- Вручат. Так почему бы не опередить окружного прокурора? Поверьте мне, Мэттью, это не пустая трата времени. Любой выигрыш будет стоить затраченных усилий. Обвинительное заключение, несомненно, основывается на следующих фактах: а) Мишель Харпер подала в полицию жалобу, обвинив своего мужа в том, что он избил ее в ночь накануне убийства; б) Харпер купил пятигаллоновую канистру для бензина и наполнил ее бензином за два дня до убийства; в) на этой канистре обнаружены его отпечатки пальцев; и г) какой-то человек опознал в нем того мужчину, который избивал его жену в ночь, когда было совершено убийство. Уверен, что служащий заправочной станции действительно продал Харперу канистру и по его просьбе залил в нее бензин, - парню незачем врать, но почему на канистре не оказалось отпечатков пальцев этого служащего вместе с харперовскими? Поговорите с этим служащим, Мэттью, выясните во всех подробностях, что он делал с этой канистрой, как заливал в нее бензин и так далее. Потолкуйте также с Харпером, выясните, взял ли он эту канистру с собой, когда поехал в Майами. Если взял, это нам в минус, это означает, то канистра была при нем, а не валялась в каком-то месте, где ее мог подобрать любой желающий. Отпечатки пальцев всегда производят впечатление на присяжных, Мэттью, они прочитали слишком много детективных романов и насмотрелись детективных фильмов. Поэтому займитесь этой канистрой и выясните, откуда она появилась и куда исчезла и сколько народу могло бы прибрать ее к рукам до того момента, как она закончила свое существование на пляже, рядом с телом убитой.
Я посмотрел на него и тяжело вздохнул.
- Что касается рыболова, как там, черт побери, его имя…
- Лютер Джексон.
- Белый или черный?
- Белый.
- Неважно. Главный вопрос - действительно ли он видел Харпера на пляже, или нам удастся доказать, что к его опознанию нельзя относиться с доверием. Он первый, с кем вам надо поговорить. Мэттью.
- Ладно, - сказал я и снова вздохнул.
- Теперь что касается Мишель, - продолжал Уиллоби, - у которой, к несчастью, ни о чем не спросишь. Она утверждала, что ее зверски избил муж. Но откуда нам известно, что это был он?
- Так она явилась в мой кабинет…
- Да, и вы отправились с ней в полицию. Но на чьи свидетельства, кроме слов самой Мишель, можем мы опереться, ведь теперь Мишель мертва. Откуда мы знаем, может, ее избил какой-то другой парень? И, между прочим, не он ли прикончил ее следующей ночью?
- Мишель обратилась за советом к соседке, - сказал я. - Эта соседка, очевидно, и направила ее ко мне.
- Выслушав сначала историю Мишель, верно?
- Верно.
- Только одной Мишель, и никого другого. Зайдите, потолкуйте с этой соседкой. Напомните, как ее имя?
- Салли Оуэн.
- Салли Оуэн, верно. Расспросите ее, выясните абсолютно точно, что рассказала ей Мишель в то утро, в понедельник, после того, как муж якобы избил ее до полусмерти, о чем нам известно только со слов Мишель. Может быть, Мишель рассказала что-то еще, чего мы не знаем.
- Сделаю, - пообещал я.
- Но прежде всего найдите этого парня, Лютера Джексона, и расспросите его, что он видел и слышал на том пляже. Он свидетель номер один со стороны обвинения, Мэттью. Не будь его, все остальное можно было бы спустить в унитаз.
- Хорошо, хорошо, - повторил я.
- Все это нам нужно для того, чтобы раздолбить в пух и прах обвинительное заключение, - объяснил Уиллоби, - но это только половина дела. Наша защита целиком и полностью строится на алиби. Харпер утверждает, что он был в Майами, - он только ненадолго съездил в Помпано и Веро-Бич, - итак, он был в Майами с какого-то часа в воскресенье утром до какого-то часа утра во вторник. Хорошо, если он действительно был в воскресенье ночью в Майами, тогда он просто физически не мог находиться здесь, и, следовательно, Мишель избил кто-то другой, а не он, как она написала в своей жалобе. А если он действительно был в Майами и в ночь на понедельник, тогда здесь, на пляже, с ней был кто-то другой, а не Харпер, как утверждает мистер Лютер Джексон. Если алиби Харпера нельзя будет опровергнуть, мы победили. Поговорите с Харпером, Мэттью, потрясите его хорошенько, пусть вспомнит все, что может, о тех днях, которые он провел на Восточном побережье. Найдите какого-нибудь парня, который бы видел, что в воскресенье ночью Харпер писал с пирса; найдите какую-нибудь бабенку, с которой он провел ночь на понедельник, переверните все вверх дном, но добудьте факты и найдите людей, - особенно людей, - нам необходимо доказать, что Харпер не мог находиться в городе, не мог влипнуть в эту заварушку, так как был в это время совсем в другом месте. Понятно?
