Или все-таки был? Ведь он пил почти все два дня и три ночи. И если с Бонни ничего не случилось, то чья же это кровь? Каюта была закрыта. Бонни не могла выйти из нее, но даже если бы и смогла, она наверняка захватила бы с собой драгоценности, которые стоили целое состояние.

Скованность в желудке перешла в волну сострадания к самому себе. Какая чудовищная нелепость! Злодейка-судьба все-таки схватила его за горло. Ему оставалось лишь одно: исчезнуть с яхты и удрать далеко-далеко, пока еще не стало известно об исчезновении миссис Диринг. А для этого нужны были деньги!

Почти не раздумывая, он схватил драгоценности с туалетного столика и сунул их в карман куртки. Пальцы его так дрожали, что он с трудом снял с двери предохранительную цепочку. Матрос, который драил палубу, уже куда-то исчез, но матрос, с которым они прибыли вчера на моторной лодке, стоял, облокотившись на поручни, рядом с бортовой лестницей.

Коттон закрыл дверь и проверил на слух, защелкнулся ли замок. Потом с деланной самоуверенностью прошелся по палубе и заговорил по возможности спокойно:

- Боюсь, что мне надо на берег, - сказал он матросу.

- Хорошо, сеньор, - ответил тот и отошел в сторону, чтобы спустить трап.

Уже находясь на трапе, Коттон остановился. Словно только что об этом вспомнив, он сказал:

- Прежде чем мы отчалим, будьте добры передать стюарду, что миссис Диринг просила до полудня ее не беспокоить.

Матрос бросил на него скучающий взгляд.

- Да она обычно и встает в это время, сеньор, - сказал он. - Можете не беспокоиться, ей никто не помешает.

2 июля 1958 года 8 часов 14 минут

Туристы посчитали бы этот магазин за обыкновенную аптеку с довольно богатым выбором товаров и с персоналом, состоящим из молодых людей, которые сошли с киноэкрана или экрана телевизора.

Для посвященных это заведение не было аптекой. Это было "заведение Харта". Если человек имел серьезные намерения посвятить себя искусству и попутно нуждался в работе, пока студии не увидели в нем талант, у дока Харта всегда находилось место еще для одного продавца или еще для одной официантки. Если некоторые барьеры уже были позади, но роль заставляла себя долго ждать, и человек был вынужден брать обеды в кредит, то об этом достаточно было рассказать доку.

Было известно, что он предоставлял даже жилье, не требуя каких-либо гарантий.

И нельзя сказать, что его попытка быть всегда человечным и гуманным сослужила ему недобрую службу. Несколько лет назад он начинал свое дело лишь с одним продавцом, стойкой с четырьмя табуретами и очень маленькой комнаткой для приготовления лекарств, а теперь его заведение превратилось в центр встреч на бульваре.

Сам Харт был спокойным человеком лет тридцати с небольшим и с улыбкой, которая очаровывала женщин. Было время, когда он надеялся стать врачом, но недостаток денег заставил его удовольствоваться лишь профессией аптекаря. Теперь он был рад, что все так получилось.

Стояло теплое утро. Час завтрака прошел хорошо. За столиками в нишах и почти на всех табуретках за стойкой сидели молодые люди, миленькие девушки с прической "конский хвост" и в пестрых брюках.

Запоздалая повестка из суда присяжных добралась до Харта с утренней почтой. Он прочел ее за второй чашкой кофе.

Как и большинство деловых людей, имеющих определенное дело, он подумал о том, не позвонить ли ему своему адвокату и не попросить ли Келли освободить его от этой обязанности. У него совсем не было времени. Но потом со вздохом отложил повестку и решил исполнить свой гражданский долг.

Герта, новая девушка в молочном баре, даже забеспокоилась.

- В чем-нибудь провинились, док? - спросила она. - Превысили скорость или еще что-нибудь натворили?

Харт мило улыбнулся.

- Нет. Просто я должен быть одним из присяжных.

На девушку такой ответ произвел впечатление. Она уже читала утренние газеты.

- О, наверное, вы будете присяжным по делу Коттона!

Это заставило Харта снова улыбнуться.

- Совсем не обязательно, - ответил он.

Герта подогрела его кофе.

- Как вы думаете, это он убил ее?

Но Харт уже позабыл о разговоре, углубившись в чтение газеты.

- Кого? - отсутствующим тоном спросил он.

- Бонни Диринг. Вы думаете, это сделал Коттон?

- Понятия не имею.

- А вы ее знали?

- Лично нет. Но она имела обыкновение сюда заходить.

- Когда еще работала в ночном клубе? До того, как выйти замуж за Диринга?

- Да.

- Она была также красива, как и на фотографиях?

Харт попытался вспомнить:

- Д-да… Если не ошибаюсь, она была довольно миловидной.

Герта локтями оперлась на стойку.

- Вы видели ее на сцене?

- Несколько раз.

- И что, все было так, как и рассказывают? Она действительно сбрасывала всю одежду?

Харт понизил голос и заговорил так же, как и девушка.

- Нет, - прошептал он. - Если я правильно помню, серьги она не снимала.

Герта выпрямилась и пошла к другому концу стойки, чтобы обслужить молодого человека и девушку, которые как раз вошли в бар.

