Вера не принесла чай, а это так на нее не похоже. Наверное, не хотела беспокоить его. Бедная старушка Ви. Растеряла остатки привлекательности, хотя, Бог свидетель, она всегда была серой, как мышь. Подноса с завтраком тоже не видно. Да и самой Веры нет. В доме стоял удушли2вый запах краски. Стэнли почувствовал, как у него начинает болеть голова. Он пропустил утренний прием доктора Моксли, но будет еще один, в два часа, и он обязательно пойдет. Везде порядок и чистота. Очевидно, Вера прибрала, прежде чем отправиться по магазинам.
Стэнли поплелся на кухню. Глаз открывался и закрывался, причиняя острую боль. Даже кукурузных хлопьев не оставила. Он достал пакет из кладовки, отсыпал немного хлопьев на тарелку и оглянулся в поисках газеты. Заодно уж решит кроссворд. Стэнли давно уже не беспокоило, сможет или не сможет он решить кроссворд, и даже сможет ли решить его за один присест. Единственное, что еще интересовало Стэнли - сумеет ли он побить собственный рекорд в семь минут.
Сложенная газета лежала на холодильнике. Стэнли взял ее и увидел, что под ней спряталось письмо, выглядывавшее наполовину из конверта. Письмо было адресовано Вере, но это никогда его раньше не останавливало, не остановило и теперь. Он вытащил листок дрожащими руками и прочитал.
Деньги поступили.
Мистер Финбоу незамедлительно примет Веру в удобное для нее время и передаст ей чек.
Стэнли протер глаза. Но не потому, что они дергались, а потому, что по лицу катились слезы.
20
Он ждал этого момента много-много лет. С того самого мгновения, как впервые увидел Мод и услышал о ее набитой кубышке, Стэнли мечтал о сегодняшнем дне, о благословенном часе, когда деньги перейдут к нему. Двадцать две тысячи фунтов.
После того, как Стэнли прочитал письмо, глаз ни разу не дернулся. Теперь он ясно увидел, что, приписав зловещие мотивы безобидной домохозяйке, собиравшей вещи для распродажи, и полицейскому, выполнявшему свой обычный долг, он просто позволил разыграться воображению. Деньги вылечили все его болезни, как души, так и тела. Не нужны ему никакие доктора. Вместо этого он съездит на автобусе в Старую Деревню.
Пилбим был в магазине, начищал старую медную сковородку.
- Ты сегодня рано, - пробурчал он. - Что сказал коновал?
Стэнли присел на отполированный стол. Он чувствовал себя магнатом. Заговорил сжато, немногословно:
- Принес тебе тысячу. Заодно выпишу чек декораторам, можешь им отдать. На следующей неделе возьмем еще денег, если надо. Теперь мы на коне. С нищетой покончено.
- Ты не пожалеешь об этом, Стэн. Обещаю тебе, не пожалеешь. Мы правильно поступили, когда затеяли наше дельце! - Пилбим хлопнул его по спине и убрал чеки в карман. - А теперь вот что я тебе скажу. Мы отправимся в наше заведение и раздавим бутылочку шотландского, а потом я угощу тебя шикарным обедом.
Бутылка не бутылка, но четыре двойных порции на пустой желудок, за которыми последовала обильная еда - бифштекс, жареный картофель, фасоль, морковь, грибы, пирог с малиной и кремом - придала шаткость походке Стэнли, когда он в половине третьего направился на Ланчестер-роуд. Ему очень хотелось громко запеть во все горло, пока он продвигался, спотыкаясь, вдоль респектабельных улочек, сплошь застроенных однообразными домишками, но быть арестованным в этот знаменательный день, в один из самых счастливейших дней в его жизни было бы просто ужасно.
Небо, которое с утра сплошь затянули облака, очистилось за те часы, что Стэнли провел в пивной, и теперь на улице стояла жара Один из самых жарких дней года, подумал Стэнли, очень довольный, что погода соответствовала его настроению. Он прошел мимо автомобильного салона с выставленными напоказ "ягуарами" и подумал, не купить ли машину прямо сегодня. Вот эту алую модель, например. Он не видел причин, почему бы так и не поступить. Он ведь не собирался покупать какую-то малолитражку массового выпуска, вроде консервной банки Макдональдов, которую ничтожным смертным, жалким работягам, приходится дожидаться несколько месяцев. Для начала ему нужно немножко протрезветь. Скорее всего, он выпьет чашку чая, а затем отправится покупать машину и возьмет прокатиться Веру. Можно будет поехать за город и поужинать в деревенском трактире.
