- Как думаешь, кунак, не подохнет на рынке? - спросил Ганс, потирая ноющий затылок. Снова поднялось давление, нужно бы полежать, попить лекарства, но бизнес - превыше всего. - Скажи, не подохнет? - с надеждой повторил он.
Ахмет закончил медицинский институт, два года проучился на юрфаке, ему и карты в руки. Он поднял веко лежащего навзничь связника, вгляделся, пощупал пульс.
- Ништяк, выдюжит, мужик здоровый. Еще три дня поколем, подкормим витаминами - будет, как новенький.
- Аллах поможет. Постарайся, кунак, очень уж хочется побазарить с горбоносым фрайером…
Через три дня рядом с двумя палатками, расположенными на окраине сокольничесого рынка в кресле восседает толстый мужик с вислыми усами, забинтованными руками и неподвижными ногами. Жертва современной автомобилизации и гаишной нераспорядительности. Два ловких "приказчика" умело охмуряют покупателей, всучивают им и настоящий, и залежалый товар. А сами не сводят взгляда с выставленной на всеобщее обозрение "наживки".
Бульба с тоской ожидает появления посланца Монаха…
Кавказский коммерсант воспринял трагическую гибель своих коллег по бизнесу Глобуса, Рэмбо, Бобона и других главарей криминальных структур более или менее спокойно. Все же - конкуренты. Конечно, испугался, как без испуга, когда рядом бродит старуха с косой? Но под влиянием завидных перспектив обогащения этот испуг быстро исчез. А вот расстрел в лифте Бешмета заставил Ганса бежать на родину. "Старуха" подобралась, можно сказать, вплотную. Там тоже оказалось не сладко - грузинская полиция быстро вышла на след "москвича". Пришлось возвращаться в Россию. Первое, с чем его встретил в аэропорту Ахмет - весть об убийстве Голого и исчезновении страшного терминатора.
- Замочили или повязали? - с надеждой спросил Ганс.
Ахмет пожал мальчишескими плечами. Поморщился.
- Точно неизвестно. Одни говорят - умер от раны, вторые - слинял за рубеж, третии - сидит в Бутырке. Кому верить - не знаю. В Москве никто не видел…
Ганса устраивают все три варианта, особенно - первый. И все же он принял все меры для того, чтобы остаться невидимым и для уголовного розыска, и для конкурентов, и для киллера, если он, не дай Аллах, вдруг появится.
В первую очередь, Ганошвили поселился в окраином микрорайоне столицы. Его адрес неизвестен всем, кроме двух осободоверенных телохранителей. Завел новую любовницу, которую посещал два раза в неделю. Продал прежнюю фирму и зарегистрировал новую, занимающуюся реализацией итальянской сантехники. Соответственно, основал новый офис.
Жизнь вошла в привычное русло. Без водоворотов и опасных омутов…
А Собков заново знакомился с Москвой. Бесстрашно посещал полузабытые районы, осматривал проходные дворы, исследовал арбатские переулки и застроенные многоэтажными зданиями старые магистрали. Профессия киллера требует знания обстановки в любом углу города. Где можно улизнуть в проходной двор, в каком месте взять оставленнную без присмотра легковушку, каким маршрутом автобуса либо троллейбуса воспользоваться, уходя от погони.
С такой же дотошностью Александр изучал линии метро. Восстанавливал в памяти переходы с одной станции на другую, отмечал ремонтируемые эскалаторы, толпы пассажиров в часы пик и малолюдие в промежутках между ними.
Именно в метро подстерегла его неожиданная встреча.
Шагнув на станции "Китай-город" в полупустой вагон, он резко остановился. Будто натолкнулся на непреодолимое препятствие. Дверь закрылась, прижав руку, но Собков не почувствовал ни боли, ни неудобства. Какой-то работяга дернул его и втащил в внутрь.
- Ты, мужик, часом ни того? - выразительно повертел он искривленным пальцем возле заросшего неопрятными волосами виска. - А то вчера на этом самом месте пенсионер зазевался. Не отскочил во время…
- Ну и что? - каким-то не своим, глухим голосом спросил Пуля, не отрывая глаз от женщины и паренька.
