- Прямо в руки к охранникам, которые снова отведут нас в дом, - бросила Джулия. - Великолепная мысль!
- Мы должны их чем-то отвлечь, не забывайте этого, - сказал я. - Мы должны устроить маленькую панику внутри дома и вне его.
- И что потом? - спросила Мэнди.
- Об остальном я еще не подумал, - признался я. - Но самое главное - начать.
- Более идиотских слов я еще никогда не слышала, - заявила Джулия. - Я в этом не участвую.
- О'кей! - Я глубоко вздохнул. - Я не хотел вам рассказывать, потому что это очень жестоко, но вы мне не оставляете выбора.
- Что рассказывать? - спросила Мэнди.
- Они собираются впустить сюда в полночь всех охранников, чтобы они все по очереди насиловали вас, пока с вас не слезет кожа. А если этого окажется недостаточно, Курт позаботится об остальном.
Джулия так высоко подпрыгнула с кровати, словно ее укусил в зад крокодил.
- Не сиди, как глупая гусыня! - набросилась она на Мэнди. - Помоги мне перенести постельное белье к окну!
Внезапно все уверились в правоте моих слов, даже Колетт. Когда я встал, она послушно осталась сидеть на чаше; словно внезапно увидела в этом свое призвание.
- Пол, - тихо сказала она. - Я хотела бы все знать. Значит, мы разожжем костер, охранники увидят нас и примчатся сюда. И тогда мы выпрыгнем из окна, так?
- Приблизительно, - сказал я. - Если говорить точно, то выпрыгнут Мэнди и Джулия.
- А что будет со мной?
- А ты будешь мертва, - сказал я.
- Что?
- Ну да, ты должна притвориться, будто ты мертва, - сказал я, - хотя бы на тот срок, пока здесь будут те, которые сюда прибегут. Чтобы их обмануть.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Я тоже надеюсь, - ответил я.
С огромной кровати уже были сорваны все простыни.
Я сбросил матрац на пол и потащил его к двери. Матрац был набит какими-то искусственными волокнами, которые толком и гореть-то не будут, а только чадить.
- Как там у нас коньяк? - спросил я Колетт.
- Теперь он уже не кажется холодным.
Две другие девушки стояли у кучи одеял и простыней, которые они нагромоздили у окна, и внимательно наблюдали за мной.
- Мы действительно должны выпрыгнуть из окна? - нервно спросила Мэнди. - Мне бы очень не хотелось, чтобы в мои пикантные места впились осколки стекла.
- Возможно, ты и права, - сказал я. - Может быть, будет лучше разбить стекло, а вы будете стоять рядом и кричать во всю глотку.
- Я начинаю спрашивать себя, а не лучше ли предпочесть смерть…
- К чему? Сюда ворвутся охранники и спасут нас…
Наконец послышался голос Колетт:
- Мне долго еще сидеть, Пол? Я боюсь, что эта чаша разрежет мне весь зад.
Я помог ей подняться и осмотрел ее зад.
На нем красовался красный круг, а вокруг шли лиловые подтеки.
- Сенсационный рождественский подарок! - заметил я удивленным тоном. - Задница, выдержанная, как старое вино, и настоянная на коньяке!
Я поднес к чаше горящую спичку, и коньяк загорелся ярким голубым пламенем. Потом взял немного матрацной набивки, подержал ее над огнем, пока волокна не начали чадить, а потом сунул обратно в матрац. Облако едкого дыма поднялось к потолку, превратившись в нечто вроде дымовой завесы.
После этого я схватил стул и ножками выбил четыре оконных стекла. Вслед за этим поднес чашу с горящим коньяком к куче одеял и простыней и поджег ее. Через несколько секунд все вокруг горело, полыхали даже занавески.
- О'кей, мои милые! - сказал я. - Теперь начинайте кричать!
- А что делать мне? - хмуро спросила Колетт, словно я исключил ее из программы удовольствий.
- Ты мертва, - сказал я, - задохнулась от дыма.
- Это, конечно, не шутка, - сказала она и закашлялась.
Я отвел ее в сторону от двери, повернул спиной к ней и уложил на пол.
- Попытайся расслабиться, - сказал я и тоже сильно закашлялся.
- Расслабиться? - Ее лицо судорожно скривилось. - Я же здесь задохнусь, ты, умник!
