- Что есть, Сашенька, то есть. Мы около десяти лет там жили. Ты тогда был маленьким, поэтому, практически, не знал этой истории.
- А, что же было дальше? Расскажи, я очень тебя прошу об этом.
- Дальше Куба начала строить социалистическое общество, и наш Советский Союз помогал в этом. Разных специалистов отправляли туда для работы. Куба стремительно росла и мужала. Фидель бросил призыв: "Если не грамотен - учись, если грамотен - учи!". Образование в стране стало бесплатным, и вскоре эта проблема решилась. Пятьдесят лет назад мир оказался на пороге ядерной войны. Попытки США оказать на Кубу как экономическое, так и силовое давление заставили Кубу ещё больше сблизиться с Советским Союзом. Провалилась очередная попытка свержения Фиделя и наш Никита Хрущёв предложил разместить на Кубе советские ракеты. Президенту США Кеннеди доложили, что Куба имеет в своём распоряжении ядерное оружие. И вот в 1961 году Кеннеди едва не уступил совету своих военных нанести ядерный удар по Кубе. Так могла начаться - третья мировая война. Советский Союз так и не разместил свои ракеты на Кубе, но правительства двух стран пошли на взаимные уступки. Со временем революция дала свой результат и вывод напрашивается сам собой. Революция освободила людей, дала им работу, образование и надежду на будущее.
- Интересно, очень интересно, я не знал многих фактов.
- Ты я уже вижу, засыпаешь?
- По правде да, ты уж извини меня. Спасибо за интересный рассказ, спокойной ночи.
Я пошёл спать к себе, не переставая удивляться, знаниям и опыту бабушки.
Глава 16
С утра позвонил Валерка с работы и давай обо всём расспрашивать. "Откуда он узнал о дневнике? - Думал я, - Наверное, Ленка проговорилась, или кто-то из редакции".
Я решил сегодня в любом случае дочитать Олину тетрадь, а вечером поехать к ней в больницу. Выключив телефон, я сварил кофе, улёгся на диван и продолжил чтение.
Страницы дневника:
"Уснула я сразу, как только уселась в кресло. И снова приснился сон, в котором я была маленькой девочкой. Папа меня ругал за то, что я порвала новое платье. Стало очень обидно, ведь я случайно задела рукавом платья за край стола.
Проснулась от того, что по щёкам текли горячие слёзы. Вокруг стояла тишина, дети продолжали спать. На душе было больно и обидно.
"Почему нас не спасают? - Думала я, - Неужели забыли и бросили на произвол судьбы…"
После сна во рту пересохло, и я встала, чтобы пойти и выпить воды. Одна девочка проснулась и потянула меня за край куртки.
- Тётя Оля! Тётя Оля, я хочу в туалет.
- Сейчас пойдём, милая.
Я взяла её за руку и повела за собой, на выход из зала. Заглянув я обнаружила, что в туалете нет окон. Как будто специально их не сделали…
"А если попытаться убежать…", - промелькнула у меня шальная мысль. В коридоре располагалось окно, и рядом никого не было. И как вниз спускаться? Высота довольно приличная. Да всё равно как, лишь бы убраться от этого места. Ну и эгоистка же ты Олечка. А дети? Ты хотела их бросить и убежать? И кто ты после этого? Во мне заговорила совесть и я поняла, что если бы и была возможность убежать, одна и без детей я бы не смогла этого сделать.
- Тебя как зовут? - спросила я пучеглазую девочку.
- Меня зовут Соня, хотя полное имя - София!
- Тогда давай, садись ко мне на колени и рассказывай.
С Сонечкой мы говорили, где-то часа полтора. Она мне рассказала о школе, друзьях. О том, что любит рисовать красками, карандашами. Наш разговор оборвала Тамара, которая пришла с одним из боевиков.
- Ты раненого сможешь перевязать? - спросила она.
- Не знаю, никогда раньше этого не делала.
- Когда-то всё приходиться делать в первый раз, если не умеешь, то придётся этому научиться. Пойдём со мной.