- Как это что? - удивился работяга. - Зацепило мужика и вышибло мозги.
Собкову не до трагического происшествия. Он вообще не знает, где находится и почему. Перед ним - бывшая жена и бывший… сын. Анна беседует с каким-то мужчиной, смеется, ласково прикасается к его плечу. Новый муж, судя по всему - любимый… Рядом… Тимоха… Рассмативает картинки в какой-то книжке, иногда тоже посмеивается…
Дружная, счастливая семья.
А он - одинокий волк, отторгнутый этими людьми, преследуемый ментами и бандитскими пехотинцами. Вынужден убегать, скрываться, перекрашиваться, отстреливаться… Ни дома, ни семьи, ни друзей…
Сейчас киллер начисто позабыл, что он сам, собственными руками разрушил сложившуююся семью, лишил Тимошку отца, Анну - мужа. Имей он сейчас ствол
- выстрелил бы, не задумываясь, положил с пулями в глотке бывшую жену, ее нового мужа. Безжалостно, не мучаясь угрызениями совести. У волков не бывает ни жалости, ни раскаяния.
Только одного бы не тронул - сына…
Анна, будто почувствовала прожигающий ее взгляд, испуганно оглянулась. Позади стоит незнакомый человек с узкими, восточными, глазами и горбатым носом. Просто стоит и смотрит на них. Но во всем его облике - напряжение, глаза горят бесовым пламенем. Будто зверь, изготовившийся к прыжку.
- Савушка, Тимошка, нам выходить, - прошептала она помертвевшими губами. - Пошли…
- Рано еще, - отозвался мужчина - Сейчас - Пушкинская, а нам - на Беговую… Что с тобой, Аннушка?
- Плохо мне… Мутит…
Собков понял: его бывшая жена беременна. Понял не по выпуклому животу - по особенной плавности движений, по обметанным губам, по ее жалобе - мутит. Ребенок зачат не им - вот этим силачом, бережно поддерживающим под руку чужую жену. Александр с трудом удержался - не бросился на счастливую парочку.
Анна в сопровождении мужа и сына покинула вагон. Собков выскочил в другую дверь, притаился за колонной. Выждал когда дружная семейка подойдет к эскалатору и двинулся следом. Будто охотник, выслеживающий ценного зверя.
В нем говорила не любовь - чувство собственника, которого ограбили, похитили принадлежащую ему женщину. Собков понимал, не мог не понимать, что они с Анной - несовместимы, что их об"единяло единственное - сын, Тимошка. И все же он не в силах представить себе, что е г о женщина подает обед другому мужчине, что она стирает и гладит белье не ему, а неведомому Савелию, что ее пышное тело ласкает не "родной" муж, а посторонний мужик.
Наверху Анна снова увидела горбоносого и что-то тихо сказала мужу. Тот обернулся и остановился.
- Ты что, мужик, следишь, а? Какого рожна нужно?
- Прости, дружан, - вымученно прохрипел киллер. - Просто твоя жинка напоминает мою, помершую после автоаварии… Вот и… Сам понимаешь…
- Понимаю, - согласился Савелий, расслабив напрягшиеся мускулы. - Только ты… того, не трави себе сердце да и мою жинку пожалей. На сносях она. Волнуется.
- Еще раз прости…
На следующий день после неудачных поисков исчезнувшего Бульбы Собков отправился к офису "клиента". Натянул белокурый парик с кокетливой челкой, приклеил новые усики. Вдруг нарисуются пастухи, с которыми он так невежливо обошелся в Сокольническом парке?
Побродил вокруг жилого дома, на первом этаже которого размещаются офисы сразу трех фирм. Какая из них гансовская? Во время прежней слежки, год тому назад, кавказец командовал продовольственной.
Дворник выдал ценную информацию. Конечно, после того, как спрятал в карман "полтиник".
- Прежний хозяин свою фирму продал. Говорят, возвернулся с Кавказа и купил другую. Унитазами заграничными торгует, мебелишкой, тож не российской, промышляет… А вот где ентим занимается, извини-подвинься, не знаю. Можа в Митино, можа в Очакове, хрен его ведает…
- Кто может знать? - показал киллер еще одну "бумажку".