Эти приятные фантазии проплывали в его одурманенном мозгу, когда он торжественно появился на кухне и позвал:
- Вера, ты где?
Ответа не было. "Дуется, наверное, - подумал он, - из-за того, что я не зашел рассказать ей о визите к врачу". Врачи! То, что меньше всего ему нужно.
Он слышал наверху ее шаги. Трудится, вероятно, там из последних сил, крася спальню. Что ж, ей придется пересмотреть свои взгляды, расширить свой горизонт. Люди с такими деньгами не занимаются сами ремонтом. Он вышел в коридор, тщательно стараясь сохранять равновесие. Будет лучше, если она не заметит, что он пил.
Он вновь позвал жену и на этот раз услышал, как открылась дверь. Лицо Веры тут же появилось над перилами. Для женщины, которая только что стала обладательницей двадцати тысяч фунтов, выглядела она не очень радостно.
- Я думала, ты отправишься на работу, - сказала она.
- Доктор велел мне взять выходной. Спускайся вниз. Я хочу поговорить.
Он услышал, как она произнесла что-то вроде: "Я тоже хочу с тобой поговорить", - и начала медленно спускаться по лестнице. На ней было синее платье в белый горошек, а руки не были выпачканы краской. Внезапно его радость чуть омрачилась. Что за трудный характер у этой женщины? Как это на нее похоже - выбрать именно этот день, чтобы начать пилить его из-за какого-то пустяка. Он-то знал, что она сейчас начнет именно пилить. Понял это по ее холодному взгляду и складкам около рта.
- Ты получила деньги? - ласково спросил он. - Я не мог не заметить письма старого Финбоу. Ну, наконец-то, да?
Сейчас она скажет, что не получила. Сейчас она скажет, что попросила Финбоу попридержать деньги, поместить их в другие акции или что-то еще не менее дьявольское. Господи, она не могла так поступить!
- Так ты получила деньги?
- Да, получила.
Никогда еще ему не доводилось слышать, чтобы она говорила таким тоном, полным ледяного отчаяния.
- И отнесла их в банк? Что же в таком случае не так, милая? Разве мы не этого ждали так долго, не это планировали?
- Не называй меня милой, - сказала Вера - Я не твоя милая. Ты хочешь сказать, что это ты все планировал, не правда ли? Но, видимо, недостаточно хорошо. Тебе следовало избавиться от таблеток сахарина, после того, как ты убил мою мать.
Стэнли тут же подумал, что все это происходит не на самом деле. Он выпил чересчур много и отключился, и сейчас ему снится очередной кошмар с чертовыми головоломками. Но после минутного ощущения кошмарной нереальности Стэнли не нужно было щипать себя за руку. Вера сказала именно то, что сказала Они оба стояли на кухне дома номер шестьдесят один по Ланчестер-роуд, и оба были в полном сознании. Она действительно произнесла это, но он все равно попросил ее повторить:
- Что ты сказала?
- Ты говорил, что запросто мог бы прибить ее, а она говорила, что так и будет, но я, Бог свидетель, не верила ни одному из вас. Не верила, пока не узнала, что было в тех пузырьках с лекарствами.
Существует большая разница между ожиданием самого худшего и действительным моментом его прихода Стэнли много раз воображал, как это случится, или нечто подобное, хотя обычно в роли обвинителя выступал доктор или полицейский, но оказалось, что все эти его репетиции и приготовления ничуть не смягчили удар реальности. Он почувствовал, что его словно оглушили по голове чем-то тяжелым, но недостаточно тяжелым, чтобы наступило блаженное забвение.
Слабым дрожащим голосом он сказал то, что думал сказать, когда "они" начнут задавать ему вопросы:
- Я не убивал ее, Ви. Обыкновенные таблетки сахарина не могут никого убить.