- А за детьми, кто будет присматривать?
- Это недолго, за пять минут ничего не случиться.
И мы пошли втроём по длинным коридорам театра.
- Уже освободили триста человек, - сказала она. - Очень плохо идут переговоры. Русские тянут время и не хотят идти на уступки.
В холле было много людей, в центре на полу лежал мужчина и стонал. Я увидела на лацкане пиджака депутатский значок. Вокруг толпились боевики и о чём-то, спорили между собой. Тамара взяла сумку с красным крестом и протянула мне.
- Открой её, внутри есть всё самое необходимое.
Мужчина лежал с закрытыми глазами, лицо его искажала гримаса боли. Я увидела у него два пулевых ранения, в ногу и плечо.
- Потерпите не много, - сказала я ему, - сейчас вам будет легче.
- Вы врач?
- Нет, к сожалению, я заложница и к медицине не имею ни какого отношения.
Перевязав бинтом первую рану, дрожащими руками, принялась за вторую. С ней было труднее, но я справилась и с этой задачей. В сумке лежали антибиотики и обезболивающие таблетки. Я взяла несколько штук и дала их раненому.
Он дрожащей рукой взял у меня стакан воды и запил лекарство.
Сказал спасибо и с трудом улыбнулся.
- Как зовут мою спасительницу?
- Оля, меня зовут Ольга.
- Ещё раз спасибо тебе, Олечка! Скоро вас всех освободят, власти делают всё, что от них зависит, - сказал он шёпотом.
- Скорей бы, - ответила я ему, а сама прислушалась к разговору чеченцев.
- Русские упираются и не хотят выводить войска из Чечни. Просят, чтобы мы освободили женщин и детей! Только потом они предпримут конкретные действия.
- Так мы освободили больше триста человек, разве этого не достаточно? Они думают, что мы шутим, и спокойно, без крови уйдём? Ох, как шайтаны ошибаются.
- Пускай только попробуют штурмовать, я сразу взорву здание. Этот депутат останется у нас, он прибыл с парламентариями и начал довольно резко отзываться о Грозном. Назвал извергами и убийцами.
- Ха! - Ха! - Ха! - засмеялся высокого роста боевик.
- Он не знает, что такое настоящий беспредел! Жаль, что сразу не пристрелил его. Пусть знает собака дикая, как оскорблять честных людей!
- Джамиль, отрежь ему язык, и выброси на улицу. Пускай коты и собаки отведают депутатского язычка.
И они все хором как лошади заржали. И Джамиль, подошёл и со всей силы ногой ударил депутата в живот. Тот закричал от боли и выгнул спину. Чеченец достал нож и медленно провёл по горлу раненого. Тонкая струйка крови потекла на воротник белой рубашки.
- Не вздумай убивать, - закричал один из боевиков.
- Джохар, разреши я вырежу ему сердце.
Джамиль потянул пленного за ворот рубахи.
- Успеешь ещё, время есть у нас, он никуда не денется.
Я дрожала, и старалась не смотреть в их сторону. Боялась я одного, сорваться и закричать от страха. Зубы стучали как мелкая дробь по стеклу. "Хоть бы меня не тронули…" - думала я, от отчаяния.
- Ты, что тут стоишь?
Я поняла, что обращаются ко мне и с ужасом повернулась к ним.
- Пошла на х… отсюда, не то я за себя не ручаюсь.
- Тамара! Тамара! - крикнул чеченец. - Забери эту девку!
Он медленно направился в мою сторону, и я замерла, не зная, что делать дальше.
Второй раз спасла меня Тамара, которая пришла вовремя и остановила этого грозного боевика.
- Не трогай её, она присматривает за детьми. Это я сюда привела её, чтобы она перевязала раненого.
- Много чести для этой русской собаки. Надо было оставить его подыхать. Пускай бы захлебнулся кровью…
Тамара силой меня развернула и толкнула к выходу.
- Иди прямо, не оборачивайся, - сказала она вполголоса.