Дворник прижмурился. Будто уже отведал алкогольное пойло, которое он купит в ближайшем комке.
- Хрен его знает, хто, - повторил он привычное заклинание. -
Попытайся, мил-человек, достать любовницу кавказца. Оченно шикарная девка и живет недалече. Хошь, дам адресок? Енто - с нашим удовольствием… Слышь, водка нынче подорожала, власти измываются над трудовым народом, - и умолк, не сводя жадного взгляда с пухлого бумажника "благодетеля".
Пришлось раскошелиться. На этот раз в жадную ладонь дворника перекочевал стольник. Овчинка стоит выделки! Александр стал обладателем заветного адресочка, который должен открыть ему нору Ганса.
Киллер в очередной раз сменил парик, убрал уже отработавшие усики, переоделся. Конечно, все эти манипуляции осуществлялись не в коттедже - в ближайшем магазине. Пришлось потратиться на легкую куртку молодежного покроя, светлокоричневую рубашку и одноцветный галстук.
Квартира любовницы пикового - на пятом этаже девятиэтажки. Собков поднялся на шестой этаж. Остановился у запыленного окна. Закурил. Вдруг, по закону подлости, Ганс сейчас гостит у любовницы? Если бы в кармане модной куртки лежал пистолет - редкая удача, но у киллера - ни холодного, ни горячего оружия. Не кулаком же ликвидировать "клиента"?
Помолился киллер своей путеводной звездочке. Положился на родной авось и на никогда еще не обманывающую его интуицию. Вдруг Ганс сейчас занимается своим унитазным бизнесом? Если повезет, удастся побазарить с телкой наедине.
Ему долго не открывали - видимо, разглядывали в глазок. Наконец, щелкнул замок, зазвенела сброшенная цепочка. Перед Александром - интеллигентного вида немолодая женщина с усталым лицом.
Чем она прельстила сладострастного грузина? Постельным умением, женской заботой? Впрочем, не стоит гадать - предстоящая беседа поставит все знаки препинания.
- Слушаю вас?
- Простите за вторжение, - предельно вежливо извинился киллер. -
Видите ли, я долго работал мененджером у господина Ганошвили, заболел. А когда выздоровел, в помещении офиса расположилась совсем другая фирма. Спасибо дворнику, дал мне ваш адрес. Помогите, пожалуйста!
Об"яснение, мягко говоря, типа детской сказочке об Иванушке-дурачке, которой в наши времена даже дети не верят. Но лучшего Собков не придумал.
Авось, ителлигентша клюнет на протухшего "червя"!
Клюнула!
Смущенно улыбнулась, пригласила пройти на кухню. В прихожей киллер бегло огляделся. На вешалке не висят мужские вещи, под ней нет мужской обуви. Ганс либо уже покинул любовное гнездышко, либо может в любую минуту появиться.
Хозяйка захлопотала, выставляя довольно скудное угощение, в основе которого - крепко заваренный чай.
- Дядя Митя ошибся. Виктор уже давно ко мне не приезжает. Нашел замену. Помоложе и послаще… Не удивляйтесь, рынок есть рынок, в его нутре: прибыль, наслаждение. А какой прибыток от одинокой, далеко не первой молодости, женщины с ребенком?
Странная откровенность с незнакомым человеком! Говорит с душевным надрывом. С налетом брезгливости. Да, она была любовницей богатого бизнесмена, но жить-то надо, кормиться самой и кормить ребенка. А учителям вот уже несколько месяцев не платят деньги.
- Удивляетесь моему откровению? А мне, простите, наплевать на ваше мнение! Да, я продажная телка, ну и что? Да, отличаюсь от примитивных проституток только тем, что продаюсь одному, а они десяткам… Осуждать меня либо оправдывать - ваше право. Мне - все равно. Виктор хорошо платил, привозил продукты, буквально засыпал подарками. Что еще нужно в нашей нынешней жизни?
- А как на это смотрит муж?
Взаимооотношения супругов меньше всего интересует киллера - он уточняет возможность появления в квартире Ганса.
