* * *
– Звонила Аллочка, сказала, что едет к нам, – бабушка сидела перед пасьянсом, но было видно, что мысли ее совсем не в пасьянсе.
– Странно. Я в том смысле, что по выходным она теперь не приезжает, все пишет. Кто бы мог подумать, что мамуля вдруг начнет романы писать.
– Какая молодец! Интересно будет почитать.
– Однако, сомневаюсь, что будет интересно, – пробормотала я, а бабушка вопросительно посмотрела на меня.
– Представляете, мамуля и детектив?
– Да, – замялась бабушка, – мне кажется это не ее жанр.
Поздоровавшись с нами, мамуля сразу перешла к делу. Она выложила на стол пухлую папку с рукописью
– Вот. Это мое произведение. Между прочим, у меня уже два трупа, – с гордостью произнесла она и весело блеснула глазами.
– Конечно, – согласно кивнула я, – два трупа гораздо лучше, чем один, и с опаской посмотрела на мамулю. Как-то мне не понравился опасный задор во взгляде. Все-таки речь шла о трупах. Зря она взялась за детектив.
– Ты говорила, что попросишь Ларису напечатать. Как думаешь, она согласится?
– Сейчас позвоню, – я стала набирать Ларискин телефон, а сама косилась на рукопись. Ничего себе, мамуля самовыразилась. Тут, наверное, страниц двести будет, а может и больше. Надеюсь, не очень кровожадно. Даже странно, мамуля всегда была против насилия.
– Алло!
– Ой, Ларис! Привет. У меня к тебе будет одна просьба, – я прошла с телефоном в кабинет, – помнишь, я говорила, что мамуля пишет детектив.
– Ну, и что? Я такую литературу в принципе не читаю.
Это плохо, может не согласиться.
– Понимаешь, она привезла сейчас рукопись и очень просила тебя напечатать. Ты же у нас печатаешь слепым способом. И заодно сама почитаешь.
Лариска помолчала, а я занервничала. В конце концов, попробую сама напечатать, просто будет не так быстро.
– Читать всякую чепуху я не собираюсь, но напечатать, конечно, возьму. Тащи свой детектив
Мамуля обрадовалась, а я быстренько оделась и сбегала к Лариске.
Она была не в духе, с Витькой была "в контрах", повод я не стала выяснять, а то это надолго. Отдала рукопись, выслушала опять про то, что она не читает всякую чушь, и быстренько побежала домой. Мамуля с бабушкой сидели на кухне и пили кофе, вернее, кофе пила только мамуля, бабушка осталась верна чаю. А я тоже полюбила кофе и последнее время даже немного перебарщивала в употреблении. Дома было непривычно тихо. Щенков всех разобрали. Последнего мальчика отдавала со слезами, так жалко было. Но мы подумали, что две собаки – это перебор, и потом мы еще не определились с местом. Дейзи все также продолжала жить в зимнем саду.
– Доченька, я со своей писаниной совсем забыла про Ивана. Как он там?
Иван – это неудавшийся киллер, которому я по ошибке сделала заказ. Нет, не убийство, конечно, а два портрета, свой и Сашин, так как подумала, что это художник. Слава Богу, никого не убили, то есть, убили, но не нас. В общем, все обошлось опять же по недоразумению. Ивана вначале отправили лечиться от обморожения, а сейчас он лежит в хорошей клинике под наблюдением психиатра.
– Он начал вспоминать и, кажется, нашлись его родные. Знаю только, что он биатлонист, поэтому хорошо катается на лыжах и стреляет, а больше ничего сказать не могу. Вот приедет Юра и все расскажет.
– А Юрочка как поживает? Не женился? Хотя, что я спрашиваю, и так все понятно.
– Да, – подала голос бабушка, – к сожалению, Юра из тех, кто женится очень поздно или не женится никогда. У него сейчас критический возраст. Хоть бы познакомили его с какой-нибудь девушкой. Родители его спят и видят, когда он женится. Аллочка, может быть, у тебя есть кто-то на примете?