Я шла ни живая, ни мёртвая, еле передвигая ноги. Во рту пересохло и хотелось пить. В любой момент могли убить или же изнасиловать. Возле выхода я усилием воли заставила себя повернуть голову и взглянуть на депутата. Он лежал тихо и не стонал.
"Наверное, они его добили, - думала я, - если он не подаёт признаков жизни. Вот сволочи! Поставить всех к стенке и расстрелять. Творят, что хотят, и нет на них ни какой управы. Ну, ничего, скоро всё закончиться, и получите по заслугам. Твари" Я вспомнила слова депутата, что помощь скоро придёт и немного, стало легче на сердце.
- Господи! - Помоги этому несчастному! Пускай он живёт, пускай он живёт… - твердила я, не переставая.
Дети обрадовались моему появлению. У многих блестели глаза, и они с открытыми ртами смотрели на меня, в ожидании хороших новостей. Что им сказать, если я ни на минуту не приблизилась к ответу на вопрос, когда это всё закончиться и нас освободят?
Тамара на мой вопрос, ответила очередным обещанием и больше ничего. Тоска и холод сжимали сердце.
- Успокой их и пообещай, что они в скором времени будут дома.
У меня раскалывалась голова, и я попросила Тамару хоть какую-то таблетку от головной боли. Сама уселась в кресло и обхватила голову руками, чтобы успокоиться. В висках стучала мелкая барабанная дробь.
- Вот выпей.
Тамара протянула мне таблетку.
- Что это?
- Пей, не бойся, это обезболивающее.
Я взяла и попробовала разорвать упаковку, но руки предательски дрожали. Это увидела Соня и подошла ко мне, чтобы помочь. Она достала таблетку и принесла стакан воды запить.
- Спасибо, Сонечка.
Дети перестали шуметь и затихли. В голове творилось что-то невообразимое. Мысли перепутались, и невозможно было сосредоточиться. Я вспоминала годы студенчества, потом маму, отца…
Тамара сидела возле меня и ни о чём не говорила. Когда я открыла глаза, впервые увидела её лицо без повязки. Это была довольно молодая женщина и очень красивая. На вид ей можно было дать лет тридцать пять или сорок. Я видела по ней, что ей хочется поговорить и единственный собеседник здесь это я. В голове немного прояснилась, и я сама захотела услышать продолжение истории её жизни. Нам никто не мешал и она начала свой рассказ.
Глава 17
- Как только мои сыновья, начали подрастать, я поняла, что не смогу их удержать дома. Зураб и Рашид были смышлёными мальчиками, не разлей вода. Они конечно мечтали пойти по стопам отца, и я не могла им помешать. Я умоляла их стоя на коленях не идти служить. Но они с упрямством стояли на своём и даже слушать меня не желали. Да и соседские ребята не сидели дома под мамиными юбками, а служили и воевали. Ты не представляешь Оля, как они похожи на отца. Те же движения, тембр голоса, жесты. У Зураба глаза отца, а у младшего нос, лицо, улыбка. Вот рассказываю тебе, и невыносимая боль гложет сердце, потому что понимаю, ничего вернуть обратно нельзя. А так бы хотелось начать всё заново… "Если бы знал, где упадёшь, то соломку бы подстелил"- как говорят у вас. Вначале сыновья попали в так называемое чеченское ополчение, которое состояло из боевиков Кадырова и Ямадаева. А после сдачи Гудермеса в 2002 году, перешли к федералам. Мы сейчас находимся по разную сторону баррикад. У меня одна правда, у них другая. После "кадыровцы" в основном составе перешли в так называемую службу безопасности президента Алу Алханова. Живы они или нет, я не знаю… Муж мой воевал с Дудаевым и погиб в ноябре 1994 года, при захвате телевизионного центра в Грозном. Видела сыновей я очень давно и конечно хотелось бы повидать перед смертью. Нас живыми не отпустят, никто не вернётся обратно. Но я знала на что иду, и не жалею ни о чём. Правда сердце предательски болит, с каждым днём всё сильнее. Эта операция долго готовилась, и солдаты пришли сюда добровольно. Пора прекратить этот произвол и оставить чеченский народ в покое.
