– Крупная ссора между мужем и женой предполагает наличие другого мужчины или другой женщины. Леди в данном случае, я бы сказал, не подходит по возрасту.
– Леди в любом возрасте могут стать источником огорчений, – угрюмо заметил Лэмб.
– Нет, сэр, в том случае, если они другого вида. Я имел возможность расспросить мисс Андервуд о людях, живущих в этом доме. По ее словам, миссис Уиллард по своей натуре очень ласковая и заботливая. Она более похожа, как говорят в таких случаях, на курицу-наседку, увы, без каких бы то ни было цыплят.
Лэмб усмехнулся.
– Ладно, мне не очень-то по душе курицы-наседки. Как-то не верится, чтобы миссис Уиллард была одной из тех легкомысленных, обманчивых на вид особ, тут я с вами согласен. А как ты, Тед?
Сержант Кертис сдержанно согласился.
– Конечно, она не из тех особ. Она хорошая домохозяйка, во всех отношениях. У нее такая чистота, нигде ни пылинки, все блестит. Услугами миссис Смоллетт она пользуется два раза в неделю, так что большую часть домашней работы она, видимо, выполняет сама. У таких женщин обычно нет времени для легкомысленных заигрываний.
– Со слов все той же мисс Андервуд, она замечательно готовит, – прибавил Фрэнк Аббот. – Счастливчик Уиллард! Неужели ты считаешь, что он стал бы подвергать риску такое счастье? Разве он производит впечатление этакого ловкого обманщика, Тед?
Кертис нахмурился.
– У меня создалось впечатление, что он только пережил какое-то тяжелое потрясение. На самом деле я не считаю, что ссора могла довести его до такого состояния, в каком он был. Он плакал, действительно плакал, кроме того, он был такой взвинченный, явно не находил себе места.
Лэмб развернулся к нему в своем кресле.
– Ничего такого нет в том, если он немного пофлиртовал с мисс Роланд, видимо, поэтому он выглядел таким расстроенным. Нет ничего хуже в работе полицейского, когда ты забываешь, что имеешь дело с живыми людьми. Раскинь мозгами, Тед, хорошенькая девушка живет по-соседству с вами, ты видишься с ней, когда поднимаешься к себе или спускаешься вниз. Возможно, ты иногда болтаешь с ней; возможно, слегка флиртуешь. Возможно, тебе просто это приятно, но о большем ты и не думаешь. Возможно, что из-за нее ты поссорился с женой, а возможно, что и нет. Почем мне знать. Но если у тебя есть хоть какие-то человеческие чувства, как ты себя поведешь, когда узнаешь, что эта девушка убита? Никогда не следует забывать о таких простых вещах, как человеческие чувства. Многие детективные повести страдают серьезным недостатком – в них не хватает простых человеческих переживаний. Эти повести очень умны, они так похожи на игру в шахматы или сложную математическую задачу, но в них человеческих переживаний ни больше, чем у игрока в шахматы или у знаков "плюс" или "минус". Это так неестественно, ведь нельзя прямо прийти к выводу, что человек преступник, только потому что он дал волю своим чувствам или потому что он не сумел совладать с ними.
Тем не менее попробуйте найти какие-нибудь факты о возможной связи Уилларда и мисс Роланд. Выясните, куда он ходил обедать. Посмотрим, что вы найдете. А теперь мне пора поговорить с миссис Джексон.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Сидя в гостиной, муж и жена Уилларды молча смотрели друг на друга. У них только что побывал сержант Кертис. Его краткая, подчеркнуто деловая манера, его записная книжка и остро отточенный карандаш, его темный твидовый костюм и роговые очки временно заполнили собой леденящую паузу – от момента, когда мистер Уиллард увидел пятна крови на рукаве платья своей жены, до той минуты, когда дверь с четким и даже деловым видом закрылась за сержантом.
Они снова оказались одни, их разделяло лишь пустое пространство комнаты. Мистер Уиллард попятился назад, пока не уперся спиной в дверь. Миссис Уиллард сидела за столом, уронив руки на колени так, что не были видны кровавые пятна. Однако Альфред Уиллард знал, что они есть. Его сотрясала дрожь от головы до пят. Прислонившись спиной к дверям, он произнес:
– Сними это платье, Амелия!
