Медленно текли ночные часы. Мы сменяли друг друга, но вокруг была всё та же глухая тишь, лишь изредка нарушавшаяся уханьем совы. Её крик напомнил мне сигнал, который "ребекки" подавали юноше. Я обратил на это внимание Мадрина, но он заверил меня, что сумел бы отличить звукоподражание. Он сказал ещё, что, по валлийским поверьям, крик совы предвещает смерть, но я встал на защиту этой хищной птицы, потому что она охотится на грызунов, которые уничтожают урожай и распространяют болезни.
Пока я бодрствовал, мои мысли занимал вопрос, что заставило Риса Парри убить Глина Хьюса - в том, что это сделал он, я теперь почти не сомневался, хотя башмаков с такими, как у него, носами были тысячи, - и, самое главное, что связывает его с Эмериком Тромблеем. Ведь обычно наёмный убийца, выполнив свою гнусную работу и получив вознаграждение, стремится как можно дальше уехать от места преступления. И ещё меня очень интересовало, какую роль играет юноша по имени Олбан Гриффитс во всех этих делах. Что, например, он делает сегодня ночью? Сидит в комнате на ферме на вершине холма или опять крадётся куда-то в ночной темноте?
Наконец стало потихоньку светать. Туман вроде бы немного поредел, и видимость чуть-чуть улучшилась. Горячо поблагодарив, миссис Пью позвала нас на кухню и накормила вкусным и обильным завтраком.
Гервин Пью привёл нам пони, и мы отбыли, заверив управляющего, что придём сторожить дом следующей ночью. Ещё я попросил его хранить наш уговор в тайне от хозяина.
- Значит, юноша и рыжий мужчина остановились на ферме Джека Парри. Он ничего не рассказывал о них? - спросил я Мадрина по дороге обратно.
- Во всяком случае, я ничего не слышал, - ответил Мадрин. - От его жены Гвен все узнали только, что у них живёт этот юноша.
- Интересно, есть вблизи фермы Джека Парри другие фермы?
- Конечно, есть. Одна на склоне холма, другая чуть подальше и ближе к Пентредервидду. Я уже говорил вам, что среднее расстояние между фермами несколько миль. А что, собственно, вас интересует?
- Мне хотелось бы знать, чем занимается юноша днём. А Рис Парри - всё время ли он живёт на ферме? Устроился ли на работу или все ещё её ищет? И кто бывает на ферме?
Мадрин нахмурился и несколько минут молчал. Истолковав это по-своему, я добавил:
- Очевидно, следить за фермой Джека Парри трудно, потому что кругом открытое место?
- Да нет, - ответил Мадрин. - Давайте-ка заедем к Чарльзу Эвансу, его ферма ближе.
Нам сказали, что он на выгоне доит коров, и мы отправились туда. Мадрин познакомил нас, они поговорили о чём-то на валлийском, и Чарльз Эванс, окинув меня взглядом, произнёс с усилием по-английски:
- Мы были большими друзьями с Глином Хьюсом.
Когда мы возвратились на дорогу, ведущую в Пентредервидд, Мадрин сказал:
- Оказывается, Эванс и сам заинтересовался гостями Джека Парри. Кто-нибудь из его троих работников - обещал он мне - будет смотреть за фермой Парри ночью, и все они, само собой, днём. Кроме того, он посидит с Джеком за кружкой пива и постарается что-нибудь разузнать. Джек у нас славится своей болтливостью. С хозяином другой фермы я в плохих отношениях, но Эванс обещал сам поинтересоваться у него, не заметил ли он чего-нибудь.
Мы вернулись домой, и Мервин ещё раз усадила нас за стол. После этого я пошёл на свой сеновал вздремнуть.
Меня разбудил Мадрин. Он сообщил, что получил с посыльным, местным фермером, возвратившимся из Ньютауна в Пентредервидд, записку от Джона Дэвиса. Тот побывал, как нам и обещал, на лекции о Роберте Оуэне, но не видел в зале ни Риса Парри, ни Олбана Гриффитса.
Затем мы заглянули в "Старую таверну" - послушать последние сплетни. В таких местах всегда есть вероятность услышать что-нибудь интересное.