Я слушала Тамару и в глубине души жалела. Видно было, что она говорила правду, не стараясь, хоть что ни будь приукрасить. Ситуация не позволяла этого сделать и я прекрасно понимала, что жизнь у них закончена. Пощады не будет, после того, что они натворили.
- Нам терять нечего, - продолжила Тамара. - У многих бойцов не осталось близких. На Родине мы станем героями, и солдаты это знают.
- Но ведь это жестоко и бесчеловечно, Тамара, - сказала я ей. - Мы же ни в чём, не виноваты, но должны отвечать за ошибки других. Не правильно всё это. Не правильно. Зачем и за что убивать невинных людей? А дети? Для них вы навсегда останетесь подлыми врагами, и никто не сможет их переубедить.
Я пыталась ей ещё, что-то сказать, но она перебила и ответила, что не хочет меня больше слушать. Потом я осталась одна и ещё долго размышляла над тем, что она рассказала. Так незаметно наступил вечер.
Наконец-то освободили детей, а я так и осталась в заложниках. Просила и умоляла Тамару отпустить меня, но она оставалась непоколебимой. И на все мои просьбы отвечала категоричным отказом. Причину понять я не могла? Сказать, что я смирилась со своим положением? Нет, конечно. Внутри всё бушевало и требовало возмездия. Чтобы время шло хоть чуточку быстрее, я записывала всё, что слышала, и происходило со мной. Хотелось, оставить записи в тетради. И я твёрдо решила писать.
Буквально через час пришла Тамара и я спросила её о том, что происходит, есть ли изменения?
Она покачала головой и вполголоса ответила:
- Нет…
- Что же будет с остальными?
- Не знаю, Оля, ничего не знаю. Переговоры затягиваются, русские молчат. Я уверена, они не пойдут на уступки и применят силу.
- Какую силу? - спросила я, с испуганными глазами.
- Начнут штурм театра, тогда и вы, и мы погибнем. Мы обязательно взорвём здание, и всё канет в прошлое.
Она задумалась и после нескольких минут раздумий продолжила.
- Я люблю эту пору года. Осенью чувствуется некий перелом. Всё наполняется новым смыслом, жизнь приобретает другие очертания. Человек замечает изменения в своей душе и мечты наполняют сердце. Появляется второе дыхание, жизнь летит вперёд, не замечая прошлых ошибок. Мне человек напоминает дерево, которые сбрасывает листву и ждёт появления новых молодых листочков весной. Осень - это переход из одного состояния в другое. Начинается умиротворённость и внутренний покой.
Мне интересно было слушать Тамару. Её слова произнесённые шёпотом убаюкивали, глаза наливались дремотой.
- Осенью приходит мудрость, - продолжила Тамара, - и поэты, и философы всегда воспевали эту пору года.
- Ты очень интересно рассказываешь. Никогда не пробовала писать? Стихи, или прозу…
- В школе я немного писала стихи, и увлекалась поэзией Лермонтова. Сочинения были лучше всех в классе. А самый любимый предмет был и остался - история. Я тщательно изучала корни нашего народа. Если хочешь, я могу рассказать. Не будешь возражать?
- Нет, конечно, так время быстрее пройдёт, - сказала я и с лёгкостью вздохнула.