– Мои девушки уже скоро на пенсию выйдут, – опрометчиво заметила мамуля, но сразу спохватилась, – то есть, им до пенсии, конечно, далеко, а вот у девочек знакомых много.
– Мамусик, это совершенно бесполезное занятие. Вспомните Новый Год и Дашу. Все наши мужчины на нее запали, а Юра даже бровью не повел. А кстати, кто у него родители?
– Они живут в Петербурге, – при этом бабушка тяжело вздохнула. Все-таки она очень скучает по Питеру. – Очень славные интеллигентные люди. Семен Григорьевич был военным переводчиком, а Раиса Львовна работала врачом в нашей поликлинике. Какое-то время мы жили в одном доме, но потом они усыновили Юру и решили поменять жилье.
– Как усыновили?! – Одновременно вскричали мы с мамулей. – Выходит у Юры приемные родители? А почему вы раньше не рассказывали об этом?
– Просто так получилось.
– А Юра знает?
– Конечно. Он был уже не младенческого возраста.
– А сколько ему было лет?
– Примерно лет восемь. Он уже учился в школе, но Раиса Львовна говорила мне, что он очень отстает. Когда они сменили жилье, она бросила работу и занималась только Юрой. Он был очень худенький и болезненный мальчик. Она записала его в разные спортивные секции, потом Семен Григорьевич похлопотал, чтобы его приняли в военное училище. Он хотел, чтобы сын пошел по его стопам, но Юра выбрал для себя другой путь. С Сашей они познакомились случайно, мы как-то с Раисой Львовной говорили об этом. Надо же, как тесен мир! В детстве не дружили, хотя встречались иногда, а теперь вот не разлей вода.
Мы с мамулей молча переваривали информацию, когда в прихожей раздался звонок
– Ой, это Наташка звонит.
Я открыла дверь – это действительно была Наташка. После той истории с Кириллом, она неделю ходила, как пришибленная, а потом опять стала прежней, как всегда.
– Всем, бонжур. Убежала от Евдохи. Вот пришла похвастаться. Смотрите, какое я симпатичное пальтишко прикупила. Хорошо, что свекруха еще не видела, а то достанет своими нравоучениями. Сколько у меня в гардеробе должно быть блузочек и юбочек, и зачем только я все покупаю и покупаю, ведь уже вешать некуда. А женский гардероб, сами знаете, "вешать некуда, а носить нечего".
– Замечательное пальто, – заключила бабушка после тщательного осмотра, причем швы рассматривались особенно долго. Что уж в изнанке она нашла замечательного?
– Да, мне тоже нравится. Белый цвет – это всегда эффектно, – одобрила мамуля. – Ланочка, примерь, мне кажется, тебе тоже очень пойдет.
– Нет, это не ее размер, – возразила Наташка и сама его надела.
Пальто действительно сидело, как литое и очень Наташке шло. Как назло, мне тоже пошло бы. Но теперь я такое точно не куплю, не можем же мы с Наташкой в одинаковых пальто ходить. Достаточно, что и так все время вместе, и на работе и дома. Ничего, не очень-то и хотелось.
– Мне сейчас не пальто, а машину надо покупать, моя уже еле дышит.
– А какую думаешь покупать?
– Понятия не имею. Может, к Петьке в салон подъеду, "Пежо" посмотрю. А что у тебя еще в пакете?
– А, это купальник, хотела поплавать. Пойдем вместе.
Мы спустились вниз.
– Баня еще не готова, давай пока маски сделаем.
– Да уж, не помешало бы. Последнее время в зеркале такие ужасы показывают.
– Какие ужасы? – Не поняла я.
– Как говорится: "Свет мой зеркальце заткнись, умываться я пришла".
– Ну не знаю. В моем зеркале вроде ужасов не показывают. Но сделать маску и попариться в бане не повредит.
– А Саша в командировке?
– Ага
– Опять?
– Что значит опять?! – Вскинулась я. – Если надо поехать, значит, надо!
– Да успокойся, я просто так спросила. Просто заметила, что он зачастил.