- Она умерла от удара. Разве нет? Разве нет, я говорю? Разве не это произошло, пока я была на работе? Ты сам все знаешь. Приходил доктор Моксли и сказал, что она умерла от удара
- С ней все равно случился бы этот удар, - пробормотал Стэнли.
- Откуда ты знаешь? У тебя есть медицинский диплом? Тебе отлично известно, что ты желал ее смерти, вот ты и забрал ее таблетки, а вместо них насыпал сахарин, и тогда она умерла. Ты убил ее. Ты убил ее, все равно как если бы застрелил.
Вера вышла из кухни и хлопнула за собой дверью. Оставшись один, Стэнли почувствовал, как в груди бешено колотится сердце. Ну почему у него не хватило здравого смысла после смерти Мод выбросить этот чертов сахарин? Да и как Вера обнаружила? Впрочем, теперь это не имеет значения. Он сунул голову под кран и сделал несколько глотков воды. Затем поднялся на второй этаж.
Вера была в спальне, швыряла одежду в два чемодана. Он пошарил в извилинах, пытаясь подобрать слова. Наконец произнес:
- Ты ведь не пойдешь с этим в полицию, Ви?
Она не ответила. Ее руки продолжали механично двигаться, складывая одежду, перекладывая листами бумаги, запихивая скатанные клубки чулок. Он тупо уставился на нее, потом вдруг до него дошло значение всего происходящего.
- Ты куда-то собралась?
Она кивнула На ее верхней губе выступили маленькие капельки пота. День был очень жаркий. Стэнли умудрился выдавить из себя намек на сарказм:
- Могу ли я спросить, куда?
- Я бы все равно сказала, даже если бы ты меня не спросил. - Вера прошла в ванную комнату и вернулась с мочалкой и щеткой. - Я ухожу от тебя, - произнесла она. - У нас с тобой все кончено, Стэн. Хотя, по правде, все кончилось давным-давно. Я могла смириться с тем, что ты обращался со мной, как со служанкой, и приводил сюда свою девушку, и жил на мои деньги, но я не могу оставаться с человеком, который убил мою мать.
- Я не убивал ее! - прокричал он во весь голос. - Я вообще никого не убивал. Можно подумать, тебе самой нравилось, что она жила здесь. Господи, ты сама хотела, чтобы она убралась, ничуть не меньше меня.
- Она была моей матерью, - сказала Вера - Я любила ее, несмотря на ее недостатки. Я бы не смогла жить с тобой, Стэнли, даже если бы попыталась забыть о том, что ты сделал. Мне просто невыносимо видеть тебя. После того, что я обнаружила прошлой ночью, меня тошнит от того, что я стою с тобой в одной комнате. Ты на самом деле преступный и порочный человек. Нет, пожалуйста, не подходи ко мне. - Она отпрянула, когда Стэнли шагнул к ней, и он заметил, что ее бьет дрожь. - Мама всегда хотела, чтобы я ушла от тебя, и я ухожу. Смешно, не правда ли? Она всегда желала этого и теперь добилась своего, но только после смерти. Наверное, ты бы мог сказать, что она наконец одержала победу.
У Стэнли раскалывалась голова.
- Не будь такой глупой, - сказал он.
- Ты всегда считал меня глупой. Я знаю, что не блещу умом, но я умею читать, и как-то раз я где-то прочитала, что людям нельзя разрешать наживаться на их собственных преступлениях. Я думаю, нет ничего хуже, чем позволить тебе получить хотя бы часть маминых денег, раз ты убил ее. Поэтому, прости, я совсем не собиралась обнадеживать тебя, а потом подвести. Вплоть до сегодняшнего утра я предполагала, что деньги будут у нас общими. Даже больше твоими, чем моими, если на то пошло. Но теперь все по-другому. - Вера закрыла крышку одного из чемоданов и взглянула на мужа - Мама завещала деньги мне, и я оставлю их себе.
- Ты не можешь так поступить! - закричал Стэнли, сознавая, что пусть одно слово, но осталось за ним. - Ты не имеешь права оставить их себе. Банковский счет открыт на двоих. Я имею право хоть завтра забрать все, если захочу, и, клянусь, я так и сделаю!