Мадрин тихо переводил мне разговоры присутствующих. Жена плотника отказалась работать вместе с женой булочника в благотворительном комитете при церкви. Две семьи поссорились из-за собак. Но гвоздём дня была ссора между Эдвином Томасом, владельцем "Сказочной коровы", и кузнецом Дейвидом Беваном. Томас обвинил Бевана в краже граблей, на что Беван велел ему передать: "Приходи ко мне и смотри, есть у меня твои грабли или нет. А если ты рохля и проворонил грабли, то уж тут ничего не поделаешь". Когда жена Томаса услышала это, она вдруг вспомнила, что отдала грабли соседке. Томас так рассердился, что третий день не разговаривает с женой, но извиниться перед кузнецом отказался, заявив: "Он бы их украл, будь у него такая возможность".
Мы посидели в таверне ещё полчаса и пошли домой. Шерлок Холмс вернулся в четвёртом часу. Как заправский барышник, он вёл за собой на поводу ещё двух лошадей. Поднявшись на сеновал, он внимательно выслушал мой рассказ о Рисе Парри. Я спросил, что нового он узнал в Бармуте.
- Ничего, - ответил он. - Организовалось ещё одно общество друзей по интересам. Вы не находите, Дафидд, - обратился он с улыбкой к Мадрину, - что всякие общества и клубы в Уэльсе растут, словно грибы после дождя?
- Общества друзей по интересам - одни из самых старых и наиболее уважаемых в нашем крае, - пояснил Мадрин.
- Это так, - кивнул Холмс. - Многие организованы ещё в начале прошлого века. Некоторые носят вычурные названия: "Великая ложа друидов". Все эти общества борются против пьянства, заботятся об улучшении социальных условий и развитии образования.
- В этом нет ничего плохого, - заметил Мадрин.
- Весьма возможно, - согласился Холмс. - Но вот что интересно: все эти общества помогают Лиге по изучению и распространению идей Роберта Оуэна.
- Почему бы нет? - пожал плечами Мадрин. - Лига делает доброе и полезное дело.
- Вы могли бы утверждать, что Лига не занимается ничем, кроме лекций и докладов?
- Конечно.
- Это только на первый взгляд. Чутьё подсказывает мне, что здесь что-то не так. Мы столкнулись с очень сильным противником, Портер. Мне пока трудно решить, имею ли я дело с мощным интеллектом или с дьявольски хитрой личностью.
- С чрезвычайно хитрой личностью, - отозвался я, - причём склонной к излишним сложностям.
- Вы, конечно, имели в виду случай на Еврейском рынке, не так ли? - Когда я кивнул, Шерлок Холмс продолжал: - Вероятно, это была отработка какой-то предстоящей операции. Могу сказать, что наш противник - прекрасный организатор.
- Ещё один Мориарти, - предположил я.
- Нет-нет, - покачал головой Холмс. - Этот человек сумел охватить щупальцами своей организации весь Уэльс. Мориарти с этим бы не справился. Скажите мне, Мадрин, - снова обратился к валлийцу Холмс, - кто из известных вам лиц обладает незаурядным интеллектом, замечательным талантом организатора и немалыми средствами, чтобы финансировать свою организацию? Кто бы это мог быть? Мой друг, преподобный Изикел Браун?
- Кто угодно, только не он, - запротестовал Мадрин. - Во-первых, он не богат, а во-вторых, он такой скверный организатор, что запутался даже с учётом пожертвований на церковь.
- Эмерик Тромблей? - продолжал допытываться Холмс.
- Он очень богат, но руководство тайной организацией мешало бы ему заниматься бизнесом. Он вообще против политики. Друзья предлагали ему выдвинуть свою кандидатуру в парламент против полковника Прайс-Джонса, но он отказался. Его интересуют лишь доходы от его рудников, шахт и ферм.
- Его управляющий Веллинг?
- Да, он хороший организатор, потому что управление шахтами, рудниками и фермами находится в его руках. Но, к сожалению, он не богат. Я даже думаю, что он получает довольно скромную зарплату. Вот почему его так ценит Эмерик Тромблей. Английские лендлорды вообще предпочитают иметь дело с валлийцами: те работают до седьмого пота, живут в скверных условиях, плохо питаются и ни на что не жалуются.