- Понятно, - ответил я.
- Тогда все в порядке, - улыбнулся Уиллоби, протягивая руку. - Удачи вам, - пожелал он мне на прощание.
У меня было такое ощущение, что я пожимаю руку дьяволу.
* * *
Согласно закону отдел окружного прокурора обязан предоставить в распоряжение защиты имена и адреса всех свидетелей, которых должны вызвать в суд для дачи показаний. И хотя я приступил к делу раньше положенного срока, у меня не было причин опасаться, что мне станут чинить препятствия. Что бы там ни говорил Уиллоби, не было в городе ни одного адвоката, который усомнился бы в честности Скайя Баннистера, - не слишком удачное имя для окружного прокурора, - и не испытывал бы уважения к этому человеку, давшему клятву защищать законы этой страны. В отделе окружного прокурора мне незамедлительно сообщили название лодки Лютера Джексона и сказали, на каком причале ее можно найти, а затем с той же готовностью дали имена и адреса Ллойда Дэвиса и матери Харпера в Майами. Как ни странно, и тот человек, который говорил со мной по телефону, пожелал мне удачи, прежде чем положил трубку. Все сегодня желали мне удачи. Я начал и сам думать, что удача мне не помешала бы.
В тот же день, около часа, я оказался на причале Санди-Пасс. Предварительно я позвонил в контору администрации, но человек, взявший трубку, не был уверен, сумеет ли сообщить Джексону о том, что я приеду. Он обещал "попытаться", а мне хорошо известно, что тот, кто так говорит, на самом деле собирается идти на ленч. Но лодка (с символическим названием "Молот Лютера" - вероятно, перефраз слов, выбитых на дверях церкви Всех Святых в 1517 году в Виттенберге) оказалась на причале, в одном из слипов, и какой-то мужчина, по моим предположениям сам Джексон, сидел на корточках на корме, ремонтируя сеть. Когда я подошел к лодке, он поднял глаза.
- Мистер Джексон? - спросил я.
- Да, - ответил он.
- Мэттью Хоуп. Я представляю интересы Джорджа Харпера, человека, которого вы…
- Подымайтесь на борт, - предложил он, выпрямившись. На мой взгляд, ему было между шестьюдесятью и семьюдесятью, кожа его лица, казалось, задубела под воздействием солнца, моря и ветра, нос по форме напоминал луковицу и весь был в сизых прожилках, его колючие голубые глаза глубоко запрятались в складках жесткой, как подошва, кожи. Он не протянул мне руки. Вместо этого потянулся к трубке, лежавшей на транце, вытряс за борт остатки табака, набил ее и закурил, а я в это время вскарабкался на палубу.
- Если вы заявились сюда, чтобы доказать, будто я его не видел, - начал Джексон, - так это все впустую: я его видел - и точка.
- Вот об этом-то мне и хотелось поговорить с вами, - сказал я.
- Пустая трата времени.
- Это же мое время, - возразил я.
- И мое - тоже. Сегодня утром уже потратил почти два часа на Большое жюри. Тратить еще два часа на вас нет смысла.
- Мистер Джексон, - сказал я, - в этом деле ставка - жизнь человека.
- Не собираюсь менять своих показаний, я уже рассказал, что видел и слышал. Сначала - в полиции, а потом - Большому жюри. Не вижу причин возвращаться к тому, что уже сказано.
- Учтите только одно обстоятельство: если мы вызовем вас повесткой, чтобы снять письменные показания, вы должны будете рассказать нам все, о чем собираетесь говорить в суде.
- Это с какой же стати?
- Таков закон, мистер Джексон. Так у нас в стране защищают невиновного.