Харт с улыбкой посмотрел ей вслед. Герта была очень миленькой. К тому же у нее талант. Но нельзя было позавидовать тому продюсеру, который попытался бы заарканить эту кошечку на обычных условиях.

Харт посмотрел на часы, потом сделал знак Мэнни Каю, чтобы тот подошел.

Тот приблизился к стойке.

- Что хотите, док?

Харт показал ему повестку.

- Судя по всему, опять подошла моя очередь, а эта проклятая повестка, судя по всему, где-то застряла в пути. Сегодня в десять я должен быть уже там.

- Сочувствую, - сказал Кай. - Попытайтесь отказаться.

- Думаю, что не выйдет.

- В таком случае, нужно позвонить в агентство и сказать, чтобы они прислали двух парнишек.

- Да, я тоже так думаю.

Кай сунул сигарету в рот и предложил пачку хозяину.

- Самое паршивое то, что неясно, сколько они вас там продержат.

Харт закурил свою первую сигарету за этот день и курил ее с наслаждением.

- Да, это действительно самое паршивое, - кивнул он. - Если я не вернусь через два дня, можете послать на мои поиски бернардинца с бочонком сухого мартини.

1 сентября 1958 года 23 часа 36 минут

Всю вторую половину дня и ранние вечерние часы было тихо и спокойно, и только после двадцати трех часов замедленный ритм города убыстрялся.

Даже в верхних этажах здания юстиции не было заметно ни ветерка, и дыхание позднего вечера было жарким, неподвижным и влажным.

Харт сидел на широком подоконнике одного из высоких окон, смотрел вниз и думал, как удивительно, что целое государство под названием Калифорния и его графство Лос-Анджелес с их годовым доходом в сотни и сотни тысяч долларов не могут выделить совсем немного на то, чтобы установить кондиционеры в залах заседаний и других помещениях суда.

Итак, на карту была поставлена человеческая жизнь. Суд над Коттоном длился почти два месяца и был проведен очень тщательно. Харт выполнил свой гражданский долг. Он выслушал все речи сторон - как обвинения, защиты. Он взвесил все "за" и "против", и пришел к определенному мнению, он отдал свой голос. И хотел вернуться к своим делам. Но молоденькая миссис Слэгл оставалась такой упрямой, что никто не мог сказать, когда закончатся этот процесс.

Харт посмотрел на молодую женщину.

Обычно гладкие светлые волосы миссис Слэгл были растрепаны. Огромное кожаное черное кресло было слишком большим. И она вынуждена была сидеть лишь на краешке кресла. У Харта не было ни малейшего сомнения в том, что, несмотря на твердые линии ее подбородка, она была отличной супругой и матерью. Когда она вот так сидела, то казалась совсем покинутой. И если бы Харт не был так обозлен на нее, он бы наверняка ее пожалел.

Старый Джилмер перестал перебрасывать карты из руки в руку и крикнул с другого конца стола:

Как насчет того, чтобы сыграть, док?

Харт покачал головой.

- Нет. Спасибо. Во всяком случае, не сейчас.

Высокий дрожащий голос старого человека действовал ему на нервы. Но он не мог заставить его замолчать.

Тяжелая дубовая дверь была закрыта и останется закрытой до полуночи, когда ее откроет один из служителей суда и спросит, желают ли господа продолжить обсуждение или хотят, чтобы их проводили в отель, в котором они уже жили 61 день в качестве гостей графства Лос-Анджелес.

Харт платком вытер пот со лба. Какие еще совещания можно здесь проводить?

Все знали имя убитой девушки. Бонни Диринг была больше знакома под своим сценическим именем - Бонни Темпест. Они знали, что она была рыжеволосой танцовщицей ночного клуба - с хмурым взглядом, напомаженными губами и безграничной страстью к алкоголю и другим земным и эротическим радостям, которые доставляли ей мужчины.

Знали они и то, что года три назад в возрасте 25 лет она вышла замуж в Лас Вегасе за почитаемого и очень богатого\ Джона Р. Диринга.

Свидетели показали, что все люди, которые знали ее. пророчествовали, что этот брак долго не продлится, но тем не менее он продолжался два года. Но потом прелесть нового улетучилась, и Бонни потянуло на старое.

Она была уличена в целом ряде интрижек: с дворецким, с шофером и с одним теннисистом в том же роскошном Даунтри-клубе, членом которого был мистер Диринг. Ее также оштрафовали на 400 долларов за вождение машины в нетрезвом состоянии, а одну ночь она даже провела в тюрьме из-за того, что была совершенно пьяна.

И вот в один из дней судьба свела ее с Коттоном…)

Харт снова вытер пот со лба. Сейчас, после судебною процесса, длящегося семь недель и два дня, и после совещания присяжных, длившегося 108 часов, он был твердо убежден, что некая миссис Джон Р. Диринг, известная также под сценическим псевдонимом Бонни Темпест, нашла свою смерть от руки некоего Гарри Коттона после оргии, длившейся почти трое суток, начавшейся в заведении "Цире" и продолжавшейся в других кабачках и на яхте.

Харт верил, что преступление совершил Коттон. Верили в это и десять других присяжных мужского пола.