- Что вы могли бы сказать о Кайле Конноре?
Мадрин помолчал, обдумывая ответ.
- Он, безусловно, человек богатый и у него масса свободного времени. Но он человек с парализованными ногами. Разветвлённая организация требует постоянных поездок. В его положении они невозможны. Или я ошибаюсь?
- Есть и другие богатые люди и предприниматели, - сказал Холмс. - Например, семейство Прайс-Джонс из Ньютауна. Их фабрики экспортируют товар за пределы страны. Не могли бы они взять на себя руководство организацией?
Мадрин решительно покачал головой.
- Сэр Прайс, конечно, блестящий организатор. Он начинал с мануфактурной лавки, а теперь продукция его фабрик известна по всему миру. Но сейчас он уже старый человек и отошёл от дел. Говорят, он впал в старческий маразм. Его старший сын, полковник, управляет производством, заседает в парламенте, так что ему не до заговоров.
- Кто ещё? - настаивал Холмс.
- Есть ещё владельцы поместий, но никто из них не может сравниться по богатству с Эмериком Тромблеем.
- Как бы там ни было, - заключил Холмс и встал, - где-то совсем недалеко от нас находится руководитель мощной организации. Хорошенько поразмыслите над тем, кто бы это мог быть.
К заходу солнца туман исчез, словно его и не бывало. Небо на западе стало голубым, по нему плыли прозрачные облачка, и не верилось, что мы два дня прожили в тумане, когда ничего нельзя было видеть на расстоянии вытянутой руки.
- Мы и сегодня поедем в Тиневидд? - осведомился я.
- Конечно, - ответил Холмс. - Необходимо исследовать каждую возможность, чтобы найти ключ к загадке.
Мы с Мадрином ещё раз заглянули в "Старую таверну" в надежде узнать что-нибудь о Рисе Парри, но вернулись ни с чем.
Оставив лошадь Холмса и наших пони в приглянувшейся нам рощице, мы пришли пешком в Тиневидд.
Нас опять поджидал Гервин Пью. Ночь была лунной, и Шерлок Холмс разместил нас немного иначе, чем вчера. Я остался в сарайчике и должен был наблюдать за берегом озера и домом. Мадрин занял пост позади хозяйственных построек, а Шерлок Холмс выбрал такое место, с которого мог видеть всю панораму целиком.
Ветер стих, гладь озера казалась почти зеркальной. Стемнело. Где-то за озером опять заухала сова и смолкла. В доме погасили свечи, и в мире разлились тишина и покой.
Я изредка посматривал на часы. Когда стрелка подошла к двенадцати, я начал клевать носом. Проснулся я от крика совы, прозвучавшего где-то совсем близко.
Посмотрев на дом, я не поверил своим глазам: из раскрытого окна второго этажа, цепко ухватившись руками за железную трубу, спускалась фигура в купальном костюме. У меня не было никаких сомнений, что это Кайл Коннор.
Достигнув земли, он встал на руки, пересёк довольно быстро лужайку и по мосткам осторожно спустился в воду. Луна зашла за горизонт, и стало совсем темно.
Вдруг я заметил на тёмной воде ещё более тёмное пятно. Оно двигалось от противоположного берега к нам. Секунда - сверкнула вспышка, и прогремел выстрел. Я кинулся к озеру, и в этот момент за первым выстрелом последовали другие. Ко мне подбежал Мадрин, и мы стояли, напряжённо вглядываясь в темноту, пытаясь понять, что же происходит. Несколько в стороне от нас тоже прозвучало несколько выстрелов, и я понял, что это стреляет Холмс. Он сделал ещё два выстрела, после чего наступила тишина, которую нарушил громкий всплеск воды на озере.
Подошёл Холмс, и мы втроём стали ждать дальнейших событий.
- Давайте спустим на воду лодку, - наконец предложил Мадрин.
- В темноте мы не сможем ничего рассмотреть, - возразил Холмс. - Кроме того, противоположный берег сильно зарос кустарником. Поедем на лодке, когда рассветёт.
- Итак, к двум убийствам прибавилось третье, - подытожил я с горечью.