- К вашему парню это не относится, - возразил Джексон. - Я его видел и слышал, что он говорил. Это он убил ее, все правильно.
- Пусть так. Можете вы рассказать мне сейчас, что, как вам показалось, вы видели или слышали той ночью?
- Не "мне показалось", мистер Хоуп. Я это знаю.
- И все же: что именно?
- Если вы собираетесь брать у меня письменные показания, зачем мне рассказывать все это сейчас?
- Мистер Джексон, вы могли бы уже все мне рассказать, мы больше времени потратили на споры.
- Так ведь я вам и рассказываю, - возразил он.
- Вот как? Значит, мне больше не надо тащить у вас слова из глотки? Я по профессии адвокат, а не зубодер.
Джексон улыбнулся.
- Ладно, - согласился он, - что вам надо?
- Я хочу знать, что вы видели и слышали шестнадцатого ночью. Прежде всего, скажите мне, в котором часу это было?
- Где-то около десяти.
- Где вы находились?
- Встал на якорь неподалеку от берега.
- Около острова Уиспер?
- Ага. Услыхал, как морской окунь плескался на мелководье. Забросил крючок и закинул в лодку две штуки.
- А какая это была ночь?
- Полнолуние, так что не думайте, что не видел берега. Можете проверить по газетам. Там написано, что в ту ночь было полнолуние.
- На каком расстоянии от берега вы встали на якорь?
- Сразу же за мелью. Может, футах в двадцати от берега. Не больше.
- И вы утверждаете, что хорошо видели пляж?
- Так же отчетливо, как вас в эту минуту.
- И что же именно увидели, мистер Джексон?
- Черный мужчина и белая женщина бежали по пляжу. Женщина была голая.
- Как она выглядела?
- Длинные черные волосы, кожа белая, как лунный свет.
- А мужчина?
- Здоровенный громила. И черный. Я такого черного ниггера еще не встречал.
Я взял себе на заметку, что когда будем брать показания у Лютера Джексона, следует задать ему несколько вопросов об его отношении к "ниггерам". Также отметил для себя, что надо проверить у Мори Блума, какой оттенок кожи был у тех пятерых полицейских, которых поставили в один ряд с Харпером: был ли среди них хоть один такой же черный, как Харпер. Или же Джексон опознал его на том основании, что Харпер был самым черным из всех?
- Рассмотрели вы лицо мужчины? - спросил я.
- Я его ясно видел, можете не беспокоиться.
- На расстоянии двадцати футов?
- У меня прекрасное зрение, мистер Хоуп. Если я могу заметить в трехстах ярдах от лодки косяк рыбы, то, будь проклят, если не разгляжу лицо человека в двадцати футах от берега.
- Какие у него были волосы? - спросил я.
- Такие же, как у Харпера.
- А какого цвета глаза?
- Глаз не видел. У большинства ниггеров глаза карие, - такие, как у Харпера.
- Когда вы говорите: "здоровенный громила"…
- Как Харпер.
- По-вашему, какого роста?
- Как Харпер.
- Как вы думаете, сколько он весил?
- Столько же, сколько Харпер.
- Так у вас нет ни малейших сомнений, что человек, которого вы видели на пляже, был Джордж Харпер?
- Ни малейших.
- И вы говорите, что видели его здесь в десять часов вечера или около того?
- Около того. Его и женщину, обоих. Поначалу-то заметил женщину, потому что она была голая. Ниггера в темноте нелегко увидеть, понимаете? - сказал он, фыркнув. Я не стал возражать, но для себя отметил вернуться к этому вопросу, когда Джексон будет давать показания под присягой, расспросить его поподробнее относительно того, как трудно разглядеть "ниггера" в темноте.
- Они что, просто гуляли по берегу, или как? - спросил я.
- Бежали по берегу. Женщина впереди, а Харпер - за ней.
- У нее было что-нибудь в руках?
- По-моему, ничего.
- Никакой сумочки, ничего такого?
- Она была совсем голая, - сказал Джексон, кивнув. - Большие титьки прямо светились при луне.
Я помнил, что полицейские нашли сумочку Мишель на песке, по водительским правам, которые были в ее бумажнике, и опознали тело. Именно из-за наличия этой сумочки Мори считал, что Мишель приехала на пляж добровольно. Может, она уронила сумочку на песок около павильона еще до того, как бросилась бежать от своего убийцы?