- Муж? - пренебрежительно покривилась учительница, но за ширмой презрения Александр уловил женскую обиду. - Мой драгоценный и единственный сразу после возрождения капитализма понял: рядовым инженерам в этой системе делать нечего. И переметнулся к пожилой купчихе, которая ему в матери годится. Мерзко и противно, зато - сытно и - никаких проблем. Иногда заходит, хвастается успехами. Вчера приехал на подаренной "супругой" легковушке…
- Еще раз простите, - Александр невежливо перебил женщину. - Может быть, вы знаете, пусть приблизительно, где может находиться бывший ваш… близкий человек, - он постарался смягчить грубое словечко "любовник". - Я буду признателен.
- Не бойтесь меня обидеть. Говорите прямо: бывший сожитель… Мне нечего стесняться, через такое прошла - превратилась в волчицу… Значит, все же надеетесь найти Виктора?
Сказала, будто разыскать Ганса - невероятный труд. Почти неразрешимый. Простительно - женщина не знает с кем имеет дело. Знала бы - не сомневалась.
Вместо ответа, киллер упрямо наклонил голову.
Учительница задумалась. Что ей до проблем этого "мененджера", когда своих хватает? И как ее поступок расценит Виктор? Предательством либо местью за измену. Вполне может подослать наемного убийцу, а у нее - несовершенолетний сын.
В конце концов, решилась.
- Где живет и работает Виктор, не знаю. А вот вывести вас на его
новую любовницу… Нет, я не следила за сожителем, не терзалась муками
ревности. Адрес его новой любовницы узнала случайно. Молоденькая
девчонка, годков шестнадцати не больше. Виктор увел ее от родителей, снял
квартиру, фактически живет там…
- Не беспокойтесь, разговор - между нами. Никто знать не будет.
- Разучилась беспокоиться и бояться. Но - спасибо. Пишите. Лучше - запомните.
Понизив голос до шепота, отставная любовница Ганса продиктовала адрес своей преемницы. Скорей всего в ней говорило мстительное чувство, ибо вряд ли она поверила в сказку о заболевшем сотруднике бывшей фирмы бывшего любовника.
Тамара Качко проживает в Гольяново. Если Ганс и не живет там, то обязательно приезжает. Как сказала учительница, почти ежедневно.
Очередная удача подняла настроение киллера. Дело за малым - "обследовать" гнездышко Ганса, вначале - извне, потом - внутри. После чего решить главную проблему: откуда поймать клиента на мушку? Останется второстепенная, но, пожалуй самая трудная: где взять ствол?
Но познакомиться с гансовой норой ни в этот день, ни в последующие не удалось. Помешала необычайная активность Неонилы и ее мужа…
Глава 5
Семейная неустроенность постояльца крепко засело в голове предприимчивой супруги Филимона. Женить, обязательно женить! Да и чем ей заниматься, когда всю домашнюю работу выполняют служанка, повариха и садовник вместе с водителем? Только сплетнями, воспитанием невоспитанного мужа и сводничеством.
Миниженщина развила бурную деятельность. Сватовство внесло в скучную жизнь Некудов желанное оживление, наполнило ее азартом.
- Вы кого предпочитаете, дорогой Сережа - чернявых или блондинок?
Вопрос повторяется каждое утро. На подобии закуски перед завтраком.
- Учти, чернявые в постели кусаются, блондинки - постоянно ласкаются. Хватит ли у тебя пороху в пороховницах? - издает громовые раскаты хохота сквернослов, за что получает невесть какое по счету предупреждение. В виде щипка. - Извини, Нила, из песни слова не выкинуть… Я ведь - в виде присказки…
- Свои "присказки" держи про себя, - потребовала супруга, извинительно поглаживая потревоженное бедро. Успокоив совесть, повернулась к постояльцу. - Прости за прямоту, Сереженька, но мне необходимо знать твои вкусы. Зря обнадеживать несчастных вдовушек - самый настоящий садизм.
Собков уже понял: коттедж Никуды для "базы" малопригоден. Из-за его хозяев. Забота о квартиранте переходит границы обычной доброты. Кажется Филимон и его тощая супруга отслеживают каждый его шаг. Даже прослушивают звуки, издаваемые на унитазе. Надоело! Но пока придется мириться. Не ночевать же на улице или в ментовском обез"яннике?