– Почему?
– Разве ты не знаешь – почему?
– Нет, Альфред.
Дрожь уже буквально сотрясала мистера Уилларда. Как только она могла сидеть и спокойно глядеть на него, как вообще она могла сидеть! Этот окровавленный рукав касался его, когда он, бросившись к ее ногам, уронил голову на ее колени, – ему стало дурно. Он сказал страшным шепотом:
– На нем кровь, Амелия, кровь, на нем пятна от крови, разве ты не знала?
Какой-то миг миссис Уиллард сидела молча и неподвижно. Затем она повернула к себе руку и взглянула на рукав. Прошло не меньше полминуты, пока она наконец встала и медленно направилась в спальню.
Мистер Уиллард спросил все тем же страшным шепотом:
– Ты куда?
– Переодеться.
– И это все, что ты хочешь сказать?
Миссис Уиллард остановилась на пороге спальни и сказала, даже не обернувшись:
– Да, это все. Я слишком устала, чтобы разговаривать.
Дверь закрылась за ней. Мистер Уиллард присел на диван и вновь разрыдался.
Чуть погодя он направился в ванную, чтобы умыть лицо, и увидел, что миссис Уиллард уже замочила свое платье в ванне. Вода окрасилась в характерный ужасный цвет. С трудом преодолев охватившую его тошноту, он вытащил затычку. Когда розового цвета вода стекла, платье осталось лежать мокрым комом на дне.
Он открыл кран, вода текла до тех пор, пока наконец не стала сбегать абсолютно чистой с платья. Затем он отжал его и повесил в шкафчик, через который проходила горячая труба отопления, предварительно вынув из него полотенца – свое и жены, чтобы освободить место.
Когда он покончил со всем этим, он заглянул в спальню. Розовые шторы были опущены, но благодаря свету, проникавшему сквозь открытые двери, он увидел, что миссис Уиллард лежит на кровати. Она стянула покрывало, но не до конца и, не разбирая постели, даже не раздевшись, легла, прикрывшись розовым стеганым одеялом. Ее седеющие волосы рассыпались по подушке, ладони она положила себе под щеку, глаза были плотно закрыты, дышала она глубоко и спокойно.
Мистер Уиллард стоял и смотрел на нее со смешанным чувством – чего-то буднично-мелкого и глубокого, проникавшего в самое сердце. Ради него она пошла на убийство. Не многих мужей любят так сильно. Ей не стоило так небрежно стягивать покрывало, одним краем оно лежало на полу. Это был непорядок, да, непорядок. Розовый цвет такой нежный. Тут же перед глазами возникла розовая от крови вода, и ему снова стало дурно. Его жена, Амелия, убийца. Прежде он никогда не находился в одной квартире с убийцей, а ведь они уже женаты почти двадцать лет. Если допустить, что полиция все обнаружила и увела ее отсюда… Только допустить…
Миссис Уиллард безмятежно спала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Миссис Джексон оказалась молодой, весьма решительной особой. Отказавшись от трубчатого кресла, она взяла один из стульев и поставила его в таком положении, которое казалось ей наиболее удобным. Умудренный жизнью Лэмб участливо смотрел на нее. Он никак не мог преодолеть своей неприязни расспрашивать родных и близких тех, которые в его докладах значатся, как покойный или покойная. Миссис Джексон явно недавно плакала, но сейчас она уже успокоилась, а ее вид приобрел даже некую деловитость. Лэмб посчитал ее старшей сестрой и предположил, что она многое знает и поможет ему в раскрытии этого преступления. На его взгляд, ей было лет тридцать-тридцать два, и она очень была похожа на свою убитую сестру.
Для начала он принес свои извинения, что заставил ее дожидаться. И сразу перешел к делу:
– Боюсь, миссис Джексон, мне придется задать вам несколько вопросов, касающихся личной жизни вашей сестры. Она выступала на сцене?