- Пока мы можем утверждать только, что на Коннора было совершено покушение. Когда он стал спускаться из окна, прозвучал сигнал - крик совы, и от противоположного берега отплыла лодка, в которой сидел тот, кто намеревался его убить.
- Что же теперь делать? - спросил я.
- Ждать, - ответил Холмс. - Может быть, он позовёт на помощь, может быть, ещё вернётся. И, конечно, ждать, когда рассветёт.
Выстрелы разбудили весь дом. Мы слышали, как миссис Пью кричала: "Y tylluan! Y tylluan! Сова! Сова!" Женщина была уверена, что зловещий крик совы оповещал о гибели Коннора. До рассвета в доме никто не сомкнул глаз.
Когда взошло солнце, Холмс решил, что пора действовать:
- Попытаемся расследовать события этой ночи. Очень хотелось бы знать: драма это или низкий фарс?
15
Я взялся за вёсла, Шерлок Холмс сел на носу и отдавал приказания, а Мадрин расположился на корме. Лодка двигалась по периметру озера от того места, где ночью стоял Шерлок Холмс. Он просил меня держаться как можно ближе к берегу. Я понимал, что он надеялся обнаружить то место, где Коннор мог выбраться на сушу; в то же время Холмс хотел остаться незамеченным, потому что в этой открытой местности любой человек с биноклем мог хорошо видеть, кто находится в лодке.
Когда мы достигли точки, противоположной мосткам фермы Коннора, мы заметили поломанные кусты. Проехав чуть дальше, мы пробрались сквозь кустарник к тому месту, и Холмс начал свой скрупулёзный осмотр. Прежде всего он обнаружил капельки крови на листьях, а затем и лошадиный помёт. Это доказывало, что лошади стояли здесь долго.
- Интересно, что мы не слышали ни лошадиного ржания, ни фырканья, - отметил Холмс.
Мы с Мадрином кивнули, и Холмс добавил:
- Обратите внимание, что нет следов от копыт.
- Они были обернуты тряпками, - сказал я.
- Очевидно, - согласился Холмс. - Судя по количеству помёта, лошадей было три. Когда Коннор достиг берега, двое друзей помогли ему выбраться из воды и посадили на лошадь.
Я обшарил вслед за Холмсом поросший густым кустарником берег. Действительно, на мокром песке были следы сапог. Причём оба друга Коннора, очевидно, вошли в воду и вытащили его на берег. Я вернулся к Холмсу и Мадрину.
- Мне кажется, Коннор серьёзно не пострадал, - сказал я. - Это удивительно, ведь стрелявший разрядил в него целую обойму.
- Коннор прекрасный пловец, Портер, - отозвался Холмс. - Он, очевидно, нырнул, когда раздался первый выстрел. Это спасло ему жизнь. Ну а теперь попытаемся найти место, где спрятана лодка тех, кто на него покушался.
Мы опять направили нашу лодку вдоль берега. Я бы ничего не заметил, если бы не Холмс. Он попросил меня повернуть назад, и мы нашли под нависшими над водой ветвями странный предмет, похожий на большой таз неправильной формы.
- Это же коракл! - воскликнул Холмс. - Как это я не догадался сразу! Скажите, Мадрин, часто местные жители пользуются такими лодками?
- Ни разу не видел такую, - ответил Мадрин. - Не представляю, как тот, кто находился в ней, притащил её сюда и остался незамеченным.
- Видимо, он смастерил её прямо на месте, - заключил Холмс. - Посмотрите, прутья совсем свежие.
Лодка была сделана из прутьев ивняка и орешника и обтянута просмолённой парусиной. Это судёнышко могло в любую минуту перевернуться или, зачерпнув воды, пойти ко дну. Я даже отчасти с восхищением подумал о человеке, который плыл в ней, да ещё и стрелял при этом. Холмс показал нам две дырочки в борту лодки.
- Когда я начал стрельбу и попал, сидевший в лодке спрыгнул в воду. Это также помогло Коннору спастись. Блокнот с вами, Портер? Зарисуйте коракл. Между прочим, такие лодки делали ещё до прихода римлян.
Пока я делал замеры и набрасывал эскиз, Мадрин и Холмс обсуждали вопрос, что делать с лодкой и как не вызвать подозрений убийцы.