- Хотелось бы - заботливая, хозяйственная, любящая, - перечислил, скромно потупившись, "вдовец". - Конечно, симпатичная…
- Все это правильно, - наседала сваха. - Но ты каких предпочитаешь: полных, худеньких? - окончателльно перешла она на "ты". - Мужские вкусы - непознанная область науки. Одному нравится излишняя полнота, второму - изящная худоба, - будто невзначай, сваха провела ладонью по своей плоской фигуре. - Третии страдают из-зи малости темперамента женщины, четвертые мечтают о спокойной, уравновешенной супруге. Поэтому я и спрашиваю.
- Нечто среднее, - признался вдовец, неопределенно пошевелив растопыренными пальцами.
- Понятно! - рявкнул Некуда, вытаращив глуповатые глазища. - Ночью - темперамент, днем - покой… Так? Лежать на толстой бабе можно без матраса, с худой приходится обращаться бережно - как бы на кость не напороться…
- Филя, что ты говоришь? - тихо спросила супруга, но за показным спокойствием пряталась угроза. - На что намекаешь?
На этот раз, вместо одного щипка - целая серия. Александр представил себе покрытое кровоподтеками бедро своего "друга". Вот это распустил Филя бабу, вот это запутался в женском подоле! Забыл, что жен и любовниц следует держать в намордниках, снимая их только в постели.
Один единственный раз Собков отступил от этого правила. Знал, в деревне его подстерегает ментовская засада, и все же поддался на уговоры Светланы. В результате девушка и сама погибла, и любовника едва не утащила за собой. Обработка трудно подающегося вдовца происходила по утрам и вечерам, перед обедом и после него. На десерт. Ежедневно. Чаще всего "жениха" сооблазняли богатством и коммерческим умением невест, их способностью из ничего выращивать солидные доходы.
Уставший Собков вежливо соглашался. Скромно отводил взгляды. Стыдливо морщился. Он был готов жениться на ком угодно, лишь бы покинуть этот ад.
На третий день, после ужина, Неонила уселась в кресло, положила на колени телефонный аппарат.
- Мне все ясно. Пора заняться конкретным делом… Шли бы вы на балкон, что ли? - прозрачно намекнула она на секретность предстоящих переговоров.
- Покурите, почешите язычки…
Филимон отконвоировал постояльца на широченный балкон, оглядевшись достал из шкафчика бутылку горилки. Налил в плассмасовые стаканчики.
- Сейчас Нила будет подыскивать тебе бабца, - проинформировал он. - Жинка у меня - типа репея, пристанет - не отлипнет. Так что готовься, дружище, лезть под подол, который она тебе выберет! - громыхнул он так, что два голубя панически взлетели над проводами.
Вообще-то, Александр соскучился по женской ласке. Со времени встреча в парижском отеле с Жанной-Анной, кажется, прошли годы. Но неплохо совместить приятное с полезным: женский подол с надежной крышей. Поэтому, обжигая желудок крепким напитком, он прислушивался к голосу свахи.
- … симпатичный, богатющий… вдовец… Живет в Сибири, но собирается перехать в Москву… Да, да, обязательно… Оденься получше… Приедем. Жди.
Нила закончила многозначительную беседу и вышла на балкон.
- Все в порядке, Сереженька, завтра мы с тобой приглашены на обед.
- А я как же? - обиженно покривился Некуда. - Освобожусь только вечером…
- Даже хорошо, что вечером! Мы вдвоем поедем. Для подобного визита ты, Филя, плохо воспитан. Брякнешь несуразное, выставишь жениха этаким дуроломом.
Привычно потирая больное бедро, предприниматель не стал возражать…
Придирчивая сваха лично осмотрела готового к употреблению жениха. Поправила галстук, прошлась одежной щеткой по костюму. Подумала и прикепила к лацкану пиджака мещанский букетик. Даже провела сухой ладошкой по щеке - чисто ли выбрился, хорошо ли надушился?
Удовлетворенно вздохнула.
- Все, не устоит Клавонька, упадет…