Элла Джексон шмыгнула носом. Это можно было принять за остаток ее недавних рыданий, но это могло быть и чем-то иным.
– Статистка, роли без слов, бесконечные турне и временные труппы, – ответила она.
– Ее последний ангажемент?
– Полгода тому назад, в театре Тривиа. Роль статистки.
– И с тех пор?
– Без ангажемента.
Сержант Аббот склонился над своим блокнотом. Это была свидетельница, которая не бросалась лишними словами. Если вы задавали правильный вопрос, то получали правильный ответ, – возможно, правильный.
Лэмб продолжал расспрашивать.
– Была ли ваша сестра замужем или не была?
– Она вдова.
– Вы не могли бы назвать ее фамилию по мужу?
Элла Джексон замялась, затем сказала:
– Ладно, хотя она не называлась им, но теперь какое это имеет значение. Ее фамилия Армтаж.
Лэмб наклонился вперед и спросил вкрадчивым голосом:
– Вы не расскажете нам побольше о ее замужестве, миссис Джексон? В данном случае это имеет немаловажное значение.
Миссис Джексон испуганно вздрогнула, но ответила почти сразу.
– Да здесь нечего скрывать. Она не так долго была замужем. Ее муж был симпатичным молодым человеком, немного младше ее. Даже не понимаю, как такое могло случиться, я имею в виду замужество. Дайте мне вспомнить, они поженились в марте прошлого года, а в мае его убили под Дюнкерком.
– Он оставил жене какие-то средства к существованию?
Она снова испуганно посмотрела на него.
– Вы знаете, он ничего не оставил. Кэрри считала, что у него есть состояние, хотя на самом деле оказалось, что он получает деньги от своего старшего брата.
– Майора Жиля Армтажа?
– Верно.
– После смерти своего брата майор Армтаж продолжал выплачивать ей содержание?
– Он давал ей четыреста фунтов в год.
– Вы знали о том, что его считали утонувшим, но совсем недавно он вернулся и что вчера он имел с вашей сестрой разговор?
Миссис Джексон покраснела и призналась.
– Да.
Лэмб не останавливался.
– Я полагаю, ваша сестра рассказывала вам, что он частично утратил память?
– Да.
– Не говорила ли вам она, что она решилась воспользоваться этим обстоятельством в своих интересах, заставив его поверить в то, что она его жена?
Вид у Эллы Джексон стал виноватый.
– Да, она говорила мне. Но я сказала ей, что это выглядит очень некрасиво, нечестно, что она может навлечь на себя большие неприятности, если не откажется от этой идеи.
– И что она вам ответила на это?
– Она рассмеялась и сказала, что это всего лишь шутка. А когда я возразила, что подобные шутки обычно плохо кончаются, она ответила, что хочет поквитаться с ним.
– У вас не сложилось впечатление, что это все-таки не шутка, а вполне серьезная попытка получить деньги от майора Армтажа?
– Нет, ничего подобного, или она решила ничего мне не говорить об этом. Она знала, что я скажу в таком случае. Но это была шутка, не более того.
– Понятно, – сказал Лэмб. – Вы приходили повидать свою сестру вчера вечером. Белл видел, как вы вошли. Вы не подскажете, который был час?
– Семь часов, – ответила миссис Джексон. – Я посмотрела на часы, потому что должна была успеть на автобус.
– Да, это совпадает со словами Белла. И во сколько вы ушли?
– Двадцать минут восьмого. Кэрри проводила меня до угла, она видела, как я села в автобус. Я едва успела на него.
– Во что она была одета, миссис Джексон?
В первый раз миссис Джексон замялась. Она даже понизила голос, чтобы придать ему больше твердости.
– Белое платье и меховая шубка, длинное белое платье.
– Она так оделась к вечеру?
– Да.
– Вы не знаете, она кого-нибудь ожидала?
– Не знаю, она мне не говорила.
– Если бы она никого не ожидала, то не стала бы так наряжаться, как вы думаете?
– Может быть, и стала. У нее было много нарядов, и она обожала их носить.