Вот сволочь. Решила вывести меня из терпения. Ничего, я промолчу, ни за что не поддамся на провокацию. Хотя, пожалуй…
– Ой, вчера вечером Петьку видела, когда он к дому подъехал. К нему наша соседка подошла, и все нахваливала его туалетную воду, прямо всего его обнюхала.
– Какая соседка? – Сразу насторожилась Наташка.
– Ну, дочка Дарьи Васильевны. Интересная такая. А от Петьки правда, пахнет
– обалденно. Это ты его духами поливаешь?
– Никто его не поливает, сам душится. Все. Пошли париться.
Двигаться было лень, даже говорить было лень. Что-то так разморило после бани. Мы лежали на шезлонгах и балдели
– Слушай, я забегала к Лариске, – не открывая глаз, сказала Наташка. – Она была злющая и яростно колотила по клавишам компьютера, наверное, работу взяла домой. На всякий случай, я не стала выяснять, чего она там колотит, чтобы лишний раз не раздражать, а то начнет опять зудеть, что я мало работаю. Надоела.
– Это не работа, это я попросила ее напечатать мамулин роман.
– Что? Чей роман? – Наташка резко села и уставилась на меня, смешно округлив глаза.
– Чей слышала. Мамуля решила самовыразиться и написала детектив.
– Да ты что? Почитаю обязательно.
– А Лариска сказала, что такую чепуху читать не станет.
– Да ну ее. Зануда. -
Мы зашли еще раз в парную, потом долго плавали в бассейне, а потом балдели на шезлонгах. Господи! Хорошо-то как!
* * *
Юлька слышала, как обсуждали последние торги. Князев входил в тендерный комитет, подготавливал материалы, и к его мнению прислушивался сам Генеральный. А уж Демин без него шагу не сделает. Но сейчас ходили слухи, что Князев почему-то предпочел никому неизвестную российскую компанию, и пока дела идут плохо. Сроки срывают. Генеральный уехал в Германию лечить жену. Демин только плечами пожимает и кивает на Князева. Если Бакиров узнает, какую глупость сделал Князев, его выгонят. Юлька слушала все эти разговоры и очень сочувствовала ему. Вообще в каждом отделе что-нибудь или кого-нибудь обсуждали. В рекламном отделе всегда слышался смех, Юльке иногда не хотелось уходить отсюда, здесь было так весело, но ее никто не удерживал. В туалете разговоры велись, в основном, о тряпках, о косметике и о мужиках. В здании было кафе, буфет и безалкогольный бар. Юлька один раз случайно туда забрела, вытаращилась на цены и хотела уже отойти
– Что будем брать? – Улыбнулся бармен. Она, как всегда постеснялась ответить, что ничего не надо, что ей это не по карману.
– Могу предложить молочный коктейль – Юлька замялась, вспоминая цену, и неожиданно согласилась. Коктейль стоил пятьдесят рублей и, наверное, был очень вкусный, но она не поняла вкуса, считая, на чем можно сэкономить, чтобы дотянуть до зарплаты. Юлька не отважилась сесть на высокий стул, хотя ей очень этого хотелось, и стояла рядом у стойки, как дура, давясь коктейлем.
– Смотри-ка, а эта что здесь делает? – Юлька обернулась. Перед ней стояли две хорошенькие девушки и в упор разглядывали ее.
– Я бы запретила ходить сюда, кому попало, – хорошенькое создание легко и непринужденно вспорхнуло на высокий стул.
– Костик, нам два кофе и два десерта наших любимых. Садись, Лялечка.