Вера тихо ответила:
- Там нет денег. Тот счет все равно аннулирован из-за твоих непомерных чеков. Сегодня утром я открыла новый счет, личный счет, только на мое имя.
21
Вера подхватила чемоданы и снесла их вниз.
Стэнли остался сидеть на кровати, сквозь закрытые окна горячее солнце припекало ему затылок. Его вновь охватило чувство нереальности, как в кошмарном сне. Кошмар. Он вновь и вновь повторял это слово. Кошмар, кошмар, кошмар… "Отвратительный ночной сон". Господи, только не это!
Левый глаз начал непроизвольно открываться и закрываться, тик-тик-тик. Стэнли выругался и сжал кулаки. Прислушался. Она ходила внизу. Еще не ушла. Придется с ней поговорить, постараться ее убедить.
Вера стояла перед зеркалом в столовой и подкрашивала губы.
Трудно говорить приятные слова тому, кого ненавидишь. В этот момент Стэнли ненавидел Веру гораздо больше, чем когда-то ненавидел Мод. Но говорить необходимо. Большинство мужчин скажет что угодно за двадцать две тысячи фунтов.
- Ты единственная женщина в моей жизни, Ви. Я предан тебе уже двадцать лет. Ради тебя я терпел все - сначала твои родители оскорбляли меня, потом твоя мать вообще переехала сюда Теперь я не молод. Без тебя моя жизнь развалится.
- О нет. Она давно уже развалилась. То, что я была рядом, никогда тебя не подстегивало и не заставляло взяться за ум. Бог свидетель, я старалась, а теперь мне надоело.
Он принялся умолять. Он готов был даже встать на колени, но боялся, что она уйдет, а он так и останется на четвереньках, как животное.
- Ви, - сказал он, хватая ее за рукав, - Ви, ты же знаешь, я только что вступил в дело, но мне нужен капитал. - Следовало сказать совсем не то. Он понял свою ошибку по презрительному выражению ее лица. Как по-настоящему любящий муж, обезумевший от смятения, он застонал: - Ви, ты - все, что у меня есть в этом мире.
- Давай называть вещи своими именами, - сказала Вера. - Все, что у тебя есть в этом мире - это мои деньги. - Она натянула пару темно-синих перчаток и присела на стул, словно ожидая кого-то или чего-то. - Я подумала об этом, - сказала она. - Я долго думала обо всем. И решила, что будет неправильным оставить тебя ни с чем. - Она тяжело вздохнула. - Ты совершенно безнадежен, Стэн. За что бы ты ни брался, все летит прахом, исключая кроссворды. Ты никогда не мог удержаться ни на одной работе, упустишь и эту. Но мне бы не хотелось думать, что ты остался без гроша в кармане и без крыши над головой, поэтому я собираюсь оставить тебе этот дом. Можешь жить здесь или продать его - делай что хочешь. Если ты настолько глуп, что продашь дом и отдашь деньги этому твоему Пилбиму - что ж, дело твое.
- Проклятье, - сказал Стэнли. - Спасибо за ничего.
Она собирается отдать ему этот дом! Забирает все, что у него есть, и оставляет ему эту развалюху в тупике. Тут вдруг он полностью осознал, что она собирается сделать, и собирается всерьез, Ви, его жена, единственный человек, которым, как он был уверен, можно манипулировать и вертеть, Ви продала его с потрохами. Он заговорил, потеряв над собой контроль:
- Не думаешь ли ты, что я позволю тебе уйти? Вот так просто взять и уйти?
- Тебе ничего другого не остается, - спокойно ответила Вера. Неожиданно раздался резкий стук в дверь. - Это шофер такси, которое я заказала
Она наклонилась, чтобы взять чемодан. Окончательно оторопев, Стэнли почувствовал, что ему хочется убить ее. Когда она выпрямилась, он ударил ее ладонью изо всех сил сначала по одной щеке, затем по другой. Вера протяжно взвыла, слезы покатились по отпечаткам его руки, но она не произнесла ни одного слова.
После того, как машина отъехала, Стэнли тоже заплакал. Он, хныча, ходил по комнате, а потом присел и принялся колотить по дивану кулаками. Ему хотелось кричать и крушить все вокруг, но он боялся, что услышат соседи.