– Ваша сестра не предлагала вам ничего перекусить?
Миссис Джексон явно удивилась.
– Нет. Она знала, что я не могу остаться.
– Вы ничего не пили вместе с ней?
– Да что вы.
– Миссис Джексон, в гостиной стоял поднос, уставленный напитками в то время, когда вы здесь были?
Она помотала головой.
– Нет.
– Вы в этом уверены? Это очень важно.
– Конечно, уверена. Никакого подноса здесь не было.
Фрэнк Аббот все записывал. Лэмб слегка пошевелился в кресле.
– Когда ее нашли, поднос стоял здесь, на этом стульчике перед электрокамином. Она пила вместе с кем-то, использовались оба бокала.
Элла Джексон снова покраснела. И на какой-то миг она стала очень похожа на свою сестру.
– Кэрри не пила.
Лэмб поспешил успокоить ее.
– Да, да, я вовсе не то имел в виду, что подразумевал ваш ответ. Я хотел сказать, что она просто встречалась со своим приятелем. В ее бокале было немного красного вина, портвейна.
Элла кивнула.
– Верно, если это и было какое-то вино, то, скорее всего, это был портвейн. Да и его не могло быть налито больше одного глотка. Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, что Кэрри одна из тех девушек, которые не прочь выпить.
Все правильно, миссис Джексон. А теперь взгляните, пожалуйста, вот на это письмо. Оно лежало в бюваре вашей сестры. Как вы видите, письмо написано во вторник и осталось незаконченным.
Элла быстро пробежала глазами письмо, в котором Карола Роланд жаловалась одному джентльмену, которого она звала просто Туте, как сильно ей не хватает его, и что она ведет почти монашескую жизнь в доме Ванделера. "Мне так скучно без моего Тутса". На какое-то мгновение строчки расплылись перед глазами Эллы, она несколько раз моргнула, и снова все прояснилось.
– Вы знаете, как зовут этого джентльмена, которому адресовалось письмо?
Элла снова заморгала.
– Она собиралась выйти за него замуж, – ответила она.
– После того, как он получит развод, не так ли? Ведь именно об этом говорится в письме.
Элла кивнула головой.
– Каким путем она очутилась в доме Ванделера?
– Мистер Белл как-то обмолвился, что у них сдается квартира, и Карола решила перебраться поближе ко мне.
– Ясно. А теперь, миссис Джексон, все-таки, как имя того джентльмена?
Она посмотрела на инспектора страдальческим взглядом.
– Да, мне оно известно, но…
Лэмб покачал головой.
– Боюсь, вряд ли это поможет. Нам необходимо его знать. В случае убийства, миссис Джексон, нельзя утаивать даже секреты частного порядка. Придется вам назвать его.
– Ладно, мистер Маундерсли-Смит, да, да, мистер Маундерсли-Смит.
У Фрэнка Аббота глаза чуть не полезли на лоб. Опытный Лэмб замер, нахмурившись. Маундерсли-Смит! Вот так повезло! Не удивительно, отчего девушка сочла нужным похоронить себя в доме Ванделера, ведя жизнь монахини, ибо мистер Маундерсли-Смит был главой империи, одним из столпов корабельного мира, его имя едва ли не стало нарицательным и служило символом преуспевания и богатства. Мисс Карола Роланд метила очень высоко, и если будет доказано, что отпечатки пальцев на большем бокале принадлежат самому мистеру Маундерсли-Смиту, то, видимо, ему придется расплачиваться по такому крупному счету, который даже он вряд ли сможет оплатить. Ну и ну, но и такое могло быть. А пока…
Лэмб снова обратился с вопросом к миссис Джексон:
– Вы видели кого-нибудь кроме Белла, кто бы выходил из дома или входил в него?
Смена темы беседы вызвала у миссис Джексон явное облегчение.
В первый раз за все время ее ответ прозвучал непринужденно:
– Не совсем видела, однако, когда я находилась у Кэрри, кое-кто заходил к ней. Он позвонил, но Кэрри отправила его восвояси, она смеялась над ним и называла его глупеньким человечком, и заявила, что у нее нет времени для него.