Лялечка не стала обходить Юльку, а ждала, когда та подвинется. Юлька попыталась отодвинуться, но Лялечка, не дожидаясь, пошла мимо и нарочно задела ее плечом. Юлька покачнулась, и остатки коктейля оказались на элегантном костюме Лялечки. Юлька открыла рот, чтобы извиниться, но за криком и визгом, который поднялся, ее все равно никто бы не услышал. Она тупо стояла под градом оскорблений, не зная, как уйти, но девицы вдруг одновременно заткнулись и уставились на дверь. Юлька не знала, куда пристроить стакан и с несчастным видом топталась у стойки. Костик не обращал на нее внимания и усердно протирал бокалы. Она робко поставила свой стакан на стойку и повернулась, чтобы уйти, но в дверях стоял первый зам. Он с заискивающим видом что-то показывал незнакомому представительному мужчине. Тот, казалось, не слушал его и прямиком направился к стойке. Девушки подобрались и защебетали о конструктивных позициях инвестиционных вложений.
– Что вам здесь понадобилось? Идите работать! – Демин испепелял Юльку взглядом. Она покраснела и не знала, как протиснуться между ними, но представительный мужчина, указав на хорошеньких созданий, внезапно спросил насмешливо
– А этим, выходит, не надо работать? -
– Владимир Анатольевич, я в том смысле, что это курьер, ну и… -
– Не понимаю, – перебил Владимир Анатольевич, – разве курьер не может зайти и выпить кофе? Что за чушь вы несете! -
– Да, да, конечно, почему бы не выпить, – тут же согласился Демин и, обернувшись к Юльке, прошипел – Пейте свой кофе. -
– Я, я… уже выпила. коктейль, спасибо – и боком стала продвигаться к выходу.
– Постойте! – Властно приказал Владимир Анатольевич. Юлька похолодела. Наверное, ее все-таки уволят, и нечем будет заплатить за квартиру и отдать долг Любе. И за каким чертом ее принесло в этот бар?
– Из-за чего был крик? Когда мы подошли, здесь стоял шум. Что случилось? – Он строго смотрел не нее. Она поняла, что молчанием не отделаться и стала лепетать
– Я нечаянно, так получилось. Меня толкнули, и я нечаянно… – Она замолчала, боясь, что заплачет.
– Ничего не нечаянно, она нарочно меня облила, видите? Пусть теперь за химчистку платит, – Лялечка, прищурив красивые глазки, мстительно смотрела на Юльку.
– Владимир Анатольевич, они сами разберутся, – пытался отвлечь его Павел Николаевич, думая про себя, что Беляев самодур, в маразм впал, решил конфликты разбирать между служащими, и было бы с кем, а то курьерша какая-то задрипанная, будь она неладна. И надо же такому случиться, что именно сегодня его принесло, когда Генерального нет на месте, и даже не предупредил, приперся без звонка. Может, настучали ему? Сидел бы в своей Америке, так нет же.
– Павел Николаевич, – прервал его размышления Беляев, – какая зарплата курьера? – Демин только плечами пожал и посмотрел выжидающе на Юлю.
– Пять тысяч, – она увидела, как брови Владимира Анатольевича удивленно поползли вверх.
– А вы, в какой должности будете? – Он посмотрел на Лялечку.
– Я ведущий специалист, – значительно произнесла та и кокетливо улыбнулась.
– Ага. И в какой же области? -
– В области маркетинга, – объяснила она и перевела взгляд на Демина, мол, что за кретин пристал с идиотскими вопросами. Тот сделал круглые глаза и поджал губы.
– Сколько же получает ведущий специалист в области маркетинга? – Беляев обернулся на первого зама. Тот сделал вид, что изучает ассортимент напитков на витрине.
– Тридцать пять тысяч, – ответила Лялечка, обиженным тоном, то ли потому, что это ужасно мало, то ли потому, что вопрос был задан не ей.
– Ого. Наверное, у вас хорошее образование? – Он пристально изучал Лялечку. Она вдруг покраснела и что-то промямлила. Он опять повернулся к Юльке
– А вам учиться надо, – и хотел уже отвернуться, но Юлька быстро ответила
– Я учусь, в Университете, я сейчас на дипломе. – Беляев внезапно захохотал.