От слез левый глаз задергался сильнее. Он слезился и пульсировал даже после того, как Стэнли перестал плакать. Стэнли попытался придержать веко двумя пальцами, но оно все равно продолжало вздрагивать, словно было вовсе не частью его самого, а пойманным трепыхающимся насекомым со своей собственной жизнью.
Деньги Стэнли потерял. Он потерял их, все без остатка. И теперь, когда лицо его ужасающе бесконтрольно дергалось, он понял в водовороте мыслей, что в течение почти всей жизни эти деньги были единственной его целью, а обладание ими - открытием новой эры. Вначале он представлял тысячу или две, затем - восемь или девять, и наконец сумма возросла до двадцати тысяч, да еще в придачу две. Но всегда они были где-то там, впереди - почти не видное, но зовущее сокровище в конце лабиринта Чтобы завладеть им, он остался с Верой, примирился с присутствием Мод и, как сам себя уверял, никогда по-настоящему не стремился сделать карьеру. Растратил попусту всю жизнь.
Стэнли думал обо всем этом, но отнюдь не спокойно, его то и дело охватывала паника, он с трудом переводил дыхание. Наконец он понял истинное значение настоящего момента. Все, что было позади - пустая и горькая трата жизни, а впереди - ничего. Даже хуже, чем ничего, потому что теперь, когда Вера знает о его попытке лишить Мод жизни, да и полиция уже начеку, теперь, когда Пилбиму придется узнать, что весь его хваленый капитал - это просто крыша над головой, как можно надеяться прожить хотя бы один час, хотя бы еще одну минуту?
Он уставился на часы, следя за тем, как движутся стрелки, хотя на самом деле, конечно же, ничего не замечая. Вот и его жизнь была такой же - медленным, незаметным продвижением к полному краху. Каждая секунда, оставлявшая ситуацию как бы неизменной, на самом деле безжалостно приближала его к концу, к чему-то пусть и неизвестному, но наверняка еще худшему, чем теперешний ужас.
Небольшое забвение поможет ускорить ход времени. Он пошарил у себя в кармане дрожащей, подпрыгивающей рукой. Из той десятки, что он принес в пятницу, осталось восемь фунтов. Пивные еще закрыты, но винный магазинчик на Хай-стрит уже работает. Шатаясь, он прошел на кухню и ополоснул лицо над раковиной.
На улице было еще жарче, чем дома, но от свежего воздуха Стэнли поежился. Ходьба давалась с трудом. Он шел, как старик, или как человек, который долгое время был прикован к кровати тяжелой болезнью. Навстречу ему попалось всего несколько прохожих, да и те не замечали его, но Стэнли казалось, что все вокруг кишит невидимыми шпионами, которые следят за каждым его движением. В винном магазине он едва нашел в себе силы, чтобы заговорить. Ему никак не удавалось обратиться к другому человеку, разумному и спокойному. Голос зазвучал пискляво и слабо, и он не отрывал рук от лица, словно тем, что без конца вытирал его и разглаживал мускулы, он мог удержаться от конвульсивных дерганий.
Продавец, однако, уже привык к алкоголикам. Его лицо оставалось абсолютно невозмутимым и спокойным, когда он взял у Стэнли пять фунтов за две бутылки виски и еще один фунт за сигареты.
Вернувшись домой, Стэнли выпил полную рюмку виски, но не получил никакого удовольствия. Вместо того чтобы помочь ему забыться, виски просто-напросто притупило все его чувства. Он забрал одну бутылку и пачку сигарет наверх и лег на кровать, жалея в смутных мыслях, что сейчас не зима, а разгар лета, и поэтому темнота не наступит еще долго. Стэнли решил, что ему не нравится свет. Свет слишком разоблачает.
В его мозг ворвались непрошеные слова, и, лежа на спине, он придумывал к ним определения, соединяя и разбирая их, составляя анаграммы. Потом он понял, что произносит слова и определения к ним вслух, невнятным хриплым голосом. Но нервный тик временно прекратился. Стэнли продолжал говорить с собой еще какое-то время, прикладываясь иногда к бутылке и испытывая все растущее раздражение, оттого, что из-за выпивки забывает орфографию и теряет нить слов, которые начали вертеться у него перед глазами, образуя черные спирали.