– И кто это был?
Мистер Уиллард с нижнего этажа. Понимаете, в этом не было ничего такого, она только смеялась над ним. Хотя я сказала ей, что не стоит поощрять женатого мужчину, даже если за этим ничего не стоит. Ведь у его жены на этот счет может быть иное мнение.
Фрэнк Аббот и Лэмб обменялись быстрыми взглядами. Итак, Уилларды, вероятно, ссорились из-за Каролы Роланд. Видимо, сразу после ссоры Альфред Уиллард поднялся наверх, чтобы повидаться с мисс Роланд, на часах как раз было начало восьмого, значит, он покинул свою квартиру в это время и вернулся лишь на следующее утро.
После некоторого молчания Лэмб произнес:
– Кроме Белла и мистера Уилларда вы никого больше не видели?
Элла Джексон задумалась.
– Не знаю, как насчет видела, – протянула она, – но когда мы спускались в лифте, открылась дверь одной из квартир и кто-то выглянул наружу. Сама я не видела, кто бы это мог быть, но Карола усмехнулась и сказала: "Думаю, она меня снова узнала, никак на меня не налюбуется". Когда я спросила "Кто она?", – Карола ответила: "Мисс Гарсайд – вечно подглядывающая старая дева".
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Когда Элла Джексон выходила из дома Ванделера, на своем пути она встретила невысокую, скромно одетую пожилую женщину. У нее были мелкие, но приятные черты лица; завитки локонов выбивались из-под сетки для волос; на ее черной шляпке красовался букетик резеды и анютиных глазок, приколотый двумя старомодными шляпными булавками; на ней был приталенный черный жакет с прямой линией плеча – покрой, модный в далеком прошлом. Ее зашнурованные полуботиночки были начищены до блеска, выше виднелись серые из толстой шерсти чулки, ее наряд завершала меховая накидка, скорее более уместная для времен вступления на трон короля Георга V. Руки у нее были в черных перчатках, в одной она несла маленькую коробочку и аккуратно сложенный зонтик, в другой – черную сумочку.
Встретившаяся миссис Джексон прохожая была мисс Сильвер. Она спросила у миссис Джексон, не это ли дом Ванделера, и, получив утвердительный ответ, вошла внутрь, села в лифт и поднялась на второй этаж. Миссис Андервуд встретила ее с огромным облегчением.
Мисс Сильвер слушала ее до тех пор, пока миссис Андервуд не выговорилась до конца, повторив даже кое-что дважды. Она еще раз выслушала с поразительным терпением о том, как Жиль Армтаж потерял частично память, о его помолвке с ее племянницей, ее решимости покончить с этим двойственным положением. Далее она узнала все, что было известно самой миссис Андервуд об убийстве, а также все дошедшие до нее слухи, в последнем случае основным источником служила миссис Смоллетт. Мисс Сильвер получила подробный пересказ беседы миссис Андервуд со старшим инспектором Лэмбом, но под конец Мейбл Андервуд расплакалась и сказала: "Я знала, что они решат, что это сделала я!"
Они разговаривали в спальне миссис Андервуд, веселой в цветочек комнате в розовых тонах, точно такой же, как и соседняя комната у Меады: повсюду розовый ситец, розовые и зеленые диванные подушки, горкой лежавшие на кровати и целыми кучами на удобном и широком диване, зеленый, как мох, ковер, розовые абажуры. Мисс Сильвер показалось все это довольно-таки милым.
Она смотрела на миссис Андервуд, которая всхлипывала и утирала слезы платком, а потом заметила:
– Ну все, перестаньте плакать. Если вы будете предаваться напрасным сетованиям, то я ничем не смогу вам помочь. Естественно, для вас это было настоящим потрясением, но возьмите себя в руки. Теперь, миссис Андервуд, если уж браться за дело, то мне надо знать все, что произошло прошлой ночью. Вы видели мисс Роланд?
Миссис Андервуд простонала:
– Нет… не видела…
Мисс Сильвер кашлянула.