- Это не имеет теперь никакого значения, - сказал я. - Когда тот, кто плыл в ней, обнаружит, что лодки нет на месте, он сразу все поймёт.
- Не думаю, что он вернётся, - возразил Холмс. - Вероятно, лодка сослужила свою службу. Но если он даже вернётся, пусть думает, будто её взяли друзья Коннора. Чем больше неопределённости, тем лучше.
Мы спрятали коракл в другом месте и, так же вдоль берега, вернулись к мосткам.
Увидев нас, миссис Пью сообщила:
- Мистер Коннор прислал записку, - и отдала её Холмсу.
Он прочитал её и передал мне. Вот её текст:
"Неожиданно получив от своих друзей письмо, я вынужден немедленно покинуть дом. Прошу обо мне не беспокоиться. Надеюсь, в моё отсутствие всё будет в порядке и в доме и в хозяйстве. Я напишу Вам, как только станет ясно, сколько времени продлится моя поездка".
- Это точно его рука? - спросил Холмс.
- Конечно, - заверила миссис Пью. - Я хорошо знаю его почерк.
- Ну что ж, - сказал Холмс. - Я рад, что ночное приключение закончилось благополучно.
Кервин Пью подвёл нам лошадей, мы сели на них и поехали в Пентредервидд.
- Коннор находится где-то недалеко отсюда, - проговорил задумчиво Шерлок Холмс. - Интересно, задержится ли он тут надолго или отправится дальше. Надо будет поспрашивать в "Красном льве".
- Вы считаете, - сказал я, - что и в первый раз это были не грабители, как опасалась миссис Пью, а сам Коннор, возвращавшийся домой после ночной встречи с кем-то?
- Я знал это с самого начала, - последовал ответ Холмса. Остановив лошадь, он посмотрел на нас. - Только не говорите мне, будто вы этого не знали!
Я растерялся и не знал, что отвечать.
- Портер! Вы пожимали ему руку вчера и позавчера. Неужели вы не заметили, что она вся в мозолях?
- Я подумал, что это из-за того, что он постоянно крутит колеса и рычаги кресла.
- С рычагами и колёсами справился бы и ребёнок. А вот чтобы спуститься вниз по трубе и потом пройти на руках довольно значительное расстояние, требуется большая физическая сила. Во время этих прогулок его ладони сильно загрубели. Кроме того, вы ведь видели отпечаток его руки возле дома?
- Я полагал, что его оставил кто-то другой.
Шерлок Холмс фыркнул и пустил лошадь вперёд. В Пентредервидде мы с Мадрином поехали домой, а Холмс отправился на полустанок. Он скоро вернулся и, заехав к нам по пути в дом священника, сообщил, что на полустанке никто не видел человека, похожего на Коннора.
Мадрин попросил меня оставить его одного на сеновале - он хотел порепетировать чтение своего стихотворения.
- Не замечаешь, как бегут дни, - сказал я. - Неужели сегодня уже суббота?
Я прошёлся по деревне и заглянул в "Сказочную корову". С полчаса я совершенно без толку слушал непонятные мне разговоры, чувствуя на себе недоверчивые взгляды, потом вернулся к Мадрину.
В доме было тихо: Мервин и дети ушли работать в поле. Я взял валлийско-английский словарь, но вскоре отложил его в сторону - события этой ночи не давали мне покоя. Они ясно говорили о том, что кто-то хотел убить Коннора, и это запутывало расследование ещё больше.
Наконец появился Мадрин.
- Я сделал так, как вы советовали, - сказал он. - В стихотворении говорится о добрых делах Элинор Тромблей, о её помощи бедным людям и о том, как они опечалены её смертью. Вот послушайте, как оно звучит.
- Прекрасно, - сказал я, выслушав его. - Надеюсь, Эмерик Тромблей оценит ваш талант, Дафидд.
Было четверть восьмого, когда мы отправились на сборище к Эмерику Тромблею. Мы ехали трусцой на своих пони, и нас несколько раз обгоняли кареты и коляски. Наконец мы свернули на дорогу, идущую в Тромблей-Холл, и через полчаса оказались у ворот в каменной ограде. Рядом стоял домик привратника. За оградой был большой пруд, дальше - парк и наконец белое здание с колоннами.