– Ничего себе, с университетским образованием работает курьером, а непонятно с каким – ведущим специалистом. Это как понимать? Павел Николаевич? -
– Владимир Анатольевич, давайте отпустим девушек и поговорим. -
– Да уж поговорим, не сомневайтесь, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего, и обратился к Лялечке
– А вам стыдно требовать деньги на химчистку у человека, получающего в десять раз меньше. И, мне кажется, эта ткань прекрасно стирается. – Он говорил все это со злостью. Лялечка перевела глаза на Демина, тот молчал, она поняла, что поддержки от него не дождется, кивнула своей подружке, и они быстро вышли, Юлька прошмыгнула за ними следом, услышав, как Владимир Анатольевич что-то грозно выговаривал первому заму.
– Ну, ничего, ты еще попляшешь у меня, замарашка несчастная, – прошипела ей в спину Лялечка. Когда Юлька появилась в отделе, Алена Александровна отчитала ее по полной программе за долгую отлучку. Она даже не пыталась оправдаться. Все равно без толку. Из головы не выходил Владимир Анатольевич. Он, наверное, большой начальник, если даже первый зам. перед ним на цыпочках ходил. А может это сам Генеральный директор? Нет, его зовут не так. Неважно, кем бы он ни был, он ужасно Юльке понравился, и потом, он первый заступился за нее.
Вечером, как всегда зашла Любаня, и на ее вопросы о том, как прошел день, Юлька взахлеб описывала встречу с Владимиром Анатольевичем. Какой он красивый, умный, внимательный.
– Юлька! Ты влюбилась? – Люба еле прервала эту тираду восхваления. Юлька вытаращилась на нее и покрутила пальцем у виска.
– Ты что? Он же старый, лет пятьдесят, наверное.
– Совсем и не старый. Думаешь, в такого нельзя влюбиться? -
– Можно, наверное. Но это совсем не то, – и, немного помолчав, добавила, – Люба, а в меня можно влюбиться? Нет, лучше не отвечай, я и так знаю. -
– У тебя крыша совсем поехала, дура ты, непутевая! – Люба еще долго ее ругала, а потом спохватилась
– Пойдем ко мне, я ужин приготовила.
– Я не хочу, – быстро ответила Юлька.
– Хочешь, чтобы я с голоду померла? Не могу есть в одиночестве, ты же знаешь. -
– Хорошо, пойдем.
В квартире у Любы вкусно пахло чем-то печеным.
– Это пицца, вон на столе ветчинка и сало еще мамкино. На, открой шпроты.
Юлька положила перед собой банку, приладила открывалку и стала бить по ней ладонью, как делала Люба. Руке стало нестерпимо больно, а в банке только вмятинка небольшая образовалась. Разозлившись, она схватила чугунную сковородку, стоявшую на плите, и со всего маху шарахнула по открывалке. Масло брызгами разлетелось по всей кухне.
– Боже ж ты мой! – Люба посмотрела на свою испорченную блузку, но, заметив Юлькин огорченный вид, беспечно сказала
– Ничего, отстирается. – Юлька схватила тряпку и стала вытирать масло со стола, но поскользнулась и шлепнулась на пол.
– Юля! – Заорала Люба. – Не трогай ничего, горе ты мое! – Она помогла ей подняться и ловко все убрала. Достала пиццу, разрезала и положила Юльке огромный кусок.
– Ешь, давай, а то совсем отощала. -
– Любаш, мне это не съесть, я сыта, – отговаривалась Юлька.
– Без разговоров. Фрукты вот не купила. Майя Марковна этого не одобрила бы, – бормотала Люба, набив полный рот. "Боже, как вкусно", – думала Юлька. Мама никогда не покупала пиццу и вообще полуфабрикаты, говорила, что это невкусно и не полезно. Готовила она хорошо, особенно хорошо пекла пироги и ватрушки. Всегда угощала Любу. А Люба угощала их фруктами и готовыми тортами с кремом, которые мама не одобряла. "Как нам было хорошо тогда", – с тоской подумала Юлька. Опять вспомнила симпатичного Владимира Анатольевича и хорошенькую Лялечку.
– Люба, сколько стоит в химчистке почистить хороший костюм? – Любаня с удивлением посмотрела на нее
– Ты что костюм испачкала? -