- Ну, а он? У него в руках что-нибудь было?
- У кого? У Харпера?
- У мужчины, который преследовал ее.
- Не-а. Насколько я видел, ничего.
- Сколько времени вы провели в лодке до того, как увидели этих людей, мистер Джексон?
- Да пару часов. Отсюда отчалил около половины седьмого, сами посчитайте: минут сорок у меня ушло, чтобы дойти до Уиспера. Скажем так, пока я туда доплыл, пока бросил якорь, потом окуни запрыгали рядом с лодкой, - было не меньше половины восьмого.
- Так получается, что прошло два с половиной часа.
- Я и сказал: пару часов.
- Прилив был высоким или начинался отлив?
- Прилив был высоким. Не смог бы я сидеть всего в двадцати футах от берега да еще забросить сеть, если бы был отлив. Проверьте по газетам, если не верите. Прилив, полнолуние.
- А чем занимались эти два с половиной часа?
- Рыбу ловил. А что, по-вашему, я делал? Ведь я - рыбак.
- Поймали что-нибудь?
- Ага. Не так уж много, как рассчитывал, но немного потаскал.
- А чем занимались, когда не было клева?
- Так у меня с собой было несколько банок пива, - так, чтобы убить время. Рыбак привыкает к одиночеству на воде.
- И сколько же банок?
- Да совсем немного. Если думаете, что я был пьян, мистер Хоуп, так лучше забудьте об этом. Ни одному рыбаку во всей Калузе не напоить меня допьяна.
- Так сколько же банок у вас было?
- Влил в себя пару упаковок по шесть штук.
- Двенадцать банок?
- Приблизительно.
- Так сколько же банок пива было у вас, мистер Джексон? Больше или меньше двенадцати?
- Может, вскрыл еще одну упаковку, только начал ее. На рыбалке особо нечем заняться, если нет клева.
- Таким образом, вы за два с половиной часа выпили от двенадцати до восемнадцати банок пива, а уж потом заметили на берегу мужчину и женщину.
- Но это не значит, что я был пьян.
- Никто и не говорит этого. А костер на берегу вы видели?
- Не-а. Никакого огня не видел.
- Но вы видели, что мужчина с женщиной дрались?
- Ага. Он схватил ее за руку, рванул. Принялся лупить ее, - кажется, так: не очень-то хорошо было видно, как они там катались по песку. Но я слышат удары, и еще услышал, как он выкрикнул ее имя.
- И какое же имя вы услышали?
- Мишель.
- Что еще вы слышали?
- Он обозвал ее дешевой шлюхой. Кричал, что она всегда была шлюхой, кричал, что шлюхе доверять нельзя.
- Вы все это слышали со своей лодки?
- Точно. Ветер дул с востока, можете проверить по газетам. Ветер с востока, прилив, полнолуние.
- А что говорила женщина?
- Ничего. Только хныкала, когда он лупил ее.
- Что потом?
- Он уволок ее прочь.
- По песку?
- По песку. За руки, - вроде так. У нее руки были связаны, он тащил ее за руки.
- А что вы делали?
- Да то же, что и раньше.
- Что именно?
- Штаны протирал.
- Почему?
- Рыба-то не клевала, какой резон был мне торчать там? Вытащил крючки и отправился восвояси.
- Сообщили полиции о том, что видели?
- Только после того, как услыхал про убийство.
- Когда это было?
- Во вторник. Услыхал по радио. Сразу подумал: может, это то самое, что видел на пляже в понедельник ночью?
- Но огня на берегу вы не видели?
- Нет.
- Ни после того, как заметили людей на берегу, ни в то время, как уплывали оттуда?
- Не-а. Я-то плыл на юг. А они передвигались к северу, к павильону, - знаете, где потом нашли ее тело.
- Мистер Джексон, я попросил бы вас прийти в мою контору, чтобы повторить под присягой все, что вы только что рассказали мне. Вы не против того, чтобы подписать свои показания?
- Нисколечко. Не стану я помогать вашему парню. Видел его там, на пляже, слышал, как он обзывал ее всякими грязными именами, слышал, как он бил ее, видел, как волок по песку. Я точно видел Харпера, и никого другого, и присягну в этом на Библии.
- Благодарю вас, мистер Джексон, - сказал я.
- За что? - удивился он.