Едкий дым быстро наполнил всю комнату. Да, она была права. Дышать становилось все труднее. Кроме того, стало жарко. Постельное белье весело горело, пламя достигало почти потолка, и крики девушек казались вполне естественными.
"Не совершил ли ты, Донован, ошибки?" - подумал я.
У меня на это имелось лишь одно утешение: если и совершил, то теперь было поздно все исправлять.
Поэтому я остался стоять у двери, прижавшись к стене, и выжидал.
Пот лил у меня по лицу, в комнате стало невыносимо жарко, и я не мог подавить свой кашель.
Дым подействовал и на девушек, стоявших у окна, и они чередовали свои крики с приступами кашля.
Колетт, лежавшая на полу, чувствовала себя немного лучше, но только немного.
Где-то в доме я услышал возбужденные голоса людей, потом последовали три глухих взрыва.
В следующее мгновение ключ повернулся в замке, и дверь распахнулась.
Несколько секунд все было спокойно. Потом появилась рука, державшая пистолет. Я схватил ее запястье обеими руками и приложил всю свою силу. В следующее мгновение я резко повернулся и рванул обладателя руки на сто восемьдесят градусов, так что он описал дугу и грохнулся о стену.
Я услышал, как что-то неприятно хрустнуло и треснуло.
Я отпустил запястье, и человек упал на пол.
Когда я нагнулся, чтобы посмотреть, кто это, я увидел, что это Дибори.
Очки его разлетелись на тысячи осколков, и лицо его было залито кровью.
Без особого воодушевления я констатировал, что он еще дышал.
Колетт встала, а две другие девушки продолжали кричать.
Я подбежал к ним, схватил их за руки и потянул к двери.
- Бегите, - прорычал я, - и продолжайте кричать.
- Пол, - сказала Колетт сдавленным голосом, - а что будет…
- Позже, - прошипел я. - Сейчас мне надо найти Курта. Ты тоже беги и кричи посильнее.
Все трое не нуждались более в подсказке. Они помчались с такой резвостью, словно это был финал олимпийского марафона. Я, не переставая кашлять, поднял пистолет Дибори, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.
После этого я сам помчался по коридору вслед за кричащими дамами, которые бежали в сторону гостиной.
Потом крики внезапно смолкли.
Когда я подбежал ближе, я услышал одиночный выстрел, а потом еще сразу несколько, которые прозвучали, как стаккато.
На раздумье времени не оставалось.
Одним рывком я отскочил в сторону от двери и упал на колени, продолжая держать в руке пистолет.
Три голые девушки стояли неподвижно, словно статуи, и глаза их были наполнены страхом.
Лози лежал на полу на спине, и кровь фонтанчиком била из его ран на груди.
В рамке двери, находившейся на противоположной стороне, стояла фигура ковбоя с потемневшим лицом и с автоматом в руках.
- О, Боже ты мой! - тихо сказал я. - Мститель из Эльдорадо собственной персоной!
- У него не голова, а мешок с навозом, - презрительно сказал Хикс. - Думал, что может попасть в человека из револьвера на расстоянии тридцати шагов!
- А что с охранниками? - спросил я.
- Уложил спать!
Он ухмыльнулся и сверкнул своими белоснежными зубами на фоне потемневшего лица.
- Когда я увидел огонь, бросил гранату, коллега. Она взорвалась у самых ворот и расправилась с двумя часовыми. Они только без сознания, - я был осторожен. Потом к воротам бросилась целая орава парней, пришлось бросить еще одну гранату. Парни сразу повернули обратно. - Он мрачно усмехнулся. - Может быть, они и до сих пор еще куда-то бегут.
- Отведите девушек к плавательному бассейну, чтобы они смогли наконец одеться, - сказал я.
- Что ж, хорошо. - Он пожал плечами.
- У вас еще найдется граната?
Он сунул руку в задний карман, вытянул оттуда гранату и протянул ее мне.
- Спасибо, - сказал я. - Пусть девушки оденутся, а потом встречаемся перед домом.
Он открыл было рот, чтобы задать вопрос, но быстро снова его закрыл.
- Хикс! - Мэнди наконец обрела дар речи. - Вы были просто великолепны! Такой мужественный… - Она передернула плечами. - И такой жестокий и хладнокровный!