И Тамара начала свой рассказ:
- История моего народа берёт начало с древних времён. Я не буду углубляться в неё, а расскажу с начала восемнадцатого века. Конечно, я многое забыла, потому что времени прошло достаточно. Сословная верхушка Чечни в ходе отношений России и моего народа, открыто блокировалась представителями царизма на Северном Кавказе. Использовала силовые методы для подавления волнений в народе. Другой особенностью было участие в народных движениях, так называемых русских бунтовщиков. Известно, что многие участники антикрепостнических волнений юга России укрылись на Северном Кавказе и чеченских аулах. Все эти события превращали Чечню в безопасное место для гордых и независимых людей. Но так же и для убийц, грабителей и прочих не совсем добропорядочных элементов. Особенно с приграничных районов с Россией. Первое выступление горцев Чечни, которое назвали, "анти царским" было в первой половине восемнадцатого века. Оно было направлено против воеводской администрации города Терки. Позже происходили междоусобицы местных князей, которые подавлялись царскими войсками. Но это не приносило результата ни одной, ни другой стороне. В основном страдало местное население, которое непроизвольно втягивали в стычки. В Петербург пошли депеши о том, что усмирить не получается восставших. После заключения мира с Турцией, Россия становиться мощной силой на Кавказе. Она активно закрепляется и строит крепости, так называемую Кавказскую линию. В этих условиях растёт массовое сопротивление народа Российской империи. Местные князья не пользовались той безусловной властью, как соседние народы. И всё это отразилось на изгнании князей и народных волнениях. Позже начинается мощное движение, которое возглавил имам Мансур. Оно развивалось под мусульманскими лозунгами. Мансур объявил России священную войну - газават! Двухтысячный царский отряд был окружён горцами и уничтожен. Слух о победе Мансура разнёсся по всему Кавказу, к нему начали присоединяться другие народы Кавказа. Он предпринял несколько попыток захватить Кизляр, но они оказались безуспешными. Царские власти увеличили численность войск на Кавказе и провели ряд военных кампаний. В 1791 году Мансур был захвачен в плен и доставлен в Петербург. Его приговорили к пожизненному заключению в Шлиссельбургской крепости, в которой он и скончался. Горцы были слабы перед натиском России. Начался настоящий кризис верности горских народов России. Возникла идея федеративного государства дружественного России. Был документ, одобренный Екатериной второй, он назывался "Положение о горских народах". Однако сделано было мало и так это и осталось в основном на бумаге. Царизм перешёл к более осторожной тактике, по отношению к горцам, но конфликты стали происходить реже. Ты знаешь Оля, сколько национальностей в Чечне?
Она посмотрела на меня, улыбнувшись краешком губ.
- Скифы, сарматы, аланы, монголы, кабардинцы. Где-то с шестнадцатого века русские и ногайцы. На Руси появились казаки, с пятнадцатого века, они представляли собой отряды татар и северокавказских горцев "черкесов", которые находились на постоянной службе у ордынских ханов, литовских правителей и великого князя московского. Приток русских на Терек происходил в основном в конце восемнадцатого века. После крупных крестьянских войн и волнений. Эта маленькая часть нашей истории…
Я была удивлена, и поражена глубокими знаниями Тамары.
- Тебе бы Тамара работать преподавателем в школе.
- Да, это точно, - ответила она, с унылой улыбкой, - только как видишь, судьба распорядилась по - иному.
Время уже было ближе к полуночи и хотелось спать. Тамара собралась уйти, а я решила хотя бы часок вздремнуть".
Глава 18
Ничего не понимаю я из рассказа Оли? Я закрыл тетрадь и задумался. Ответов на многочисленные вопросы не было, и я понял, что только она обо всём сможет подробно рассказать. То, что Тамара, так называемая жертва обстоятельств, не вызывало удивления. Только почему Оля стала невольным участником этих событий?
Надо прогуляться, свежий воздух и кислород пойдёт организму на пользу. И я направился на прогулку, обдумывая записи в тетради.
В голове начали рождаться интересные мысли по поводу романа. Смогу я написать или нет? Опыта, конечно, такого не было, и я понимал, что материала для романа немного. Завязка, безусловно, есть, и сам сюжет на сегодняшний день актуальный. Выйдя на улицу, без определённой цели я пошёл по переулкам Москвы. На улице пахло сыростью, и я поёжился, вздрогнув от пронизывающего ветра.
"Надо было куртку одеть и свитер", - подумал я, но возвращаться домой не хотелось.