Я пошел по коридору, который вел в сторону помещения с мониторами. Дойдя до него, я взял связку ключей, которыми Дибори открывал спальню, и открыл дверь комнаты. После этого я осторожно отступил метров на шесть назад и стал ждать.
Некоторое время все было тихо. Потом дверь немножко отворилась, и Фишер высунул оттуда голову.
- Что здесь происходит, черт возьми? - хрипло спросил он. - Создается впечатление, что разгорелась революция.
- Возможно, парочка ваших террористов занялась своей работой, - ответил я.
- А где этот мешок с дерьмом по имени Дибори?
- Находится при последнем издыхании, - ответил я. - А Лози мертв.
- Я вам очень благодарен, Донован, - сказал он. - Требуйте от меня, чего хотите, и вы это получите!
- У меня для вас есть подарок, - сказал я.
Я сорвал запальник с гранаты и сосчитал до трех. После этого я бросил ее ему.
- Ловите!
У меня едва осталось времени на то, чтобы броситься за угол на пол и выставить подметки для защиты. После этого граната взорвалась. Секунд через пятнадцать в коридоре опять все стало тихо, хотя мои барабанные перепонки еще гудели. Я поднялся. Там, где была дверь, в стене зияла дыра, а от Фишера вообще ничего не осталось.
Я прошел через гостиную в гигантский вестибюль, а оттуда - на улицу. Создавалось такое впечатление, будто пожар перекинулся на другие комнаты.
Каменные стены, конечно, не горели, но что касалось всего другого, то тут у огня не было равных, и если это предоставить самому себе, то все интерьеры дома будут им загублены. Но это была уже не моя забота.
Хикс и три девушки пришли со стороны плавательного бассейна, и я очень пожалел, что все они уже одеты.
- Я отведу леди обратно в мотель, - сказал я. - Мне кажется, что будет лучше всего, если вы отправитесь на своей машине в Коннектикут и сгрузите там всю свою артиллерию. После этого, Хикс, приезжайте к нам в Акапулько.
- К нам? - в один голос воскликнули девушки.
- Взорвался Фишер, - ответил я. - Я бросил в него гранату.
- И он ее поймал? - удивленно спросила Джулия.
- Не знаю, - честно сказал я. - В тот момент я не смотрел в его сторону.
- Но она его убила? - спросила Колетт.
- Да, - ответил я.
- Бедная Мэнди!
Джулия истерически захохотала.
- Она даже и не догадывается, чего она лишилась.
- Я тебя должна поблагодарить, Пол, - сказала Колетт, - Фишер погубил моего брата.
- Я тоже вас благодарю, - сказала Джулия. - Он убил моего мужа.
Некоторое время мы ехали молча. Потом где-то вдали послышался вой сирен, и мне оставалось только надеяться, что полиция прибудет к дому Фишера, когда там все уже кончится. Но даже если они и найдут обугленные трупы, им будет нелегко решить, что же там произошло.
- Хикс с Мэнди, - осторожно сказала Колетт, - а мы втроем.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я.
- Она имеет в виду, как мы будем проводить время в Акапулько. Все эти прекрасные, полные безделья дни где-нибудь у плавательного бассейна.
- И будем пить холодные напитки в апартаментах отеля с кондиционером, - добавила Колетт, - и чувствовать постоянно жар в крови, который заставляет дрожать, как в лихорадке.
- Я все еще не совсем вас понимаю, - сказал я нервно.
- Мы говорим между собой, - холодно сказала Колетт. - Речь идет о женском коде, и мужчинам никогда не разгадать этот код.
- Я бы ничего не имела против, - сказала Джулия. - И если говорить честно, то мне это даже нравится.
- Я тоже ничего бы не имела против, - сказала Колетт, - и с нетерпением жду этого.
- Я тоже, - сказала Джулия, - рада, что у нас общие интересы и вкусы.
- Я знаю, что это глупый вопрос, но скажите, Бога ради, в чем у вас общие вкусы? - поинтересовался я.
- Мы будем в Акапулько втроем, - сказала Колетт. - Ты что, немного поглупел от взрывов, Пол? В Акапулько мы вдвоем составим твой гарем. Королевство Донована, если хочешь.
- Основанное в звездный час святого Донована, - добавила Джулия. - Как тебе нравится такая мысль, Пол?
- Ведь Донован-то это я, - сказал я. - А гаремы, черт возьми, мне всегда нравились.